сквозь решетки на окнах пульсирует ад.

долго жизнь *или смерть* нас друг с другом мерила,

но вернула на землю — возвратила назад.

тонких вен синеву раскрывала продольно,

не давая дышать, острым лезвием бритв

добивала меня. и почти добровольно

я терпела мелодии чуждых молитв.

нежилые миры и пробитые стены,

потолок, чье-то небо. стою в полный рост.

в окружении статуй безликой системы —

одиночный, немой, холостой холокост.

на полу разбросали огрызки от яблок.

демо-версия подлинных райских кущ.

Он сидит в уголке, свесив голову набок —

явно слаб, нерешителен, но всемогущ.

смотрит сквозь моё сердце слегка исподлобья,

дым пускает в глаза сигаретой своей.

превращается смог в белоснежные хлопья.

снег не тает на лицах прохладных людей.

мы стоим в тишине, нас осталось немного.

в основном, злые дети и добрые псы.

мы хотели бы жить и беседовать с Богом,

а не ждать смертной казни, смотря на часы.

но меня не спросили. швырнули на плаху.

у меня свой особый душевный костёр.

всех кидает на землю *на небо* с размаху.

лишь мгновенье — и тебя Он с планеты стёр.

не простила ошибок твоя личная кома.

твои мысли, идеи — глухая тюрьма.

прозвучало в ночи первородное Слово:

"да прибудет свет!" ...и настала тьма.