Дрожащею рукою,
Он обнимал непризнанный шедевр.
И тускло падал свет в коморке пред рекою.
Открыв всем человека энных лет.
Он верил в то прекрасное, что было свыше дАно.
И только солнце с глаз долой уйдет,
Слегка отдернув шарф, к скрипучему дивану
Он шел, неся на шее жизни гнет.
Огарочек свечи был самым лучшим другом
И первым видел, как легко слова,
В его тетрадь ложились твердой рифмы кругом.
Куплет к куплету, за строкой – строка.
Он не заметил сам, когда все отвернулись.
Лишь муза и свеча остались с ним.
Мечтал, чтоб всех людей его слова чуть-чуть коснулись,
А не читались только им одним.
Не признанный, болеющий и в нищете забытый,
/Никто не думает о том – он есть, иль нет/,
Дрожащею рукой в последний раз совсем размыто,
Зарифмовал : «Так умирал поэт…».