Они уверены, что им уже не стоит бояться нас. Они вложили в нас свои слова и мысли, подарили штампы и образцы: забавные фразы, яркие картинки, харизматичных личностей с саркастическим прищуром.

Они применили психологию крыс, и она сработала. Мы послушно зарегистрировались "Вконтакте", в "Одноклассниках", завели ICQ и email'ы. Мы сами рассказали им все о себе. Мало того, мы рассказали о тех, кто рядом, отметили их на фотографиях, поставили в семейное положение и записали в родственники. Нас освободили от унизительного доносительства, теперь это доносительство в форме игры. И мы стараемся выиграть, заполняем все новые графы, зарабатываем баллы и проценты, не понимая, что мы все уже проиграли.

Они отменили цензуру и заполонили эфиры тоннами бреда. Свобода слова — это всего лишь один из пунктов Конституции, если сказать нечего. И некому. Мы перестали слушать друг друга, теперь мы слушаем тех, кто улыбается нам с экрана. Между нами выросли титановые Берлинские стены, а по ним развешаны их портреты.

Они предлагают нам двойную мораль — заработай и будь счастлив. Нам всегда предлагают альтернативу, взвешенную, просчитанную по рискам. И мы иногда выбираем путь «не как у всех». Мы проигрываем, теряем все, теряемся сами. Мы всегда молчим, потому что знали, что шансов нет. Нас всегда поддержат, нам всегда помогут. Просто не надо обвинять систему, дело не в ней, а в нас.

Они всячески поощряют любое инакомыслие. Толпа гениев всегда будет в первую очередь всего лишь толпой. Уничтожить книги, сократить до минимума образование— это свежо и ново, это революционно и смело. И мы чувствуем себя творцами истории, инноваторами, революционерами, мы сами бросаем в огонь Брэдбери и Оруэлла. Мы приносим свою жертву Большому Брату, отказываясь верить, что они — жрецы его.

Они сделали нас гражданами мира, стерев нашу национальность. Мы уже не русские, наша культура— это подарочный набор из флага, гимна и Пушкина. Мы не подозреваем, кто такой Даллес, но обедаем в Макдоналдсах и покупаем чипсы.

Они и не думали возвращать нам веру, но не забыли напомнить о смирении и послушании. Священники оделись в золото, а прихожане ездят на "Ланд Крузерах". Опиум подорожал, Бог умер.

Они всегда помнят о потерях. Они скорбят. И мы любим их за это, потому что сами разучились скорбеть. Удивляться, ужасаться, завидовать, насмехаться — да, но не скорбеть. Они же дают нам все новые поводы почувствовать себя обязанными за их умение сострадать, они в красках описывают трагедии и катастрофы. Они напоминают нам о каждой памятной дате. И скорбят, скорбят, скорбят.

За нами уже никто не следит. Мы не ошибемся ни в выборе телеканала, ни в выборе президента. Мы запрограммированы на много (сто)лет(ий) вперед. А они уже у власти.