Вечер меняет улицы. В сухую летнюю погоду воздух становится другим по запаху, наполняется звуками, шаги гулко отдаются в пространстве, и бегать становится удобнее (в Люблино это полезный навык). Зимой с наступлением вечера воздух приобретает ещё более морозное состояние, нежели днём, снег особенно громко скрипит, лёд то появляется, то исчезает в рваном свете случайных фонарей, а люди паром отогревают руки около станции метро. Осенью холод перестаёт разносить мокрые листья по спятившим уличным тротуарам, лужи непонятно блестят тёмным копчёным небом, а ходить приходится медленно, сунув руки в карманы. В дождливое лето ничего, в общем, не меняется, только воздух впитывает в себя тяжесть ядовитых металлов и людских ссор, дышать труднее, но хочется всё больше, как при нехватке кофеина. Ну, а весной, когда видно, кто где зимой примостился облегчиться, лужи приобретают размеры озера Мичиган или Онтарио, чёрно-белая каша складывается у дорог, как убитые зомби в фильме «Ночь живых мертвецов», а троллейбусы сверкают мокрыми колёсами перед старушками с огромными рюкзаками.

Вечер меняет многое. Он меняет настроение, он меняет поведение, он меняет правила. И это даже не вечер. Это темнота. Тьма. Darkness. Злобные полупсы вылезают из уголков квартир, чтобы разбить кулак об очередную спину, парочки, несмотря на обильные поцелуи взасос, похожи на ходячих мертвецов, а группки людей увеличиваются до десяти человек с неизменными ножами, арматурами и тяжёлыми ключами от замков железных дверей. Выходя из стеклянных плексигласовых дверей, мужчины убыстряют шаги, а женщины поправляют юбки. С приходом темноты мы выплёвываем свои предрассудки и страхи на свет фонарей. И они разбредаются по углам, забиваясь в щели и тёмные пустые углы, стараясь заползти как можно глубже, ниже и надёжнее. Так они закрепляются в жизни людей, жизни улицы, жизни города. Они – неизменные атрибуты темноты.

В одном из девятиэтажных домов, которые как зубочистки в канопе, понатыкали в и без того не особо большую территорию не особо большой улочки, открылась тяжелая подъездная дверь. На тусклый, заплёванный и загаженный пятачок возле дома вышла она. Ветер, холодный и мокрый, как нос пса, поигрывал подолом юбки. Мимо проехала машина, осветив бешеным светом фары фигуру девушки и часть мокрой от недавно прошедшего дождя улицы. Был слышен лишь шум резины по лужам да цоканье каблуков по асфальту.

Прозрачные и мутные, в грязных потёках, двери метрополитена… Ступеньки… Билет.. Звуки в автомате… И вот, вагон…

…Осторожно… Двери закрываются… Следующая станция… Волжская…

Двери закрылись, платформа медленно побежала, постепенно наращивая скорость. Она села, положив сумочку на колени. Народу в вагоне было немного, время-то уже не раннее. Напротив сидел мужчина в сером плаще и тёмных туфлях. Нос и подбородок он спрятал за ворот плаща, а карие паучьи глазки остались следить за девушкой, косясь то на сумку, лежащую на коленях, то на сами колени и ниже. Иногда они заглядывали прямо в глаза и смотрели внутрь…

…нож вводится под кожу и снимает верхний слой, чтобы было удобнее продолжить разделку мяса. Следует точным и быстрым движением проткнуть остриём кожный покров, наклонить лезвие и сделать разрез. Образовавшийся лоскут кожи снять…

…внутрь, через хрусталик, прямо в обнажённый мозг. Они смотрели не мигая, и ей приходилось отводить взгляд, делая вид, что она разглядывает других пассажиров или плакаты на стенах вагона.

Справа сидела старушка, сложив морщинистые лапки на коленках и неподвижно держа голову. С одной стороны её поза была мирная и внушала спокойствие, но с другой она казалась почти стойкой кибадачи, готовый к бою механизм, затвор, пружина, стрекательная клетка, готовая в любой момент нанести удар.

На противоположной стороне слева от паучьего плащеносца сидели двое в кожаных куртках, лет двадцати пяти. Странные были ребята: они сидели молча, качаясь в такт вагона, бескровные лица их были напряжены, а потом вдруг один из них что-то громко, но очень неразборчиво говорил, и они принимались гоготать во весь голос так, что казалось, будто вагон сотрясается не от езды по рельсам, а от их смеха.

Где-то справа обреталась, положив ногу на ногу, молоденькая мамзель с ярким макияжем а-ля «затмим ядерный взрыв», в розовой лаковой курточке и салатовых брючках. Сидела на лавке она одна, и в том месте свет был самый яркий. Видимо, от макияжа. Девчушка рылась в телефоне, и рылась, наверное, ещё с Марьино, нет, даже ещё до метро, при выходе из квартиры, в лифте, идя по улице, по ступенькам и в вагоне… Её кровавые ногти, по-вампирски заострённые (последний визг моды), на длинных тонких пальцах, совершавших резкие нервные движения, вонзались в кнопки мобильного, а зрачки глаз то сужались, то расширялись. Девушка про себя зачем-то окрестила её Дашей… Хм… Раньше не наблюдала такого за собой…

А в самом изголовье вагона находился немолодой уже дядька, страшно подходивший для рекламы одеколона от Armani. Чертами лица он походил не то на Дэвида Кэрредайна, не то на Завулона в экранизации «…дозора»…

…как же его фамилия… Завулон… Ну… Ах, чёрт… Теперь буду мучаться…

…Станция… Волжская…

Красные стены кровожадно встретили пассажиров, и Дашка, пискнув и на прощанье скрипнув девушке мобильным, полупрыжками выскакала из вагона. Света сразу стало меньше. Паук потянулся, широко расправив плечи. Завулон-Кэррадайн томно посмотрел в сторону девушки, заострив внимание на сумке. Это был Louis Vuitton…

…дешёвая подделка…

…да, самая что ни есть дешёвая…

Старушка, до этого почти не шевелившаяся, вдруг медленно начала поворачивать шею влево. Шейные позвонки, вставая на место, отвратительно захрустели. Затем она резким движением вернула шею и голову в нормальное положение, заставив позвонки оглушительно хрустнуть ещё раз. А двое парней снова громко заржали. Девушке стало не по себе.

…странные граждане вечером на метро добираются…

…я…

…я…

…я…

…Осторожно… Двери закрываются… Следующая станция… Печатники…

Как только двери закрылись, двое перестали смеяться и снова застыли каменным изваянием. Свет в правой стороне вагона поминутно мигал. Девушка обратила туда свой взгляд. В следующем вагоне никого не было. И последующем, вроде бы тоже…

…дура, как ты можешь отсюда это рассмотреть…

…и следующем после него – тоже…

…ты этого не видишь…

…и в сле…

…я…

…я просто чувствую…

Молчание. Слишком напряжённо. Слишком напряжённо. Слишком…

Тишину нарушила мелодия звонка довольно древнего телефона. Все обернулись в сторону старушки. Она сидела, не шевелясь. Внезапно кто-то из парней опять громогласно заклекотал своим смехом. Девушка вздрогнула. Она несмело посмотрела по сторонам. Парни клекотали. Но глаза их не были смеющимися…

…Господи…

…они сосредоточено смотрели перед собой…

…места для инвалидов, лиц пожилого возраста и пассажиров с детьми…

Паук-плащеносец всё по-прежнему смотрел на неё и, казалось, улыбался…

…ты этого не видишь…его лицо скрыто в вороте плаща, дура…

…только глаза…

Но самым странным образом из всей этой банды вёл себя Завулон. Он пристально взирал на старушку (старушка вновь стала медленно разминать шею). Его лицо дрожало, каждый мускул был напряжён, превращая всю физиономию в одну болезненную гримасу, пот стекал ручейками со лба…

…вниз…

… И тут кровь хлынула у него из носа…

…Господи…

… Лицо перестало дрожать, только приобрело странное выражение…

…что за…

… Кэрредайн улыбался. Кровь заливала рот, подбородок, капала на коричневый пол. Но она не смывала зловещую и нелепую улыбку.

… Станция…Печатники…

Старушка сорвалась со своего места. В руках у неё откуда-то взялся увесистый на вид мешок, внутри которого что-то отчётливо копошилось и ёрзало, издавая скрип.

…как лапки паука о мешковину…

…что…

…ты слышала…

…что происходит…

…тварь…

…ааааааааааааааааааааааааааааааааааааа…

… Это всего лишь моргнул свет. Адреналин заменил ей кровь. Дыхание вырывалось изо рта и вновь устремлялось к лёгким. Старушка решила пройти мимо девушки, хотя ближе было как раз наоборот. Прямо на мешке девушка увидела…

…нет…

… надпись кроваво-красными буквами …

…help…

… Буквы были кривые, волнистые и длинные.

… пульсирующие, как венки, по которым бежит кровь…

…как мёртвые ветки полуживых ночных деревьев…

…как…

…Шок…

Пииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииии…пип…пип…пип…

…лучше не думать…просто…не думать…

…почему я не выйду из этого поезда…

…о чём это я… а… аха… не важно…

Уже будучи на платформе, старушка остановилась, голова её ходила быстро-быстро взад и вперёд…

…стрекательная клетка…

…а зловещий мешок нестерпимо дёргался. В конце концов, он развязался, и из него высунулось нечто…

…Осторожно… Двери закрываются… Следующая станция…Кожуховская…

Но поезд уже набирал ход, а оборачиваться девушке мешал животный страх, поселившийся где-то в области солнечного сплетения. Мечущийся испуганный взгляд запнулся на схеме линий московского метрополитена, запутался в лабиринте станций и переходов, и ей вдруг стало казаться, что это вовсе не схема метрополитена, а загадочные письмена, смысл которых вот-вот откроется.

Снова пополз тёмный тоннель, зияющий и шипящий обилием проводов в окнах. Правую половину вагона освещали каких-то две-три лампы, и по-настоящему светло было только в отрезке от начала вагона, до того места, где сидела девушка.

Когда дыхание немного восстановилось, и эритроциты пришли в норму, она перестала смотреть в одну точку и решила обратиться к своим…

…грёбанным…

…соседям по вагону. Паук по-прежнему смотрел на неё, неприятно, как будто бы снизу…

…странный же всё-таки тип… Когда же он свалит…

…из кармана его плаща торчала книжка. Книжка была небольшая, в мягкой белой обложке. Стоило девушке сконцентрировать своё внимание на ней, как она выпала из кармана плащеносца. Моргнул свет. Это был «Портрет Дориана Грея». Она снова посмотрела на паука. Казалось, он занервничал. Свет моргнул ещё раз и вдруг погас совсем…

…не дыши…

…задержи дыхание…

…они здесь… они…они убьют тебя…

…изнасилуют…

…изнасилуют и убьют…

…они…они…они…они….

…Ненадолго, всего на мгновение, но этого времени вполне хватило на то, чтобы поднять труд Уайльда с пола и снова засунуть в карман. Уголок книжки теперь, как и раньше, мирно белел на сером фоне плаща. Теперь паук снова владел ситуацией и мог преспокойно плести нити своей паутины в любом направлении.

Она отвернулась. Кэрредайн успел предпринять кое-какие медицинские приёмы для предотвращения кровотечения. Он воткнул по куску ваты в каждую ноздрю и весело улыбался, чуть ли не подмигивал девушке. На полу, прямо около его ног, натекла приличная густо-багровая лужица.

Очевидно, ситуация устаканивалась…

…хочешь ещё экономический анекдот… к Новому году ситуация с нефтью совсем устаканится… цена будет составлять 5 долларов за стакан…

…очень смешно…

… и тот дуэт в кожаных куртках больше не нарушали шум поезда акустическими этюдами. Однако они по-прежнему находились в неподвижных позах, уставившись в плакат перед собой…

…пУХовики…

…Станция…Кожуховская…

Завулон элегантно встал и неторопливой, исполненной достоинства походкой пошёл по пустынной платформе…оставляя за собой липкие багровые следы…

…тебе не кажется, детка, что все станции какие-то ПУСТЫЕ, а…

…кто это…

…хахахаааа…

…заткнись…я тебя не слышу…я ничего не слышу…

…скоро так и будет…

…

…детка…хахахаааа…

…Осторожно…Двери закрываются…Следующая станция…Дубровка…

Двери с грохотом закрылись. Итак, их осталось четверо. Паук, похоже, всё-таки немного сдал. Он закрыл пергаментной плёнкой век свои шарящие карие глаза и совсем втянул голову в ворот. Зато приятели слева, по-видимому, проснулись. Они снова ни с того ни с сего принимались жутко гоготать. От их смеха у неё всё замерзало внутри. Девушка обратила внимание на то, что один из них держал что-то в кулаках. Это было что-то очень маленькое. Это не могло быть оружием…но всё же…

…всё же…

…всё же…

…всё же…

Девушка не сразу поняла перемену. Свет снова моргнул и…

…о, да…

…Паук уже вставал со своего места. Глаза смотрели вязко и холодно. Несомненно, он улыбался, хотя рот и подбородок всё ещё скрывались в недрах ворота его серого плаща. Девушка посмотрела ему в лицо. Слева кто-то незнакомый, но уже осточертевший, заржал. Она быстро мотнула головой в сторону зловещего, как ей казалось, дуэта. Крайний мужчина в кожаной куртке показывал пальцем и кивал головой в знак подтверждения. Паук руками раскрыл подол плаща, со смачным звуком, как птеродактиль, обнажив полностью своё лицо. Из подбородка торчали три загнутых штыря, как когти хищника, чуть выше, из основания губы, торчало ещё два прямых. Он подошёл вплотную, схватился за перила…

…Станция…Дубровка…

…твою мать…

… в последний раз внимательно посмотрел и пошёл на выход очередной пустой станции.

…уродец…

…Осторожно… Двери закрываются… Следующая станция…Крестьянская застава…

…итак, их осталось трое…куда же этот ублюдок показывал…

Она обернулась. Над головой висел плакат. Красный фон, по нему чёрными буквами характерным шрифтом написано…

…

…понятно…

Т В О Ё

Снова хохот…

…и всё равно гол…и всё равно гол…

Девушка почувствовала, насколько устала она разбираться в ситуации. Это как собирать паззл из 10 000 маленьких кусочков… Они так похожи…

…я устала…

…а ведь это ещё даже не начало…детка…

Снова тоннель. Расстояние от Люблино до Чкаловской равно 20 минутам езды. Всего-то! А сколько уже прошло?

А те двое так и пялились в одну ведомую только им точку и оглашали вагон гоготом через неравные промежутки времени.

…через неравные промежутки времени…

…тик…так…тик…так…тик…так…нах…

…before you know…

...открыто…всё такое открытое…

…Станция…Крестьянская Застава…

...угадай, детка, кто сейчас выйдет…

…хахахаааааа…

….ухахахахахаааа…

…итак…их осталось двое…

…чем займёмся…

…ухахахааааа…

…Осторожно…Двери закрываются…Следующая станция…Римская…

Двери отчётливо сказали: «Хлоп, нах!», и мы продолжаем.

…аааааааааааааааааааааааааааа…

Страх снова пришёл в вагон. Он просачивался сквозь окна, сквозь двери, он шёл отовсюду, как вампиры в «От Заката До Рассвета».

…парень…

…да…

…в кожаной куртке…

…аха…

…он…

…да, детка…о, да…

…ухахахаааа…

Парень, единственный, кто был вместе с ней в вагоне поезда, сидел неподвижно. Откуда-то на нём взялись тёмные очки. Глаза…

…а какие у него были глаза…

…совсем скрылись. А в носу…

…что…

…были два куска коричневой от чьей-то запёкшейся крови…

…чьей-то…

…ваты. И он медленно-медленно поворачивал голову к девушке. Медленно, мгновение за мгновением, голова поворачивалась к ней, а туловище так и оставалось недвижимым. Совершив манёвр, парень направил окуляры очков ей прямо в глаза. И раздался громкий смех…

…нет…

… Он не прекращался. В вагоне стало шумно: поезд ощутимо набрал скорость, и все звуки стали более явственными. А человек в кожаной куртке как будто пытался заглушить своим смехом…

…своим адским хохотом…

…шумы поезда. Девушка оказалась под жёстким прессом. На неё давил пристальный взгляд из-под чёрных очков, оглушительный механический шум и свист, не менее оглушительный гогот и заполнивший весь вагон запах кожи.

…здесь становится очень и очень тесно…

…hold your breath…

…гонг…

…это нужно…задержи…задержи дыхание…пожалуйста…

…не двигайся…

…не смотри туда…ну мам…не смотри, я сказала…

…сердце…удар…у-дар…у-дар…у-дар…у-дар…у-дар…

…а где же пауза…

…пиииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииии…

…Станция…Римская…

Можно было снова дышать… Она даже не обернулась, чтобы удостовериться, вышел ли он. Вагон был пустой. Но кто знает…

…пустой…

…что могло случиться ещё.

…Осторожно…Двери закрываются…Следующая станция…Чкаловская…

Двери вновь принялись за своё обыденное движение, бодро, как в первый раз…

…так же, как и во второй…

…третий…

…альфа…

…но в самый последний момент в вагон проскользнула женщина…

…слава Богу…

За ней тянулся шлейф… нет, не духов… какой-то первобытный запах… запах мокрой земли и сухих грибов….

Женщина была поразительно красива, но в то же время было в ней что-то отталкивающее… что-то, от чего у девушки по позвоночнику побежала тоненькая струйка холодного пота…

…что же….

…что же…

…что же…

Медные локоны мягкими волнами падали ниже плеч. Коротенькая курточка из змеиной кожи, черные облегающие брючки заправлены в высокие замшевые сапожки на шпильке… Лицо… Вот лицо девушка рассмотреть никак не могла. Чем пристальнее она вглядывалась, тем больше лицо женщины становилось похожим на размытое облачко…

…поехали…

…keep moving…

…да, детка…

Девушка пыталась сфокусировать взгляд. Ей казалось очень важным рассмотреть свою спутницу. Но картинка ускользала. Как во сне…

Наверное, концу дня устали глаза… Хотя, рекламные плакаты на стенах вагона просматривались очень ясно…

…Взгляд то и дело возвращался к незнакомке… Скользил по ней снизу-вверх, цепляясь за незначительные детали… Округлый нос сапожка… приятная матовость замши… чуткие нервные пальцы… нежно-розовый маникюр… безымянный пальчик левой руки обнимает серебряный обруч кольца, на котором отчетливо видна тоненькая, мёртвым языком, гравировка «Sed non satiata»… …Красно-коричневая курточка из кожи пресмыкающейся зверушки…кажется, различима каждая чешуйка…чуть капризные, ярко-красные губы…и…

… и все…

…снова туман…

…взгляд заметался в растерянности… Тонкая морщинка пролегла у переносья от нахмуренных бровей…

…Посмотри на меня…

…Да посмотри же, твою мать…

И женщина посмотрела. Красивые губы растянулись в улыбке. А умело подведенные глаза…

…держись, детка…

… Один глаз был человечий, карий с зелёными крапинками на радужке, а другой… жёлтый, с вертикальным узким зрачком…

… Одна из неизменных и сильных фобий – страх и брезгливость человека перед змеями…

…подсознательно…

Девушка тяжело сглотнула ставшую вязкой слюну.

…Нет… нет…. Неееееееееееееееееееееееееееееееееееет…

Где-то в глубине сознания промелькнула мысль, что это всего лишь линзы. Мало ли, кто и как развлекается…

В вагоне погас свет.

К гулкому, ставшему уже привычным шуму подземки прибавился ещё один. Тихий… Крадущийся…Омерзительный…Ползущий…

Девушка зажмурила глаза… Самое главное – не кричать… Сжать зубы… До боли.. До мелкого крошева во рту…

Ужас…

Ледяные пальцы переплелись… А по ним толстое, извивающееся тело рептилии…

Запах мокрой земли и грибов стал более сильным и резким…

…К лицу прижалась холодная плоская голова…Липкой паутинкой по губам скользнул раздвоенный змеиный язык…

…Станция…Чкаловская…Конечная…Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны…

Непрекращающийся, высокий, больше похожий на ультразвук … визг… набирал обороты…становился невыносимым… эхом отталкивался от стен и больно ударил в уши…

Девушка обхватила голову руками… дыхание иссякло… и только тут она поняла, что этот звук издает сама.

Стало очень тихо: двери поезда нараспашку, на станции – никого, свет горит. Сердце глухо бухало о грудную клетку…

…у-дар…у-дар…у-дар…у-дар…

…Конечная. Нужно встать и уйти, вырваться, наконец, из этого адского поезда, как трясина засасывающего её сознание… Но девушка сидела. Всего несколько шагов отделяли её от обычной жизни обычного ночного города.

…Беги, пока двери открыты… Галопом, вперёд и вверх по ступеням эскалатора, вверх, задыхаясь, давясь слюной, гоняя закипевшую до состояния кислоты кровь по трубам вен, глотая сухой воздух, загоняя его в лопающиеся альвеолы лёгких, левее, к выходу в ГОРОД, и направо, ВЫХОД В ГОРОД, наверх, к такси, к НОРМАЛЬНЫМ людям, к огням, к свободе…

Но она осталась на месте, бессильно откинувшись на спинку сидения…

И двери закрылись…гулко…громко…с грохотом…

…

…

…

…no turn back now…

Поезд поехал дальше, а девушка просто закрыла глаза и выключила все мысли.

Жесткие сцепления рельс и колёс поезда несли её в тёмную неминуемую пустоту неизвестности. Девушка чувствовала, будто от всей вселенной остался лишь этот проклятый поезд, а из всего человечества – она сама. Её недавние спутники казались ей страшными непонятными пародиями, масками, животными в костюмах… другим биологическим видом, очень далёким от человеческого…

…soundtrack of my life…

Грязно-коричневый пол….

…и вот она – я…

…Что дальше?

…да, детка…

…I don’t want to fade out…

…I don’t want to fade in…

…fade in…

…fade out…

…fade in…

…fade out…

…fade in…

…fade out…

…fade in…

…fade out…

…это сердце…это кровь…она стучит…стучит по венам…она несётся по тёмным тоннелям вен…по переплетениям труб…туда…вперёд…или назад…

…время…оно растягивается…оно струится по тоннелям…неведомым нам…мне…в неизвестность…оно отражает…оно…такое…разное…

…темно…темно…голоса становятся гулкими в темноте…когда темно…и страшно…и неизвестно…и так хорошо чувствуешь время…и сердце…и кровь…по тоннелям…вперёд…или назад…

Поезд замедлил ход и наконец совсем встал.

В вагоне, на некоторое время ставшим её миром, была хоть какая-то иллюзия безопасности.

А что там? За пределами этого пустого, мрачного поезда?

… неизвестность…

Девушка не решалась выйти, но сидеть и ждать было бессмысленно.

Она осторожно выглянула.

…что это…

Это станция? Или депо?

Больше это походило на станцию.

Жёсткая бетонная конструкция. Коробка. Замкнутость. По бетонным стенам бежали редкие паутинки трещинок, на полу пожелтевшие от времени обрывки газет… Свет был сумеречный, умирающий, и не столько освещал, сколько придавал этому бетонному фарсу ещё более заунывные и мрачные нотки. Девушка подняла голову вверх, пытаясь различить, откуда он идет, но своды потолка тонули во тьме, а свет начинался чуть ниже… как туман…

…Она сделала шаг, второй… Что-то настораживало, было не так… звук её шагов глох, не успев начаться… не было эха…

Бетонные стены давили… надвигались… угрожали… воздух сгустился и подрагивал, девушка хватала его раскрытым ртом, чтобы не задохнуться…

…должен быть выход… обязательно должен быть…

Высоко вверх поднимались ступени безжизненного эскалатора… Не раздумывая, она начала подниматься по ним… сердце, в который раз за сегодняшний день, набирало бешеные обороты…

Спасительный выход совсем рядом… сквозь прозрачные двери просматривался погруженный в сумрак город расцвеченный неоном рекламы и фонарных огней…

…Дверь податливо откликнулась, лишь девушка подтолкнула её вперёд.

Порыв холодного ветра впился в её губы резким, жадным поцелуем и она вся подалась ему на встречу… грубому, наглому, бесстыдно ласкающему её шершавым языком…

Она заспешила прочь от метро… оглянулась… на дверях надпись большими буквами

…. НЕТ ВХОДА …

Девушка быстро отыскала автобусную остановку…машины со свистом проносились по трассе, слепя фарами…

…Такси…

...never leave…

…crawling…

…детка…

…хлоп…

…заднее сиденье…

…считанные секунды… и всё…всё превратилось в отрезок в прошлом… в странную фарсовую игру, в которую договорились поверить…ведь память легко можно убедить в том, что таких событий не было…это просто сон…

…and everything is gonna be fine…

…просто сон…

…ты готова…

…что…

…да, детка…

…everything…

…fine…

…again…

…сон…

В салоне было тепло и уютно… тихо играла музыка… пахло табаком, дешёвым парфюмом и немного бензином… но всё это были знакомые запахи... человеческие…

…ЖИВЫЕ…

Девушка расслабленно откинулась на спинку сидения и устало прикрыла глаза. На мгновение она даже забыла, где находится, впервые, за долгое время, почувствовав себя в безопасности.

- Вам куда?

Голос таксиста установил лимит нескольким секундам….теперь оставались мгновения…

…5…

…4…

…3…

…2…

…1…

- Мне вообще нужно на Курский вокзал, но…- девушка колебалась…

- Так на вокзал едем?- таксист обернулся.

Девушка увидела его лицо, отметила легкую припухлость уставших век, лучики тонких морщинок у глаз, слегка опущенные вниз уголки бледных губ.

…и ещё одно…

- Нет. Подбросьте до ближайшей станции метро…

…