Илья Гутковский — Черный блокнот (из цикла)

Он страдает,

Потому что видит в человеческом

Только человеческое.

Но ведь должно быть что-то еще?

То, что колышется ветерком

На кончике алого лепестка,

То, что лучом скоротечным

Восхода опаляет скол горизонта,

И на уста

Опадает медом и золотом

Поцелуя любимой.

В его горле ком,

Пульс в его висках

Неровен и остер,

Как стальное жало разлуки.

Он страдает,

Потому что видит в людях

Только людское.

Но ведь должно быть что-то еще?

Немое

И в тоже время во всеуслышание

Провозглашающее любовь,

Бессмертное небо в глазах

Любящего сердца.

***

Умри со мной в одной постели,

Я научу тебя любить до капли последнего издыхания,

Я научу тебя быть проще,

Жить, верить,

Верить и жить осознанием

Смертельной любви.

Умри со мной в одной постели,

От дикого просветления

Ночи.

***

Она подтянута, шикарна, деловита,

Она придумала сказку

Для глупеньких девочек,

Она блистает в свете серой толпы

Безнадежных романтиков,

Она недоступна простой ласке,

Ее тела достойны, лишь патриции,

Ее душа принадлежит, лишь аристократии духа.

А вечером, она плачет,

Она рыдает

Над собственным ледяным панцирем,

Над черствой коркой потребных связей.

Он покупает сама себе цветы,

Оно алчет

Накормить подруг своей сказкой,

Которая с каждым днем превращается

В железный капкан.

Она возвращается к себе

И видит лишь пустоту,

Души мокрое полотенце.

А в окне

Звезды,

Не для нее возбуждают

Палитру сердца.

***

Развяжите меня хлыстом кожаным,

Накормите меня крапивой жгучею,

Умойте огненной водкою рожу,

И я пойду гулять по степям дремучим,

Налегке да в припляс, в присядочку,

Не познамо для чего дышит-мается,

Разгуляем в глушь-тоску беспорядочную

Да за солнца луч тьмой хватаяся.

Разбросаю песни застольные,

Запоясаюсь в рубаху нарядную,

Душу закатаю в разбойное,

Да уста-хлеба во всеядное.

***

На наших улицах

Слишком много дерьма,

Чтоб дышать этим воздухом в полную грудь,

В наших словах

Слишком много желчи,

Чтоб под сердцем хранить это чертово зелье.

Нам с витрин улыбается

Глянцевый бог

И бросает помои к ногам.

Нам сирены поют,

Нас ведут стадом в храм

Похотливого солнца миллениума.

Где твое поле

Жатва картонных богов?

Там, где любовь

Зачата пьяным отцом.

***

Вот вам еще одна песня

О гибнущей птице без неба,

Вот вам еще одна повесть

О вырванном огненном сердце.

Вот вам еще один нерв

В движение мутного света,

В толпу под солнечным пряником,

В слова на масляной каше.

Птица бьется о гвозди,

Вбитые в горло свободы,

Сердце крошится в хлеб,

Черствеющий рабским сбродом.

Но вот вам еще одно место,

Где можно кричать без боли,

Где можно жать до предела

На газ возбужденной души,

Вот вам еще одно тело,

Чтоб кормить его сердце огнем,

Чтобы рвать его слабые члены,

Чтобы пить его алую кровь

И это место твое.

***

Глубина экстатического

Прямо пропорционально

Сокрытому дном,

Так запри меня на замки

Собственного безволия,

Облей меня терпким вином

Меланхолии,

Настоянной на связанной страсти,

На зарытом чувстве свободной,

Раздетой души,

Где днем с огнем

Не сыщешь искры для пороха слабости.

Убей мои радости

В самой утробе желаний,

И я размажусь по окнам

Лунной тоской.

Расстояния –

Только сближают,

Незримое –

Только слаще для глаза.

Так запри меня в клетке,

Не возражаю

Против стоядерной судороги

Экстаза,

Снятого в завтра с предохранителя

Обещанием свежего ветра.

***

Истинное наслаждение –

Доставлять тебе истинное наслаждение.

Разбавлять тебя по глоткам сахарным,

И до жжения,

Изнеможения в сердце

Греться

О бешеный ритм

Сбитого дыхания,

И когда буду излит тобою

В солнце любви,

Катиться по небу летней приправой,

Расправив

Стать соколиную,

Разлив

Винную эйфорию

От восторга твоих глаз,

И сочиться в них самоотдачей

Нового лада.