Aniluta — Лучшая мухобойка мира.

В доме Виталия Карповича было тихо. Дочь, зять и внук-подросток были в гостях в соседней деревне, приехать должны были только завтра. Младшая внучка Оленька беззвучно сидела на диване, разрисовывая фломастерами книжку-раскраску. Она очень увлеклась этим делом, не обращала на деда внимания и лишь сосредоточенно водила по бумаге, высунув от напряжения кончик языка. Виталий Карпович пытался подремать, но мухи не давали этого сделать. Стоило только первому сладкому забытью охватить сознание, как какое-нибудь вредное насекомое садилось на него и, конечно же, сбивало этим весь сон. В комнате висели три клейких ленты, чёрные от насекомых. Некоторые были ещё живы и шевелились, те, кто приклеились только лапками, отчаянно жужжали, пытаясь выбраться, и это жужжание тоже раздражало.

— Ну-ка, где же моё ружьё, — раздражённо сказал он, поднимаясь с дивана.

У Виталия Карповича не хватало нескольких зубов, поэтому прозвучало это как «де моё ружжё?» Ружьём он называл мухобойку, в доме их было три штуки, но, как правило, они были раскиданы по самым неожиданным местам, и найти их было сложно.

— Де ружжё? — повторил Виталий Карпович уже громче.

Оленька не отреагировала. Да и откуда восьмилетняя девочка может помнить, куда что положили? Он стал искать, заглянул под все шкафы и столы настолько, насколько позволяла больная спина, посмотрел на полках. Мухобойки не было нигде.

— Опять Вера куда-то задевала… — раздражённо сказал Виталий Карпович, подумав, что его жена, как обычно, спрятала всё в укромное место и забыла об этом.

Оленька хихикнула.

— Ты видела?

Хихикнув ещё раз, девочка привстала, достала из-под себя самую новую мухобойку, пластиковую и очень лёгкую, покупку дочери, которой не нравились две старые с деревянной ручкой, и хитро посмотрела на деда.

— Не оно ли?

— Ах ты, коза, опять всё запрятала, — снисходительно засмеялся Виталий Карпович и попытался забрать «ружжё» у внучки. Но девочка быстро соскочила с дивана и, хихикая, побежала в угол. В углу она обернулась, хитро посмотрела на деда и очаровательно улыбнулась.

«Ну точно лет через пяток парни будут штабелями ложиться» — подумал он: в глазах ребёнка сквозило непередаваемое невинное кокетство, которое может быть только у детей.

— Деда, может быть, уж я тогда мух побью, — медовым голоском сказала Оленька. — А ты отдохнёшь, поспишь, и спина болеть не будет.

И снова стала стрелять на него глазками. «Штабель парней, куча цветов и серенады под окном. Как хорошо, что я не её отец» — подумал Виталий Карпович, а сам сказал. — Хорошо, Оленька, спасибо тебе, тогда я прилягу…

— Стой, деда, а что мне за это будет? — оборвала его девочка.

— Что? — от неожиданности он даже не понял, к чему она клонит.

— Ну… — Оленька скромно потупила глазки. — Вот взрослым же за работу деньги платят? А мухи — это как бы тоже работа. Что мне за это будет?

«Вот лиса…» — удивился Виталий Карпович. — «До чего же дети стали хорошо в деньгах разбираться…»

Он почесал затылок, подумал несколько секунд и затем сказал:

— Ну… Мороженое тебе куплю.

— Да что всё мороженое да мороженое, — капризно скривила губки девочка. В этот момент она выглядела ещё очаровательнее. — Вот мама с папой его каждый день домой тащат, надоело уже.

— Ну а чего ты тогда хочешь? — озадаченно спросил Виталий Карпович. Где это видано, чтобы ребёнок отказывался от мороженого?

— Давай будет так, деда, — глаза девочки радостно засияли. — За каждую убитую муху ты дашь мне по рублю.

— Деньгами???

— А почему бы и нет? — Оленька посмотрела на него. «Ой, бесёнок, чёртик в юбке, — подумал Виталий Карпович. — Впрочем, всего лишь рубль, она же много набить всё равно не сможет. Ну, будет штук десять, ей как раз на мороженое хватит, ничего страшного не будет. И займётся хоть чем-то полезным»

— Хорошо, — сказал он. — Тогда я ещё чуток вздремну, а ты пока что побей. Только по мне не хлопай, сгоняй их, если что.

Девочка расплылась в довольной улыбке, закивала, крепко зажала мухобойку в руке и бросилась прочь из комнаты. «И куда только этот пострелёнок побежал? — подумал Виталий Карпович. — Хотя ладно, захочет мороженого — набьёт, сколько надо».

Он лёг на диван, накрыл по привычке лицо газетой, и очень быстро его сморило.

Виталию Карповичу никогда не снились сны. Или же он их просто не помнил. Просыпался он всегда резко, как будто бы кто-то в одно мгновение срывал с сознания тонкую паутинку сна, и порой ему даже казалось, что он и не спал вовсе. Так было и сейчас. В какой-то момент он просто открыл глаза, снял газету, и только по заливающим комнату лучам закатного солнца понял, что проспал где-то часа два. Виталий Карпович, сел, покряхтел и оглядел комнату. Вроде бы всё было в порядке, ни одной мухи, даже мёртвой…

Он встал и пошёл на кухню. Раненая на войне нога не позволяла идти быстро, он сильно хромал, но к такому уже давно привык, и поэтому не мог бы даже сказать, что ходьба вызывает у него большие сложности. Открыл дверь, подумал, что её пора смазывать — скрипит невозможно — и вошёл в другую комнату. Оленька сидела за покрытым чистой клеёнкой столом и причёсывала волосы кукле. Рядом с ней стоял красный тазик, в котором обычно мыли посуду, в нём что-то было. Виталий Карпович подошёл к нему, и в следующий момент охнул.

Там были мухи. В огромном количестве. Некоторые были ещё живыми и еле заметно водили лапками. Нет, полным, тазик, конечно же, не был, но даже в таком случае — как можно набить столько ребёнку?

— Деда, ну вот я набила — улыбаясь во весь рот сказала девочка. — Как ты там обещал?

— А с…сколько их там? — от сильного волнения он даже говорить толком не мог.

— Ой…много. Я не умею так считать.

— Ну…давай тогда я тебе сто рублей дам. Наверно, где-то столько здесь есть.

— Хорошо, — девочка снова заулыбалась.

Виталий Карпович подошёл к кухонному шкафчику, открыл его, достал свой старый потрёпанный кошелёк, отсчитал нужное (было, кстати, не так уж и много) и протянул внучке.

— Ну ты это…молодец. Заслужила. Беги тогда.

— Спасиб, деда, — девочка чмокнула деда в небритую щёку, схватила деньги и куклу и с реактивной скоростью убежала в коридор. Виталий Карпович задумчиво смотрел ей вслед. Ну и коза! И всё-таки, как же она смогла столько набить?

— Виталя, — на кухню зашла Вера, жена Виталия. — Ты видал, что я в сенках увидела?

— Нет, а что? — Виталий подошёл поближе. В руках у жены были клейкие ленты, которые обычно висели по всему дому, и один из столовых ножей, полностью покрытый липкой массой с лент. Похоже, что кто-то тщательно счищал с них мёртвых мух — на лентах были несколько особо сильно влипших, не считая многочисленных лапок…

— Кто это сделать-то мог? — спросила Вера.

Виталий всплеснул руками.

— Так вот откуда Олька столько мух достала! А я-то думал, что она сама…

— Ты о чём это?

Виталий Карпович коротко пересказал жене то, что случилось. Под конец Вера засмеялась:

— Ой, какие все эти детки-то хитрые сейчас стали… Ну что ж, поговорить с ней надо будет. Вот только ты больше не предлагай ей деньги за такое. Мороженое с шоколадками мы и сами купить можем.

И ему не оставалось ничего больше, кроме как кивнуть.