Моя вера остыла, затаясь неглеже.

Моя сонная вечность беспристрастна, пуста.

Я останусь как нечисть у подножья креста

Раскаленная лава мою кровь вскипятит

Обнаженная слава безнаказанно льстит

В толще львиного сердца затаился недуг,

Жизнь идет по инерции, замыкается в круг.

В охлажденной кровати, у линованых клет

Не скажу уже «хватит», и валет — так валет!

Накануне, как ране — ничего! никому!

Мой хранитель изранен — тяжело и ему!

В небесах, столь далеких, односортная мгла!

Мои мутные строки делят явь как пила.

Вновь играю в спасенье — я один, сам с собой.

Кто-то, шаркая, в сени завалился гурьбой.

Смерть ли там? От чего же их так много со мной?

Чтоб меня уничтожить не довольно одной?

Видно, мне словно киске суждено девять раз

Слышать плач своих близких, слушать праздный рассказ…

Нюхать ладан и смирну и бояться чихнуть

При словах что был мирным весь мой жизненный путь.

Снова ложь эта к Богу, мол невинен был я

В том, что, видимо, сбоку вижу ход бытия…