![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
Но я же пишу не затем, чтоб все знали, что у меня тут все хорошо.
Когда наше кричащее "будь" возвращается — я влетаю, вдыхая пар:
"Мне, пожалуйста, две пощечины. И запить чего-нибудь там".
Когда "будь" возвращается — ослепляет всплеском сознания.
Потом, в темноте, накрывает шум поезда, мчащегося вдалеке,
И твоё безумно давнишнее "На восток, на рассвете и налегке"
Остается на дне, под пустыней ненужного, белым шрамом на левой руке.
Я хочу привычку — когда вскрывает — не забыть сунуть в сумку блокнот и ручку,
Хочу рядом кого-нибудь, говорящего: "Хватит тратить себя на фигню",
То ли бред, то ли сплю, но, когда я случайно смотрю
На твои беспокойные строчки двухлетней давности — я практически равен нолю.
Сам себе произносишь: "Прости, не успеваю до тебя дорасти",
А потом удивляешься жутко, слыша тут же в ответ: "Это глупости,
У тебя нет проблем, что чертовски смешно, ты смеешься, смеешься и
Корабли на мели, но здесь осень, дожди, с их громадой тяжелых вод.
Горячо человечное бьется в груди — ты попробуешь жизнь еще".
Тяжелит дорожная сумка плечо, снова Nova меня зовет.