![]() ![]() ![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() ![]() ![]() ![]() |
![]() ![]() ![]() ![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
Вот так испугаться не сложно.
Начало нехитрой поэмы:
сюжет воркутинского Немо
на взбученном дне бездорожья.
Досадно, что не защитила
Фортуна обещанной встречи.
И ангел хранителя сила
судьбине совсем не перечит.
А время уж стало под вечер...
Наш гусеничный "Наутилус"
солярку сожрал всю до капли,
увязнув в заснеженной хляби.
Отдаться ли богу на милость?
Смешно ел ботиночки Чаплин.
Экран "Золотой лихорадки"
до колик всех зрителей корчил.
С "безносой" играючи в прятки,
писать завещанье в тетрадку?
А дело уж движется к ночи...
Приемник мурлычет, блаженный.
Ему-то чего: батарейки
недавно сменил совершенно.
Бубнит свои рэпы и брэйки
без всякого к нам отношенья.
И странная мысль появилась,
что будет играть он фокстроты,
ди-джей будет сыпать остроты
под инеем трупам на милость,
на богом забытых широтах.
10.01.1999