Утром подметает небо, до полудня пьет кофе,

Вечером — в городе играет на скрипке.

Его доброта всё выходит боком —

Небо плачет, а на пустой улице их ночью двое —

Старый фонарь и он.

Душа в дырках от пуль,

тепло — в едва уловимой улыбке,

Вместо музыки — колокольный звон…

В руках незамысловатой формы руль

Чьей-то судьбы /кидай монетку, помчали/.

Авто-маты, перебежки от истины в тень,

Прохлада будней.

Слезы роботов — слезы стали…

Он работает на полставки Богом:

Он — эдакая своеобразная мишень

Цивилизации /под небом опять пусто/,

А на душе с каждым днем — паскудней,

А он подметает небо, заштопывает тучи…

Вечером: в баре на скрипке —

Этюды за пару рублей…не густо.

Трудоустройство звезд, Облака цвета хаки,

Сьезды-переезды, маршрут, квартиры…

Ему, представляете тоже снятся сны:

Тишина, поле, шум ветра, маки,

Он мечтает купол отчистить до белизны…

Он работает на полставки Богом,

на другие полставки пытается быть человеком.

Мы смеемся, глядя на его неловкую улыбку,

Улыбку-укор на то, что он ходит в убогом,

Прячет глаза, хоть и знает: мы на земле пробегом…

Эдакий Бог-чудак…Утром, когда все спят

Он снимает с неба звезды и прячет их старенький ящик...

Его галстук всегда помят…

Его звезды всегда блестят…

Его небо всегда настоящее.