Смеркалось. Лепил ноябрьский снег. Хмурые прохожие, подняв воротники, они устремлённо шли каждый к своему пункту назначения. Эту картину я наблюдал из окна своей работы. Уныло, грязно и серо. На экране компьютера мелькала заставка с каким-то огромным островом посреди океана. М-да... Слабое утешение — сиди, тупо смотри на заставку, а реальный отпуск светит Бог знает когда. Горестно вздохнув и накинув пальто, я вышел из офиса. Погодка для прогулки, конечно, была не лучшая, да и пальто на мне было не зимнее, но как представил, что придется пятнадцать минут трястись в трамвае среди крикливых, вечно ноющих старушек, которые опять будут обсуждать очередную серию мыльной оперы, решил: лучше прогуляться. Кафе и рестораны манили своими неоновыми выставками, приглашали забыть обо всех проблемах или просто на всё махнуть рукой...

Внезапно я понял, что очень сильно проголодался, и зашел в ближайшую закусочную. Внутри было натоплено, люди с раскрасневшимися лицами сидели за столиками: кто-то компанией, а кто-то просто сидел, наслаждался горячим чаем с корицей и смотрел в окно. Увидев свободный столик, я взял себе гамбургер и чашку горячего кофе. Торопиться мне было некуда, никто меня дома не ждал, поэтому, купив газету в ближайшем киоске, в тепле и уюте стал читать.

Через некоторое время люди стали расходиться. Тут моё внимание привлёк мальчуган лет восьми. Он что-то сосредоточенно складывал из ярко-жёлтой бумаги, никого не замечая вокруг. Во мне появилась огромная симпатия к этому маленькому человечку. Я вдруг представил, как было бы прекрасно, если бы он был моим сыном! По-выходным ходить с ним в зоопарк, просто гулять по осеннему парку, шелестя опавшими листьями… Пока я размышлял, кафе совсем опустело, а на столе рядом с мальчиком выстроилась целая армия разноцветных журавликов.

— Эй! Томас, помоги лучше матери! А ты занимаешься всякой ерундой! — крикнула мальчику тучная сердитая уборщица. Она вытирала пыль со столов, собирала окурки и, судя по всему, работала тут не от хорошей жизни.

Весь съёжившись, Томас стал сгребать журавликов в сторону, но нечаянно махнул рукой, уронил журавликов на пол и тут же бросился их собирать.

— Эх ты! Не помощь матери, а сплошная обуза! — говорила уборщица, подметая пол. В ее голове точно были не разноцветные журавлики — она думала о том, как прокормить сына до очередной зарплаты, о том, что необходимо устроиться до весны на дополнительную работу, а тут еще сын попросился в кружок оригами... Тут, не дожидаясь, пока сын сам соберёт журавликов, она подошла и выбросила их в мусорку.

Тут во мне закипело негодование. Едва дождавшись, пока женщина уйдет из зала, я бросился вытряхивать всё содержимое мусорки на пол, вытаскивая оттуда чуть помятых журавликов.

— Малыш, возьми! — сказал я чуть дрогнувшим от волнения голосом.

— Дяденька, берите, хоть все возьмите, мне не жалко. — ответил мальчик мне и веселые огоньки заплясали у него в глазах — Я ещё сделаю. Вы знаете, у меня в комнате даже специальная полочка для них стоит!

— Ты молодец, — похвалил я Томаса, чуть коснувшись его плеча.

— Да... Только мама ругается, говорит, что мне нечем заняться… Ну ладно, мне пора, ещё уроки делать. До свидания! — Он, помахав мне рукой, вышел из кафе. А я остался с охапкой разноцветных журавликов в руках и теперь точно знал, что с ними делать.

На следующее утро я пришел рано в офис и поселил журавликов у себя в кабинете. А тоскливый ноябрь мне больше не страшен, как и отсутствие отпуска, потому что я знаю очень доброго мальчика Томаса и его разноцветных журавликов.