Зима 2009 года, г. Санкт-Петербург.

—Ребята! Я не буду тут долго рассусоливать! На дворе бушует кризис, везде идут сокращения!— Алевтина Токарева поправила копну завитых черных волос,— Еще пару таких «проколов», и я просто найду других сотрудников, которые будут делать эту работу с удовольствием.

Двое молодых людей слушали начальницу с поникшими лицами. Они понимали, что действительно дали «маху». Один — недавний выпускники факультета журналистики, другой — высших операторских курсов. креативные, в общем-то, ребята. Алевтина Алексеевна разглядела в них искорку трепетного отношения к своей работе. Эти ребята обожали журналистику, но на сей раз, исходя вроде бы из благих побуждений, сделали только хуже. Токарева дала им четкие инструкции: куда идти, что снимать, у кого брать интервью. Однако, по пути на задание они услышали по радио об ограблении пункта обмена валюты на Марксистской улице, и без согласования с Алевтиной решили творчески подойти к новости. А именно: оперативно отреагировать на сигнал, задвинуть задание начальницы и рвануться за «жареными» фактами. Они хотели действовать, как истинные репортеры: происшествие и мгновенная реакция на него. Хотели, чтобы именно их телепрограмма стала первой, кто расскажет о вооруженном налете на пункт продажи и покупки валют разных стран. И ребята сменили маршрут. Простояли в пробке. А когда добрались до пункта обмена, то выяснили, к своему сожалению, что как такового-то ограбления и не было. Просто один психически неуравновешенный человек вошел в пункт обмена валют с макетом пистолета и стал дико вопить, что это налет и что всем конец. В этот момент сотрудник одной из популярных радиостанций тоже присутствовал в этом обменнике и набрал номер своей студии. Крики «грабителя» пошли в эфир.

Новость подхватили другие СМИ, и только потом выяснилось, что психически больной человек, таким образом, просто решил позабавиться. Его скрутили, да он и не сопротивлялся, а только лишь глупо улыбался и кричал, что он гангстер. Не бандит, а именно гангстер. При этом «гангстер» пускал пузыри из слюны, пока его вели к машине. «Гангстера» отправили в лечебное учреждение с коваными решетками на окнах, а обменник закрыли до завтра. Свидетели разошлись. Так что, подчиненные Алевтины Токаревой, журналист и оператор телепрограммы «Азбука Безопасности», прибыли к закрытым дверям и не сняли ни редакционный репортаж, ни какой-либо другой. Они сидели и внимали тому, как их распекала начальница и знали, что еще один такой прокол и молодая редакторша программы Алевтина Алексеевна Токарева, уволит их без раздумий. К удовольствию молодых людей Токаревой позвонили на сотовый. Алевтина прервала обличительный монолог и нажала кнопку приема сигнала.

-Да! Да-да! Это я!.. Да, «Азбука безопасности»!.. Кто вы?.. Из милиции? Ага, очень приятно!.. У вас есть для нас материал?.. Что?.. Кто?.. Тимур Живчиков? Да, я его знаю!.. Ох, ты! Да-с! Ну и материал вы мне предложили!.. Да нет, прошу вас, не надо. Я сама его заберу!.. Да. Минут через сорок буду. В каком отделении?.. Понятно. Спасибо. Передавайте привет полковнику Алдонину Сергею Викторовичу!.. Спасибо! Я приеду через сорок минут! —Это в последний раз, мальчики!— бросила Токарева двум унылым подчиненным, собирая сумку и накидывая шубу на плечи.

Молодые ребята быстро закивали головами, а Алевтина устремилась к своей «Мазде». Предстояло забрать из отделения милиции этого раздолбая — Тимура Живчикова. Ее телепередача «Азбука безопасности» давно и успешно сотрудничала с органами милиции. Ее имя знали в органах правопорядка. Поэтому Тимура Живчикова ей отдавали сейчас без серьезных для самого парня последствий.

— За что его взяли? — в отделении Алевтина с плотно сжатыми губами от некоторой злости глядела на рыжую голову Живчикова в «обезъяннике». Сам Тимур же достаточно с глупым выражением лица наблюдал за Алевтиной и при этом самодовольно улыбался.

Дежурный по отделению пояснил:

-Он на Соборной площади декламировал стихи и пел песенки под гитару. В футляр ему денежки прохожие и иностранцы клали. Только вот мало того, что он нарушил общественный порядок, так еще его репертуар! Он ведь матерные частушки и песенки пел. Неприличные стишки рассказывал. С матом. С порнографией можно сказать!

-Например? — сглотнула слюну Токарева.

-Ну, милиционер, что привел его в отделение, шепнул, что этот архаровец типа такие произведения выдавал: «А сейчас я спою вам гимн импотента! И начал петь «Вставай! Проклятьем заклейменный!…»

-Понятно! — зашипела выпускающий редактор и продюсер программы «Азбука Безопасности». — Остальное, наверное, тоже в том же ключе?

-Ну да, в общем-то. Хорошо еще, что политику не приплел! — хмыкнул дежурный.

— Спасибо, что ограничились штрафом!

-Он сказал, что вас хорошо знает, и что является сотрудником вашей программы. Да так уверенно! Телефон ваш назвал, мы решили вам позвонить, так как программу вашу ценим и смотрим.

-Сотрудником? — переспросила Алевтина.

-Вне штата вроде бы. А что, соврал? — нахмурился милиционер.

-Да нет, — после короткой паузы прохрипела Токарева. — В некотором роде, он действительно работает со мной.

-что ж! Забирайте его! Только проведите с ним профилактическую беседу.

-Обязательно! — кивнула женщина. — Молодой он еще, детство все еще играет в одном месте.

-Оно и видно! — согласился дежурный.

Алевтина и Тимур сидели в небольшом кафе. Парень с удовольствием лопал массивный бифштекс с картофелем «фри», запивал все это дело лошадиными дозами сока и при этом с довольным лицом громко причмокивал.

-Так зачем ты туда пошел?! — спокойно теперь спросила Токарева.

-Ну, денег хотел срубить немного. Не могу же я у тебя или родителей их брать! У них тоже зарплату сильно урезали! Кризис этот гребаный! А стипендия у нас сама знаешь: только хватит до кладбища доехать, там и помереть! Да и творчество свое народу хотел показать!

-Творчество! — передразнила женщина. — Шел бы на передачу «Ты смешной!» Зачем закон нарушать?

-«Ты смешной» — далеко! А Соборная площадь — рукой подать! Да и денюшек мне зрители все же накидали!

-А что за репертуар! «Вставай, проклятьем заклейменный» и прочие пикантные остроты!

-Так нравиться людям! Я и так старался чего-нибудь приличное исполнить!

-Нда-с! — мотнула головой продюсер. — Когда же ты повзрослеешь-то! Что за раздолбайство! А?

Тимур дожевал порцию. Перед ним стояла пустая тарелка. Парень поглядел на Токареву голодными глазами, несмотря на съеденную пищу.

-Лапочка! Как было бы хорошо покушать!

-Не называй меня лапочка! Просила же! — поморщилась Алевтина. — Что, кушать опять хочется?

-Угу! — промычал юноша. — Не наелся.

— Официант! — выкрикнула Токарева. От барной стойки отделился аккуратный мужчина в белой рубашке с черной бабочкой и отутюженных брюках. Через десять минут Тимур Живчиков с аппетитом уплетал новую порцию, но на сей раз жаркого с овощами. Токарева глядела, как лихо разделывается студент с блюдом.

-Откуда же ты такой свалился на мою голову? — тихонько прошептала она. В зале кафе играла приглушенная музыка, и увлеченный поглощением пищи Тимур не услышал едва слышного вопроса Токаревой. Алевтина перевела взгляд в окно и стала вспоминать…

г. Санкт — Петербург, лето 2005-го года.

Они были разными. Тимур Живчиков беспокойным, совершал много разнообразных, иногда не совсем нужных движений, говорил громко и торопливо. Если ему надо было куда-то идти, то делал он это так стремительно, перебирал своими ногами так быстро, что со стороны казалось, что он не идет, а бежит. На отцовской машине ездил быстро, частенько лихачил, регулярно показывал соседним водителям вытянутый средний палец, при этом, посылая других участников дорожного движения, даже подальше, чем Макар телят гонял. А один раз докатился до того, что в ответ на такой же жест, показанный ему одним из водителей, приподнялся на своем сидении и, так как дело было в летний жаркий день, оттянул частично шорты вместе с семейными трусами с пятой точки, и продемонстрировал тому кусочек своей попы. Мужик в очках и его супруга в соседней машине рты раскрыли от удивления. В пробке он орал: «Куда вы, на хрен, все едете, когда мне надо проехать!». Добившись какого-либо успеха, сделав что-либо, даже незначительное хорошо и ловко, тут же сообщал об этом всем, причем в таких красках, что обычное прикручивание полки к стене выливалось в сложнейший, многоаспектный, требующий недюжинного мастерства и смекалки процесс. А обычное простенькое стихотворение из двадцати строчек, написанное им за полчасика, превращалось в его рассказах об этом событии в плод бессонного творчества, творческих мук, тяжелых раздумий и, якобы, мучительной работы мысли. Причем, об этих двадцати строках и подвешенной полке вскоре узнавало огромное количество людей, иногда даже незнакомых, из уст самого Тимура. Тот факт, что полка, например, рухнула вместе с книгами спустя три дня, в его разговорах оставался без внимания и опускался, так же, как и то, что стишок был написан за кружкой пива в баре.

Максим Крошкин, друг детства Тимура, говорил мало и тихо, в любой ситуации он предпочитал промолчать, нежели что-то сказать. Однако, если обстоятельства требовали, он мог рявкнуть коротко, четко и убийственно резко. В компаниях все больше слушал, когда другие громогласно хохотали над анекдотом, улыбался лишь уголками губ, отчего его лицо становилось еще более привлекательным. Он занимался боевым дзюдо, имел стальные мышцы, мог быстро найти неисправность и починить сломанный мотоцикл, автомобиль, стиральную машину и компьютер. Живчиков частенько звонил Максиму и спрашивал, какую кнопку и как нажать на разных приборах, бытовой технике, куда подсоединить провода аккумулятора автомобиля, и как настроить электронную почту.

Двое друзей в очередной раз договорились встретиться в небольшом пивном баре, с целью поиграть в бильярд. Живчиков опять рассказывал Максиму какое очередное стихотворение он сочинил в бессонную ночь. Крошкин слушал друга со спокойным выражением лица. Было сложно понять, верит ли он этим небылицам. Единственное, что Максим спросил за полчаса монолога Тимура:

—Так ты поменял колодки на машине? Делал, как я тебе все объяснял и рисовал на бумаге, в той же последовательности действий?

Живчиков недовольно поморщился.

—Знаешь, я вроде делал все, как ты сказал. Колодки в магазине я купил, это было не сложно, ты ведь мне маркировку продиктовал, колесо я даже сам открутил. Потом твою бумажку с описанием всех действий шаг за шагом поизучал и положил ее на капот. Ну, а потом открыл настежь ворота гаража, что бы света больше было и воздуха, но налетел ветер, бумажку твою с инструкциями сдуло в смотровую яму. Я туда полез, в подвал, а там темно: лампу давно новую вкрутить надо было. Наступил ногой в ведро с отработанным маслом, заорал, бумажку так и не нашел, а когда вылезал из ямы, головой ударился о защиту картера автомобиля. В общем, без тебя ничего не получилось. Поможешь?

—Помогу! — несколько обреченно кивнул Макс.

—Ты настоящий друг!— искренне обрадовался Живчиков и стал излагать следующую свою гениальную идею, как найти достойную девушку для Максима.

Они шли в гараж, что бы установить новые тормозные колодки на авто отца Живчикова. Сам же папа Тимура, Алексей Живчиков, предпочитал только изредка ездить, но не особенно разбирался в деталях и узлах. К тому же Алексей всегда любил отдыхать, особенно в гамаке на даче или на диванчике дома. Ключи от «тачки» он доверил Тимуру с пожеланиями следить внимательно за техническим состоянием автомобиля. Максим и Тимур медленно двигались, говорил опять один Живчиков, как вдруг они услышали крик. Кричала женщина или девушка с территории закрытого и уже с год не действующего детского сада.

—Отстаньте, уроды! Не лапай меня! Люди, помогите! Люди, помогите!

Оба приятеля резко прекратили разговор, переглянулись. Тимур достал из кармана куртки газовый пистолет, мускулистый спортсмен Крошкин схватил здоровую палку. Они быстро проникли на территорию детского сада через разогнутые железные прутья ограды. Кричали за третьей от забора верандой. Ребята устремились туда. Когда они выскочили, то увидели, что четверо рослых пацанов лет семнадцати, крутили руки девушке, которая и звала на помощь. Только теперь один из них держал ее за шею одной рукой, а другой шарфом закрывал ей рот. Третий стягивал с девчонки джинсы, и наполовину это удалось. Четвертый, самый рослый и сильный, стоял рядом и давал указания троим нападавшим.

—Эй, вы, уроды! Вы чего это тут вздумали сделать?! А ну, отпусти девчонку ты, урод!— смело вступил в дело Живчиков и стал подходить к пацанам и их жертве с пистолетом наперевес,— Я вам сейчас все причиндалы отстрелю на фиг!

Макс успел крикнуть другу: «Берегись, слева!», и храбрый Тимур даже услышал этот крик. Но, на этом смелое и решительное вмешательство в ситуацию Живчикова было прервано: главарь банды, тот, что остался слева от движения Тимура к нападавшим и их жертве, резким ударом кастета по голове вырубил защитника с газовым пистолетом. Живчиков услышал крик предупреждения об опасности, но больше ничего не мог слышать и делать, так как потерял сознание от подлого удара главаря. Когда через некоторое время Живчиков очнулся, то увидел людей в милицейской форме с автоматами наперевес. К нему спешили люди в белых халатах — явно сотрудники скорой помощи. Но больше всего его удивило то, что все четверо несостоявшихся насильников с разбитыми в кровь лицами, со стонами плевали кровью на землю и на пол веранды под дулами автоматов милиционеров. Их жертва оказалась очень симпатичной девушкой, которая стояла теперь рядом с Максом. У парня над бровью был наклеен свежий лейкопластырь, других повреждений видно не было.

Новость о поимке четырех преступников, которые грабили и насиловали женщин, не гнушались нападать на пенсионеров и почтальонов, разносящих денежные выплаты, быстро облетела весь район. Малолетние бандиты были пойманы и теперь давали показания. Эта информация просочилась в СМИ, тем более журналистов заинтересовал тот факт, что задержание фактически произвели гражданские лица, а не сотрудники правоохранительных органов. Телевидение мегаполиса решило сделать телепередачу об этом задержании. По своим журналистским каналам они выяснили имена и координаты участников этой истории, запросили помощь в милиции для содействия выхода в эфир соответствующей телепередачи. Такая помощь в рамках многолетнего сотрудничества органов охраны правопорядка и телевидения журналистам была оказана. Эксклюзив получила телепрограмма «Азбука безопасности» и ее ведущая Токарева Алевтина Алексеевна.

Живчиков, Крошкин и спасенная ими девушка Олеся Самойлова сидели в телестудии, и свет прожекторов и софитов освещал их лица. В студии присутствовали зрители, были представители милиции в форме. Макс и Олеся не особенно-то хотели идти на эти съемки, но милиция напомнила им о гражданском долге, о том, что тысячи ребят будут смотреть эту телепередачу и, может быть, когда-нибудь тоже помогут другим людям в подобных ситуациях. Тимур же с готовностью согласился участвовать в ток-шоу.

—Так расскажите, Максим,— обратилась ведущая «Азбуки безопасности» Токарева Алевтина к парню,— как все это произошло? Как вы ринулись на крик о помощи? Кто шел первым?

Максим, как человек мало болтающий, но много делающий, поморщился, подбирая слова:

— Мы крик услышали. Полезли в проем в заборе. Увидели, что… обижают девушку… . Держат ее. Ну… Отбили… .

—А кто шел первый на бандитов? — кивнула Алевтина.

—Ну, Тимур и шел… .

Зал зааплодировал. Тимур сидел с довольной физиономией и многозначительно молчал. Токарева с интересом посмотрела на рыжего Живчикова.

—А что было дальше?

— Дальше? Дальше дрались мы. Олесю отбили. Она милицию и вызвала. И все, весь рассказ.

Ведущая нахмурила брови.

— А подробности, детали, какие приемы использовали?

—Ну, палку. Да пусть Тимур рассказывает! — промямлил смущенный Крошкин.

—Хорошо, мы обязательно спросим Тимура Живчикова. А что скажет Олеся Самойлова, которая вела себя так мужественно?

Олеся застеснялась, подумала и просто изложила свое видение ситуации:

—Помогли мне ребята, это точно! Они молодцы! А рассказывать не хочется, да и не умею я. Пусть Тимур расскажет.

Ведущая обратилась к Живчикову:

— А вы, Тимур, можете что-нибудь добавить?

—Я расскажу вам, как было дело,— пообещал Живчиков.

—Пожалуйста, мы ждем подробностей.

Родители Тимура, Алексей и Светлана Живчиковы, с гордостью глядели из рядов зрителей на возмужавшего сына. Тимур набрал в легкие побольше воздуха и начал говорить:

—На улице были уже сумерки, когда мы шли среди серых силуэтов бетонных коробок огромного мегаполиса. Под ногами зловеще шуршала осенняя листва. На горизонте уже появился идеальный по форме диск луны. Мы шли домой, шли с мирными желаниями отдохнуть, расслабиться. Вокруг звенела такая мягкая тишина, какая бывает в полях с неубранным урожаем в предрассветный час. И вдруг эта прозрачная тишина взорвалась пронзительным, душераздирающим криком. Кричала женщина.

Олеся с удивлением посмотрела на рассказчика. В студии стояла полная тишина. Макс пристально смотрел на друга, освещенного софитами. Ведущая Токарева Алевтина с нескрываемым интересом внимала словам Живчикова.

—Продолжайте!— попросила она.

Живчиков продолжил:

—Итак, словно свист секиры, летящей во врага, раздался этот крик о помощи. Крик леденил душу, проникал сквозь барабанные перепонки прямо в мозг. Этот клич о помощи донесся с территории заброшенного детского сада. Я колебался, может быть, несколько секунд, а потом устремился к лазу в заборе, крикнул Максу короткое «За мной!».

Крошкин вновь с удивлением посмотрел на друга. А Живчиков тем временем продолжал:

—И мы, раздирая в кровь руки, не чувствуя вонзающихся в кожу заноз от старых досок забора, рванулись на выручку. Одежда на нас кое-где порвалась, руки саднило. Но я решительно шел вперед, за мной двигался друг моего детства Крошкин Максим,— Тимур рукой указал на друга,— вот он, мой друг и товарищ! Мы росли вместе с младых ногтей, можно сказать, и мой верный друг шел за мной, навстречу неизвестности.

Тут Живчиков сделал паузу и помолчал, потом отпил воды из стоящего здесь стакана с минералкой, и повел свое повествование дальше:

—Крик дикого ужаса женщины повторился!— теперь уже Олеся с удивлением глазела на рассказчика,— И наши тела с моим боевым товарищем в едином порыве устремились на этот крик. Я вынул из-за пазухи пистолет.

Здесь он опять сделал паузу. Зал слушал.

—Пистолет у меня газовый, но это лучше, чем ничего. Разрешение на него у меня имеется. Макс же схватил какую-то палку, типа дубины. В схватке могло пригодиться любое оружие. Сумерки сгущались. Мы шли к устрашающей неизвестности. Мы предстали перед преступниками, как гром среди ясного неба, как два луча света, пронзающие темноту, как летящий в полете снежный барс предстает в последний момент перед глазами своей жертвы. Эти черные насильники и бандиты держали Олесю и затыкали ей рот. Мы появились вовремя, и мой взгляд скрестился с взглядом их главаря, жуткого и зловещего типа, должен я вам сказать. Зал затаил дыхание. Все слушали рассказчика.

—Олеся была в капкане, в мощных лапах этих горилл. Продолжая смотреть прямо в глаза их главарю, я начал движение в сторону девушки с целью отбить ее из этих грязных лап коварных законоотступников. И тут я услышал свист рассекаемого воздуха. Что-то, какое-то их оружие, возможно кастет, летел мне навстречу в одной плоскости с моей головой.

Живчиков и тут сделал паузу и стал соображать, не перегнул ли он с плоскостями. Он посмотрел в зал. Девчонки смотрели на него завороженными глазами, мужики сурово внимали. Ведущая, как восторженная гимназистка, с горящими глазами изучала Живчикова.

—И что было дальше? Вы ушли от подлого удара из-под тишка? Вы же настоящий герой, первый кинулись на помощь, израненный, теряющий кровь на ходу!— с нетерпением торопила рассказ ведущая ток-шоу.

Живчиков хотел, было, выдать следующую тираду, но тут он посерьезнел, медленно обвел взглядом сидящих в студии зрителей. Посмотрел в глаза другу Максиму, затем в глаза Олесе. Все ждали продолжения рассказа. Студент Живчиков вдруг переменился в лице. Из возвышенного, оно стало серьезным. Завершил он свое повествование высказыванием:

—На самом деле, уважаемые гости студии и телезрители, не я задержал этих бандитов. Это сделал Максим, один, без моей помощи. Мне, как двинули по балде кастетом, или просто кулаком, так я и выключился напрочь. А когда очнулся, все было уже кончено. Мой лучший друг их обезвредил. Он же дзюдоист и большой спортсмен. Это он настоящий герой!

В зале воцарилась на некоторое время полная тишина. Крошкин с укором смотрел на Тимура, но тот лишь подмигнул другу.

—Так значит, вот он, наш герой! Вот он этот спаситель и бесстрашный боец за справедливость!— повысила голос ведущая шоу. Все камеры, все софиты и студийные прожекторы отвернулись от Живчиков, и сразу же были направлены на дзюдоиста. Взгляды всех присутствующих устремились на нового героя. Макс недовольно поморщился от такого пристального внимания.

—Так расскажите нам в подробностях, как вы обезвредили эту банду, какие приемы применяли, как бились с превосходящими силами этих преступников!— потребовала ведущая.

Крошкин помолчал немного, переглянулся с Олесей Самойловой, та едва заметно кивнула. Максим сказал просто и твердо:

—Вы знаете, я и Олеся не хотим больше вспоминать и рассказывать об этом эпизоде. Благодарю всех гостей в студии, операторов и ведущую за приглашение, а также зрителей канала. Но, нам пора! Извините и до свидания!— Максим и Олеся поднялись со своих кресел, направились к выходу и вскоре исчезли из кадра. Часть зала неодобрительно загудела, другая часть проводила ребят аплодисментами. Ведущая растерялась лишь на секунду, а потом бодро объявила о рекламной паузе, и проанонсировала следующий сюжет телепередачи о том, как был задержан в троллейбусе очередной ловкий карманник.

Во время показа рекламы, Токарева Алевтина, с микрофоном в руке, подошла к Живчикову и, выключив тумблер беспроводной связи на микрофоне, воодушевленно обратилась к Тимуру:

-Я честно скажу вам, Тимур! Я восторгаюсь вашей честностью! И рассказывали вы так все поэтично, красочно!

— Спасибо! Но, знаете ли Алевтина, не я герой.

-Нет, здесь вы скромничаете! Пойти на выручку человеку, зовущему на помощь, не испугаться, в наше время это много стоит! Это тоже геройство, Тимур! Я вами восхищаюсь!

-Спасибо, — несколько покраснел Живчиков.

-У вас, Тимур, осталась моя визитка? — улыбнулась Алевтина.

-Конечно! — улыбнулся в ответ юноша. — Это мое самое ценное приобретение во всей этой истории.

-Может быть, мы вместе сходим куда-нибудь? — просто спросила Алевтина.

-Конечно! Конечно! — обрадовался Тимур. — Обязательно! Есть отличный компьютерный клуб, где можно рубиться в игры до самого утра…

-Я не играю в компьютерные игры! — обескуражилась ведущая программы «Азбука Безопасности».

-Ой! Извините! Попутался я немного! Мы сходим с вами в парк! Будем кружить на каруселях, и фыркать от головокружения! Или в музей! Или в театр! Или в кино! Или…

-Разберемся, Тимур! — перебила Алевтина. — Рекламная пауза заканчивается. Мне нужно продолжить работу ведущей.

-Конечно! Конечно! — кивнул Живчиков.

Через полтора месяца в квартире Крошкина зазвонил телефон, и хозяин нажал кнопку приема на радиотелефоне.

—Слушай, Макс, это я, Тимур! Ну, вот, как ты мне не объяснял, ни хрена ничего не получается! Я пытаюсь настроить работу электронной почты на компе, как ты меня учил. И ни фига не получается. Ты вечно, как начнешь что-нибудь мне объяснять, так один черт ногу сломит! Нажми на эту кнопку, следи за всплывающими кнопками, задавай правильно какие-то, на хрен, параметры!

Крошкин оторвал трубку от уха и положил ее на стол. В радиотелефоне продолжал вещать голос Живчикова. Максим спокойно встал, подошел к шкафу, вынул свитер и стал его надевать.

—У Тимура опять чего-то не получается?— спросила лежащая на диване с журналом Олеся.

Максим подошел к девушке, чмокнул ее в щеку.

—Конечно, опять не получается. Одевайся, пойдем опять выручать нашего друга.

-А он все-таки раздолбай, твой Тимурка! Я его мало знаю, но раздолбайство в нем присутствует! — Самойлова улыбнулась и стала готовиться к выходу.

Максим пожал плечами. А Тимур продолжал жаловаться в трубке на якобы бестолковые объяснения и инструкции Крошкина.

—Мы сейчас зайдем к тебе, все настроим!— прервал монолог Живчикова Макс,— Будем у тебя через десять минут. Жди!

Крошкин с любимой девушкой отправлялся в очередной раз на помощь своему лучшему другу. Другу детства, который опять что-то сделал не так, как следует, и нажал не туда, куда необходимо.