Дух Никопола — Их было четверо

Они шли, шутили, несли с собой бухло и закуску.

Сторожа еле уболтали. Пришлось пустить в ход два по ноль пять. Но и после этого — у них осталось ещё много. К тому же напиваться они — не собирались. А просто — посидеть ночью возле костра на кладбище (дрова тоже несли с собой).

— Представляешь, Макс с Антоном опять спорили: что взять.

— Блин, каждый раз одно и то же! Это стало традицией!

— Не традицией, а ритуалом.

— И что взяли?

— Кремлёвскую.

— Где умудрились её откопать?

— Где, где, в Ашане, там всё можно найти.

Все несли по сумке, а Макс, к тому же, нёс магнитофон, который не включал до тех пор, пока не пребудут на место.

Небо над головой исчезло, одна лишь полная звёзд бездна осталась, и луна, освещающая путь меж надгробий.

Всё, пришли.

Руки устали.

Место заросло чертополохом и одуванчиками. Место расчистили, уложив траву аккуратно в сторону.

Андрей развёл костёр. Антон расставил походный стол, а вокруг пять походных стульев. Сергей нарезал колбасу, Антон открыл банки с огурчиками и шпротами. А Макс тем временем включил магнитофон. Тяжёлая музыка тягучими рифами поползла по кладбищу.

— Громко не делай, — сказал Андрей.

Меж тем стол был накрыт. Костёр мирно горел, разгоняя черноту ночи и освещая лица четырех мужей, не так давно бывших подростками, и лик ещё одного, который помоложе…

Антон разливал водку по стопкам.

— Помногу не наливай, — сказал Сергей.

Пять стопок были наполнены.

— Не чокаясь, — сказал Антон, и все четверо выпили.

Закусили.

Закурили.

«One Rode To Asa Bay» — незабвенный опус Bathory уверенно звучал здесь, в самом сердце западного кладбища.

— Костёр готов, можно шпикачки жарить, — сказал Андрей.

— Ты всё-таки взял шпикачки!?

— А то как же!

— И решетку, поди, взял?

— Конечно.

Андрей выложил на решётке шпикачки и водрузил решётку над костром.

В компании курили Сергей и Антон.

— Ты и Лёхе дай покурить.

— Да, конечно, — Сергей прикурил сигарету, и положил возле пустой стопки на той стороне стола, которая ближе к надгробию.

Все четверо, хотя и привыкли, но всё равно что-то теплело в душе каждый раз, когда они смотрели на то, — как сам собою разгорается огонёк сигареты, лежащей на столе.

— Ну, между первой и второй, — сказал Сергей и разлил Кремлёвскую по пяти стопкам.

— Не чокаясь.

Выпили.

Одуряющий аромат скворчащих на огне колбасных изделий разлетался по кладбищу, вызывая слюнки как у живых, так и у усопших.

Гитарные рифы Квортона и его группы «Bathory» продолжали терзать ночную тишину.

— Четыре года уже прошло. А ведь Лёха, получается, в тот же год, что и Квортон…

— МАКС!!! — в голос вскричали трое остальных. — Мы же решили, не говорить об этом.

— Да, да…. Видно Bathory скорбинку нагнал. Сейчас Overkill поставлю.

— Шпикачки готовы! — провозгласил Андрей.

— О-о-о, отлично!

Все засуетились, помогая выложить горячие мясные изделия с решётки в железное блюдо.

— Под горячее ещё по «писярику»

Сергей разлил по пятьдесят.

— Не чокаясь.

Все четверо, не сговариваясь, посмотрели на пятую стопку. Стопка чуть-чуть, самую малость приподнялась над столом — опустошилась — поставилась обратно.

Где б они ни были, вот уже четыре года, они неизменно, все четверо, приезжают сюда, в одно и то же место, в одну и ту же ночь в середине августа, разжигают костёр, разливают водочку, выпивают, и закусывают. Они становятся старше, и только пятый остаётся неизменно молодым.

Горячие шпикачки были просто объеденье!