я люблю среди смертных бродить, тренируя нюх

чтоб в какой-то момент, замерев на бегу, понять, что

кто-то сердце родное под рваной косухой прячет

и шепнуть про себя: я сегодня ему приснюсь.

это — жаркие дни уходящего в август лета

ВОТ ТАКОГО, еще ВОТ ТАКОГО и ЭТА ВОТ

(ну ты понял, пока не могу объяснить конкретно),

и плевать, что иной постеснялся б такого предка —

есть такие, что просятся в омут, да с головой —

лишь бы только успеть, лишь бы только хоть что-то сделать!

хоть какой-нибудь след, геростратов ли, пирров, — пусть!

твои дети — святы. им почти не важна победа

им бы жить, как живется — смеяться, по склонам бегать

и под тонкою кожей нащупывать чей-то пульс.

всех собой не закроешь, от злобы чужой не спрячешь.

твои дети — осколки седеющей рыжины,

воздух лета, слегка отдающий смолой горячей.

они пахнут, как ты — только пахнут нежней и мягче,

и любого из них, как тебя, я зову родным.

потому-то случается так, что порою вдруг

улыбаюсь, как дура, почуяв знакомый дух