1.

Парень стоял перед, уже не молодым, человеком, одетым в длинную, белую рясу. Одной рукой он почесывал свою седую бороду, а другой держал довольно мощный фолиант, края которого уже порядком потрепались от времени. Пожилой человек изучал парня взглядом, а тот лишь опустил покорно голову, смотря куда-то в ноги, и даже не пытаясь поднять взгляда. Взгляд пожилого человека на мгновение нахмурился.

— И что же нам с тобой делать то? — произнёс он как будто бы невзначай.

Они стояли в небольшом коридоре, который вёл к массивной двери. За этой самой дверью скрывалась огромная библиотека храма Единого. Одна из самых больших библиотек во всём Алсэме. Правда допускались туда далеко не все, и парень, который сейчас стоял, опустив глаза в пол, не принадлежал к тем, кому был разрешен вход туда. Однако, он смог пройти и взять оттуда книгу, и было это уже не в первый раз. Парень осмелел от своей безнаказанности, и сегодня его походам положили конец. Отец Ирилий совершенно случайно заглянул в эту часть храма, и наткнулся на одного из своих послушников. Не будь парень именно его послушником, возможно, отец Ирилий и не обратил бы на него внимания, однако случилось всё наоборот.

— Ты понимаешь свой проступок Дэйлор? — на этот раз в полный голос спросил пожилой человек.

— Да. Я готов понести заслуженное наказание за сей проступок, отец Ирилий.

Святой отец лишь хмыкнул в ответ, и поднёс книгу к глазам, внимательно рассматривая её. Раскрыв несколько раз на случайных страницах, он прочёл вслух её название:

— «Свет внутри тьмы». Бесспорно, достойный труд для ознакомления. Но только тем, кто крепок духом и готов идти в эту самую тьму, дабы осветить путь всем затерявшимся в ней.

— Я…

— Ты ещё не готов! — довольно резко перебил Дэйлора отец Ирилий. — ты ещё не познал истинную сущность света и своё предназначение в борьбе с врагами Единого. Ты ещё не готов вкусить эти труды своей не до конца окрепшей верой.

Он повысил голос, не стесняясь того, что его могут услышать. Конечно, для него самого, нахождение здесь не было чем-то запретным, но вот для его ученика, и если кто-нибудь доложит об этом в епископат, то он тоже мог получить своё.

— Возвращайся к себе в комнату, и жди меня там! А я пока верну этот труд на его положенное место.

С этими словами отец Ирилий неторопливой походкой пошел в сторону библиотеки, а Дэйлор направился в свою комнатку, которая находилась в специальном здании недалеко от храма. Там проживали все послушники церкви.

Храм был огромным и красивым сооружением, которое своими золотистыми шпилями уходило далеко в небо, и как могло парой показать, доставало до самих облаков. Каждый из золотистых шпилей венчал знак церкви Единого: раскрытая ладонь, в которой лежал крест. В храме было три больших, и один не большой, залы, а так же огромная библиотека и несколько колоколен, с золотистыми колоколами внутри. Три зала были открыты для всех желающих, а таковых было не мало, которые могли прийти и в любой час дня и ночи искупить свои грехи перед ликом единого. Все три зала были абсолютно одинаково украшены. На стенах висел так называемые «святые писания», изображавшие деяния Единого, первых его последователей, которые были основателями всей веры и церкви в частности в этих землях. На деревянном полу, который был выстелен из обычных, на первый взгляд, досок, была вырезана карта всего Гуардана. Но не совсем обычная карта. На ней не было ни городов, ни посёлков. Вместо этого там были изображены расположение всех церквей, монастырей и часовен Гуардана. Королевство было не маленьким в своих размерах, поэтому и карта вышла приличного размера. Делали её мастера своего дела. За этой картой каждый день следили местные последователи, который каждый день тёрли полы чуть ли не до самого блеска (ночью в основном). По всему залу были расставлены специальные невысокие столики, на которых располагались копии «Единства» и две свечи, по одной с каждой стороны. Любой желающий мог прийти сюда, и раскаяться в грехах своих перед этим писанием. Где хранился оригинал этой книги (если такой вообще существовал), никто не знал. Церковь Единого ревностно хранила эту тайну. Кроме этого каждый день во всех трёх залах несли службу по два служителя, делом которых было наставлять на путь истинный заблудших, и явившихся спросить совета.

Четвёртый зал, который был меньше других трёх, предназначенный для паломников. Вход простым обывателям был туда строго запрещён. Внутри свою службу несли паломники, те, кто пытались либо замолить свои великие грехи, либо заслужить возможности присоединиться к служителям Единого. Послушников церкви туда тоже не пускали. Внутренняя библиотека храма по своим размерам была равна два двум основным залам. В ней хранилось большое количество книг (и не все были посвящены церковной тематике, и служению Единому).

За храмом был большой двор, огороженный высокой стеной. Именно там и находилось то самое здание, где жили местные послушники. Представляло оно из себя пятиэтажное здание, которое состояло в основном из небольших комнаток. Кроме этого внутри, на первом этаже была большая зала, которая, как и храм, была увешана святыми писаниями. Так же здесь на первом этаже была большая столовая, где обычно питались все послушники (где трапезничали святые отцы, и присутствовавшие при храме инквизиторы, никто не знал). Во внутреннем дворе был красивый сад, за которым ухаживали сами же послушники, и так называемый «инквизитариум». Инквизитариум представлял собой что-то вроде миниатюрной крепости, в которой свою службу несли «стражи Единого», или как их по-простому называли — инквизиторы. Здесь было, конечно не их главное представительство, однако при храме сейчас присутствовало около, полусотни инквизиторов. В самом храме они редко появлялись. Задачей их было подбор из послушников храма, к себе в ряды для обучения в инквизиции. Если послушник попадал к ним на обучение, это не значит, что он переставал быть послушником храма. На него просто навалилась дополнительная нагрузка (не столько умственная, сколько физическая), и послушник теперь отвечал не только перед святыми отцами церкви, но и перед своим наставником их числа инквизиторов.

Дэйлор был одним из таких послушников. Инквизиторы сразу же положили на него свой глаз, дав понять храму и святым отцам, что мальчишка не наденет святые рясы храма, а уйдёт к ним. Среди инквизиторов у него тоже был свой наставник. Впрочем, у самого наставника-инквизитора таких, как Дэйлор было несколько десятков, и за каждым нужно было следить. А проступок среди инквизиторов карался гораздо строже, чем проступок у святых отцов.

Распорядок дня у парня был насыщенным. Утро начиналось с получасовой молитвы Единому, после чего шел лёгкий завтрак, и отцы занимались с послушниками, толкуя им святые трактаты, и спрашивая те или иные места, из прочитанных ранее. Всё это должно было отлетать от зубов у каждого. Каждому послушнику давалось три трактата. Три первых трактата, написанных первыми последователями Единого, которые узрели его во плоти. Конечно, это были всего лишь копии самих книг. Эти три трактата послушнику необходимо было изучить вдоль и поперёк в первую очередь. После наставлений святого отца, послушники занимались «благими деяниями», или попросту работой в саду. От чего тропинки здесь были всегда идеально выметены, кусты аккуратно подстрижены, трава казалась одним сплошным зелёным ковром, покрывающим всё вокруг. За деревьями, цветами, клумбами, которые здесь были в изобилии и разного рода, следили не менее ревностно. В общем, для тех, кто оказывался тут впервые здесь (а тем, кто не относился к служителям храма, вход в эти места был запрещён), могло показаться, что они попадали прямиком в рай.

Сейчас молодой послушник уверенными, и быстрыми шагами шагал вдоль этого сада. Несмотря на то, что солнце уже начало садиться, часть послушников, всё ещё трудилось в саду, приводя его безукоризненный порядок. Дэйлору тоже приходилось здесь трудиться подолгу, особенно впервые свои годы проживания здесь. За всё это время, а прошло 3 года, он ни разу не был в своей родной деревне. О том, как сейчас живут родители и его младшая сестрёнка, он мог лишь догадываться. Спрашивать святых отцов об этом было бесполезно. У них на все эти вопросы всегда был готов один ответ:

— Тот, кто истинно верует в Единого, никогда не познает горя и лиха на своём пути.

Несмотря на свою приверженность в вере, Дэйлору всё же было мало такого ответа. В сам город за всё это время его выпускали только раз, и то под строгим присмотром старших. Город был великолепен, и произвёл на Дэйлора тогда неизгладимое впечатление. Всё оставшиеся время он, как и большинство других послушников, находились внутри храма.

Перебросившись с некоторыми из послушников приветствиями, парень прошел сквозь сад к зданию, которое вот уже три года именовал своим домом. Эта мысль как-то пришла сама собой, быстро вытеснив из сознания тот, другой дом, что находился в деревне, откуда он родом. Парень быстро поднялся по лестнице на четвёртый этаж, где находилась его комната. В коридоре не встретилось ни единой души, что было даже слегка странно для данного времени суток. Впрочем, Дэйлор не обратил на это внимания, и бодрой походкой прошел по коридору ещё десяток шагов, остановившись у нужной двери. Все двери тут закрывались лишь на простую щеколду. Ни о каких замках речи не могло и идти. За всё время присутствия здесь он ни разу не слышал о случавшихся кражах.

Дэйлор отворил дверь, и вошел внутрь. Всё здесь было как обычно: небольшой столик у окна, на котором лежало две книги, и перо с чернилами, рядом стул, справа небольшая кровать. Ещё недалеко потёртая тумбочка, где послушникам разрешали хранить те немногие личные вещи, которые пропускали внутрь храма. Там парень хранил тот самый нож, которым вооружился три года назад, уходя из родной деревни. Как ни странно это оружие святые отцы разрешили пронести, и оставить у себя, хотя, казалось бы, как раз это и нужно было запретить. Последнее время Дэйлор редко его доставал, предпочитая не поднимать тем самым воспоминания о былой жизни, которые иногда скребли у него на душе, как кошки.

Он сел на кровать, а левая рука невольно упала на книгу, что лежала на ней. До этого Дэйлор её не заметил, бегло пробегая взглядом по комнате. Он взял её в руки, и осмотрел. Это было один из трёх священных трактатов в старой потёртой обложке. Парень улыбнулся, и открыл её на первой странице, решив в очередной раз перечитать. К тому же, когда заявится отец Ирилий и увидит такую картину, возможно наказание будет менее строгим.

Долго не раздумывая, парень принялся перечитывать знакомые уже предложения. Однако через полминуты перед глазами Дэйлора всё как то странно поплыло. Буквы начали плясать на страницах, а перед глазами поднялась какая-то непонятная дымка. Не понимая в чём дело, парень встряхнул головой, и оглянулся вокруг. Зрение вновь стало чётким. Осмотрев комнату взглядом, Дэйлор снова принялся читать. Не прошло и минуты, как зрение вновь начало подводить его, и буквы, а порой и предложения на страницах начали сливаться в одну кашу, которую невозможно было прочитать. Ещё мгновение, и глаза резануло болью, от чего парень отпрянул от чтения, и резко зажмурил их. От режущей боли на глазах проступили слёзы, потёкшие струйками по щекам. Такого раньше с ним не было.

Что-то холодное дотронулось до затылка Дэйлора, отчего он невольно вздрогнул, а по всему телу пошли мурашки. Он уже хотел, отложить книгу, и выйти из комнаты прочь, решив, что всё это из-за переутомления, как в голове прозвучал странный голос.

«Читай»

Дэйлора, который уже начал вставать с кровати, скрючило. Он не мог не повиноваться этой странной команде. Парень понимал, что делать этого нельзя, однако неповиноваться сейчас было просто невозможно. И он вновь сел на кровать, раскрыв книгу на первой странице. Глаза принялись читать строчки, которые на этот раз были написаны на непонятном парню языке. Это был уже не «священный трактат». Это было нечто другое. Книга, словно имела свою волю, и сейчас заставляла всё быстрее и быстрее читать себя. Глаза вновь пронзила режущая боль, и слёзы от этой боли потекли ещё сильней, однако закрыть глаза Дэйлор не мог. Буквы в книге вспыхнули огнём, и загорелись. При этом они не потеряли своей формы, будто пламя только подчёркивало их.

Парень застонал, ухватившись за книгу обоими руками, как можно сильней, будто пытаясь сдавить её. По всему телу прошлись мурашки ещё раз, прежде чем он смог почувствовать ещё раз прикосновение. Прикосновение чего-то холодного. Это нечто словно проникло внутрь парня, и полезло к его внутренностям в голове. В голове мелькнула безумная мысль:

«Это она…Она читает меня»

Он только теперь понял, что книга сейчас, точно живое существо читало Дэйлора точно так же, как он это делал с множеством других книг. Голова налилась свинцовой болью, а глаза всё так же упорно читали буквы, которые сливались в слова, и те сливались в совершенно непонятные предложения. Дойдя до конца страницы, трясущаяся рука парня, против его воли, перелистнула эту страницу, и взгляд вновь принялся впечатывать в память непонятные слова. Сейчас к боли добавился страх. Несмотря на то, что своим телом он сейчас не владел, мысли всё же по-прежнему подчинялись ему. И с этими мыслями пришел непонятный страх. Он возник словно на пустом месте, совершенно непонятно откуда. И этот страх нарастал с каждой секундой, заставляя парня покрываться холодным потом. Сердце с бешеной скоростью заколотилось.

Кто-то могущественный сминал под собой неосторожного парня, который смог раскрыть книгу ему не полагавшуюся. Впрочем, почему не полагавшуюся? Когда Дэйлор увидел её, это была простая…

Боль резанула с ещё большей силой. Казалось, что сейчас кто-то размашистым ударом меча снёс верхушку головы парня. И только сейчас он смог зажмурить глаза, наконец-то оторвавшись от проклятой книги. Долго он их закрытыми продержать не смог. Глаза вновь открылись сами по себе, и на этот раз воззрились вперёд перед собой. Именно туда сейчас подлетела эта книга в воздухе. Руки парня с тяжестью рухнули вниз, и он не смог их больше поднять, что бы оттолкнуть её прочь. Именно сейчас книга, с горящими буквами в ней, начала увеличиваться в размерах, словно наседая на Дэйлора, который не мог пошевелить ни единым пальцем. Глаза вновь не по его воли читали непонятные слова, которые начали впечатываться в разум парня, в то время как книга всё больше увеличивалась в размерах. Дойдя до конца очередной страницы, страница сама перелистнулась, и на этот раз взору его пристала какая-то сложная схема из чертежей, пометок, которыми были усеяны две следующие страницы. Тут он понимал не больше, чем написанное на двух предыдущих страницах. Однако это длилось не долго. Книга неожиданно резко закрылась, и полностью вспыхнула белым пламенем.

Пламя обдало Дэйлора своим жаром. Вещи, что были в комнате, начинали воспламеняться от этого пламени таким же белым цветом. На месте книги теперь возник белый шар огня, который по-прежнему продолжал расти, угрожая поглотить всё вокруг, включая самого парня. Дэйлор хотел уже попробовать позвать на помощь, однако и голос не послушался его. Со стороны можно было увидеть, как на своей кровати сидит спокойный парень, который без всякого страха смотрит на, надвигающееся на него, пламя. Внутри самого парня всё буквально кричало от страха и ужаса, что сейчас этот шар пламени поглотит его, превратив в кучку бесполезно пепла. Умирать ему никак не хотелось. Однако и на помощь никто не спешил.

Ещё мгновение и огненный шар дотянулся до плоти парня. Белые языки тут же перекинулись на тело Дэйлора. Охватывая его сразу целиком. По всему телу пошла страшная боль, от которой хотелось кричать, и кататься по полу, в надежде на то, что можно ещё потушить это страшное пламя. Но тело всё так же не слушалось. Даже открыть рот, что бы издать предсмертный вопль, Дэйлор не смог. И лишь через несколько секунд, после того как до него дотянулось пламя, парень потерял сознание, так и не сумев спастись от него.

2.

Сознание вернулось резко. Такое бывает, когда человека кто-то выдёргивает из забытья, поливая на него водой, или выдавая пощёчины одну за другой. Дэйлор резко раскрыл глаза, и в первый миг ему показалось, что яркий белый свет, который был вокруг, его ослепил. Парень застонал, и зажмурился, по старой привычке прикрывая глаза правой рукой. Белый свет столь же резко ушел, как и появился перед ним. Через пару секунд он уже мог спокойно открыть вновь глаза, и осмотреться вокруг. Парень был по-прежнему у себя в комнате. Вокруг на первый взгляд ничего не изменилось. Всё тот же стол, стул, тумбочка. Он так же на кровати, как и прежде. Пропала лишь там самая книга, которая, казалось, обладала собственным разумом.

Дэйлор встал на ноги. Никаких внешних повреждений, или ожогов на нём не было. Значит, всё это ему всего лишь привиделось. Или, может, это было своеобразное наказание отца Ирилия? О таких методах воспитания «непослушания» парень ещё не слышал не от кого. Убедившись, что он полностью невредим, парень посмотрел в маленькое окошко. На улице за окном опустилась ночь, а яркие звёзды высыпали на тёмное небо.

— Сколько же я тут пролежал?

Дэйлор невольно произнёс это вслух, сам не осознав того. По распорядку дня все послушники в это время должны были предаться сну, дабы с первыми лучами солнца быть в бодрости духа на первой молитве. Парень, однако, не стал вновь ложиться на кровать, а лишь искоса покосился на неё. Что то тут изменилось, что то неуловимое на первый взгляд. Пока он не мог понять что именно, а потому решил выйти и осмотреться.

За всем храмом, и всем, что лежало во внутреннем дворе всегда внимательно следили. Особенно того, что касалось магии. Дэйлор конечно не мог сказать точно, что же с ним сегодня произошло, но то, что это должны были почувствовать если уж не святые отцы, то инквизиторы точно. Как так могло получиться, что он провалялся в беспамятстве столько времени, а его никто не хватился, тот же отец Ирилий, который хотел зайти к нему лично? Куча вопросов сразу навалилось на парня.

Дэйлор отворил дверь, и вышел в коридор. На первый взгляд и тут не было ничего обычного. Вдоль коридора висели горящие факелы. Кругом была гробовая тишина, лишь лёгкое потрескивание факелов было слышно. И это тоже было вполне нормальным для этого времени суток. Стараясь не шуметь, парень пошел по коридора. Все двери в другие комнаты послушников были заперты. Все, кроме одной. Перед лестницей, которая вела вниз, была приоткрытая дверь в комнату. Дэйлор знал этого послушника хорошо. Корт — так его звали. Он прибыл сюда через год, после прибытия самого Дэйлора, однако был старше его на два года (в послушники принимались и стар и млад, если они были готовы к этому). Дэйлору предстояло пройти мимо этой двери, перед тем как ступить на лестницу. Когда до неё оставалось ровно шаг, дверь как странно скрипнула, точно приглашая неведомого ночного гостя войти внутрь. Сам парень мог поклясться, что при скрипе сама дверь даже не шелохнулась. Сейчас в нём боролись два человека: один говорил, что нужно войти и посмотреть что там, а второй говорил, нет, даже вопил внутри, что лучше пройти мимо.

Парень невольно застыл на месте, не решаясь куда пойти. Взгляд на несколько секунд впился в дверь, но потом с трудом, но всё же парень сделал шаг в сторону, отходя к лестнице. Дэйлор уже решил пройти мимо, как под ногами ему попался какой-то мусор, и одна нога, зацепилась за другую. Парень сам не понял, как с грохотом повалился на пол. Головой он ударился о ту самую дверь, после чего оная отворилась, но этот раз без зловещего скрипа. Просто тихо отворилась, показывая комнату. Парень встал на четвереньки, и в таком положении обозревал открывшуюся ему картину. Эта комната оказалось не сильно отличной, от его собственной. Можно было даже сказать, что она почти не отличалась ничем от неё. Внутри за столом, спиной к Дэйлору сидел сам Корт. Парень, наконец, полностью поднялся на ноги.

— Привет Корт, я тут проходил мимо…и…упал, — как это можно было назвать по-другому, он не знал. — Ты то чего так поздно не спишь?

Сидящий парень не ответил Дэйлору. Он не произнёс даже никакого звука. Парень слегка прищурился, понимая, что тут, что то точно не так, и вошел полностью внутрь комнаты. Левая рука Корта безжизненно повисла, и только сейчас, даже в потёмках, Дэйлор заметил, что края одеяний Корта были подпалены, а ладонь и вовсе превратилась в обгорелую. Парень нерешительным шагом подошел к сидящему послушнику, и взглянул ему в лицо. Лицо, торс, руки и ноги до колен были сильно обожжены. Или скорее даже изрядно поджарены. Словно кто-то неведомый, прошелся по его телу пламенем, упорно выжигая всё впереди. Рот Корта был открыт, что говорило о том, что послушник перед смертью кричал. Дэйлор легонько тронул опалённую кожу. Та оказалось поджаренная до «хрустящей корочки», но в тоже время абсолютно холодной.

По телу побежали мурашки. Как и такое не могли заметить местные инквизиторы? Неужели кто-то столь могущественный сотворил такое с Кортом, что даже им не по зубам обнаружит убийцу?

Взгляд Дэйлора ещё раз пробежался по обожжённым местам на теле Корта, и только сейчас он заметил сжатую в правой руке книгу. Ту самую книгу, что совсем недавно оказалось у него самого в руках. Парень вырвал её из обожженной ладони. Не успел он поднести проклятую книгу поближе к глазам, что бы рассмотреть, как та распалась на мелкие частицы, и пеплом осыпалась на пол. Об этом нужно было срочно рассказать старшим в храме, и чем скорее, тем лучше.

Дэйлор быстрым шагом вышел из комнаты, и оказался у лестницы, по которой спустился чуть не вприпрыжку. Всё это время что-то словно подгоняло его в спину. Будто он мог куда-то опоздать, или пропустить что-то важное. Несмотря на его шумный спуск, никто не вышел посмотреть, что тут происходит, и кто это нарушает покой в столь поздний час. Спустившись на первый этаж, Дэйлор оказался в большом зале, который был так же пуст. И именно в этот момент забил колокол. Не все сразу, а только один из них. Это было вообще чем то необъяснимым. Колокола либо звучали все сразу, либо не звучали вообще. Если только… Если только не случилось чего, о чём никто не мог даже и помыслить. Парень сделал один шаг, и ноги его странно подкосились, словно они были вовсе и не его. Дэйлор оказался стоящим на коленях.

— Да помоги нам в бедах земных, — невольно вырвалось у него.

От чего-то сердце забилось быстрее обычного, а парень, вскочив на ноги, выскочил на улицу, ожидая увидеть там что угодно. Что угодно кроме полнейшей тишины и спокойствия вокруг. Колокол и не думал повторять свой звон. А по внутреннему двору храма сейчас гулял лишь пронизывающий ветер. Листья шумели под ним, словно переговариваясь о чём-то между собой, однако по-прежнему не было ни единой живой души. Не задерживаясь здесь, парень побежал дальше. Ему нужно было дальше, туда, в сам храм, где совсем недавно звенел этот одинокий колокол. Там что-то сейчас происходило. И Дэйлор чувствовал это своим нутром.

Парень перешел на бег, направившись к входу внутрь храма. И чем ближе он подходил к нему, тем сильнее на него накатывала волна непонятного жара. Такое, наверное, бывает, когда пытаешься влезть в неостывшую печь. Впрочем, Дэйлор сейчас не задумывался об этом. Он, совершенно машинально, отворил створки тяжелых, металлом обитых дверей. Открыл он их без особых усилий, которые прикладывал раньше, и оказался внутри храма. В том огромном помещении, куда приходили молиться все желающие в городе. И это было не правильно. То есть, да, он стремился именно сюда, он бежал в этот огромный зал, но то, что он оказался сразу тут — это было не правильно. Дэйлор много раз проходил через эти двери до этого, и точно помнил, что за ними шел короткий коридор, который оканчивался двумя такими же массивными дверями. Одни из них вели в этот зал, а другие в другой коридор, который шел в храмовую библиотеку. Сейчас же этого коридора он не увидел. Или же он настолько сильно был взволнован, что пробежал его, не заметив. Парень повернул голову, и двери сзади тут же захлопнулись. Появилось желание побежать назад, отворить эту дверь и выбежать прочь, однако оно быстро улетучилось, и только теперь Дэйлор внимательно осмотрел большой зал для молитвы.

Здесь были все. Все ученики, все жрецы, и святые отцы, и даже какие-то непонятные люди, которые не были похожи не на тех, ни на других, однако носили одеяния с символом единого. Все они стояли плотно друг к другу, возведя руки кверху. Стояли молча, совершенно не обращая внимания на него, Дэйлора. Парень сделал нерешительный шаг в зал, и именно в это время здесь появился ещё один человек. Этого человек парень видел впервые. Мужчина лет сорока на вид, совершенно лысый, с тёмной короткой бородой, и наполовину изуродованным лицом. Одет он был не как церковный служитель. Скорее как какой-то разбойник с большой дороги, или простой наёмник, который ценит деньги и только деньги. Этот новый человек подошел к толпе стоящих и внимательно обвёл её взглядом. На самого парня он так же не обратил внимания, будто его тут и не было. Все эти святые отцы, жрецы, ученики, все они по-прежнему не обращали внимания ни на что другое, молча стоя, устремив свой взгляд вверх.

Незнакомый человек издал короткий смешок, и в руках его появился короткий меч. Никакой реакции от толпы опять же не было. Дэйлор хотел было закричать, но его что-то удержало. Что-то внутри не давало ему сделать лишних опрометчивых шагов. Был ли это простой страх, или что-то ещё парень не знал.

— Молитесь! — вскрикнул незнакомец, подняв руку с мечом вверх, и указав куда-то в потолок.

И именно сейчас вся толпа забубнила, точно ждала только этого призыва. Незнакомец опустил руку с оружием, и внимательно наблюдал за всем этим действием. Потихоньку гул нарастал, и в нём уже можно было различить различные слова, которые постепенно перерастали в узнаваемые Дэйлором предложения. Весь этот разрозненный хор постепенно начал сливаться в один всеобщий хор. Ещё минута и по всему храму разнеслась хоровая молитва. Казалось даже вся толпа начала синхронно покачиваться из стороны в сторону. И только теперь незнакомец произнёс свои слова. До этого стоя неподвижно, словно слушая общий хор. До слуха парня донеслось:

— Время пришло.

Незнакомец сам на мгновение взглянул вверх, и после уверенным шагом подошел к одному из молящихся. Его правая рука легла на плечо одного из жрецов. Сам жрец не обратил на это ни малейшего внимания, а лишь продолжал всё так же молиться. Левая рука незнакомца, в которой был меч, взлетела вверх, и жрец задёргался в агонии. На горле образовался разрез, из которого хлынула тёмная кровь. Жрец повалился на бок. На лице наёмника появилась довольная улыбка. Всё это Дэйлор видел так чётко, будто стоял совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Жрец упал под ноги, незнакомцу, тот лишь брезгливо оттолкнул тело, и подошел к следующему. Мгновение и меч вспорол очередное горло, на этот раз одного из святых отцов. Остальные по-прежнему молились, возведя руки вверх.

Дэйлора точно обдало кипятком, и он невольно подпрыгнул. Осознание всей картины пришло к нему столь резко, что парень невольно поморщился. Этот незнакомец, он убьёт тут всех, если ему не помешать. Кто бы он ни был, его нужно остановить. Тем временем третье тело, захлёбываясь, упало на пол. Дэйлор не до конца понимал, почему никто кроме него не видит всего этого, однако он понимал, что незнакомец не уймётся, пока не пережит всех, и его, Дэйлора в том числе. Просто он будет последним среди них.

Одинокий колокол зазвонил вновь, и незнакомец на мгновение замер. Взглянул куда-то вверх и зло поморщился, после чего продолжил своё дело, и четвёртое тело упало на пол. Пятым стоял отец Ирилий, как и все безумно выкрикивая молитвы, и возведя руки вверх.

— Нет! — Дэйлор не смог больше наблюдать.

Он бросился на этого незнакомца. И не важно, что тот окажется сильней, не важно, что сам Дэйлор не вооружен, не важно, что он не знает, как остановить незнакомца. Важно то, что он должен это сделать.

Парень кинулся на незнакомца, и тот лишь лениво дёрнул рукой. Дэйлор с тяжелым выдохом отлетел в сторону. Незнакомец занёс руку для удара, но тут парень оказался быстрей, он бросился на левую руку, повиснув всем весом на ней. Незнакомца покосило в сторону, и он не успел нанести удар отцу Ирилию. Однако Дэйлор тут же получил прямой удар кулаком в область переносицы, и град искр посыпался у него из глаз. Упав на пол зала, парень почувствовал, как что-то тёплое течёт по его лицу. Глаза он закрыл на несколько секунд. Открыв их, он увидел, как ноги отца Ирилия задёргались, и он мешком повалился на пол, обливаясь собственной кровью.

— Нет!

На этот отчаянный крик парня незнакомец не обратил абсолютно никакого внимания, лишь перешёл к очередному молящемуся. Дэйлор машинально вытер с лица собственную кровь и вновь бросился на незнакомца, на этот раз, целясь в ноги, думая сбить его на пол. Видимо тот не ожидал такого от послушника, и повалился на пол, сбитый с ног. Дэйлор тут же запрыгнул на него сверху, пытаясь ударить в лицо, однако сам получил удар в бок ногой и в челюсть рукоятью меча. Боль на мгновенье ослепила парня, и тот сам повалился на пол. Незнакомец встал на ноги, и ещё раз ударил уже лежащего парня под рёбра. Дэйлора опрокинуло на спину, и он закашлялся.

«Не смог»

Пронеслось у него в голове и от этого стало как то совсем плохо. Притом боль и нанесённые раны были тут совершенно не причём. Он не смог ничего сделать с этим незнакомцем, и тот сейчас продолжает безжалостно обрывать жизни тех, кто был ему как братья. Те, кто учил его, дал ему кров, и наставлял на путь истинный.

— Братья, — раздался голос.

Это говорил уже не Дэйлор. Незнакомец начал сам говорить. Дэйлор раскрыл глаза, и увидел, что незнакомец стоит перед ним, внимательно изучая лежавшего парня. Он не пошел дальше собирать свою страшную жатву. Видимо упёртый парень заинтересовал его больше. Сейчас его пристальный взгляд буравил Дэйлора.

— Кто ты? — выдавил парень из себя, пытаясь встать на ноги.

Всё тело болело, точно по нему пробежались сверху. По лицу обильно текла кровь. Так же парень ощущал тёплую кровь в том боку, куда его недавно пнул незнакомецэ Это Дэйлор понял, когда смог подняться на ноги. Всё это время незнакомец стоял перед ним, совершенно не препятствуя его подъёму, но и не помогая.

— Кто…ты?

Повторить вопрос оказалось труднее. Появилась одышка, и каждый вздох отдавался болью в боку, откуда из-под одежды текла кровь.

— Гораздо важнее кто ты! — палец незнакомца упёрся в грудь Дэйлора. — Кем ты был и кем ты стал? Что ты потерял и что ты обрёл? Что у тебя забрали и что дали взамен?

Дэйлор совершенно не понимал, с какой целью этот убийца начал заваливать его глупыми вопросами. Он тот, кто верит в Единого, тот, кто поклоняется ему, и живёт его заповедями. Следовало это ему ответить, но из горла хрипло вырвалось лишь:

— Я…

— Молись! — перебил его незнакомец, занося меч для удара.

Дэйлор замолчал, не зная, что ответить этому незнакомцу. Он знал лишь одно, если начать молиться, то этот человек, не задумываясь, перережет ему горло.

— Молись! — вновь повторил он.

Парень стоял молча, и смотрел в глаза этому безумцу. Безумцу, не иначе, потому что как-то по-другому назвать этого человека, язык не поворачивался.

— Ты усомнился в своей вере?!

— Нет, — не задумываясь, ответил парень.

— Тогда молись! Или же ты боишься произнести то, ради чего жил тут всё это время?

Здесь учили, что истинная молитва это путь к просвещению, но вот стоит ли бояться её, если эта молитва ведёт к смерти, никто ничего не говорил. И парень заговорил, тихим и хриплым голосом, но заговорил, смотря в глаза этому безумцу. И в глаза незнакомца появилось смятение. Он не ударил своим мечом, а непонимающе смотрел на парня, которым перед ним произносил молитву… или же нет?

Дэйлор не сразу осознал то, что вырывается из его горла. Это была не молитва, а те самые непонятные символы из горящей книги, которые остались у него в памяти. Он не понимал их сути, однако произносил их точно в той последовательности, в которой они были написаны в той книги. Каждый символ вспыхивал в памяти ровно за секунду до того, как парень произносил его, и затем угасал. Эта книга, кем бы она ни была, она сейчас жила внутри него, и каждый произнесённый символ давался легче предыдущего. Парень выпрямился в полный рост, не чувствуя боли, и не слыша общей молитвы, которая как то сама по себе затихла, и начал говорить всё громче и громче. Эти символы, они раскрывались в нём, и знание, которое они несли в себе, проникало вглубь парня. Знание, которое подсказывало ему выход из этой ситуации.

Незнакомец стоял рядом с ним, не шевелясь и опустив меч. Неизвестно, понимал ли он значение произносимого. Однако эти слова действовали на него каким-то образом. Дэйлор стёр левой рукой кровь с лица, и протянул её к наёмнику. По руке поползли, от локтя к пальцам белые змейки, которые сплетались на самых кончиках пальцев. Краем глаза Дэйлор увидел, как встаёт на ноги отец Ирилий, и одобряюще кивает ему, устремляясь куда-то верх, точно у него выросли крылья. Тем временем левая рука парня дотянулась до руки незнакомца, и обхватила её. Меч вспыхнул ярким огнём, и рассыпался пеплом в одно мгновение. Сам незнакомец не вспыхнул, но по лицу его прошла гримаса боли. Он пробовал сопротивляться парню, но ничего не получалось.

Со стороны можно было увидеть, как те самые белые змейки начинают от руки Дэйлора перекидываться на тело незнакомца, и оплетать его сетью, а самая левая рука человека начинает исчезать в ладони Дэйлора. Его левая рука, точно чудовище, начало поглощать руку безумца. Оба стояли неподвижно и смотрели друг другу в глаза. Незнакомец одёрнул взгляд лишь, когда его левая рука по самый локоть оказалась, поглощена ладонью парня. Сам же парень всё это время продолжал произносить те самые символы, не замолкая не на секунду. Незнакомец будто только сейчас осознал, что на самом деле происходит, и постарался одёрнуться, однако оплетавшие его змейки вспыхнули ярким огнём, не давая ему пошевелиться. Человек беспомощно зашипел и последний раз взглянул в глаза парню, осознавая, что его сейчас ждёт. Однако в этом взгляде не было ни мольбы о пощаде, ни страха, ни бессилия. Была лишь усмешка.

— Ты победил, но войну не выиграл.

Ещё мгновение и незнакомца согнуло, сломало, перевернуло, всё тело скрутило, точно бельё, которое выжимают после стирки. Не было ни предсмертно крика, ни вопля боли. Лишь глухое шипение, которое издавали эти самые змейки, и хруст. И тут же всё изломанное тело исчезло, поглощённое левой рукой парня. Белые змейки бессильно опали, и разлетелись искрами вокруг Дэйлора. Символы перестали всплывать в памяти, и парень, наконец, замолчал, осматриваясь вокруг. Сейчас на него смотрели все стоящие в храме. Они больше не молились, возведя руки к небу. На полу лежало четыре окровавленных тела, на которые никто не обращал внимания. Пятое (отец Ирилий) куда-то исчезло.

На некоторое время вокруг воцарилась полнейшая тишина. Могло показаться, что люди перестали даже дышать. На самого Дэйлора навалилась усталость, и он слегка пошатнулся. Кровь вновь начала сочиться из ран. И тут один из толпы, который стоял в передних рядах, поднял руку, указав на Дэйлора. Лицо этого человека, почему то исказилось от ярости.

— Еретик! — воскликнул он, указывая на парня.

Дэйлор на мгновение опешил. Почему еретик? Он же спас их, разве это плохо?

Тем времен крик одного подхватили многие, и толпа двинулась на парня. У кого-то в руках появились ножи. Они довольно быстро обступили парня кругом, не давая ему уйти.

— Еретик! Еретик! Еретик! — скандировала вся толпа.

Дэйлор почувствовал вновь бессилие.

— Но…

Ему не дали произнести и слова, и накинулись. Сразу все вместе, всей толпой. В нескольких местах тело парня пронзила жгучая боль, и он повалился на пол. Больше не было воплей и криков. Толпа молчаливо и методично добивала обессиленного парня, который уже и так захлёбывался в своей крови.

— За что? — последнее, что вырвалось у него из груди.

3.

-… с нами.

— Ни за что! Нет!

Сознание вернулось резко, толчком, словно кто-то дал Дэйлору хорошую оплеуху.

— Другого выхода нет. Они пробрались к вам раз, второй раз…

— Его не будет. Мы подготовимся.

— К чему вы подготовитесь?

Два мужских голоса спорили между собой о чём то, и Дэйлор прекрасно слышал их, будто они сидели перед ним. Не один из голосов парень не узнавал.

— Племит не отступит.

— А с чего вы взяли, что это был Племит?

— А кто, по-вашему? Кто ещё может проделать такое?

— Вы!

— Не забывайтесь святой отец, — это было сказано со злобой и сквозь зубы, так что даже Дэйлор это понял.

— Я не забываюсь, однако вы же не будете отрицать, что это для вас такой же лакомый кусок пирога? Вы вполне могли всё это подстроить, а потом обвинить нас в некомпетентности, и взять всё полностью в свои руки, отстранив жрецов Единого от дела, чтобы не мешались, — в голосе святого отца чувствовалась такая же злоба.

— Да как ты смеешь! Забыл что такое казематы инквизиции? Или тебе напомнить?

— А ты…

Их полемику прервал женский голос. Успокаивающий, и в то же время властный.

— И всё это вы скрывали от меня? Все эти три года? Сначала инцидент в деревне, затем появление Племита вблизи от Алсэма…

— Самого Племита там не было… — четвёртый голос, тоже спокойный прервал женщину.

— Не суть важно, капитан, — голос был по-прежнему спокойный. — Не удостоились доложить мне. И вот теперь результат — этот грязный выродок творит такое у меня в доме. Что вы скажите в своё оправдание господа?

На некоторое время вокруг воцарилась полнейшая тишина. Понятно было, что за спокойствием женщины кроется невероятный гнев, который она не стремится выплеснуть при всех.

— При всём уважении к вам, но мы думали, что чем меньше будут знать о нём, тем меньше вероятность того, что Племит найдёт его, и…

— Прошу прощение господа, но это ещё не доказано. Возможно, это был вовсе и не Племит, — женщина перебила говорящего, и вновь замолчала.

— Мы согласны, и принимаем всё вами сказанное на наш счёт. Все эти три года, после инцидента, парень не проявил себя ровным счётом никак. Мы… посчитали… что тот случай имел место быть не чем иным, как стечением случайных обстоятельств.

— Как бы мы не спорили со святым отцом раньше, но сейчас я полностью поддерживаю его точку зрения. Мы посчитали…

— И вы просчитались, — холодно отрезала женщина, — и этим всё сказано. Капитан, где сейчас Племит?

— Он скрывается где-то на юге, мы следим за его передвижением как можем.

— И как получилось, что вы не уследили его появление у столицы три года назад?

— Мы знали о его появлении. Мальчик…был…

— Тихо! — резко произнёс молчавший до этого голос, — мальчик кажется, очнулся.

Тут же на Дэйлора накатила волна дурноты, и он вновь потерял сознание.

4.

Сознание вернулось. А с ним вернулась и боль. Первые несколько минут Дэйлор лежал не двигаясь. Он ощущал, как по его тело бегают мурашки, точно поверяя всё ли на месте. Боль уходила, лишь в голове словно гудел колокол. Парень поднял левую руку, и ощупал своё лицо. Никаких ран на нём не было. Нос был совершенно цел и невредим. Правая рука так же протянулась к лицу, жадно ощупывая его. Убедившись, что там нет повреждений, парень раскрыл глаза.

Он был в тёмном помещении. Как будто даже в каком-то подвале. Вокруг грязные стены, на которых весят факелы, освещавшие помещения. Дэйлор лежал на твёрдой кровати застеленной лишь одной простынёй. Впрочем, здесь было не холодно. Само помещение было чуть больше его комнатушки, где Дэйлор нашел эту проклятую книгу. Кроме кровати, где он лежал, ничего здесь больше не было. Так что это помещение ещё больше напоминало темницу.

Память подталкивала последние воспоминания. То, что он сделал в храме, и как на него накинулась толпа. Полностью осмотревшись, и удостоверившись, что на нём нет ни единой царапины (что как то не вязалось с последними событиями), парень встал на ноги, и огляделся кругом в поисках двери. Она нашлась довольно быстро. Массивная дверь, обитая железом. Дэйлор долго не думал, подошел к ней и дёрнул за ручку, в надежде открыть, однако та даже не пошевелилась. Он оказался пленником, но вот только у кого? Разум подталкивал только один верный вариант — инквизиция. Эти всегда умели вести беседу с еретиками.

Внутрь закрался страх и отчаяние. От этого парень ещё раз дёрнул дверь и, словно в обиде на неё, пнул ногой. Ничего другого, кроме как сидеть и ждать ему не оставалось. Дэйлор сел на кровать, упёрся спиной о стенку, и совсем по-детски обхватил подогнутые коленки руками.

Ждать ему пришлось не долго. Минут через пять замок на двери брякнул, и она отворилась. Внутрь вошел один из инквизиторов. За ним закрылась дверь, и замок вновь щёлкнул. В руках у инквизитора был какая-то книга. Дэйлор нервно вздохнул, ожидая пристального допроса. Инквизиторов боялись все. Над ними не имела власть даже церковь Единого, хоть они и были одной веры. Целью их первостепенной было искоренение ереси среди населения, однако были случаи, когда инквизиторы скручивали и жрецов, и святых отцов прямо в храмах Единого, по обвинению в ереси. Конечно, на памяти Дэйлора такого не было, однако он был наслышан о таком от других послушников, которые были родом из самого Алсэма. И попасть к инквизиторам, по их словам, ничего хорошего не сулило. Хотя сам Дэйлор в это не особенно верил, вспоминая того самого инквизитора, который защитил его от разбойников ценой своей жизни.

Вошедший взглянул на парня, и довольно спокойно спросил:

— Есть хочешь?

Только сейчас послушник почувствовал голод. Настолько сильный, что желудок невольно заурчал. Видимо это услышал и вошедший инквизитор. Он три раза постучал в дверь. С минуту он стоял, внимательно изучая мальчика, пока вновь не открылась дверь, и в неё не всунулся сгорбившийся человек с подносом в руках. Поднос инквизитор забрал, и дверь вновь захлопнулась. Мужчина подошел к кровати и положил поднос с едой рядом с Дэйлором. На нём была небольшая деревянная тарелка с горячей похлёбкой, несколько кусков хлеба, и ещё что-то отдалённо напоминающее котлеты.

— Поешь, я подожду. Ты слишком долго был без сознания, и тебе нужно набраться сил.

Сам инквизитор был крепким мужчиной лет тридцати пяти со светлыми короткострижеными волосами, и резкими чертами лица. Брови его были чуть сдвинуты, словно у рассерженного человека. Одет он был в просторный балахон, на котором была нарисована рука, держащая крест, будто то это был меч.

Зачем ему могут понадобиться силы, Дэйлор думать не стал. На то что бы прикончить, не хитрый обед (или ужин, или завтрак), много времени не понадобилось. Оголодавший парень смёл всё за несколько минут. Когда с трапезой было покончено, инквизитор спустил поднос на пол, и присел рядом с парнем, по-прежнему внимательно изучая его.

— А теперь расскажи с самого начала что случилось. Рассказывай, ничего не утаивая, ибо любая мелочь может, значит очень многое.

Запинаясь, и с опаской поглядывая на своего собеседника, парень начал рассказывать, упустив, конечно, то, как его поймал отец Ирилий. Рассказ его начался на том месте, когда он вошел в свою комнату, и закончился пробуждением тут в темнице. Об услышанном диалоге мальчик не рассказал. Не потому что он не желал этого делать, а потому эту часть из его памяти аккуратно вырезали, и теперь он ничего такого не помнил. Выслушав рассказ, инквизитор тут же задал вопрос:

— Ты помнишь эти символы?

Дэйлор засомневался, но всё же ответил:

— Да.

Тогда мужчина раскрыл книгу, которая была у него всё это время в руке на нужной странице, и показал её парню:

— Это они?

Дэйлор узнал их сразу. Сейчас это были лишь какие-то непонятные каракули на бумаге, значение которых он не понимал, но тогда, они буквально сходили со страниц и впечатывались в его разум. А тогда в храме он уже не просто видел их, он понимал их, как нечто осознанное и связное. Но именно сейчас это были простые каракули на бумаге.

— Да.

Инквизитор молча закрыл книгу.

— Что я сделал? — Дэйлор сам решил спросить.

— Ты, ничего, — спокойно ответил инквизитор. — Всё что ты видел, после комнаты и книги, всё это был всего лишь морок, так что можешь забыть его как простой кошмар. Кто-то наслал его на тебя, он с какой целью нам не известно.

— А кто? — любопытство брало своё.

— Это нам тоже пока не известно. Могу лишь сказать, что твоё проживание при храме закончено. Теперь ты будешь жить у нас. Первое время побудешь здесь, пока мы не удостоверимся, что нашли виновных. После мы перевезём тебя в другое место. Ты здесь не как пленник, можешь не волноваться, никто на тебя покушаться не будет. А я буду твоим новым наставником.

От обилия информации, которая навалилась на Дэйлора, голова слегка закружилась. Он понял, что находится у инквизиции, и те запрятали его в свои подземелья, где обычно держали своих пленников. Ну, выбора у него и не было, кроме как кивнуть головой в знак понимания.

— Меня зовут брат Грэгори, — инквизитор встал, и слегка поклонился перед Дэйлором. — А теперь отдыхай, завтра мы начнём с тобой заниматься.

Больше ни сказав, ни слова Грэгори вышел за дверь, которая за ним захлопнулась. И только теперь Дэйлор почувствовал облегчение. Облегчение от того что, весь ужас, пережитый им в храме был всего лишь морок. Кошмар, который он на самом деле может забыть. После сытной трапезы веки начали сами собой закрываться, и навалилась усталость.

«Нужно просто лечь и уснуть, и забыть весь этот кошмар»

Он сказал это себе несколько раз, и закрыл глаза.

Однако то, что знаешь уже не так просто забыть. Знание, которое далось с таким трудом, уже никуда не денешь. Даже если ты не осознал его полностью и до конца.