Ёжик — ' Что-то до боли знакомое '

Ехали в автобусе. В голове билась и трепетала мысль: «на фига?!». Уж так не хотелось смотреть на эту «панкующую» толпу разнородных товарищей, считающих себя жутко продвинутыми. Среди них есть и хорошие люди, но большинство… зарыли это так далеко в душе, что на внешних слоях души осталось одно дерьмо.

Когда приехали, сразу встретились знакомые лица, стало как-то легче. Нам на встречу сразу вышел Космос. Уже успел напиться. Поэтому Женя сразу была не со мной. Она была занята тем, что оттаскивала Космоса от народа, с которым он всё намеревался подраться. Он очень её расстроил. Я знаю, что она плакала.

Мы прошли внутрь, встретили Лялю и пошли в толпу отрываться… Через некоторое время Ляля предложила выпить водки. Я сразу согласилась. Я вообще редко пью, даже и в компаниях. Но уж если пью, то водку. Просто что-то такое мне подсказало, что в этот вечер мне просто необходимо забить на всё, и в первую очередь, на себя. Да и просто хотелось водки.

Мы нашли Космоса, взяли у него деньги, купили себе водки. Мы хорошо выпили, я почувствовала, что опьянела. А пьянею я ещё реже, чем пью. Зато стало действительно всё равно.

В клубе звучала действительно хорошая музыка, и мы зашли внутрь. Мы стали частицами беснующейся толпы, движимой какой-то мощной энергией. А я плакала. Я пела, беззвучно открывая рот, на моём лице, наверное, отражался весь спектр эмоций. Я сильно переживала эти песни, очень. На самом деле я просто выплёскивала всё, что накопилось у меня за то время, когда я не могла даже заплакать — просто не могла. Я думаю, что никто из этой толпы не заметил моего заплаканного лица. Им не было дела до меня, а мне — до них. Мне просто нужна была эта обстановка.

И вот после многочисленных входов-выходов мы с Лялей оказались около Саваджа. До этого ещё я с ним поздоровалась, он вспомнил, что действительно меня знает, и я его представила Ляле. Было смешно. А потом, когда я была в толпе, я стала искать его глазами. Он мне почему-то вдруг очень понравился. Совсем какая-то дикая его улыбка, не совместимая с его лицом. Его бархатные тёмные глаза. Я его знала достаточно давно. И вдруг мне показалось, что я в него влюбилась. Я никогда не влюбляюсь в незнакомых людей. Обычно знаю человека, и ничего такого особенного к нему не испытываю. А потом — бах! — и нет меня. Так вот и тогда мне стало необходимо его найти.

И вот когда мы стояли совсем рядом — он прямо за мной. Мы стояли в толпе и отрывались вместе со всеми. И я снова плакала. Уже от того, что человек, который мне понравился, стоит совсем рядом, а я не могу к нему прикоснуться, не могу сказать ему, что я хочу узнать его лучше. Как-то совсем неровно билось сердце: то бешено колотилось, то совсем затихало. В голове ничего не было, только желание любить и быть любимой. А на глазах слёзы — за всё, за всех.

А потом мы поехали все к нему домой. И он поил нас чаем. И рассказывал о себе. И читал свои рассказы, такие горько-сладкие, с привкусом корицы, горького шоколада, мёда и льда. Меня пробирала дрожь.

А утром я молчала всю дорогу до дома, очень осторожно несла в ладонях тот маленький огонёк, который затеплился у меня в груди. Но потом остановилась, задумалась и, сбросив с лица улыбку, кинула огонёк на дорогу, даже не остановившись посмотреть, потух ли он — всё равно кто-нибудь пройдёт и затопчет…

3.04.05