Я смотрел вперед, пытаясь пробиться взглядом наружу и увидеть хоть что-нибудь. Бесполезное занятие, стоит заметить. Ну, а чем себя занять, когда уже который день мучает бессоница, и теребит душу нудящее чувство беспокойства за завтрашний день. Остается только размышлять и надеяться на самое лучшее — что в ближайшее время я во главе остатков семьдесят седьмого штурмового отряда Торговой Конфедерации покину эту богом забытую планету.

Будучи капитаном штурмового отряда, ровно сорок дней назад я отдал приказ своим подчиненным атаковать корабли пиратов, позарившихся на ценный груз каравана Торговой Конфедерации. Три наших танкера подверглись нападению со стороны агрессивно-настроенных чужих. Страйдеры, как их привыкли называть пилоты Конфедерации. Нескольких уничтоженных караванов с лихвой хватило руководству Торговой Конфедерации для того, чтобы всерьез озаботится проблемой космического пиратства. Ответная реакция была адекватной и предельно жесткой. Торговая Конфедерация стала в срочном порядке заключать дорогостоящие контракты с пилотами-асами и создавать штурмовые группы для защиты от страйдеров. Так я попал в семьдесят седьмой штурмовой отряд и возглавил его, благодаря прекрасным рекомендациям и солидному послужному списку.

Тяжело командовать людьми. Еще тяжелее посылать в бой, на верную смерть. Это я познал на себе. Баталия, ставшая роковой для моего отряда, была страшной и по-настоящему фатальной. Полусотне страйдеров противостояли двадцать человек. В живых осталось только семеро, включая меня.

Я держу в руках связку стальных жетонов и перебираю их один за другим. Медленно вожу пальцем по хромированной металлической поверхности и чувстую рельефность букв, соединяющихся в имена, фамилии, звания. Это все, что осталось от погибших. Увольнительные жетоны, которые они так и не получили по истечению срока своих контрактов. Железо иногда умеет шептать, говорить и даже кричать голосами мертвых. Может именно это обстоятельство и не дает мне спать. А может, я все слишком близко принимаю к сердцу и занимаюсь бесполезным самобичеванием. Ведь часть сознания до сих пор в ответ на каждую такую мысль упрямо говорит, что если жив остался, так радуйся. Если не погиб, значит пока не судьба.

По схожему принципу живет Василий Ерохин — главный герой нашего сражения с чужими. Героизму Васи можно позавидовать. Не каждый сможет направить свой штурмовик в эпицентр скопления вражеских сил и атаковать противника не жалея ни себя, ни технику. Страйдеры поначалу не придали особого значения ворвавшемуся в их ряды штурмовику, а когда поняли, в чем состоял коварный замысел человека, было уже поздно. Ерохин мастерскими финтами высшего пилотажа уходил от плазменных зарядов, лихо маневрируя между дисколетами противника. В итоге пираты, стремясь уничтожить назойлевый штурмовик, стреляли по своим же кораблям, что в итоге и сыграло решаюшую роль в исходе боя. Вася спас меня, и еще пятерых пилотов. Малая группа кораблей противника не стала рисковать и спешно ретировалась в гиперпространство, ровным счетом как и наш караван, который в самый разгар боя включил резонирующую тягу и дал деру со скоростью света. Командующий караваном струсил и бросил нас на произвол судьбы, видимо посчитал, что шансов на выживание у штурмовиков уже не осталось. Пусть гибнут. И ведь просчитался, скотина. Бросил людей в неизведанной части космоса, спасая груз и собственную шкуру. В конечном счете мы остались без навигационных карт, продовольствия и могли похвастаться разве что низким топливным запасом в энергобаках потрепанных штурмовиков и почти сведенным на ноль боекомлектом. На что в таком случае рассчитывать пилоту? Это все равно что оказаться на маленьком плоту посреди океана, без еды и компаса, при этом еще пребывать в состоянии полного неведения, где искать сушу.

Проклиная командующего и Торговую Конфедерацию на все лады, я направил людей к ближайшей планете, которая, к счастью, оказалась живой и вполне пригодной для существования человека. После успешного десантирования на поверхность всем сразу стало ясно — здесь нужно выживать и причем любыми возможными способами.

Первые дни местная фауна к нам не проявляла никакого интереса, но как только младший сержант Домингес имел неосторожность ободрать руку о колючий кустарник, местные твари почувствовали кровь и с тех пор не оставляли попыток оттяпать у кого-нибудь из нас кусок мяса, а то и вовсе сожрать целиком. Пришлось отбиваться с помощью положенных по штату бластеров и спешно соображать, как же обезопасить себя от такой масштабной угрозы. Решение нашлось после двухчасового обсуждения. Непомерными стараниями коллектива был разобран на части один из поврежденных штурмовиков, адаптированы под наземные условия силовые генераторы, бортовой компьютер, основные элементы радиопередающей установки, и сняты все мелкие технические приспособления имеющие хоть какую-то ценность. От корабля остался один каркас. Внешне звездолет выглядел совершенно нетронутым, но внутри воцарился хаос. Оборванные провода, голые сектора секционно-двигательных блоков, погнутые лямки держателей электронных замков медицинского шкафчика и отделений снаряжения первой необходимости. Мы использовали все, что могли.

Благодаря гениальной идее старшего сержанта Дмитрия Петрова, проявившего способности специнженера, было создано силовое поле, которое охватило территорию в сотню квадратных метров. Купол стал нашим спасением и временым убежищем. Мы покидали его только тогда, когда устраивали охоту на млекопитащих, условно поделенных с помощью самодельного биорадара на сьедобных и ядовитых, и в случаях космитических чисток уцелевших штурмовиков, оставшихся снаружи на растерзание прожорливым джунглям. Первая неделя ушла на адаптацию к местным условиям. За это время мы успели окрестить планету Зеленкой, наше жилище Бараком, а первое попавшееся съедобное животное Кряком. Ну, а как назвать млекопитающее, похожее на свинью, которое бегает быстрее зайца и трясет жирными маслами, при этом еще и крякая, как отбившаяся от стаи материковая утка?

Воду обнаружили неподалеку. Домингес наткнулся на пресноводный ручей в непосредственной близости от барака. Находка чуть не стоила жизни младшему сержанту. К нему подползла какая-то пучеглазая тварь и попыталась парализовать ядовитой слюной. И неизвестно чем бы кончилось дело, не подоспей вовремя лейтенанты Жан Мерсье и Майк Дэвидс. Они испепелили тварь бластами, а бесчувственного Рауля спешно оттащили в барак.

Домингеса до сих пор лихорадит. Хоть он и пришел в себя, но двигаться может с трудом. Старший сержант Мартин Дигинс, единственный из нас, кто имеет медицинский сертификат, считает, что Раулю сказочно повезло. Сразу после инцидента он вколол пострадавшему лошадиную дозу антисептика и мышечного релаксанта. Дигинс не ручался за успешный исход, но все-таки помогло.

С того дня мы стали действовать более осторожно. Выходили небольшими группами по два-три человека, и после выполнения поставленной задачи сразу же возвращались обратно. Может, именно поэтому мы до сих пор живы и надеемся на то, что мимо Зеленки рано или поздно пройдет караван Торговой Конфедерации и поймает сигнал нашего зонтика-пеленгатора.

* * *

Я задремал под утро.

Обычно в предрассветный час купол становится чуть светлее обычного. Это можно заметить, если хорошенько вглядеться в силовое поле. Днем оно почти прозрачное, а ночью становится бледно-голубым. Старший сержант Дмитрий Петров, принявший на себя заботу о силовых генераторах, снятых с штурмовика, настроил подачу энергии таким образом, чтобы они фактически подзаряжали друг друга. Конечно, расход был и еще какой, прежде всего за счет излучения и попадания в зону соприкосновения животных, но экономия позволяла выиграть время, а это являлось для всех нас одним из самых важных условий выживания.

Почти всегда я просыпался сам. Но сейчас, меня разбудили.

— Командир, — сказал кто-то и потряс меня за плечо.

Я открыл глаза. Рядом стоял сержант Ерохин. Вася был напряжен и, судя по по внешнему виду, крайне обеспокоен. Оглядевшись, я увидел остальных пилотов. Они напряженно следили за внешним биорадаром.

— В чем дело? — спросил я, поднимаясь с лежанки.

— У нас большая проблема.

— Что?

— У нас проблема, — тихо повторил Вася. — Большая. Метров пять ростом.

— Хищник? — я мигом вскочил на ноги.

— Без сомнения, — кивнул Ерохин. — Такую зверюгу мы еще не видели. Двухголовый зубоскал, похожий на тиранозавра. По внешним данным типичный мясоед. Стоит в пятидесяти метрах от барака и одной головой смотрит на небольшой выводок кряков, а другой наблюдает за нашим куполом.

Я подошел к пилотам, столпившимся перед маленьким радарным экраном. Высокий и мускулистый Майк Дэвидс, немного посторонился в сторону, уступая мне место. То, что я увидел, действительно оказалось проблемой. Силовым полем Петрова заинтересовался хищник-гигант. Животное стояло как вкопанное, и видимо, решало, чем же ему заняться в первую очередь — группой жирных крякающих существ, или странным светящимся шаром.

Первым делом я бросил взгляд на хмурого старшего сержанта Петрова.

— Что думаешь, Дима?

— Если сунет хоть одну башку в купол ему каюк, — уверенно заявил Петров. — Но вопрос в том, выдержат ли генераторы. На такую тушу пойдет мощный заряд. Может случиться электрический резонанс в цепи питания и тогда...

Он вдруг замолчал. Впрочем, и без его заключения, всем уже стало понятно, чем это может кончиться. Генераторы подсели. Если этот монстр захочет поближе познакомиться с нами, есть серьезная опасность, что купол перестанет функционировать.

— Что он делает? — спросил Дигинс, наблюдая за тем, как хищник несколько раз мотнул левой головой, направленной в нашу сторону.

— Принюхивается, сволочь, — предположил Ерохин. — Судя по его реакции, он сейчас решает на какой запах идти.

— Всем расредоточиться по периметру и приготовить оружие! — скомандовал я. — Ерохин, как у нас с бластерными энергозарядами?

— Хуже некуда, — упавшим голосом ответил Вася.

— Если купол исчезнет, нам придется отбиваться, — вставил Дэвидс. — Сразу найдется много желающих попробовать на вкус человека.

— Спасибо, Майк! Порадовал! — горько усмехнулся Вася и резко выхватил из кобуры бластер.

— Всегда рад помочь, — скупо улыбнулся Дэвидс.

— Отставить разговоры, офицеры! — резко вмешался я, отрывая взгляд от экрана биорадара. — Всем молчать! Двухголовый идет сюда!

В бараке повисла тишина. Все остались на своих местах и замерли с оружием в руках. Чудовище приближалось. Земля под ногами подрагивала от мощных по силе шагов исполинской зверюги. Позади меня раздался тихий, едва уловимый шепот младшего сержанта Домингеса. Исходя из моих скромных познаний испанского языка, я понял, что Рауль призывает в защитники Господа Бога и Пресвятую Деву Марию. Повернувшись к младшему сержанту, я приложил указательный палец к губам и покачал головой. Он замолчал.

Петров не сводил глаз с экрана биорадара. Все смотрели в его сторону, ожидая реакции. Силовое поле купола, несмотря на все свои плюсы, имеет один существенный недостаток. Нет возможности полного визуального контроля за происходящим извне. Если бы не самодельные устройства Петрова, и демонтированные внешние камеры штурмовика, приспособленные старшим сержантом для слежения за территорией, прилегающей к бараку, нам оставалось бы только молиться вместе с Раулем Домингесом.

Когда перестала дрожать земля, Петров резко согнул в локте левую руку и сжал пальцы в кулак. Понятный сигнальный жест пехотинцев-десантников — сидите тихо, смотрите в оба. Секундой позже Петров повернул ко мне экран биорадара, для того, чтобы я полюбовался происходящим снаружи.

Чудовище остановилось перед силовым полем. Две головы начали интенсивно обнюхивать верхнюю часть купола. Я с замиранием сердца смотрел на то, как зверь реагирует на резкий запах озона и пытается уловить присутствие людей. Что-то ему подсказывало — внутри есть чем поживиться. Я перевел взгляд с экрана на старшего сержанта и ясно осознал, что чувствует Дима в эти мгновения. Если двухголовая тварь сделает неосторожное движение и коснется силового поля, шандарахнет так, что мало не покажется не только ей, но и нам тоже. В таком случае придется отстреливаться от зубастых обитателей джунглей и потрошить еще один штурмовик, ради свежих генераторов. Задачка та еще. Риск велик — опасность отовсюду. В придачу еще и работы прибавится непочатый край.

Монстр недолго интересовался нашим куполом. Издалека раздалось групповое покрякивание. Две головы животного моментально обернулись на звуки. Тварь быстро соображала. Она издала радостный дикий визг, развернулась всем телом и побежала прочь от барака. Петров минуту смотрел на экран, а потом облегченно вздохнул.

— Ух.... Обошлось.

Весь офицерский состав сразу расслабился и зачехлил оружие.

— И куда поскакал этот мутант-переросток? — спросил лейтенант Жан Мерсье.

— А черт его знает, — равнодушно пожал плечами Петров. — По-моему, чем дальше он уберется, тем лучше.

— Двухголовый за кряками побежал, — решил Вася и чуть помедлив, добавил: — Между прочим, у нас тоже охота по плану. Кушать то что-то надо!

Никто не стал с ним спорить. Петров, правда, пробубнил себе под нос, что если мы еще неделю посидим на таких харчах, то скоро сами крякать начнем. Коллектив оставил его язвительное замечание без сопроводительных комментариев.

— Итак, господа офицеры, — начал я, обращаясь ко всем. — Сегодня обычный график работы. Охота на кряков и чистка штурмовика лейтенанта Дэвидса. Всем известно, что вчера лейтенант Мерсье и старший сержант Ерохин совершали дежурный обход территории. Так вот, мы до сих пор не в состоянии решить до конца проблему пагубного влияния местной флоры на наши корабли. Штурмовики очень быстро зарастают растительностью. Чем чаще мы ее выжигаем бластами, тем больше ее появляется. Недавно старший сержант Дигинс проверял техническое состояние своего корабля после чистки и пришел к выводу, что выделения растений каким-то непостижимым образом начинают разъедать корпус.

— Готов сделать неутешительный прогноз, — вставил Мартин с моего молчаливого согласия. — Если джунглям дать еще несколько месяцев, штурмовики не смогут взлететь. Даже при условии регулярных зачисток.

— Жалко напалма нет, — печально вздохнул Вася. — Взять бы и выжечь все к чертовой матери в радиусе километра! У здешнего зверья и прочей живности сразу поубавится желание иметь с нами дело.

— Напалмом эту проблему не решишь, — возразил Дэвидс. — Биоактивность здесь очень высокая. Ударишь таким методом по джунглям и его обитателям, недолго будешь наслаждаться тишиной и спокойствием. Быстро набегут, да и разрастется все пуще прежнего. Здесь поможет разве что малогаборитная протоплазменная бомба.

— У нас нет ни того, ни другого, — сказал я. — Давайте учитывать наши реальные возможности, а именно оружие, технические средства и головы на плечах. Старший сержант Петров всем показал хороший пример. Если кого-нибудь осенит идея по поводу решения проблемы, пусть предлагает незамедлительно. В нашем положении нельзя пренебрегать любыми вариантами.

— Все ясно, командир, — кивнул Ерохин. — Будем напрягать мозги.

— Теперь простой, но важный вопрос, — продолжил я. — Кто пойдет добывать завтрак?

* * *

Завтрак добывался с трудом. Поймать кряка оказалось непросто. Стоило только подойти к небольшому упитанному зверьку, как он испуганно крякнул и бросился наутек. Устраивать погоню мы не стали. Все равно не догоним, как бы не старались.

Я с старшим сержантом Петровым сидел в засаде. Дима добровольно вызвался поохотиться, а я решил составить ему компанию и, воспользовавшись моментом, поговорить с ним наедине.

Старший сержант внимательно выслушал мои опасения относительно дальнейшего пребывания на Зеленке и с большинством из них согласился.

— Да, мы круто попали, командир, — сказал Петров, — Но все же, несмотря на смертельные опасности, поджидающие нас в джунглях, еще остается шанс выбраться отсюда. Полтора месяца выживания в экстремальных условиях лично я не считаю простым везением. Мы остались живы только потому, что не унываем и надеемся на лучшее. Если будем вешать нос и опускать руки, нас съедят. Однозначно!

— Сначала я хотел выслушать твои предложения. Как думаешь, что лучше сделать в первую очередь?

— Нужно обязательно поменять генераторы, — сразу ответил Петров. — И сделать это надо сегодня, в худшем случае — завтра. Только вот каким штурмовиком придется пожертвовать? Уж простите, командир, решать не мне. Тут я вам не советчик.

— Бросим жребий, — сказал я. — Это трудный выбор, но его придется сделать.

Старший сержант с пониманием отнесся к моим словам. Мы ненадолго замолчали, прислушиваясь к звукам, доносящимся из глубины джунглей. Звуки были страшные. От клацанья чьих-то зубов, короткого предсмертного визга выдающего жертву, и громкого чавканья неизвестного монстра, волосы на затылке вставали дыбом. Петров в отличие от меня даже не вздрогнул.

— Мда… — сказал он, переключая тумблер бластера с боевого на шоковый режим. — Надеюсь, это не нашего кряка только что сожрали с потрохами. Иначе мы тут долго просидим.

Я последовал его примеру. Переключил оружие в менее опасный режим. Стрелять по крякам из пилотского бластера настоящими боевыми лучами — занятие для идиотов. Во-первых, на шум зубастой дряни набежит видимо-невидимо, а во-вторых, в результате прямого попадания в кряка, от него не останется даже мокрого места, только запах паленого мяса. Сомневаться в этом не приходиться. Доказано старшим сержантом Василием Ерохиным. Первая охота на Зеленке для него была неудачной. Он чуть не погиб. Зато теперь привык и освоился, и больше глупостями не занимается.

— Не спи, командир, — Петров несильно толкнул меня локтем в бок.

Я поднял глаза. Старший сержант смотрел на меня с небольшим укором. Да, он прав. Охотник пока из меня никакой. Но я стараюсь.

— Слышишь? — спросил Петров, кивая в сторону большого куста. Он находился совсем рядом от нас — в метрах десяти. Я уловил тихий шуршащий звук прямо оттуда. Кивнул старшему сержанту — да, слышу.

— Кто-то ползет, — шепотом сказал Петров. — Скорее всего — кряк. Он всегда, когда чувствует опасность, пригибается к земле и ползет. Если видит рядом хищника, и понимает что не удрать, то замирает. Может даже не дышать несколько минут. Поэтому сидим тихо, командир. Нельзя его спугнуть в очередной раз. Как только появляется, выпрыгиваем из укрытия и глушим.

Я представил себе такую картину, и мне вдруг стало жаль бедного зверька. Ему определенно не повезло. Я не имел ни малейшего понятия — какой численности достигает популяция этих маленьких животных, но вот уж нисколько не сомневался в том, что если их родную планету начнет обживать человек, для кряков все кончится довольно печально. Люди истребят этот вид, причем довольно быстро. А все потому, что мясо у этих зверьков очень нежное. Чем-то по вкусу напоминает курятину.

Кряк появился неожиданно, но Петров был начеку. Он молниеносно выскочил из укрытия, словно удав, подкарауливший кролика, и я даже глазом не успел моргнуть, как хлопнул бластер. Следом раздался победоносный баритон сержанта:

— Ага, попался! Съедобный ты наш!

Я вышел из-за кустов и увидел небольшого мохнатого зверька, дергающегося в судорогах. Кряк с виду немолодой, но и не старый. Мы уже научились это определять. Сорок дней на Зеленке не прошли даром для каждого из нас.

Петров подошел к кряку, поднял его и ловким движением свернул шею. Секундой позже улыбнулся, глядя мне в глаза.

— Ну, вот и завтрак. Осталось только разделать и приготовить.

Сержант, посчитав охоту законченной, не говоря более ни слова, пошел в сторону барака. Я направился следом за ним. Когда до купола осталось всего ничего, Петров вдруг выругался и ускорил шаг. Впереди нас ожидала необычная картина. Купол то бледнел, то вновь становился ярче обычного. Если я не ошибаюсь, такой режим работы силовых генераторов называется нестандартным или фазой импульсной интенсивности. Пилот перед стартом должен проверить, с какой мощностью подается силовое поле и все ли в порядке. То, что мы увидели — так называемый тест-контроль.

Когда сержант подбежал к куполу он не стал стесняться в выражениях. Судя по тону, терпел он достаточно долго.

— Какого черта тут просходит? Кто там такой умный? Генераторы же в момент посадим!

Сразу после резких выражений сержанта Петрова купол исчез. Первый взгляд, который я бросил в центр барака сразу расставил все по местам. Переключениями силового поля командовал Василий Ерохин. Он же первым и ответил, не менее жестко:

— А рацию кто с собой брать будет? И как по-другому прикажете прилечь ваше внимание, а?

Я посмотрел на Майка Дэвидса и Жана Мерсье. У обоих вид хмурый и задумчивый. Сразу понятно — Ерохин действовал с взаимного согласия старших по званию. Субординацию пока никто не нарушал. Что ж, теперь осталось узнать только причину, а уж потом критиковать необдуманные действия, если они, конечно, не имеют под собой какого-либо разумного объяснения.

— Что случилось? — спросил я, обращаясь к Дэвидсу и Мерсье.

Майк ответил первым.

— Наш зонтик засек сильный сигнал. Только он идет не из космоса, а с поверхности планеты. Источник совсем рядом — в пяти километрах от нас. Пробная расшифровка показала, что передача ведется с боевой стрелы страйдера. Целиком сигнал мы раскодировать не смогли, только первую часть.

— Каким-то образом на поверхности Зеленки оказался пират, который подает сигналы бедствия, — вставил Мерсье. — Если учесть уровень технического развития страйдеров и вспомнить их нерушимый закон о взаимовыручке, то можно сказать, что наше положение становится крайне опасным. Нас уничтожат сразу, как только заметят. Я думаю — это всего лишь вопрос времени.

— И его нельзя упускать, — добавил Ерохин, явно предугадывая мою ответную реакцию.

— Страйдера и его корабль надо уничтожить! — сказал я и тут же обвел всех испытывающим взглядом. — Возражения есть? Так... Понятно. Все согласны.

— Кому-то придется топать в джунгли, — задумчиво изрек неразговорчивый Дигинс.

Я перевел взгляд на него и согласно кивнул. Он все понял правильно. Если мы займем выжидающую позицию относительно пирата и повременим с заменой силовых генераторов, это может обернуться фатальными последствиями. Необходимо что-то предпринять и нужно действовать быстро, с предельной точностью десантников-пехотинцев и с расторопностью роботов-разгрузчиков.

— Предлагаю следующее, — сказал я, присаживаясь на свою лежанку. — Сегодня необходимо провести срочную замену генераторов, иначе мы сегодня-завтра лишимся защиты купола. В качестве решения предлагаю свой штурмовик. Что же касается ликвидации страйдера, то этим займутся три человека. Бросим жребий. Думаю, так будет справедливо.

По лицу Ерохина пробежала тень. Вася хоть и старался не показать вида, что хочет вызваться добровольцем в группу, которая займется пиратом, но все же выдал свои намерения с головой. Тем не менее, он промолчал. Явно понадеялся на жребий. Герой.

— Я считаю, что Домингесу лучше всего остаться под куполом, — сказал Дигинс.

Мудрые слова. Рауль еще слишком слаб, как для пятикилометрового марш-броска, так и для работы. Несмотря на то, что он сейчас пытается опротестовать решение Мартина, все разделяют мнение нашего доктора. Даже говорить ничего не надо. Все итак видно по серьезным лицам.

Завтрак прошел под завесой молчания. Разделкой кряка и обжаркой как обычно командовал Майк Дэвидс. Мы ему не мешали, у него здорово получалось. Майк всегда честно делил еду на равнозначные порции и при этом не забывал, шутя говорить о том, что если ему посчастливиться вновь оказаться на Земле или Марсе, он подумает на старости лет открыть свое дело — маленький ресторанчик или кафе.

У меня тоже были планы на будущее. Если получится вернуться в родной городок, первым делом женюсь на какой-нибудь хорошей девушке и подам прошение в отделение Демографического Регистра. Хочу получить разрешение на рождение двух детей — мальчика и девочки. Уверен, мне не откажут, особенно если предварительно наведут справки по местам работы, учтут годы службы и специфику работы пилота по контракту. О кредитоспособности можно не волноваться. Наш работодатель в случае выполнения контракта обеспечит полную выплату. Это большие деньги. На них можно открыть небольшой ресторанчик или растить детей, в каком-нибудь тихом и спокойном городке безопасной экологической зоны.

— Как будем кидать жребий? — спросил Ерохин, когда с завтраком было покончено.

— Выключи поле, наломай с ближайшего кустарника три тонкие ветки и дай мне, — сказал я. — Кто вытянет длинную останется здесь, а кто короткую — пойдет гасить сигнал страйдера.

Вася отсутствовал несколько минут. За это время Петров и Дигинс внимательно следили за ним, готовые в случае нападения животных вмешаться в любой момент. Обошлось без приключений. Ерохин вернулся и отдал мне все, что собрал. Я быстро укоротил сухие веточки. Прижал их большим пальцем к ладони, так чтобы никто не смог определить какая длинная, а какая короткая, и вытянул вперед.

— Тяните.

Первым решился Мерсье, потом Дэвидс, следом Петров и Ерохин, последним взял свою веточку Мартин Дигинс. Через секунду все прояснилось. В джунгли пойдут Жан и Майк. Ерохин быстро оглядел жребий остальных и с возмущением покосился на мой.

— А кто третий? Здесь всего две короткие! Остальные длинные! Даже у тебя, командир!

— Третьим буду я! — твердым голосом сообщил я и сломал свой жребий пополам. — И это не обсуждается.

* * *

Джунгли Зеленки таят в себе много опасностей. Каждый из нас, знал об этом, отправляясь в нелегкий путь. Перед началом похода я примерно представлял себе с чем придется столкнуться, но все же мои представления шли в разрез с действительностью. После трех километров джунгли преобразились до неузнаваемости. Трава поменяла свой цвет — с салатного на ярко-желтый. Вокруг появились неизвестные деревья, с длинными тонкими ветвями, закручивающимся в спиральные кольца, словно виноградные лозы. Знакомых колючих кустарников здесь уже не было, зато почти на каждом шагу глаза упирались в пестрые бутоны стелящихся по земле, цветов. С виду может и красивые, но не безобидные. Мы это поняли, когда лейтенант Мерсье примял ступней несколько цветков и сразу получил в ответ маленькую иглу в шею. В следующее мгновение я выхватил бласт и двумя залпами выжег большую часть пестрой растительности в радиусе десяти метров. Майк помог Жану вытащить иглу. Мерсье отделался легким испугом. На коже появилось небольшое покраснение и, судя по его первым жалобам, неприятный зуд, словно от укуса насекомого.

— Смотрите под ноги, — сказал я, с опаской оглядываясь по сторонам. — И вообще старайтесь ничего не упускать из виду. Любой шорох, движение должно привлекать наше внимание. Мы гости на этой планете, причем незваные, и поэтому должны вести себя осторожно.

Замечание на самом деле было лишним. Лейтенанты не хуже меня понимали, как им следует себя вести в сложившейся ситуации. Мы достаточно времени провели на Зеленке, чтобы ясно осознать, как обезопасить себя на этой дикой зеленой планете. И даже соблюдение необходимых мер предосторожности не гарантирует нам полную защиту от прожорливого зверья и нападок местной флоры. Неожиданности все-таки случаются.

На поясе запищала рация. Я в очередной раз поймал себя на мысли, что если бы в комплектации снаряжения первой необходимости пилота-контрактника не было этого замечательного устройства, нам пришлось бы туго. А так, всем известно — рации по-старинке продолжают укладывать в комплектацию, пусть даже пилоты ими и не пользуются.

Мелодичный писк повторился снова. Я вытащил из-за пояса рацию, поднес к губам и нажал кнопку.

— Калугин на связи.

Через секунду я узнал голос Мартина. Дигинс следовал моим указаниям и докладывал обстановку каждые полчаса. К тому же, сержант корректировал наш маршрут с помощью нашего зонтика-пеленгатора, настроенного на маленький радио-маяк — еще одна самодельная поделка Дмитрия Петрова. Эх, чтобы мы делали без сержанта! Наверное, уже давно бы хрустели обглоданными костями где-нибудь под ногами хищных инопланетных тварей.

— Командир! Ерохин и Петров ушли снимать с твоего штурмовика генераторы! — голос Мартина был спокоен. Я как-то сразу расслабился.

— Хорошо.

— Вы немного отклоняетесь от намеченного курса. Но погрешность небольшая. Даже если пойдете дальше по прямой, цель должна оказаться в зоне вашей видимости.

— Спасибо, Мартин. Все понял. До связи.

— До связи, командир.

Я вернул рацию на место и простым указывающим жестом дал понять Мерсье и Дэвидсу, что небольшая передышка закончилась, нужно идти дальше.

Конечно, можно было легко преодолеть опасное пятикилометровое расстояние по воздуху, на штурмовиках, и парой-тройкой залпов из лазерных пушек превратить боевую стрелу страйдера в груду оплавленного металла, но стоило ли так рисковать? Вдруг сигнал бедствия пирата это западня, хитро расставленная чужими? Я не мог подвергать такому риску всех своих людей и уцелевшую технику. Она могла еще нам пригодиться. Наша миссия пока что носила исключительно разведовательный характер.

Дэвидс задавал быстрый темп. Я не без труда поспевал за мускулистым Майком и время от времени оглядывался на Мерсье. Жан не отставал. Молчание стало нашим добрым другом и верным спутником в этой дороге, и мы не собирались глушить собственными голосами звуки, которые могли предупредить нас о приближении хищного животного или какой-нибудь другой опасности. Один раз пришлось остановиться и спрятаться в кустах от крупного зверя, размером со слона. Он лениво прополз мимо нас, пожирая на ходу траву и обильно поливая землю бледно-желтой слюной. Вскоре на пути встретились более опасные создания, но занятые исключительно собой. Старые знакомый — двухголовый монстр и панцирный крокодил. Один начинал пожирать другого. Двухголовый вышел победителем из короткой схватки и в целом благодаря своим габаритам, мощным и точным ударам когтистых лап и двум рядам острых зубов. Прямо у нас на глазах он разорвал на части крокодилью тушу, отбросил в сторону окровавленный панцирь и принялся неторопливо поедать жертву. Мы смотрели на это зрелище совсем недолго. Попытались уйти незамеченными, но хищник заметил движение. Он повернул голову в нашу сторону и несколько секунд смотрел на перепуганного Жана, Майка и меня. После чего спокойно принялся поедать крокодила.

Я толкнул оцепеневшего Жана в бок и сказал:

— Пойдем, пока он не передумал.

Мерсье уговаривать не пришлось. Мы быстро преодолели оставшую часть маршрута, и вышли к месту, где по нашим расчетам и находился источник сигнала — чужой корабль. Боевая стрела страйдера.

Не зря эти корабли так называют пилоты-контрактники. Пиратский звездолет имеет форму наконечника стрелы, и в целом, размерами не уступает нашему штурмовику. Десять метров в длину, четыре в высоту и пять в поперечнике.

Я без труда узнал знакомые очертания пиратского корабля еще за полсотни метров от нас. Остановился, переводя дыхание, и сжал ладонь на рукоятке бласта.

На первый взгляд, стрела страйдера угодила на Зеленку очень давно. Такой вывод я сделал, оглядывая корабль, который уже успел целиком зарасти и стать почти неотделимой частью местного пейзажа.

Я пресек первый порыв, рванувшегося вперед Дэвидса. Преградил ему путь рукой и сказал:

— Не дури, Майк. Сначала нужно получить потверждение Дигинса.

Дэвидс кивнул и занял выжидающую позицию. В качестве укрытия, как и прежде, мы использовали густые заросли. С позиции стрелы страйдера заметить нас можно разве что каким-нибудь биорадаром. Сомневаюсь, что приборы такого рода имеются на борту чужого звездолета. Поэтому я без опаски снял рацию, нажал кнопку и сказал в полный голос.

— Дигинс, на связи Калугин. Мы у цели. Проверь зонтиком наши координаты.

— Я все понял, командир, — радостно сообщил Мартин. — Проверяю. Ждите.

Я убрал палец с кнопки и вопросительно покосился на Дэвидса и Мерсье. Майк понял мой безвучный вопрос и выразил свою точку зрения.

— Если Дигинс даст добро, считаю, что нам стоит попробовать зайти к стреле с разных сторон и попытаться найти уязвимые места в корпусе. К примеру, в хвостовой части. Подойдем группой и одновременно ударим бластами. Прожгем дыру и ворвемся, ликвидируем чужака, если он еще жив и уничтожим всю радиопередающую аппаратуру.

— А если у него задействовано силовое поле? — спросил Мерсье, глядя на Майка. — Тут бласты не помогут.

— Жан, о каком поле ты говоришь? — губы Майка растянулись в довольной усмешке. — Смотри, корабль весь зарос. Я вообще думаю, что страйдер уже мертв. Не знаю, как он попал сюда, на Зеленку. Может, ему кто-то из нас помог в этом. Вот моя версия: он дотянул до планеты, приземлился, вырубился на месяц, а когда очнулся включил аппаратуру, а потом уже склеил щупальца. Спешу вам напомнить, что анатомия страйдеров нашим ученым до конца не ясна. Есть предположения что они могут в стрессовой ситуации погружатся в спячку, тем самым сберегая и в дальнейшем восстанавливая свою нервную систему.

— Командир, — из рации раздался голос Дигинса. — Вы на месте. Источник рядом.

— Спасибо, Мартин, — сказал я, — Скажи, а Петров и Ерохин уже вернулись?

— Да, Дмитрий сейчас меняет генераторы.

— Передай рацию Ерохину. Хочу с ним поговорить.

Майк посмотрел на меня. Во взгляде читалось несогласие. Молодец. Угадал ход моих мыслей.

— Мы не будем штурмовать стрелу, — сказал я Дэвидсу. — Мои опасения не потвердились. Сейчас побережем себя и энергозаряды бластов. За нас задачу выполнит Ерохин. Он справится, как никто другой.

— Командир, — в рации раздался знакомый голос сержанта. — Я на связи.

— Вася, у тебя пятиминутная предстартовая готовность. Ставлю перед тобой две боевые задачи. Первая — уничтожить цель. Координаты возьмешь у Дигинса. Вторая задача — прикрыть наш отход к бараку. В любую зубастую живность и прочую гадину, которая будет мешаться у нас на пути — стреляй без всякого сожаления. Приказ понятен?

— Так точно! — чуть на закричал Ерохин в рацию. — Разрешите исполнять немедленно?

— Разрешаю, — я наконец-то позволил себе улыбнуться. — Дуй живо к своему штурмовику. И чтобы одна нога в бараке — другая в кабине пилота!

* * *

Вася дал жару. В мастерстве пилотирования Ерохин уже давно проявил себя как настоящий ас, и в очередной раз потвердил свой негласный титул лучшего стрелка семьдесят седьмого штурмового отряда.

Его корабль пронесся над моей головой спустя десять минут после того, как я лично отдал ему приказ уничтожить пиратский корабль. Вася спикировал над целью, и дал залп из большой лазерной пушки.

Мы уже успели отойти на безопасное расстояние, но все-таки почувствовали сзади сильный взрыв и резкий порыв ветра, толчком ударивший в спину. Через минуту на связь вышел Дигинс и подтвердил поражение цели. Сигнал бедствия прекратился.

Нам не оставалось ничего, кроме как следовать обратной дорогой, под прикрытием с воздуха. Ерохин прикрывал наш отход и лупил по всему, что двигалось в нашем направлении. В результате — горящие заросли, вырванные с корнем деревья, обгорелые туши коренных обитателей Зеленки.

Как порою страшен бывает человек, верхом на летающем коне с лазерной пушкой... Так любил говорить один из моих знакомых, который работал на распределительной базе расположенной возле пояса астероидов родной Солнечной системы. Где бы мы не были, везде несем с собой смерть и разрушения. А ради чего? Многочисленные колонии, постоянно растущий технический прогресс, далекое светлое будущее. Люди уничтожают агрессивно-настроенных чужих, чтобы выжить самим. Если не мы их, то они нас. Таков девиз, рвущегося в бой десантника-пехотинца.

На возвращение мы потратили меньше времени. Двигались почти без остановок. Каждый молча завидовал Васе. Даже я. Мне было очень тяжело отдавать на растерзание свой штурмовик. Это все равно, что бросить старого друга на верную погибель, навсегда оставить его в таинственных дебрях зеленых джунглей, которые готовы переварить в себе все что угодно, даже высокопрочный металл. Я был уверен в том, что когда Майк и Жан задирали вверх головы, наблюдая за полетом Ерохина, они думали — как все-таки здорово ощутить под своими пальцами шероховатость пилотского штурвала, и почувствовать легкое и волшебное ощущение безграничной свободы, возникающее в полете.

Все шло по плану, до тех пор, пока в непосредственной близости от нашего барака Ерохин почему-то не сделал петлю над куполом силового поля и вдруг стремительно ушел свечой в небо. Я задумчиво посмотрел ему вслед и открыл рот от удивления. Чего-чего, а этого я не ожидал.

— Куда это он? — непонимающе спросил Дэвидс.

— Не знаю, — сказал я и рванулся вперед, к бараку.

Навстречу мне выбежали Дигинс и Петров. У них был такой ошарашенный вид, что я даже немного опешил. Мартин, увидев меня, замахал руками и закричал:

— Караван! Рядом с Зеленкой идет караван! Сигнал нашего зонтика принят! Получен ответ!

Теперь с Васей все ясно. Принял сигнал своим пеленгатором и, не задумываясь, пошел на контакт, звать на помощь.

— Ну, что ж, — сказал я, словно подвел итоговую черту под нашим пребыванием на зеленом карлике. — Собираем вещи и по машинам!

Общее ликование длилось недолго. Когда четкий сигнал каравана приглушил другой, более мощный и прерывистый, все застыли, кто — где стоял. Если зонтик не сглючил, значит, каждый из нас подумал об одном и том же. Страйдеры.

— Вася... — прошептал я и кинулся к Дэвидсу.

— Майк, мне нужен твой штурмовик!

— Бери мой, командир, — сказал Рауль. — Я полечу с Мартином. Он все равно не даст мне пилотировать корабль.

Я повернулся к Домингесу и сказал:

— Спасибо.

— Ve vaya con Dios, el jefe, — ответил Рауль. — Иди с Богом, командир.

— Я с тобой, — вставил Дэвидс.

— Я тоже, — сказал Петров.

— Думаете, я вот так останусь здесь, на радость местному зверью? — Мерсье хитро прищурился и почесал шею. — Мои предки говорили — À la guerre, comme à la guerre. Надеюсь, выражение в переводе не нуждается?

* * *

Когда корабль выныривает из верхних слоев стратосферы перед глазами пилота открывается бесконечный мрак вечно холодного космоса. Взгляд цепляется за мерцающие огоньки далеких звезд, а тело начинает ощущать снижающийся уровень перегрузки.

Я гнал штурмовик Домингеса на полном форсаже. Позади меня едва заметными точками угадывались корабли Дэвидса, Мерсье и Петрова. Они шли вровень друг с другом. Нас было четверо, и мы спешили на выручку Васе Ерохину. Для того, чтобы в целом оценить картину происходящего мне потребовался минутный анализ данных, поступающих с пеленгатора на экран бортового компьютера.

— Внимание всем, — сказал я, закончив анализ. — Мы имеем дело с эскадрильей. Идет прямиком на караван. Вы его видите?

— Вижу, — сразу откликнулся Дэвидс. — Две старые посудины большого тоннажа. Их кто-нибудь охраняет вообще? Никакого сопровождения не вижу!

— Где Ерохин? — спросил я, безрезультатно вглядываясь в илюминатор.

— Да вот он! — ответил Петров. — Справа по борту. Рядом с караваном. Разворачивается в нашу сторону.

— Сержант Ерохин, — рявкнул я в микрофон гермошлема. — Вася, ты чего творишь?!

— Виноват, командир.

— Что там с караваном?

— Почти никаких признаков жизни.

— Что значит почти никаких?

— Я посылаю сигнал о помощи, его принимают, но стыковочный шлюз не открывают, в переговоры не вступают. Больше ничего.

— Они в курсе, что страйдеры их запеленговали и идут наперехват?

— Не знаю, командир. Я пробовал сообщить командованию караваном. Бесполезно.

Я на секунду отвлекся, снимая скриншот с камеры внешнего слежения. На экране бортового компьютера появилось увеличенное изображение куска бортовой маркировки одного из танкеров каравана.

— Грузовое судно КР-107, с вами говорит командир семьдесят седьмого штурмового отряда Торговой Конфедерации Александр Калугин. Предупреждаю — вы находитесь в зоне обстрела страйдеров! Рекомендую вам немедленно задействовать свои двигатели и уйти в гиперпространство.

— А как же мы? — спросил Вася.

— Мы уже не успеем, сержант, — холодно обьяснил Дэвидс. — Лично я буду драться до последнего. По мне уж лучше погибнуть в честном бою, чем прятаться от этих гадов на проклятой планете.

— Майк, не устаю тобой восхищаться! — признался Мерсье. — Только вот бой по-моему будет нечестным. Их вон сколько, у меня аж перед глазами рябит, а нас всего пятеро.

— Семеро, — в разговор вклинился знакомый голос Дигинса. Мартин плелся где-то в конце. — Рауль говорит, что хочет дорого продать свою жизнь и надеется, что вы поможете ему в этом. Мне тоже признаться, Зеленка уже сидит глубоко в печенках. И если командующий этого каравана не струсит, я готов биться за него, его экипаж и всех нас вместе взятых.

Я хотел, было возразить и сбить сей героический порыв со всех, но Вася Ерохин взял на себя слово и спросил меня в прямом эфире:

— Командир, помнишь инцидент со станцией Марс-1?

Я вздрогнул. Историю так называемого «Марсианского кульбита» знает каждый пилот. Об этом даже любому стажеру рассказывать не надо. Все помнят самую большую аварию в истории освоения человеком родной Солнечной системы.

Десять лет назад, японский исследовательский корабль «Химе» производил плановую стыковку со станцией Марс-1. Случился сбой в навигационной системе и «японец» по ошибке ушел в гиперпрыжок, только по счастливой случайности не задев станцию. Зато он погасил излучением гиперволны всю электронику и нарушил работу системы гравитации. «Химе» в итоге так и не нашли. Звездолет канул в неизвестность. Станцию «Марс-1» реанимировали три с половиной месяца.

— Вася, что ты задумал? — спросил я со всей серьезностью в голосе.

— Я покажу страйдерам марсианский кульбит.

Вася не шутил. Я тотчас высказался по этому поводу, и в эфир выплеснулась бурным потоком нецензурная брань. В этот момент ничто не могло меня сдержать. Я потерял тринадцать человек, и не хотел терять кого-либо еще. Но, я понимал, что мне уже не повлиять на решение этих отчаянных парней и не уберечь их от смертельной опасности. Позорное бегство или героическая смерть. Они сделали свой выбор. И я, как капитан, пойду с ними до конца.

Вася разгонял корабль. Гиперпрыжок можно выполнить только при соблюдении трех важных условий: максимального ускорения, четкой работы навигационных систем и стартовой готовности гипердвижка.

— Назад, дурак! — орал я, надрывая голосовые связки.

— Я тебя не слышу, командир, — спокойно сказал Вася. — У меня какие-то помехи в эфире.

— Какие помехи?! — не унимался я. — Ты у меня не звезду героя получишь, а станешь вечным сортирным дежурным на распредбазе в каком-нибудь захолустье!

— Мы уже не вернемся, командир. Назад дороги нет.

Это было последнее сообщение Ерохина. Вася дал такого ходу своему штурмовику, что от его двигателей потянулся едва заметный белесый след. Максимальное ускорение, стартовая готовность гипердвижка. Мгновенный выброс сжатых тяговых газов и все. Пуск.

Левый фланг подошедшей эскадрильи пиратов Ерохин прорезал, как раскаленный нож холодное масло. Сорок с лишним кораблей попали под поток гиперволны, потеряли управление и закрутились волчком. Повинуясь первому возникшему позыву, я врубил движки на полную мощность и дал бортовому компьютеру команду готовить гипердвигатель к стартовой фазе.

Если вспомнить устройство гипердвигателя и подумать об основных принципах его работы, в голову напрашивается всего одна мысль. У меня есть шанс найти Ерохина. Пусть даже небольшой, но все-таки есть. Если Вася не копался в настройках гипердвижка, его выбросит из гиперпространства через один парсек, то есть через три с гаком световых года отсюда. Если я не стану менять настройки и прыгну вслед за Ерохиным, гипотетически можно предположить, что нас выбросит в одном и том же месте.

— Майк, ты старший, — сказал я в эфир. — Не повторяй моей ошибки.

— Система готова к включению гипердвигателей, — любезно сообщил бортовой компьютер и тут же безразлично поинтересовался. — Вы уверены, что хотите выполнить гиперпрыжок?

-ВРУБАЙ! — сказал я, нажимая большую красную кнопку в центре штурвала.

Последнее, что я видел перед собой, так это боевые стрелы страйдеров, приблизившихся в одно единственное мгновенье. Потом фюзеляж штурмовика накрыла вспышка ослепительного света, и мир вокруг меня вдруг потемнел.

* * *

Очнулся я от спокойного мужского голоса:

— Пилоты штурмовых кораблей. Вы живы?

— Живой вроде. Башка трещит только.

Я приподнялся в кресле пилота и понял, что жив. В динамике гермошлема шла радиопередача. Узнав голос Ерохина, я облегченно вздохнул и в свою очередь сказал в эфир:

— Я тоже живой. Могу говорить.

— Вы все чокнутые! — вдруг резко выпалил неизвестный. — Парни, вы, что с головой вообще не дружите?! По неизвестной траектории в уйти в гипер, да еще прямиком через эскадру страйдеров… Это же поступок на грани умопомешательства!

— Кто ты такой? — спросил я, со стоном хватаясь за голову. Ерохин прав, башка после гипера стремится расколоться на части. Ощущения покруче сильного похмелья.

— Я ваш счастливый билет домой, — хвастливо заявил неизвестный и секундой позже мне удалось распознать в корабле, появившемся рядом с моим уникальный звездолет класса «Следопыт». Такие корабли сравнительно недавно поставлены на конвеер и стоят бешенных денег. С помощью «Следопыта» можно без труда найти кого угодно по следу, оставшемуся в гиперпространстве.

— Вы нам чуть было не испортили охоту на живца, — продолжал тораторить незнакомый пилот. — Командущий флотом после первого прыжка вышел на прямую связь и как начал орать, кто такие, что здесь делаете. А этот ваш, Дэвидс, и говорит, что из семьдесят седьмого, штурмового. Про вас уже давно слух идет, что все погибли, никого не осталось.

— Так караван — это подсадная утка? — спросил Ерохин.

— А ты думал настоящий? Старье ведь видели, а не танкеры. Ржавые посудины. Командование решило подсунуть их страйдерам, пираты и клюнули. Три эскадры Торговой Конфедерации ждали расплаты за многочисленные нападения на грузовозы. И вот, дождались.

— Я не видел никаких эскадр, — возразил Ерохин.

— Так и будут корабли военного флота выходить по твоей команде из маскировочного поля. Ты кто по званию — сержант или лейтенант?

— Он рядовой, — вклинился я в разговор. — Разжалован за неподчинение прямому приказу командира. И вот, что, пилот. Если у тебя есть распоряжение вернуть нас назад, делай свое дело, а не вешай язык на штурвал.

Пилот ненадолго замолчал, явно обиженный моими словами, потом буркнул о том, чтобы мы настроили на бортовых компьютерах открытое соединение с внешним источником данных и ждали, пока он внесет коррективы в программу следующего гиперпрыжка.

Шмурмовик Васи я не видел (скорее всего он находился прямо за мной, либо прятался за Следопытом), зато отчетливо слышал его голос в эфире.

— И что теперь, командир? — спросил Ерохин, когда пилот следопыта закончил свою работу и оборвал коннект с компьютером.

— Домой, — вздохнул я. — Мы летим домой, Вася.