Горячим дыханием пламя едва коснётся

Овальной, блестящей, выпуклой поверхности донца,

Штрихами, неровными полосами, звёздами, пятнами,

Проявится тёмно-бурою копотью. На попятную

Поздно, струящийся едкий дымок, восковые слёзы,

Вскипает из белых пылинок бесцветное снадобье... метаморфоз,

Алхимия, сложно поверить – всё это не снится,

Мерцает экран, холодные блики на лицах,

Смешно и наиграно, слышишь, случайно и странно,

Доносятся клочьями фразы, идёт мелодрама...

«Согласна ли ты, ... в болезни и здравии, в богатстве и в бедности...»

« Согласен ли ты, ... в болезни и здравии, в богатстве и в бедности...»

Откинувшись в кожаных креслах,

Жгутами зажаты предплечья,

В мажоре аккорды, речи,

Не в тему совсем, не к месту.

Слепящая платья снежность,

Высокопарные клятвы...

Вот-вот, рукава задраны,

Распятая безмятежность,

Встряхни пузырьки, выпусти,

Витает любовь в воздухе.

Так дай же нам сил, Господи,

Чужой хеппи-энд вынести...

«И жили они долго,

И умерли в одночас...»

Блеснёт остриём иголка,

Чин-чин, ну, давай, за нас!

«Клянёшься ли ты,... быть верной любить и заботиться...»

«Клянёшься ли ты,... быть верным, любить и заботиться...»

Нет дрожи теперь в запястьях,

Один миллиграмм на счастье...

Вползает всё ниже поршень,

За каплею капля внутри...

Горячей волной по венам,

Бесспорно уже, несомненно,

Мир прост, а не слишком сложен,

Глаза закрывай, смотри!

Заснуть, замереть, забыться,

Как звонкий хрусталь разбиться,

Нет контуров, только дымка,

Спокойно в груди, светло...

Я знаю, чего я стою,

Я таю, как снег весною:

Есть только твоя улыбка,

Есть только твоё тепло...

Померкли теней оттенки,

Всё ближе четыре стенки,

Устало,

Угасло,

Ушло...

«Пока смерть не разлучит вас...»

«Пока смерть не разлучит вас...»

ДАВНО

Она всегда любила молоко: его обволакивающий нежный привкус, чуть сладковатый запах, густоватую белизну. Но сколько раз приходилось слышать:

«Взрослым нельзя употреблять молоко в таких количествах, печень не воспринимает... оно полезно только для детей...»

Ей ничего не стоило любое блюдо запить сакральным напитком, не задумываясь, будь то даже рыба или свежие фрукты, всё равно.

«Нельзя этого делать, никому... это несовместимые продукты... последствия не заставят себя ждать!»

Может и нельзя. Так уж и никому? Совмещать несовместимое для неё – в порядке вещей. Последствия? Об этом позже...

ЧУТЬ ПОГОДЯ

Её многолетнее одиночество, умышленное, осознанное, столь естественное и привычное для неё самой, всегда осуждалось извне:

«Нельзя – по жизни одной, неправильно это. Мир устроен иначе. Ты заблуждаешься, когда говоришь, что для тебя так будет лучше. Этого не может быть! Не видишь рядом никого достойного? Присмотрись внимательней. Каждый должен найти свою пару. Хотя бы попытаться. Хотя бы раз. Обязательно. А ты даже не ищешь!»

Искать целенаправленно то, что либо даётся тебе в награду свыше, либо нет? Абсурд. Как понять после этого: «браки вершатся на небесах»? Людям свойственно противоречить собственным словам. Нет, искать она точно не будет. Лучше пусть всё остаётся, как есть.

Сколько раз ей ставили в упрёк:

«В чём смысл твоей бесцельной жизни? К чему ты стремишься? Живёшь, как растение: не для чего, ни для кого!»

Сколько раз напоминали об инстинктах, заложенных природой в каждой женщине, о чувстве долга, о ценностях, о пресловутом «стакане воды». Каких усилий воли ей стоило не слушать и не слышать всего этого! Отряхнуться и бежать, как щенок, которого хозяин решил искупать в фонтане. Брыкаться и упрямиться перед судом общественного мнения. Не принимать и не соглашаться. Только б не стать такой, как они!

Свобода превыше всего. Ветер и крылья. Лёгкое сердце. Чистая совесть. Светлый разум. Душа нараспашку. Впереди ещё целая жизнь. Ни от чего не зависеть. Никто не ближе остальных. Ничто не держит. Надолго ли?

ЕЩЁ ЧУТЬ ПОГОДЯ

- Я чувствую, у вас невыносимо болит голова, вот здесь, в области левого виска и ещё чуть выше, позволите?

Проникновенное тепло его ладони молниеносно оказывало анестетическое воздействие. Откуда он мог об этом узнать? Кто он? Что заставило его сейчас появиться у неё за спиной? Как раз в тот момент, когда без толку наглотавшись обезболивающего, она уже утратила всякую надежду, что эта боль покинет её до конца дня.

Седые пряди волос. Даже взгляд с проседью. Зрелая красота. Опыт. Мудрость. Она, всё ещё юная и беспечная, уже готова была идти вслед за ним, как крыса за звуком волшебной дудочкой Нильса. И голоса вдогонку:

«Ты теряешь голову, опомнись! Вернись! Будет поздно! Потом пожалеешь...»

Жалеть о чём-то свершившемся? Стоит ли? Глупо... Особенно, когда понимаешь, что ничего не происходит просто так. Всему есть причина, и теперь, когда...

ВСЁ ИЗМЕНИЛОСЬ

Нет слёз бессонными ночами, нет прежней пустоты, нет изнутри идущего холода. Жертвовать прошлым не страшно, когда в его зрачках видишь своё отражение. Ничего больше. Никого вокруг. Их только двое и они вместе. Он раскрыл перед ней тайны целого мира. Он и есть целый мир. Ей было достаточно. Остальное – лишнее, оно уже ни к чему. Если бы только кто-то многократно не повторял над ухом:

«Ты становишься одержимой! Нельзя не замечать больше никого и ничего. Свет не сошёлся клином! Чем выше взлетишь – тем больней будет падать! Эта игра – опасна...»

А что, если таки сошёлся? А что, если не упадёт? А что, если это и есть долгожданное счастье? Ради такого стоит рискнуть?

ИНИЦИАЦИЯ

Доверять безоговорочно. Без права на сомнения. Без остатка, без зазора, не оглядываясь по сторонам. Она не могла по-другому, не умела наполовину, не признавала компромиссов. Он был для неё всем и сразу. А все эти сплетни – чушь.

«Надо же знать какую-то меру, видеть грань! Так нельзя, а то захлебнёшься в собственных эмоциях! Это не любовь, а болезнь какая-то!»

Разве могла она позволить кому-то выстраивать вокруг них тесные рамки? Зачем? Кто дал им право судить, что есть любовь? Болезнь? Только сейчас она ощущала себя до конца исцелившейся, полноценной, окрепшей, живой.

Да, он тоже пытался её остановить. И его терзали сомнения и страх. Не за себя, за неё. В своих чувствах он был уверен.

Складной карманный ножик сверкнул в его ладони. Лезвие полоснуло по безымянному пальцу. Несколько капель его тёмно-алой крови разбавили молоко.

- Выпей! Теперь ты будешь знать, что моя плоть и кровь, равно, как и душа, принадлежат только тебе.

Но она ему возразила.

- Подожди! Дай сюда!

Вырвав из его руки нож и прижав изо всех сил лезвие к своему пальцу, она оставила на нём уродливо глубокий, рваный след. Кровь неудержимо хлынула, обагрив и одежду, и стол. Молоко мгновенно окрасилось в бледно-розовый. Рукой, оставляющей на стекле бесформенный отпечаток, она подала ему стакан.

- Ты первый! Пей! Моя кровь и плоть, равно, как и душа – твои. Надеюсь, ты найдёшь им достойное применение?

Он не торопился пригубить «коктейль». Всё смотрел на неё.

- Ты уверенна, что хочешь именно этого? Не спеши, подумай. Пока ещё не поздно. Возможно, через какое-то время, тебе тоже будет казаться всё это нелепым, странным. Захочешь вернуться на круги своя, но только обратного пути не будет. Пойми, это не просто игра. Если я сейчас сделаю то, о чём ты меня просишь, знай, это - навсегда. Прошу тебя, всё и так далеко зашло, отнесись серьёзно.

Её влажные глаза заблестели ещё сильнее.

- Ты не веришь мне? Ты боишься? Или мой дар для тебя в тягость? Пей же, пей!

Его не нужно было больше упрашивать. Он и так знал все её мысли. Она не врала. Глоток за глотком, по очереди они осушили стакан до самого дна, чтобы отныне и впредь, навсегда остаться единым целым.

НОВЫЙ ПУТЬ?

Ей говорили, да она и сама догадывалась, ещё перед тем, как однажды он позволил себе это сделать у неё на глазах.

«Что-то с ним не так. Какой-то он странный: отрешённый, задумчивый, будто мечтает всё время непонятно о чём. А этот отсутствующий взгляд, направленный в никуда? А вечно бледная кожа? Ты точно знаешь, что он ничего не принимает? Будь осторожна, а вдруг?»

И вовсе не вдруг. Она знала, что это так. Знала и получила тому необходимое подтверждение, когда он счёл, что настало время уже всё раскрыть. Её не пугала новость. Нисколько, напротив... Священнодейство, мистика, ритуальный транс. Её влекло испытать всё это на собственной шкуре. Развернув крохотный пакетик с белым порошком, он задал ей только один вопрос:

- Будешь?

Она утвердительным кивком дала согласие на путешествие в иную реальность. С тех пор их общий дом был уже там, а не здесь. Ей больше не намекали на странности в его поведении, предпочитая теперь обоих тихонько обсуждать за спиной. Но был ещё повод...

ПОЗЖЕ

Она задала ему только один вопрос:

- Почему ты не остаётся здесь насовсем?

И он ей ответил, что пока ещё за плечами прежние обязательства: жена, двое детей. Он не может просто взять и уйти, хотя решение для него очевидно. Нужно лишь немного подождать и всё встанет на свои места. Обязательно.

Она всё понимала и верила, хотя ей не давали покоя:

«Наиграется и бросит. Не ты первая, не ты последняя. Нельзя разбивать семью. На чужом горе своего счастья не построишь.»

Если чаша разбита – её не собрать. Горе, когда не замечая этого, люди всё ещё пытаются её наполнить водой и пить. Так можно сильно пораниться. Но доброжелатели не унимались, настаивая на своём:

«Дурочка, ты ещё на что-то надеешься? Он не пара тебе. Ты никогда не будешь с ним вместе. На свадьбу даже не рассчитывай!»

Не подавая виду, она умело скрывала свою боль от посторонних глаз. Но скрыть от него – не могла. Он читал всё, о чём она думала, и однажды...

Он пришёл к ней среди ночи с чемоданом в руках. Встал на колени. Стащил с пальца кольцо и протянул на ладони.

- Вот, возьми. Я твой. Я здесь. Я больше никуда не денусь. Ты готова пройти со мной этот путь до конца?

Да, она тоже пыталась его остановить. И её терзали сомнения и страх. Не за себя, за него. В своих чувствах она была уверенна.

- Я не знаю, ты вправду хочешь этого? Не спеши, подумай. Пока ещё не поздно. Возможно, через какое-то время, тебе тоже будет казаться всё это нелепым, странным. Захочешь вернуться на круги своя, но только обратного пути не будет. Пойми, это не просто игра. Если я сейчас сделаю то, о чём ты меня просишь, знай, это - навсегда. Прошу тебя, всё и так далеко зашло, отнесись серьёзно.

Он строго взглянул на неё, в глазах промелькнула обида.

- Ты не веришь мне? Ты боишься? Или мой дар для тебя в тягость? Возьми же, возьми!

В ответ она стащила кольцо со своего пальца и протянула ему.

- Хорошо, и ты тоже...

Оставалось завершить начатое.

Они не хотели придерживаться каких бы то ни было традиций. Ломать стереотипы – вот по-настоящему достойное занятие для столь неординарной пары. Не подчиняясь общим правилам, и так понятно, что они – исключение! Вопреки всему, назло пересудам. Она в чёрном, он в белом. Пусть говорят:

«Что за чертовщина? Обычаи не возникают на пустом месте! Накличешь беду, так и знай!»

Но кто же их слушал? Тем более, когда уже пора подводить...

ИТОГ

Последствия ждать не заставили. С наступлением сумерек условились встретиться в небольшой часовенке у входа в старое кладбище. Именно здесь они вдвоём решили провести церемонию бракосочетания. Без пафоса, без гостей, без свидетелей. Так, чтобы больше никого вокруг. Их только двое и они навсегда уже вместе.

Длинный подол иссиня-чёрного тяжёлого кружева заставлял её медлить. Каблуки утопали в сырой земле. Встречный ветер растрепал непослушные волосы, закрыв ими лицо, как вуалью. Она шла сюда и знала: он там, он её ждёт.

Скрипнула покосившаяся деревянная дверь. В часовню ворвался сквозняк. Враз загасли почти все свечи. Полумрак. Холод. Никого. Она осторожно продвинулась вовнутрь помещения ещё на несколько шагов. Не дождался. Изогнутый, распростёртый на полу, неподвижный. Первое, что она увидела – его застывший пустынный взгляд, обнажённые белки глаз в синеватых прожилках. Пена у краешка рта, искривленного последней судорогой. Расстёгнутая белоснежная манжета шёлковой рубашки, чуть запачканная кровью. Рядом – пустой шприц. Неужели ушёл? Неужели покинул? Неужели – снова одна?

Нет, он позвал и её за собой. Не сбежал в одиночку. Позаботился обо всём. Перед иконой на маленькой бархатной подушечке лежала её порция героина. Выбор был сделан. И она шёпотом ответила ему:

- Да.

Никто не услышал. Никто не сказал:

«Пока смерть не разлучит вас...»