Кабло достал тряпочку и взял со специальной подставки Истухтэ. Та стала биться чаще — она любила «водные процедуры».
-Ну что, Каблучок, как поживаешь?
-Скорее хорошо, чем плохо. С Гахом не ругаетесь? Он всё-таки только переехал, новенький, да и погода наша ему непривычна…
-Да он спит веь день, — Душа сморщила носик. — Спит и бормочет о ножах, пустынях, крови…
-Экий неуёмный.
Кабло вытянул руку и залюбовался Истухтэ. Всё-таки она была чертовски хороша даже сейчас, будучи маленькой и полупрозрачной.
Душа порозовела и засмущалась. Похоже, последнюю фразу Кабло сказал вслух.
Неловкую паузу прервал проснувшийся Гах.
-Ходють тут, ходють… А окно закрыть, нэ???
Кабло хмыкнул и перенес ворчуна поближе к камину. Увидев тряпочку, Гах разразился монологом, повторявшимся с небольшими изменениями каждый вечер вот уже две недели, с момента появления Гаха в этом доме.
-…И вообще, я, можети, хочу сковородки лизать, а не душеспасительные беседы вести!.. Протирать меня он будет, как же!.. Не хочу я вашего «фи-зи-о-ло-ги-и-и-и-ческго раство-о-о-о-ра»!.. Он солёный!!! А Соль меня разъедает!!! Я теряю сою ин-ди-ви-ду-а-а-а-а-льность!!!
После получаса таких излияний Истухтэ не выдержла.
-Он щекотки боится, — шепнула она Кабло.