![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() ![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
Жадно делая вдохи глубокие,
Заполнял зимним воздухом лёгкие,
Слушал сердце, как чувства рифмуются.
Растворяется пар перед глазками,
Что глядят на Хрущева строения
Простоявшие два поколения
Сотрясаясь народными плясками.
Снег хрустел под ногами, был бел, сиял,
Отражая луч желтенькой звездочки,
Согревал мои юные косточки,
Согревал в минус тридцать по Цельсию.
И, распахнут, не чувствуя холода,
Презирая ветров нападения,
Я стоял, ожидал слова гения
Сердце коего, как моё, молодо.
Кто он!? Где он!? Нет, только молчание,
Он не выдержал холода русского.
Видно был он из ряда тех, Русь кого
Оставляет зимой на скитание.
2012 г.
последние два четверостишия вызывают у меня ступор. все так хорошо начиналось, а тут— оп! ждем геноального поэта. простите, а вы не знали, что фабрика по производству Пушкиных была закрыта еще в девятнадцатом веке?Оо