![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
Я надеваю кроссовки, беру в руки меч и стремительно ухожу из дома. Я иду убивать, я иду убивать и ломать себя. Я сегодня как никогда хорошо дерусь, я практически непобедима. И я не улыбаюсь и не шучу, совсем. Но к концу тренировки я опускаю руки. Что я делаю? Зачем?! Зачем мне это… Мне ничего не нужно! Ничего, кроме него. И я иду домой, уныло волоча по асфальту свои никому не нужные ноги. Я дома. Останавливаю себя около компьютера, решаю не смотреть почту пока. Подожду ещё… Как будто это что-то изменит…
Беру краски и начинаю рисовать себя. Рисую долго, использую только тёплые тона, пытаюсь внести в рисунок как можно больше радости. На бумаге я нюхаю цветок, видны только мои глаза. Глаза. Глазищи. Они получились ужасно грустными. Я пытаюсь хоть как-то это исправить, но ничего не выходит. Оставляю всё как есть.
И я снова проверяю свою почту. Ничего. Всё нормально, как всегда. Кажется, я испачкала руки, пока рисовала, красной краской. Пытаюсь её стереть. Совсем как кровь… А ведь это и есть кровь. Зажала рану в кулак, легла на пол смотреть в потолок. Почему потолок загораживает мне солнце?