![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() ![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() ![]() |
![]() ![]() ![]() |
![]() |
![]() ![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
На дневном сеансе глотками дым. Неудобство кресел компенсировала текила. Моника жаждала перемен, она требовала и просила. А сюжет, как обычно бывает, оказался совсем простым.
И не то чтобы больно было, скорее опасно пусто. В переулках осела пыль под заплаканный вальс дождя. Счет по нотам в аккорд минорный вплетает грусно, гулким эхом зеркал касаясь — без тебя... без тебя... без тебя...
Только ночью навзрыд хмельной, с той поры как веселый смех заполняет кафе и бары, босиком под гитару танцуют в объятьях пары, наша Моника просто сказочна и убийственно весела.
Восхищенные взгляды мужчин, лимон с текилой, чуть-чуть табаски, кружева, духи, легкий веер, все ярче краски, пусть уходят прочь кабальеро Хуан и Карлос, Родриго, Варгас и даже Эрик... не бывает в ночное время дневных истерик.
Брызги счастья — игра в ореоле ночи. Подогретая танцем, страстью и жаром тел. Только боль вернется на утро, сильнее впрочем, чем тоски вчерашней побежденный тобой предел.