и замкнула на шее десяток колец,

громкой песней звала возвращение птиц,

приближая сезону законный конец.

Мокрой глиной замазала черную грудь,

белым мелом писала на теле слова,

в круг звала танцевать опьяневшая чуть,

от чего закружилась к утру голова.

Полоскала исподнее в темной реке

и черпала ладонями слизистый ил,

умывалась рассветом, сжимая в руке

наливные сосуды молочных белил.

К сроку, вытерпев муки, приплод понесла,

в полдень почкой раскрылся цветения путь,

моя Африка, явно, по сути весна,

точь-в-точь, как у весны – африканская суть!