Надежда — это лучшее из чувств. Так он всегда считал.

Так было в школе, когда сидя за партой и держась за пуговицу, он отчаянно надеялся, что его не вызовут к доске. А когда его все же вызывали — он по-прежнему не терял надежды на то, что учительница пожалеет лодыря, не выучившего урок и отпустит его с «поля битвы» без ранений в дневнике.

Правда иногда и эти надежды оказывались пусты, и тогда он шел домой с неприятным грузом в рюкзаке, втайне надеясь, что родители не увидят плохой оценки, а если и увидят — не станут сильно ругаться.

В десятом классе, закурив свою первую сигарету в компании сверстников, спрятавшихся от строгого завуча за углом школы, он, как и все они, дико и жадно надеялся на то, что завуч их не застукает и не унюхает запах табака… А если и унюхает, то не станет наказывать слишком жестко.

Во временя своего студенчества он как всегда, по своей старой привычке, не раз надеялся на лучшее. Например на то, что суровый декан не поймает его с сокурсниками, прогуливающего пары в ближайшем кафе. Ведь в том же кафе прогуливала свои пары Она…

Но иногда декан все же ловил его за этим занятием, и тогда, призвав на помощь всю свою удачу, он старался выкрутиться из сложившейся ситуации и надеялся… Надеялся.

С этой надеждой он прошел через всю жизнь.

Надежда на приличную, интересную работу, на хорошую зарплату. Надежда на счастливую жизнь, с женой и детьми, жизнь в которой будет мир и согласие… Какие-то из его надежд сбывались, какие-то — нет. Но уныние почти никогда не трогало его сердце, ведь он знал, что если на что-то можно уже не надеяться, то всегда можно надеяться на что-то другое!

Главное — никогда не терять надежды.

На спокойную старость он не надеялся, и вообще мало о ней думал — но она у него была.

Такая, какую он заслужил. Он уходил из этого мира, окруженный детьми и внуками, которым оставлял все ту же нехитрую заповедь — надейтесь! И никогда не унывайте.

Не утратил он своей надежды и после смерти. Когда его душа отправилась в путь к богу, в которого он всю жизнь верил, и на помощь которого всегда надеялся, то бог встретил его на пороге своей обители.

Они долго смотрели друг на друга — бог — с плохо скрываемой завистью, он — с искренним интересом.

Когда молчание наскучило ему, он спросил бога:

— Почему ты смотришь на меня с завистью? Разве у меня есть что-то, чего нет у тебя, всемогущего бога?

Бог молча кивнул, и печально вздохнул. Потом сказал:

— Иногда мне хочется прожить обычную человеческую жизнь… Например такую, какую прожил ты. Ты сам не знаешь, насколько редким даром обладаешь. Способность надеяться, несмотря ни на что…

Бог помолчал.

— Отправляйся дальше, тебе не место на небе. — Изрек он, наконец.

Он удивился.

— Но почему? Мне казалось, я заслужил место в раю?..

— Рай — место для сирых и убогих духом, здесь ты никогда не найдешь надежды, и потеряешь свою собственную. Отправляйся на небеса. — Бог указал пальцем наверх. — Там твое место.

Он растерянно посмотрел в печальные серые глаза бога… Кивнул и отправился дальше.

А бог еще долго стоял на пороге своей обители, провожая его грустным, полным тоски и зависти взглядом…