И, улюлюкая, затопчет пламя,

Меня мой рок опять к перу влечёт

И наделяет вновь двумя крылами.

И строки, недоступные толпе,

Рождаются неистово и страстно,

И снова в рост шагаю по тропе,

Которую узреть, и то опасно.

Прямая и безлюдная стезя,

Ведущая к погибели досрочной,

И счесть ступивших на неё нельзя,

Но забывать о них — обряд порочный.

Вы, люди, от поэтов далеки,

Как далека земная твердь от солнца,

И до чего ж попытки нелегки

Вам прорубать в сердцах глаза-оконца!

Но волею Всевышнего дана

Возможность мне являть всю силу духа.

Исходит хладным потом вся страна,

Зажав от слов поэта оба уха.

Я ангел. Я поэзии слуга.

Я зло взорву, кусая в мясо губы!

Огнём спалю любого я врага,

Что в поединке мне оскалит зубы!

На подлые и жадные умы

Открыт мне вид с высокой колокольни.

Не отделить таланта от сумы

Бродяги, но по мне мой крест невольный.

Вы, как жуки, копаетесь в дерьме,

Выискивая пожирней кусочки,

Засела алчность в вашем тереме,

Засела вам и в помыслы, и в почки!

Но есть иные среди вас сердца,

Горящие, как пламя в непогоду,

Готовые сражаться до конца

За истину, достоинство, свободу.

Им не на что прожить последний час,

Они сгорают в нищете и муке,

Но не дано ни одному из вас

Притронуться к седла их грубой луке.

Вам не прервать их бешеный галоп,

Не сбросить пулей наземь, уж поверьте.

Любой король пред ними — лишь холоп,

Но узнаёт о том лишь после смерти.

При жизни же какой из них не рад

Поэта пнуть и ухмыльнуться в губы?

Нам надо быть сильнее во сто крат

Их всех, поэтому мы злы и грубы.

И что нам боль, и что нам маета

Невольника, томящегося в клетке?

Мирские униженья — суета

Для нас, как два простых прыжка — атлетке.

Ведь жизнь — всего лишь краткосрочный миг

Меж родами и смертью. В том причина

Того, что навсегда поэт постиг:

Нам жизнь дана не для гульбы и чина.

Она дана для пламенной борьбы

За правду, веру в Бога и бессмертье,

И вам не стоит открывать пальбы,

Не сознавая Божьих дум несметья.

Но есть у вас пророки, что всегда

Живут меж вами и шагают рядом.

Отриньте ж суету, тоску, года

И посмотрите в мир правдивым взглядом.

Я ангел. Я слуга добра, не зла,

Пусть хлещет мне зима в лицо порошей,

Не сброшу с плеч я тяжкого узла,

Что был всегда мне горько-сладкой ношей.

Пусть, прочитав, не вникнут там и тут

И чёрное перемешают с красным,

Но если после вас меня прочтут,

То значит, был удел мой не напрасным.