Дождь хлестал, словно плетью, по стеклам, карнизам и крышам.

Все утихло вдали, облака поднимаются выше.

Высыхает асфальт, занимается день на востоке.

Шумно лязгает цепью, тяжелый вращается ворот.

Продирает глаза, просыпается каменный город.

Из рассеянной тьмы проступают деревья и зданья.

Фонари и дома принимают свои очертанья.

Просыпаются жители города, сна разрывая объятья.

Из постелей встают, надевают костюмы и платья.

В ванных комнатах долго стоят, ловят воду горстями.

Бутерброды на завтрак жуют пополам с новостями. \

Обжигаясь, пьют чай или кофе и, усмиряя зевоту,

Торопливо выходят за дверь и идут на работу.

В отражении мутных витрин, преломляясь, дрожат силуэты.

Едут в душных вагонах метро, читают газеты.

Разбегаются, сходятся, движутся в тесном потоке.

Поднимается пар от земли, занимается день на востоке.

Там на небе взошедшее солнце дымится оплавленной пулей.

Просыпается город, гудит потревоженный улей.

Из предместий, из спальных районов, с задворок, с окраин

Громыхают, звенят, приближаясь, грохочут трамваи.

Мимо тысячи автомобилей проносятся с воем.

Народившийся день, как гнойник, наливается зноем.

Он шагает по улицам, в копоти, в краске, в побелке,

По бульварам кипящим, вращая секундные стрелки.

Увлекая прохожих в толпе, в кутерьме, в круговерти,

Обреченно крутиться волчком от рожденья до смерти.

В переулках кривых, пустырями, глухими дворами,

Заблудившийся в прах, затерявшийся между домами,

Где на вымытых окнах цветы резеды и герани,

Где вся жизнь на ладони, вся жизнь, как в кино на экране,

Ты проходишь, вернувшись сюда после долгой разлуки,

Узнавая, знакомые с детства предметы и звуки.

Ты идешь, память прожитых лет собирая по крохам,

По тропинке заросшей крапивой и чертополохом.

Здесь особенный воздух свободы и запах особый:

Пахнет пылью, духами, бензином, ванилью и сдобой.

Пахнет липами, солнцем, кустами цветущей сирени.

Приближается полдень, короче становятся тени.

Воробьи пролетают над крышами, и повсеместно

Разливается солнце и падает с неба отвесно.

Пузырится белье на ветру, словно парус на рее.

Беспощадное время бежит все быстрей и быстрее.

Все смешалось в погоне и спешке, в толкучке и давке:

Поликлиники, церкви, пивные ларьки, бакалейные лавки,

Тротуары, киоски, мосты, казино, рестораны,

Голубятни, аптеки, театры, бульвары, фонтаны,

Светофоры, проспекты, пассажи, троллейбусы, скверы,

Бани, дворники, дети, собаки, милиционеры,

Ателье, магазины, вокзалы, музеи, афиши

На фасадах домов, раскаленные стены и крыши.

Вечереет, чуть тлеет асфальт, словно поле сраженья.

Бесконечный поток тормозит, замедляет движенье.

Еще несколько тактов и стихнет, вот-вот, уже скоро,

Шевелящийся, шумный, большой муравейник, Содом и Гоморра.

День подводит черту неизбежной полоской заката.

Бьют на башне часы, завершается круг циферблата.

Разливается в воздухе сырость и запах карболки.

Начинается дождь, разбивается взгляд на осколки.

Это время дробится

На вехи, эпохи и миги.

Этот день — лишь страница

Еще не дописанной книги.