Кровать была узкая, полутораспальная, со старым неудобным матрасом, под истрепавшейся от времени поролоновой набивкой которого прятались коварные острые пружины, готовые нет-нет, да выскочить в самый неподходящий момент. Неведомые силы несли утлое ложе в малопонятном направлении, а двум Людям, кое-как взгромоздившимся на него, было не очень-то комфортно на нем лежать, — но они пытались отвлечься от неудобства тем, что наблюдали за звездами.

А звезд вокруг было так много, что просто глаза разбегались. Розовые, синие, зеленые и фиолетовые, они проплывали мимо величественными плеядами; радужные туманности собирались в удивительные соцветия; то тут, то там вспыхивали быстрые светящиеся росчерки комет. Красота кругом царила неописуемая. Вот только Люди, плывущие на кровати, за свое долгое путешествие научились, к сожалению, не замечать эту красоту (так как от подобной красоты, в который раз ты бы ее ни видел, всегда захватывает дух), и теперь каждый из них жил тем, что пытался отвоевать себе побольше места.

— Ишь, разлегся, — возмущался один Человек, — ноги-руки раскинул, как морская звезда, и в ус не дует. А ну, подвинься! Мне места мало!

— Еще чего, — отвечал ему другой Человек, — я и так на краешке лежу. А ты дрыщ, так что места тебе много и не надо.

— Да ну тебя, — первый Человек, ударив второго по голове подушкой, обиженно отворачивался и делал вид, что смотрит на звезды.

Так прошло некоторое время. А потом, в один прекрасный момент, Люди не выдержали и подрались. Они распотрошили старый матрас, разодрали подушки и порвали одеяло, но кровать так и не поделили. Ни иголки, ни ниток, чтобы все зашить и починить, у них не было, и потому они поплыли дальше на раздраконенной кровати, еще более недовольные друг другом, чем ранее. А поскольку каждый из них злился на другого, они подрались еще раз, и еще раз, и еще, — пока кровать, не выдержав их бесконечной возни, не перевернулась.

И два Человека полетели вниз, в зияющую пустоту, — но только теперь каждый из них заметил, что там, наверху, оказывается, светло и уютно, горит множество звезд и кометы, проносящиеся мимо, оставляют светлые следы. И каждый из них потянулся к этому свету, — но было уже поздно.

Они оба безвольными куклами повисли в бесконечности, в невесомости, не в силах вырваться из ее цепких невидимых пут. Ждать, что, быть может, мимо них когда-нибудь пронесется другая кровать с двумя такими же путниками на борту, и подберет их.