Эта история произошла не со мной, но в стародавние времена, в одном городе, с одним человеком.

Городок был небольшим, когда с Джейвом Гейсом, молодым, подающим надежды биологом, произошло несчастье. Говорили, что это— из-за женщины, другие же говорили, что это из-за зависти. Никто не знал, почему пропал Джейв Гейс.

Лучший его друг, Уинфилд, вскоре после этого, прекратил все работы, которые вел вместе с Джейвом, и начал вести жизнь отшельника, поселяясь в усадьбе своей матери в десяти километрах от города.

Так все и началось.

Городок рос, тайна Джейва Гейса постепенно забывалась, но его открытия были живы в умах юных ученых. Когда городу исполнилось 25 лет, имя Джейва Гейса стало греметь на всех улицах— Джейв стал героем города. Все помнили, что Джейв приехал в город совсем зеленым юнцом, только-только окончившим университет. Все помнили его очаровательную улыбку. Но никто не помнил, куда исчез Джейв Гейс.

А время шло, время текло, и вот городу исполнилось уже 50 лет, потом 70,а когда городу исполнилось 76 лет, Джейв Гейс стал знаменем подпольной группы ученых. Они мечтали вывести город из технократического тупика. И воровали в научном центре детали для своих машин. В подвале базы подпольщиков лежал саркофаг, захоронение по последнему слову техники, с тремя уровнями защиты и голограммой. Оно принадлежало Джейву Гейсу. И все знали, что это —не так. Джейв не мог прожить столько времени в безвестности, чтобы потом, умерев, оказаться в таком саркофаге. В этот же год, в возрасте 90та лет, в своей постели умер Уинфилд. Он умер тихо-тихо, в своей постели, я стою рядом с ней. Такое ощущение, будто душа Уинфилда осталась здесь, в этой комнате.

На полу, недалеко от меня, лежат старые газеты, они пестрят заголовками: «юный биолог побеждает смерть!»— это про Уинфилда. «странное исчезновение гения»— это про Джейва Гейса.

Наверное, это какая-то загадка. Или намек для будущих гостей.

Рядом с кроватью стоит клетка с висящей на прутьях африканской маской. Если поднять маску, можно увидеть голову Джейва Гейса под стеклянным колпаком. Никто, даже мать Уинфилда, не знает, что произошло между ними. Никто не знает, как голова Джейва оказалась у Уинфилда дома. Никто никогда не узнает, что произошло 65 лет назад.

(Я боюсь нежданных гостей. Я не люблю гостей. И хоть я почти все время сплю, я прекрасно понимаю, что я— великолепная находка для любого ученого. Голова знаменитого Джейва Гейса, отделенная от тела, заспиртованная в специальном растворе, который необходимо менять каждую неделю, сохранившая разум, сохранившая остроту ума и все свои воспоминания. После моего исчезновения, после добровольного заточения Уинфилда, в этом мире не было ни одного гениального открытия. Не было ни одного ученого, подобного нам.

И теперь, когда меня найдут…

Но Уинфилд позаботился об этом.

Он умер.

Некому менять раствор.

Вы спросите, что же случилось с Джейвом Гейсом? Я не скажу— это будет маленькая тайна— моя и Уинфилда.

Правда, когда острием лопаты отделяют голову от тела, это все же неприятно.)

2. «Два юных биолога совершают открытие века!», «Джейв Гейс— что делает светоч науки в таком захолустье?», «Уинфилд: я всего лишь тень гения». «Уинфилд— быть правой рукой не так уж и плохо» «Джейв Гейс— нет, девушки меня не интересуют. Наука— моя невеста», «Джейв Гейс— это мое призвание» «Уинфилд— Джейв неплохой человек.» «Джейв— Уинфилд лучше многих», «Уинфилд— такого врага еще поискать…»

-вот оно!— вскрикивает взлохмаченный детектив и взмахивает старой пожелтевшей газетой. –Уинфилд убил Джейва Гейса!— кричит он и пулей вылетает из магазина.

Старенькая машинка на гравитационной подушке несет его по улицам быстрее быстрого, мимо небоскребов и аэрокаров. Детектив в нетерпении, ему кажется, что время течет медленно, а он— ползет со скоростью черепахи. Но вот уже показались деревья и он влетает во двор усадьбы Уинфилдов, лихо тормозит возле крыльца.

-что за лихач к нам пожаловал! —ворчит мать Уинфилда, высокая женщина, вооруженная древней метлой.

Детектив, с трудом выбравшись из машины, радостно бежит к ней, на бегу крича:

-мне бы поговорить с Уинфилдом! С вашим сыном!

-Уинфилд умер, мой сынок умер несколько лет назад. Он не дожил до ста лет совсем чуть-чуть. И если ты будешь вести спокойную жизнь, то и ты доживешь до его годков, понял? А то ишь ты мне, разъездился..— и как будто в доказательство своих слов, хозяйка дома взмахивает метлой. Детектив как будто не слышит ее слов, он рвется внутрь дома.

-а комнату его посмотреть можно?

Старушка продолжает:

-и друг его помер, а то, бывало, они часами разговаривали. Пройду мимо комнаты, а они все бубнят, бубнят. Спорят о чем-то. Уинфилд , бедненький, несколько лет назад, так разошелся, что с ним сердечный приступ приключился. Заканчивай болтать с ним, я ему говорю, а он— нет, ма, ты не понимаешь! Мы на пороге.. и такую тираду выдал, что я, бедная женщина, ничего не поняла.— детектив уже радостно скачет внутри, а старушка переводит дух и продолжает: —вот так они и жили. Уинфилд мой отшельником в своей комнате…

Детектив тем временем уже в комнате Уинфилда. Там царит полумрак и хаос. Разобранная кровать, валяющиеся повсюду вещи, кучи бумаг на полу. Внимание детектива приковано к тумбочке возле кровати. Там стоит птичья клетка, прикрытая темно-синей тканью, с африканской маской вместо дверцы. Детектив замер, как охотничья собака, взявшая след. «это мое первое дело. Если я разгадаю эту загадку, я стану знаменитым! Мое имя будет во всех газетах!»-бьется в его встрепанной голове мысль. И вот рука его тянется к маске, осторожно приподнимает ее.. разочарованный вздох вырывается из его легких.

-вот я и говорю, сынок, друг его умер, чуть-чуть моего Уинфилда пережил.

Детектив переводит взгляд с плавающей в стеклянной банке головы Джейва Гейса на мать Уинфилда, пережившую своего девяносто летнего сына, и принимает самое лучшее решение за всю свою коротенькую жизнь— он молчит.

Губы Джейва Гейса изогнуты в едва заметной улыбке, а в глазах отражается юный, растрепанный детектив.

3.-о господи! О господи, Джейв! Джейв, что произошло? Господи, да как же это!..

Лес был мрачен. Лес был глух к стенаниям человека плотного телосложения. В этом блондине легко было узнать подающего надежды ассистента юного гения биологии Джейва Гейса. Собственно, над телом которого Уинфилд и причитал.

То, что распростертый перед Уинфилдом молодой человек умирал, не вызывало сомнений. Едва заметно вздымавшаяся грудная клетка, смертельная бледность лица и остановившийся, остекленевший взгляд карих глаз были тому явными доказательствами. Если бы Уинфилд вышел его искать чуть раньше, он мог бы еще его спасти. А теперь все, что он мог— это причитать над Джейвом Гейсом, оплакивать его бессмысленно застывший взгляд и стекающую из уголка рта струйку слюны.

Красавец и гений Джейв умирал в лесу и его лучший друг Уинфилд ничего не мог сделать. Безмолвно обступившие их деревья были единственными свидетелями этой трагедии.

-господи боже мой, Джейв! Джейв! Очнись, Джейв! –Уинфилд то трепал биолога по бледным щекам, то вскакивал, нервно оглядываясь, то опускался обратно на колени. Он не знал, плакать ему или смеяться, звать на помощь или остаться с Джейвом. Любое принятое решение могло оказаться фатальным. Но без Джейва… без Джейва он— никто. И даже если он столкнет его тело в текущую неподалеку речку, это не только не спасет его, но уничтожит, сотрет в порошок— ибо совесть у Уинфилда была развита сильнее чувства самосохранения.

В народе бытовало мнение, да и в научных кругах тоже, что Уинфилд и Джейв— соперники. И, если бы Уинфилд позвал на помощь, помощь не только бы не успела прийти вовремя, но и Уинфилд был бы обречен на заклание как убийца своего «соперника».

-как же это произошло, Джейв? Как ты мог допустить такое, Уинфилд? Как?!— он был готов рвать на себе волосы. Он был готов на все. Полное смятение, понимаете? Мир рушился, а Уинфилд ничего не мог поделать. Все его будущее, будущее ученого умирало фактически на его руках. Что послужило причиной? Был ли это несчастный случай? Или это была несчастная любовь? Неудавшийся эксперимент? Джейв попробовал неизвестное растение на вкус? Ничего такого и быть не могло! Джейв был не из тех людей, которые тянут в рот всякую дрянь или кончают с собой из-за несчастной любви. Нет. Нет, нет и еще раз нет! Джейв был гением, но причину его смерти не смог определить даже его лучший друг. Это навсегда осталось тайной.

В какой-то момент Уинфилд был готов убежать, убежать, чтобы, проснувшись утром в своей кровати, думать, что это был страшный сон. И именно в этот момент случилось ЭТО.

-я умираю, Уинфилд.— наверное, почувствовав на своей руке ледяные пальцы, Уинфилд хотел закричать. Хотел— но не мог. «Это же Джейв! Джейв, которого я знаю столько лет! Джейв! Его нельзя бояться!»-вот и все, что было в его голове. Эта мысль билась о стенки его черепа, эта мысль спасла ему жизнь.

Уинфилда била крупная дрожь, но он все же смог повернуться. Повернуться и посмотреть, посмотреть в бледное, похожее на маску лицо Джейва, чья рука, чьи ледяные пальцы так крепко сжимали запястье Уинфилда.

-я умираю. —повторил Джейв, и движения его губ были почти незаметны.

-кто это сделал, Джейв? Как это могло произойти? Почему это случилось не со мной? –запричитал Уинфилд, и в каждой его слезинке отразилось по дереву и бесстрастной убывающей луне.

-это теперь неважно .-шептал едва слышно Джейв, и лицо его было белое, как мел. Ни одна мышца не шевелилась на этой маске, только из приоткрытого рта продолжала течь тоненькая струйка слюны.— я умираю. Но ты еще можешь меня спасти. Отруби мне голову, пока еще не поздно. Унеси ее домой. Ты знаешь, что потом делать.

Уинфилд был в панике. Уинфилд только что лишился всего. И, даже не смотря на то, что у него не было никаких доказательств подлинности слов Джейва, он пошел домой, взял лопату и отрубил ей голову своего учителя. Неизвестно, что это было на самом деле— тронулся ли Уинфилд головой, или Джейв действительно его об этом попросил, но где-то в лесу до сих пор лежит обезглавленное тело самого юного и самого знаменитого ученого этих мест. Уинфилд на следующий же день после исчезновения своего друга прекратил все работы, которые они проводили совместно, и уехал в свою усадьбу за десять километров от города со всеми материалами исследований, где и прожил в полной безвестности до 90 лет. Говорят, голова Джейва Гейса все эти годы стояла у него на тумбочке, помещенная в особый раствор, и была она скрыта от любопытных глаз птичьей клеткой, с африканской маской, прикрученной вместо дверцы. Говорят, Уинфилд был сумасшедшим. Но никто не знает, правда это или нет. В городе много слухов, и этот— всего лишь один из них.

4. сенсационная разгадка тайны Джейва Гейса!

-Джейв Гейс был вовсе не гением— утверждает психолог Нэтан Мейлс.— его айкью был ниже среднего. Попросту говоря, он был слабоумным. Он не мог запомнить ни одной математической формулы, и до конца своей жизни был малограмотным. Конечно, при взгляде в прошлое с нашей 90% грамотностью населения этот факт покажется смешным, но в то время ученый просто обязан был быть грамотным! Как минимум грамотным. А Джейв Гейс не мог выучить даже таблицу умножения. Я уверен, когда мы найдем его тело, мозг этого «светоча» науки окажется не больше мозга обезьяны.— и доктор удовлетворенно откидывается на спинку кресла.

Ведущий, слегка полноватый краснощекий человек едва заметно наклоняется к доктору, он тянется к нему микрофоном настолько, насколько позволяют рамки приличий. Эти своеобразные ремни натянуты столь сильно, что в студии слышно, как они трещат.

-но что вы думаете об открытиях Джейва Гейса? Он же фактически открыл вечную жизнь!

-чушь!— важно отвечает тощий доктор, и желтые круги вокруг его надменных, залитых собственной значимостью глаз, кажется, подмигивают аудитории.— все это— недоказуемая чушь! И мистика. —немного подумав, добавляет он.— я не верю ни в его прозрения после укуса змеи, я не верю в таинственное исчезновение, в то, что его забрали эльфы, я тоже не верю! Это недоказуемо, а значит— антинаучно!— и доктор, преисполнившись своей важности, вновь надувается, как воздушный шарик. В паре метров от него оператор недоуменно смотрит на свою камеру несколько секунд, но потом вновь продолжает снимать.

Популярное ток-шоу, программа, посвященная Джейву Гейсу— это была третья попытка ее отснять. В первый раз все пошло прахом после интервью с матерью Джейва. Пленка непонятным образом засветилась. Во второй раз неожиданно намокла аппаратура— когда хотели вставить пару эпизодов с любимыми местами Джейва и предполагаемым местом исчезновения. Сейчас был третий дубль, третья попытка. Нервы на взводе.

-а в яблоко Ньютона вы тоже не верите? —не выдерживает ведущий и язвит прямо в лицо уважаемого доктора. На заднем плане раздается глухой ритмичный стук— это оператор бьет свою камеру, наплевав на ее стоимость. Доктор застыл с выражением возмущения на лице.

А смертельно бледный режиссер, сполна насладившись дискуссией Джейва и Уинфилда, разыгравшейся внезапно на экране его монитора, врывается на съемочную площадку и трясущейся рукой указывает доктору на дверь.

— в это, в ЭТО вы тоже не верите?— будет потом кричать на бедного доктора оператор, тыча пальцем в экран компьютера. В экран, на котором Уинфилд что-то тщательно и долго объясняет улыбающемуся Джейву, сидящему в кресле. Внизу экрана будет бежать рекламная строка— реклама ток-шоу, реклама, являющаяся прямым доказательством того, что этот ролик был снят ровно час назад.

Но это будет намного позже.

А пока…

-в яблоко Ньютона вы тоже не верите?— спрашивает ехидно полноватый ведущий и его карие глаза, казалось бы, подмигивают из-под падающих на них светлых волос.

5.

-он был очень послушным ребенком. — говорила мать Джейва Гейса в год его исчезновения. Надо сказать, всю заботу о ней взял на себя Уинфилд, чем только подкрепил слухи о своей причастности к исчезновению Джейва.— хотя врач и говорил, что у него слабоумие, я никогда так не считала. Мне казалось, что он все схватывал на лету. Для меня не имело значения, какой у него айкью— ниже среднего или выше. Дети не очень любили его, но Джейви был хорошим мальчиком. Ему не очень давались предметы в школе, он часто жаловался на то, что ему сложно сосредоточиться на двух предметах сразу, но я верила в него и всегда ему говорила: «Джейви, сынок, у тебя все получится». А потом его укусила змея, ему было всего шестнадцать, он провалялся в больнице несколько месяцев и совсем не мог заниматься. Я навещала его каждый день. Ездила к нему из другого города. Я работала уборщицей в тамошнем роддоме, и моя знакомая пускала меня к Джейви даже на ночь— посидеть рядом с ним, поговорить… он мастерил самолетики целыми днями, весь пол в палате был усыпан ими. И он все время говорил о том, как он скучает. А когда он выздоровел, он поступил в университет. Я, правда, не знаю, на какой факультет, у него всегда было не очень с учебой. Но я больше его не видела. Только раз в год получала от него подарки и посылки, в письмах были деньги на лекарства— это было так трогательно! Я всю жизнь заботилась о Джейви, и, когда у него все стало хорошо, он начал заботиться обо мне. Он и сейчас обо мне заботится..

На этом месте пленка кончается.