-интересно, подумал она,— если я сейчас еду в телеге, еду ли я во всех телегах, которые проедут после меня по этой дороге? великое множество меня в каждой из когда-либо ехавших телег.— вот о чем подумал он, когда она умоляла:

-вернись ко мне. просто вернись ко мне.

и на этом все кончится.

-приходи жить ко мне.— сказала она.— приходи жить ко мне. я обогрею тебя стаканом вина, успокою кусочком лимона. ведь жизнь создана для крова. я жду тебя, мой знакомый. приходи ко мне жить— сказала она.

-заметь, как забавно, — ответил он. — смотреть на мир из тысячи глаз— таких как твои, зеленые и раскосые. заметь, как смешно— осознавать, что косы твои— нарисованы. не плачь, старушка, не трава в том повинна, и не колеса прессованные. заметь, как забавно— дышать этим воздухом— ответил он.

и на этом почти все кончилось.

-разбей свои устаревшие взгляды, сладенький! ты— полон яда, отныне я— не противоядие! свобода наполнила мои паруса, и я— отчаливаю, отчаянно жажду на острова, мой опечаленный, твоя судьба— сидеть на якоре! чао, засевший на мели кораблик старенький!— тирадой выдала она и скрылась за горизонтом. но, спкстя многие-многие годы, он, засевший на мели, все шептал, как заезженная пластинка:

-вернись ко мне, или забудь, что говорила. вернись ко мне, ну пожалуйста, будь со мной милой! и тогда оплету я тебя паутинкой из непонятных слов, тех, которые не попадают в раздел "любовь" и пылятся на полке "чушь". я умру, если вновь в тебя не влюблюсь! о, мои драгоценные белые паруса были всего лишь из пены!— так, рыдая и хохоча, опечаленный картонный старик растворился в морской пене. а лихая морская сова растворилась в воздушном прибое. только эхом звучали слова над грохочущим смеющимся морем:

-я говорила, все кончится. разве я была не права?

просто вернись ко мне. точка. мое одиночество...