![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
Тяжел и всемогущ, бывает как палаш!
Жаль, что простой в руках поэта карандаш
Теперь не в силах скрасить радугою цвета...
И сотни тонн исписанных листов
Когда-то бывших, белоснежно белых
Не властны, пробуждать сознанья смелых,
Освобождая от иллюзии оков...
Как жаль, что тяжела на слух мольба...
Как жаль, что беспощадно в кровь разбила уши!
И поражают те — готовя на продажу души,
Отчаянно сославшись: «Такова судьба!»
Я всё ловлю себя на мысли, что надо срочно найти рецензента
В общем — я первый катрен писал на белом холодильнике , когда вдруг зашел покушать с карандашиком в руке
а остальные только через пару дней написал
видимо настроение другое было уже
Только исправьте, плиз *тонН
, а то медовую сладость слога портит, случайно наткнулась...
"Сотни тонн исписанных листов, когда-то бывших, белоснежно белых" — фраза очень понравилась. Белоснежно-белые листы — как жизни, как едва родившиеся младенцы, на них нет ещё даже микробов!!! И можно сотворить целый мир...
И уши, готовящиеся на продажу... стадо людей, уповающих на судьбу
Ах, магия поэзии и сложных образов
Здорово!