![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
а я на крыше, всегда во сне, сижу и греюсь у фонаря.
мне может сниться, как город лёг на мягкий берег живой реки,
и стал прозрачным речной песок, прозрачны стали мои зрачки.
мне может сниться, как в новый дом приходят люди дожить до ста...
а дом съедает их всех живьём и начинается пустота.
и вот сижу я на высоте — сплошные страхи, фонарь погас.
что, если город сотрёт людей, что будет вместо и после нас?
что если город к утру уйдёт — уложит в ящик дома — мосты,
кафе, театры, вечерний порт, дороги, даже большой пустырь?
и я с изнанки смотрю туда, (мне всё едино: друзья — враги)
на уходящие города и слышу только шаги