![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
И шепот получается до неприличья грубым.
Он шепчет ей: "Девочка, милая, я же — дрянь",
И тут же целует, до боли кусая губы.
Она чуть вздрагивает и отвечает на поцелуй,
Замирает, когда его руки спускаются ниже, ниже.
Потом она оседлает его, как метлу,
И застонет ему на ухо: "Хочешь, покрашусь в рыжий?"
И он ей ответит: "Красься". Ему плевать, —
Через год он забудет взгляд, цвет волос и имя.
Она обессиленно свалится на кровать
(ей не было так хорошо никогда с другими).
Он встанет и отойдет на балкон — курить,
Ненавидя эту ужаснейшую из зим.
Он не будет кричать, выматываться и пить,
Не станет ни раздражителен, ни нелюдим.
Он просто дождется весны и уедет прочь,
Сорвав с безымянного заржавленное кольцо.
Он уедет к той, кто может ему помочь,
К той, которая в каждом сне целует его в лицо.
и это меня разочаровывае
но иногда старый запал берет своё
в чем-то я с тобой согласен — тут ведь и нет никаких эмоций. Только констатация факта — он всё равно уедет. Молча и спокойно.
Замечательно, мне кажется, получилось. И да, цинично.
первые шесть строчек и две последние классные, хотя, конечно, злая картинка.