Глава 1. Аддон.

После последнего шестого урока школа опустела мгновенно, лишь редкие школьники проходили по большой лестнице, отделявшей холл от остальной части здания. Мила Полянская сегодня немного запоздала — пришлось дописывать контрольную по ненавистному английскому языку — и пришла в гардероб к тому времени, когда все её подруги и знакомые уже разошлись по домам. В холле сидела лишь одна девочка, которая, насколько знала Мила, училась в пятом классе. Девочка сидела на скамейке и сосредоточенно изучала обложку какой-то компьютерной игры. Миле захотелось поинтересоваться, что это за игра — она их любила — но побоялась: в прошлый раз её очень невежливо отчитали, и с тех пор она опасалась разговаривать с незнакомыми людьми о компьютерных играх.

Мила зашла в гардероб. На вешалке класса её куртка висела в одиночестве — значит, все уже разошлись. Жаль. Взяв свою симпатичную красную курточку, она направилась к выходу — переодеваться в гардеробе было запрещено. По дороге взглянула на себя в зеркало. На неё смотрела довольно-таки симпатичная девчонка. Правда, при тщательном рассмотрении в её лице можно было усмотреть кое-какие недостатки — например, чересчур широкий нос и крупный рот — а так основным канонам красоты она вполне соответствовала. У неё были светлые, совсем светлые волосы, голубые глаза, которые она широко открывала, что придавало её лицу удивлённое выражение, стройная подтянутая фигура — Мила занималась спортом. На первый взгляд она была хрупкой, но всё-таки первое впечатление обманчиво. Мила ходила на баскетбол, на плавание, на курсы уличной борьбы, могла при желании отжаться сто раз, и тридцать — на кулаках… Мила показала язык своему отражению в зеркале и вышла из гардероба. Сегодня пятница — день, когда у неё нет никаких тренировок, можно посидеть дома, расслабиться и поиграть немного в компьютер.

— Наташа! — позвала Милу (во всяком случае, обращено это было именно к ней) сидящая в холле девочка.

— Это ты мне? — спросила Мила.

— Ну, да, — ответила она. — Ты же Наташа, так?

— Нет, я Мила. Наташа — моя сестра.

— Так даже лучше, — сказала девочка, ничуть не смутившись,— Ты учишься в одном классе с Виолеттой?

— А ты разве не знаешь? Конечно же, да!

— Тогда не могла бы ты передать ей это? — спросила она, передавая Миле ту самую компьютерную игру, которая её заинтересовала.

— Ну… вообще-то да, но почему ты не передашь это Виолетте сама?

— Сегодня я не успела, а завтра я уезжаю, — ответила девочка, обратив на Милу взгляд своих задумчивых карих глаз. — Так ты передашь? Виолетта из меня отбивную сделает, если не получит свою игру обратно.

— Конечно же, передам, — сказала Мила, забрав у девочки игру. — Кстати, а как тебя зовут?

— Кристина, — ответила девочка.. — Ну, я побегу, мне уже пора. Пока!

Кристина встала и быстрыми мелкими шагами выпорхнула из школы. Мила удивлённо посмотрела ей вслед — почему это она убежала? — и положила игру в сумку, решив, что отдаст её Виолетте попозже.

По дороге домой она размышляла, зачем это Виолетте, яростной противнице компьютера, потребовалась игра? Кроме того, если верить словам Кристины, эта игра принадлежала Виолетте. Невероятно!

Виолетта и в самом деле была её одноклассницей. В школе её не любили, но помалкивали: у Виолы был богатый отец, имеющий, кроме всего прочего, очень обширные связи. Так что школьники старались в присутствии Виолетты держать язык за зубами: сегодня ляпнешь чего-нибудь не того, а завтра уже твои родители теряют работу, а то и вовсе попадают в больницу с сильным отравлением. И попробуй потом докажи, кто здесь на самом деле виноват! Училась Виолетта из рук вон плохо, но, благодаря отцу, финансировавшему школу, её кое-как переводили из класса в класс. Это была избалованная, привыкшая, что ей ни в чём не отказывают богатые родители, девочка.… Ещё бы, единственная дочь, значит, главный в семье человек.

У Милы же семья была совсем другой: она, родители и младшая сестра Наташа. Отец работал директором вечерней школы. Звучит, конечно, неплохо, но на самом деле ничего особенного здесь нет: директор «вечерки» получает не больше обычного рядового работника. Мать же была фельдшером в медцентре. Минус у этой работы был: медцентр находился слишком далеко от их дома, и до него приходилось добираться целых полчаса на автобусе.

Мила внезапно остановилась, поняв, что идёт к дому Виолетты. Дом находился на другом конце города, в «элитной зоне», и идти до него пришлось бы весь вечер. Да и даже если бы она дошла, её бы всё равно не пустила консьержка. Гораздо лучшим решением было передать игру в школе. Решив, что так она и сделает, Мила направилась к своему дому.

Вы когда-нибудь были в Сургуте? Если нет, обязательно стоит побывать. Это очень красивый город. Путь Милы лежал через парк Энергетиков, где собирались все ролисты этого микрорайона. Парк был просто создан для роликов: множество гладких извилистых дорожек, рампы, скамейки… Правда, сейчас в парке не было ни одного подростка, все сидели дома, уплетали за обе щеки горячий вкусный обед. Проходя мимо музыкальной школы, где училась её сестра, Мила услышала жуткие, леденящие кровь звуки игры на разбитой скрипке и, зажав уши, кинулась прочь. «Надеюсь, это не Наташа играет, — подумала она. — Кажется, сегодня у неё нет занятий».

Семья Полянских жила в недавно построенном доме, в квартире, купленной два года назад. В квартире было три комнаты: гостиная, спальня родителей и комната девочек. Жильё, конечно, неплохое, если бы не пятый этаж при отсутствии лифта. Для Милы это, разумеется, было пустяком. А вот Наташа часто жаловалась, что ей тяжело нести скрипку.

Когда Мила зашла в свою комнату, она увидела Наташу. Негромко играла какая-то песня из репертуара Асии Ахат, а Наташа подыгрывала ей на скрипке. Наташа была младше Милы на два года (Или, если говорить точнее, на год, десять месяцев и шестнадцать дней), и, в отличие от сестры, имела более классическую внешность. Мила никогда не видела её с распущенными волосами: Наташа всегда делала причёску в стиле «Юлия Тимошенко» — заплетала косу и обматывала её вокруг головы, и даже спать ложилась строго с косой. Именно её причёску чаще всего приводили в пример Миле. Правда, если бы кто-нибудь вздумал бы внимательно рассмотреть причёску Милы, он бы понял, что это «лесенка», просто зачесывала эту «лесенку» так, что возникало ощущение, будто бы кто-то, завязав глаза и взяв в руки ножницы, поколдовал над её волосами. Вот другое дело Наташа — пример идеальной дочери. И отличница, и не на одном музыкальном конкурсе первые места занимала, и ещё пьесы для фортепиано сочиняет! Нет, Мила не завидовала сестре, но, по её мнению, было бы неплохо, если бы ей перестали приводить Наташу в пример.

Не обращая внимания на сестру, Мила зашла в комнату и кинула портфель возле аккуратно стоящей у стены сумки Наташи. Мила привыкла к тому, что её сестра, постоянно готовясь к своим бесконечным зачётам и прослушиваниям, имеет привычку подыгрывать песням на скрипке. Правда, Мила не любила Асию Ахат, и Наташа прекрасно знала это, стараясь заниматься в отсутствие старшей сестры. Вот и сейчас девочка положила скрипку на стол, подошла к магнитоле и выключила музыку.

— У тебя снова прослушивание?— спросила Мила.

— Не совсем, — рассмеялась Наташа чистым звонким смехом, — просто урок. У тебя есть тренировки?

— Нет, сегодня же пятница.

— А я всё время забываю, в какие дни ты не занята. Между прочим, сегодня на обед гороховый суп.

— Что, серьёзно? — переспросила Мила.

— Не веришь — посмотри, — сказала Наташа, укладывая скрипку в футляр. — А мне вообще0то уже пора.

Мила вышла из комнаты и направилась на кухню, уже предвкушая вкусный обед. В их семье гороховый суп был любимым блюдом: по части его приготовления мама была настоящей мастерицей. Конечно, она могла и картошечку пожарить и котлеток или домашних пельмешек настряпать, но суп у неё был шедевром.

Кухня в квартире Полянских была, как и в большинстве российских квартир, совсем крохотная — не протиснуться. Вот другое дело в Америке — там кухнях только готовят, а едят в просторных столовых. Мила однажды посмотрела программу о том, как живут американцы. Вот это жизнь! Что бы там не говорил Задорнов, жизнь в Америке на высоком уровне. Мила даже своё имя переделала под имя своей любимой актрисы Милы Йовович — по-настоящему её звали Людмилой.

А на недавно купленной плите в большой кастрюле, источая тонкий аромат, который не сравнится ни с одним дорогим парфюмом, был суп. Объедение! Мила набрала полную тарелку, и уже собиралась начать обед. Но тут зазвенел дистанционный телефон, трубка которого лежала на кухне. Звонила Женя, одна из подруг Милы:

— Мил, ты выйдешь?

— Ты где, Жек?

— В парке. Присоединяйся!

— Нет, Жек, я сегодня, наверное, не буду.

— Тебя опять наказали?

— Нет, я просто не хочу.

— Ясно, тогда пока.

— Пока.

У Жени не было привычки, свойственным многим девушкам — она никогда не заводила банальную песню: «Ну почему ты не выйдешь? Ну почему? Ну, если ты мне подруга…» В отличие от Милы, Женя не ходила ни в какие спортсекции, только каталась на роликах. Но как она это делала! Весь Сургут звал её «Королевой ролистов»: в течение уже трёх лет она завоёвывала на всех гонках только первые места. Мила вообще видела Женю не на роликах только в двух местах: в школе и в доме, а так даже в кафе «Баскин Роббинс»1 ей разрешали быть на них.

Подруг у Милы была целая куча. Женя, Маша, Лиля, Оксана, Снежана, Инна.… А вот друзей не было. Парня тоже. Ну, бог с ним, с этим парнем, ей всего четырнадцать, но вот друг…

Доев суп, съев шоколадку, лежавшую в холодильнике, Мила пошла в свою комнату. Там она, по старой привычке, принялась выкладывать учебники из сумки на стол. Взгляд её упал на коробку с игрой Виолетты. Интересно, что же это такое?

В следующую секунду комнату огласил громкий радостный крик. На обложке чётко значилось: «The Sims2 Crimelife».

Сказать, что Миле нравилась игра The Sims 2, значило не сказать ничего. Она обожала эту игру, хотя и играла в неё уже два года. Она видела что-то в интересное в главной цели игры — создаёшь семью, живёшь.… Всё, как в реальной жизни — можно учиться, влюбляться, жениться.… А уж когда в руки Милы попадало какое-нибудь дополнение к этой игре, она была на седьмом небе от счастья. «The Sims 2 Crimelife»… Нет, наверное, это совсем новый аддон2 — Мила в магазинах ничего подобного не видела.

На обложке, по сторонам от белых букв названия, на тёмном фоне стояли рисованные человечки, или, как они звались в игре, симы. Мила посчитала их. Пятеро: мужчина в натянутых на голову колготках с пистолетом, девушка в тёмных очках и костюме, по виду смахивающая на агента спецслужбы, или хотя бы на телохранителя, мальчик в донельзя грязной и порванной одежде, девочка-подросток с папкой в руках, её за плечо держит парень, опасливо озираясь на мужчину. Налюбовавшись картинкой, Мила перевернула коробку. Кроме парочки самых обыденных картинок там был и мелкий белый текст:

«Новый аддон к нашумевшему хиту!

Если в прошлых вариантах игры ваш сим мог спокойно наслаждаться мирной и тихой жизнью, то теперь ему предстоит иногда и постоять за себя! The Sims2 Crimelife предоставляет вам возможность стать грабителем, киллером, контрабандистом, угонщиком, или же полицейским, ловящим всех вышеперечисленных. Конечно, вы можете быть и обыкновенным мирным жителем, но соблюдайте осторожность. В The Sims2 Crimelife «преступник» — это не пустой звук. Здесь возможно многое.

Минимальные системные требования: Windows ME, Pentium-3600MHz,826 Мб на жёстком диске, 66 Мб на видеокарте.

Не рекомендовано лицам до 14».

«Значит, это новое приложение! — радостно подумала Мила. — Интересно, это идёт без диска Она включила компьютер, уже твёрдо решив, что установит себе этот аддон. Правда у неё их уже много, но ещё один новый никак не помешает. Виолетта ведь не рассердится, если она попользуется её диском? Хотя, она ведь даже не узнает…

Пока на экране мелькали непонятные английские строчки, Мила открыла коробку, восторженно провела пальцем по поверхности диска и поставила его в дисковод. Выдав своё привычное «Запуск Windows. Приветствие», компьютер включился окончательно. Мила зашла в «Мой компьютер», и щёлкнула по новой иконке, изображающей синий кристалл с обёрнутыми вокруг них наручниками. Через две секунды на мониторе появилось окошко. Кроме картинки, полностью повторяющей собой ту, что была на коробке, здесь был ещё и короткий текст: «Добро пожаловать в программу установки The Sims2 Crimelife. Для начала установки щёлкните «Далее».

Мила щёлкнула по кнопке «Далее».

«Выберите каталог для установки и язык игры».

Мила выбрала русскую версию, затем щёлкнула «Далее».

«Идёт установка. Подождите, пожалуйста».

Мила привыкла к тому, что все аддоны к The Sims2 устанавливаются долго, в пределах получаса и встала с кресла, на котором сидела. Но, бросив мимолётный взгляд на монитор, она поняла, что напрасно так думала. Игра установилась рекордно быстро — всего за тридцать секунд! Довольная Мила села за стол, нашла на рабочем столе только что появившуюся иконку игры и дважды щёлкнула по ней.

Прошли стандартные заставки: «EA Games, challing everything», «Максис — это бренд Electronic Arts». Ролик Мила пропустила, решив, что он ничем не отличается от тех роликов, что были в прошлых приложениях. Под немного тревожную мелодию (знатоки игры могли бы узнать в ней очередную переделку основной темы) прошла загрузка.

Мила ожидала увидеть привычные ей три города — Плезантвью, Стренджтаун и Веронавилле — но никак не того, что предстало её глазам. Городов было три, но они носили совсем иные названия: Олмостсити, Краймвью и Гринвуд. «И какой же из них мне выбрать?» — подумала Мила и щёлкнула по Олмостсити. Бело прочитала историю: «Олмостсити — маленький провинциальный городок, в котором тишь да блажь. Но ведь и в тихом омуте черти водятся. Долго ли ещё в Олмостсити не будет бандитов?» Сопровождалось всё это картинкой: большое здание («Клуб отдыха», — решила Мила) с заснятой мирной жизнью. Мила щёлкнула по кнопке «Загрузить город».

Олмостсити оказался городком, утопающим в деревьях (в буквальном смысле этого слова). Из-за буйной растительности даже не было видно некоторых домов. Мила посмотрела на иконки в левом верхнем углу. Так, это уже знакомые — «Центр города», «Центр шопинга», «Университет» — а вот последняя, «Центр криминала». Стоит посмотреть.

«Мэйбитаун, конечно же, не очень тянет на звание центра криминала в отличие от других городов, но, если очень поискать, то и здесь можно найти своих преступников», — гласила история города.

«Таун и сити — это ведь «город» по-английски, — подумала Мила, ненавидевшая этот язык больше всех школьных предметов, — а вот мэйби и олмост?»

Мэйбитаун оказался обыкновенным городом безо всяких наворотов. «Вот точно, на звание центра никак не тянет», — подумала Мила, щёлкнув по первому попавшемуся дому.

На экране появилось окно с фотографией семьи Мередит. В семье было пять человек: полная светловолосая женщина, темноволосый мужчина, мальчик-подросток и две девочки-близняшки годовалого возраста. Мила взглянула на историю семьи, написанную внизу фотографии. Так-так… «On Meredith,s family…» Ужас, это же на английском! «Что ж, придётся немного поиграть в эту семью», — решила Мила и уверенно нажала на кнопку «Играть»…

Глава 2.

Семья Мередит.

Когда Мила открыла глаза, она увидела потолок. Красивый тёмно-синий потолок со светящимися звёздочками. «Или это небо?» — подумала она, переворачиваясь на бок.

«Где я?» — испуганно подумала девочка, рыском садясь. Сквозь прутья розовой детской кроватки была видна небольшая комната, оформленная в лилово-розовых тонах. Кроме нескольких игрушек — плюшевого мишки, ксилофончика и мягкого кролика — здесь была ещё одна кроватка, в которой спала маленькая девочка. Мила узнала в ней одну из близняшек.

Мила посмотрела на свои руки. Нормальные детские ручонки, мягкие, пухленькие… Стоп, у неё были совсем другие руки! И одета Мила была не в эту розовую пижамку в белый цветочек! В голове у неё мелькнула мысль: а не попала ли она случаем в игру на место одной из близняшек? Сначала мысль казалась глупой, входящей за пределы не только логики, но и здравого смысла, но другой идеи, каким же образом Мила перенеслась из квартиры в дом, не было.

«Так, получается, я в доме этой семейки. Но кто же я такая?»

— Меня зовут Арабелла Мередит, — прозвучал второй голос в мыслях Милы, отвечая на её вопрос.

«Что это за девочка?» — мысленно спросила Мила, поняв, что нужно делать.

— Это Хайди, моя младшая сестра.

«Ага, всё ясно! — догадалась Мила. — Этот голос — воспоминания Арабеллы. Я перенеслась в её тело, а воспоминания остались!»

От этой мысли легче не стало. Получается, раз она перенеслась в игру, ей придётся находиться здесь, пока она не выйдет. Но как? Мила однажды читала книгу о мальчике, тоже попавшем в компьютерную игру, но в той книге он выходил с помощью двери, появлявшейся всякий раз, когда он выполнял задание1. Но там этого мальчика предупреждали, что он окажется в игре, а Милу — нет. Кроме того, The Sims2 — симулятор жизни, значит, никаких заданий здесь нет и в помине.

Вспоминая, как в The Sims2 маленькие дети зовут своих родителей, Мила встала, взялась за край кровати и жалобно закричала. Она пыталась сказать: «Папа, мама!», но из горла вырывались лишь нечленораздельные звуки. У неё не получалось говорить! «И ходить, наверное, тоже, — подумала Мила, но внутренний голос возразил. — Нет, мама научила меня ходить».

На её крик в комнату зашла женщина. «Мама, — догадалась Мила. — Её зовут Минни Мередит». Минни подошла к кроватке и взяла Милу на руки.

— Проснулась, Арабелла? — спросила она, легонько ущипнув её за щёку. — Ты случаем кушать не хочешь?

Мила покачала головой. Мини посадила её на пол.

— Ну не хочешь как хочешь.

— Минни! — послышался голос из соседней комнаты.

— Да, я сейчас, — отозвалась Минни, выходя.

«Нужно исследовать дом и найти выход из этой игры, — решила Мила. — Он обязательно должен где-то быть». Она встала на ноги, которые её не очень-то слушались, и детскими неуклюжими шагами вышла из детской в длинный синий коридор.

— У меня есть старший брат, — снова заговорил внутренний голос. — Его зовут Фрэнк. Лучше не попадаться ему на глаза он очень любит поиздеваться над маленькими. Моего отца зовут Альберт. Он и мама работают разработчиками компьютерных игр, получают по 600 симолеонов в день. Ещё у меня есть тётя по отцу, Джастина. Она живёт по соседству вместе со своим сыном Дэном. Он ненамного старше нас.

— Лучше бы ты объяснил, как выйти из этой игры, — сказала Мила голосу.

— Что значит «выйти из игры»? Это жизнь, а не игра.

— Ладно, как выйти из этой жизни?

— В смысле? Как уйти из жизни? А зачем? Всё равно рано или поздно умрём.

Поняв, что от этого голоса ничего толкового не добьёшься (ещё бы — это же воспоминания годовалого ребёнка!), Мила перестала мысленно задавать вопросы, и пошла по коридору. Несмотря на его длину, на этаже было лишь три комнаты: детская, спальня родителей и комната

Фрэнка. Фрэнк сидел за компьютером, печатал какое-то письмо, которое Мила не смогла

прочитать. Из динамиков вырывались леденящие душу звуки хэви-метала. Не к месту

вспомнился один анекдот: «Я очень люблю классическую музыку. Бывало, приду домой,

1)Тамара Крюкова, «Путь героя».

включу реп… Боже, как я в этот момент люблю классическую музыку!» Девочка поторопилась поскорее выйти. В спальне о чём-то ругались родители, даже не заметив Милу.

В конце коридора её ждало разочарование в виде лестницы, ведущей вниз. Из-за своего малого роста Мила не могла спуститься вниз и ей пришлось, несолоно хлебавши, возвращаться в детскую.

Хайди уже не спала: она выбивала на ксилофончике простую незатейливую мелодию — пустяк для Наташи и неразрешимую задачу для Милы. Услышав шаги, она оглянулась и спросила:

— А ты помнишь, какой сегодня день?

«Всё ясно. Хайди научили говорить, а меня — ходить. Ужасно» — поняла Мила, отрицательно качая головой.

— Не помнишь? — удивилась Хайди. — Сегодня же наш день рождения! Наш! Будет вечеринка. Я слышала, мама хочет пригласить нескольких детей. Вот будет здорово!

По мнению Милы это было глупым — стоять вот так, слушать болтовню недавно научившегося говорить ребёнка, а ответить не можешь. Конечно, она знала, что в этой игре дети сами не ходят и не разговаривают, если их не научат этому старшие, но всё равно было обидно! Хайди говорила очень быстро, проглатывая половину слов и тараторя. Миле было очень трудно понимать её речь.

— Вечеринка начнётся в шесть вечера, — продолжала Хайди. — Жалко, я не умею определять время.

Мила взглянула на настенные часы.. Конечно и это умение могло бы по идее временно изменить ей, но всё же она смогла понять, что сейчас половина шестого.

Итак, вечеринка в шесть. Вырастет она где-то часов в семь-восемь. После этого можно будет полностью исследовать дом и участок. Мила была уверена, что выход где-то должен быть — вход же есть. Выходит, осталось только дождаться вечеринки, а потом уже можно будет вернуться домой. Интересно, а отсутствовала ли в реальном мире Мила всё это время? Может быть, там сейчас сидело её тело — перенеслась только душа. «А, вообще, интересно, как же я переместилась в эту игру, — подумала Мила, разглядывая Хайди. — Это же противоречит законам физики. Или нет.. Но физичка наверняка не сможет ничего объяснить».

Их учительница физики, Ольга Александровна, совсем не умела объяснять явления физики, не заглянув предварительно в учебник. Мила как-то раз спросила её, почему, если по законам конвекции теплый воздух должен находиться вверху, на земле тепло, а в самолёте вам объявляют, что «температура воздуха за бортом — 50 градусов! — и учительница не ответила! Вот смеху-то было! Правда, потом пришлось объяснять родителям, откуда у неё в дневнике запись: «Поведение вашей дочери оставляет желать лучшего».

— Что ты на меня так смотришь, — обиженно сказала Хайди, — картину собралась писать?

Мила ответила взгляд. Что ж, теперь ей и без зеркала ясно, как она выглядит. Хайди была коротко подстриженной блондинкой с круглыми карими глазами, крошечным ртом, значит, точно такой же была и Мила. «Интересно, какой же я буду, когда вырасту? — подумала Мила. — Нужно будет посмотреться в зеркало».

В комнату зашла Минни. Вид у неё был уставший. «Ещё бы, — подумала Мила, — не каждый день случается поругаться с мужем». Или всё-таки каждый? Симы ведь живут не больше 67 дней. Минни взяла Хайди на руки.

— Так, девочки, — сказала она. — Скоро будет вечеринка в честь вашего дня рождения, нужно будет подготовиться.

Затем была нудная процедура переодевания и заплетания хвостиков. Мила начала понимать маленьких детей. Это ведь взрослым кажется, что они держат ребёнка так, как надо, и совсем не задумываются, причиняют ли они им боль. А дети не умеют говорить, не могут возразить или пожаловаться. Бедняжки! Именно так думала Мила, когда Минни крутила её на столике для переодевания, когда она же заплетала ей хвостики, беспощадно туго закручивая резинки. А как порой Минни царапала её своими длинными ногтями! Мила была рада, когда появившийся Альберт наконец-то взял её на руки (Минни занялась Хайди) и понёс на первый этаж, в столовую. На красивом стеклянном столике уже стояли, дожидаясь именинниц, два праздничных торта. Мила оглядела комнату. Удивительно, как в ней умудрились поместиться восемь человек — шестеро взрослых и двое детей — столовая была совсем небольшой.

— А вот наша именинница, — сказал Альберт, усаживая Милу в детский стульчик. — Сейчас и вторая именинница зайдёт.

— Вы хотите, чтобы они задули свечки одновременно? — спросила одна гостья, стоявшая ближе всех к Альберту. Миле показалось, что она уже где-то видела эту женщину, но вот где?

— Конечно, Джастина, мы именно так и планировали, — ответил Альберт.

— Джастина — это моя тётя, — напомнил голос.

— Да помню я, помню, замолчи, — огрызнулась Мила.

Джастина была высокой светловолосой женщиной, весьма красивой. У неё были зелёные глаза, которые, если очень приглядеться, были не совсем зелёными, а больше как сине-карими, овальное лицо, копна светлых кудрей. «Наверное, у неё очень красивая улыбка», — решила Мила, смотря на идеально очерченный рот своей «тёти». Проверить это на практике не получалось: Джастина совсем не улыбалась.

«Если здесь есть Джастина, значит, должен быть и Дэн», — решила Мила. И тут же увидела его, вихрастого мальчонку, умудрявшегося бегать по переполненной столовой за вторым ребёнком, девочкой.

В столовую зашла Минни, держа на руках Хайди. Альберт прокашлялся, показывая, что хочет говорить. Гул, стоявший до этого в столовой, умолк.

— Итак, — наигранно торжественным голосом начал он. — Сегодня, насколько уже известно всем здесь собравшимся, день рождения наших близнецов, Арабеллы и Хайди.

«Это больше похоже на вступительную речь перед каким-нибудь заседанием», — подумала Мила. Тем не менее, гости внимательно слушали Альберта. Говорил он долго, почти пять минут, успев перечислить все их глупые поступки, все игрушки, купленные для них. Некоторые гости под конец речи уже начинали заметно скучать.

— И вот теперь тот момент, которого мы все ждали, настал. Минни, иди сюда!

Гости, как взрослые, так и дети, начали улюлюкать. Улюлюкать в хорошем смысле этого слова: таким образом гости выражали свою радость. Мила умудрилась за один выдох задуть все свечки, а вот Хайди смогла это сделать далеко не сразу. Затем их обоих посадили на пол. Мила встала (Хайди тоже) и…

Вихрь светящихся точек окружил её кольцом, закрыв гостей. Мила почувствовала, что растёт, как с огромной скоростью вытягиваются её кости, как увеличивается длина её волос. Ощущение было немного пугающее, и далеко не приятное. «Вообще, кто придумал сделать эту игру именно так? — подумала Мила. — Росли бы дети постепенно, и…»

Додумать мысль девочка не успела: вихрь точек перед её глазами рассеялся, и Мила снова увидела гостей, только они почему-то были ниже, чем раньше. «Да это не они стали ниже, это я выросла!» — догадалась она. Девочка потрогала голову — хвостики стали длиннее, посмотрела на руки — они стали намного длиннее.

— С днём рождения! — хором поздравили гости

— Спасибо! — сказала она.

Хайди недоумённо посмотрела на неё. Сначала Мила подумала, что же такого в ней нашла Хайди, а потом поняла, что заговорила. Ура, ура, ура!

— Берите торт, — сказала Минни. — Арабелла, а ты куда?

Мила уже собиралась выходить из комнаты, но всё же обернулась на оклик Минни.

— Я прогуляться, — ответила она.

— Разве ты не собираешься оставаться с гостями до конца вечеринки?

— Н…я погуляю немного и вернусь.

— Что случилось, Минни? — спросил Альберт, подходя к Минни. — Арабелла, а ты куда?

Миле пришлось повторить свой ответ.

— Что это значит? Нет, ты никуда не пойдёшь сегодня.

— Ну… — начала было канючить Мила.

— Я сказал, что ты никуда не пойдёшь! — сурово сказал Альберт. — Попробуй мне только уйти!

По его лицу Мила поняла, что он говорит совершенно серьёзно. Она состроила раскаивающееся лицо и Альберт, довольный, пошел есть торт.

— Что, отругали тебя? — раздался голос позади.

Мила обернулся. Фрэнк, с нагловатой улыбочкой на лице, схватил её, и принялся с силой водить рукой по её волосам. Мила попыталась отбиться, но не тут-то было — хватка Фрэнка была железной. Что было странно, никто из присутствующих не обратил внимания на то, что большой парень бьёт маленькую беззащитную девочку.

— Да пути ты меня, — крикнула Мила, пытаясь выбиться. — Что я тебе сделала?

— Ты малявка, — сказала Фрэнк, наконец-то отпуская её. — Всю малышню нужно бить. Ясно тебе, Хайди?

— Я не Хайди, я Арабелла!

— Какая разница, — отмахнулся Фрэнк, — всё одинаково. Смотри ты у меня!

И, довольно смеясь, он поднялся по лестнице наверх.

Мила осталась одна. Она недоумевала: почему же никто не пришёл ей на помощь? Она ведь кричала, но все даже не обратили на это внимания. «Нет, ну почему в этой игре всем можно бить детей?»— подумала Мила, потирая голову. Фрэнк сделал с её причёской то, что в простонародье называют «вороньим гнездом» — просто растрепал её.

— А что у тебя с волосами? — раздался позади неё голос.

Мила обернулась, уже подумав, что это снова Фрэнк решил помучить её, но это был не он. Это была девочка-гостья. Она стояла, прислонившись к стене и смотря на Милу.

— А как тебя зовут? — спросила Мила, решив, что ей стоит знать имя этой девочки.

— Я Анна, — ответила она. — Анна Бёрнс. А ты Хайди или Арабелла?

— Я М… Арабелла, — вовремя спохватилась девочка.

— Так что у тебя с волосами? — спросила Анна.

— Это мой брат.

— Да, знаю. Мой брат тоже мне всё время причёску портит. Давай я тебе поправлю?

— Что?

В руке у Анны оказалась расчёска. Она подошла к Миле и принялась расчёсывать её волосы.

— А сколько тебе лет? — спросила Мила.

— Лет? — удивилась Анна. — Что такое «лет».

Мила вспомнила, что возраст в The Sims2 измеряется днями.

— Сколько тебе дней? — поправилась она.

— Восемь, — ответила Анна. — Я на два дня старше тебя. Вот, посмотри на себя.

Анна вынула из кармана маленькое зеркальце и протянула его Миле. Мила увидела, что Анна распустила ей волосы и заколола передние пряди непонятно откуда взявшейся заколкой. Выглядело это весьма мило.

— Ну, как тебе? — спросила Анна.

— Да это же просто здорово! — искренне восхитилась Мила. — И где ты так научилась?

— На младшей сестре напрактиковалась, — рассмеялась девочка. — Может, пойдём есть торт? Дэн уже ел, говорит, что очень вкусный.

— Пойдём, — согласилась Мила, решив, что сейчас не имеет смысла идти искать выход: из окна было видно, что на улице идёт дождь.

Глава 3.

Школьные годы чудесные…

После вечеринки Мила наконец-то получила возможность осмотреть участок, но оказалось, что с таким же успехом она могла бы ничего не делать. На участке, кроме дома был лишь небольшой бассейн, пара апельсиновых деревьев и качели. Всё. Никакого выхода. За пределы участка Мила почему-то не могла ходить — она словно натыкалась на невидимую преграду — хотя у Фрэнка и старших это получалось. Скорее всего, по программе игры дети были заперты в своём доме безо всякой возможности выйти за пределы участка. И что же теперь, ждать восемь дней, пока Мила не вырастет из ребёнка в подростка?

Ранним утром следующего дня, когда настенные часы показывали ровно семь часов, Мила лежала на кровати и глядела в потолок. Этот потолок ей очень нравился из-за своей схожести с ночным небом. Хайди играла в компьютер в какую-то стрелялку. Тишину порой прорезали пулемётные очереди и злорадный смех Хайди. Это продолжалось уже почти час, и Миле постепенно стали надоедать эти звуки.

— Хайди, нельзя ли потише? — спросила Мила, когда её «сестра» снова разразилась приступом хохота. — Это очень раздражает.

— А разве ты чем-то занята? — спросила Хайди, не отрываясь от монитора, по которому бегали люди в камуфляже и с винтовками наперевес. — По-моему, ты просто бьёшь баклуши и плюёшь в потолок.

— Твои крики раздражают, даже если ничем не занимаешься, — отпарировала Мила. — И, вообще, чего ты так кричишь? Ты всех соседей перепугаешь.

— Ничего, не умрут, — рассмеялась девочка. — А смеюсь я, когда кого-то убивают.

— И чего здесь смешного?

— Здесь? Очень много, — сказала Хайди. Вот.. ой ха-ха, не могу… Трус!

Мила взглянула на монитор. Военный без винтовки, раненый в руку, убегал, спасаясь от целой роты террористов. Нет, ему, конечно же, не убежать.

— Ха-ха-ха! — расхохоталась Хайди, когда террористы догнали военного и принялись пинать его ногами. — Вот так! Бей его, бей его!

Военный пытался заслониться руками, сделать хоть что-то для спасения своей жизни, но нападавших было слишком много. Поборовшись немного, он издал предсмертный хрип и замолк навсегда. Хотя это и была всего лишь игра (или, если говорить точнее, игра в игре), Миле, предпочитавшей мирные игры, всё равно стало страшно.

— Ну, разве это не смешно? — спросила Хайди. — Лопнешь от смеха!

— Ты находишь это смешным?

— А что, нет?

— Жестокий ты человек, Хайди.

— Это почему?

— Человек умирает, а ты смеёшься.

— Но это же игра!

Мила едва не сказала: «Это тоже игра», но вовремя спохватилась и ничего не сказала.

— Ну вот, молчишь, — довольно сказала Хайди. — Не находишь, что сказать.

Мила открыла рот, уже собираясь отстаивать свою точку зрения, но тут дверь их комнаты открылась, и в комнату заглянул Фрэнк. Полностью проигнорировав девочек, он сказал куда-то в пространство:

— Малявки, топайте завтракать.

— Нет, он у меня когда-нибудь получит, — сказала Хайди, вставая из-за стола. — Стану киллершей-наёмницей и уж тогда помучаю его.

Хайди подошла к двери, нажала ручку и оглянулась.

— Белла, а ты почему не идёшь завтракать?

— Уже иду, — сказала Мила, вставая с кровати.

Когда девочки спустились на кухню, Альберт и Фрэнк уже сидели за столом. Минни суетилась у плиты, накладывая в тарелки по стопке горячих блинчиков. Мила села подальше от Фрэнка, но всё же прислушалась к разговору.

— В общем, объявился в Олмостсити один паренёк, — говорил Фрэнк отцу. — Он до этого попал под машину, но остался жив. Теперь он утверждает, что этот мир— игра, и что сам он из другого мира, именно в котором якобы создали наш мир.

— Похоже, у него в той катастрофе что-то случилось с головой, — сказал Альберт.

— Я того же мнения. Но вот дело в том, что его обследовали врачи, и ничего подобного у него не обнаружили. Говорят, он нормален.

— Этого не может быть! — возмущённо сказал Альберт, — он явно ненормален. Кстати, а сколько ему дней?

— Десять, — ответил парень.

— А сколько дней Фрэнку? — подумала Мила.

— Шестнадцать, — ответил внутренний голос.

«Хоть что–то от тебя толковое! — сказала ему девочка. — Итак, получается, годовалым ребёнком сим становится с двух дней…»

— Ребёнком-школьником — с шести, подростком — с четырнадцати, студентом — от четырнадцати до двадцати пяти по желанию, двенадцать дней ты студент, взрослый по развитию всегда с двадцати пяти дней, пенсионером — с пятидесяти четырёх».

— Спасибо, — сказала Мила голосу. — А сколько дней родителям?

— Папе — сорок шесть, маме — сорок три, тёте Джастине — тридцать восемь, Дэну — восемь».

— А кто папа Дэна?

— А я что, знаю? Лучше спросить у неё. Но замуж она не выходила

«Всё ясно, — поняла Мила. — Внебрачный ребёнок. Жалко — Джастина ведь такая красивая».

— А где живёт этот парнишка, — продолжал Альберт тем временем свой разговор с Фрэнком.

— Я же сказал — в Олмостсити.

— А как его зовут? — спросила Мила, поняв, что, может быть, этот мальчик тоже случайно попал в игру. Тут же она пожалела, что задала этот вопрос. Четыре пары глаз — одни карие, а вторые серые — сверлили её, и, казалось, вполне могли бы прожечь дырку в одежде.

— Знаешь ли, Арабелла, — начал Альберт. — Я понимаю, ты ещё маленькая, но…

— Всяким малявкам не стоит лезть в разговор старших, — перебил его Фрэнк. — Ясно?

— Ясно — хмуро ответила Мила.

— А и правда, как зовут этого мальчишку? — спросил Альберт.

— Я, конечно, знаю, но не хочу, чтобы малявка это услышала.

Альберт нагнулся к сыну и парень что-то прошептал отцу на ухо.

— Что, правда? — удивился он. — Жаль, сын таких хороших родителей…

— Завтрак подан, — сказала Минни, ставя на стол пять тарелок.

…Мила ела плохо, аппетита не было. Все её мысли занимал этот «полоумный» мальчик. А вдруг он и вправду тоже случайно попал в The Sims2 и теперь не знает, что же ему делать. По-видимому, кто-то, решив убрать Виолетту — ведь игру просили передать именно ей, создал вот такую программу. Виолетта ведь совсем не знала этой игры, и наверняка бы пропала там навсегда. Впрочем, и Мила, профи в этой игре, не имеет никаких идей о том, как же выйти. По-видимому, эти преступники специально использовали Кристину (или же она была их сообщницей), чтобы она передала игру в подарок или ещё как-нибудь, а для вероятности создали две копии и обе послали. Одна попала в руки Миле, а вторая — тому мальчику. Преступники не учли, что их диски могли попасть в руки любителей компьютерных игр. Выходит, эта группировка плохо знала Виолетту — она к компьютерным играм на пушечный выстрел не подходила. Теперь нужно было как-нибудь найти этого мальчика, может быть хоть он поможет выбраться из игры, или, на худой конец, будут думать вместе — одна голова ведь хорошо, а две — ещё лучше — но вот как? Фрэнк же ей всё равно ничего не скажет

Едва только завтрак окончился, пришёл школьный автобус и машина, которая должна была отвезти родителей на работу. Мила села у окна. За окном мелькали дома, деревья, а она всё думала. Нужно найти этого мальчишку. Интересно, далеко ли до Олмостсити?

По дороге автобус останавливался ещё у нескольких домов, забирая детей, и поэтому до школы доехали, когда было уже почти девять часов. Школа была маленькой, двухэтажной, с маленьким садом и двориком для игр. Но времени играть не было — скоро должны были начаться занятия, и школьники гурьбой направились в здание. Стоял последний день осени, все дорожки были усыпаны жёлтыми и красными листьями, и мужчина-дворник упрямо сгребал эти листья в кучу, чтобы потом их сжечь.

«Так вот какая в The Sims2 школа, — подумала Мила, снимая куртку и оставляя её в гардеробе. — Место, которое в игре не показывается. Интересно, чему же нас будут учить, если мы уже умеем читать и писать?»

В расписании Мила узнала, что она относится к начальной группе, и что сейчас ей нужно было идти в восьмой кабинет. Безуспешно поискав его, она решила спросить об этом у первого попавшегося человека.

— Извините, пожалуйста, не могли бы вы сказать мне… — начала она, но потом увидела, к кому обращается. — Анна?

— Да, это я, — весело сказала Анна. — Ну, как тебе моя причёска?

Вчера Анна была с хвостиком, а теперь она заплела две косы в стиле Ферджи, неузнаваемо преображавшие её.

— Очень хорошо, — ответила Мила. — Тебе идёт.

— Да, настолько хорошо, что сейчас меня никто не узнаёт, — рассмеялась девочка. — Так ты хотела что-то спросить?

— А, да, — спохватилась она. — Я тут не могу найти восьмой кабинет…

— Второй этаж, правое крыло, первая дверь справа, — ответила Анна.

Прозвенел звонок.

— Ладно, ты не сердись, но мне нужно идти. Да и тебе советую — у вас очень строгая учительница.

— Ладно, пока, — сказала Мила и почти бегом направилась к лестнице. Преодолев её в три прыжка, она оказалась на втором этаже, а найти нужный кабинет не составил совсем никакого труда.

Класс оказался, в отличие от просторных сургутских кабинетов, совсем небольшим. Шесть парт, за четырьмя из них сидят дети, две девочки и два мальчика. Возле учительского стола стояла старушка, в которой Мила узнала госпожу Круплеботтом1 — то же обезьянье лицо, старомодная одежда и визгливый голос. «Ну всё, — мысленно сказала она себе, — приготовься к нотации». Разумеется, старушка не замедлила использовать столь чудную возможность для поучения:

— Мисс Мередит, сегодня ваш первый день в школе, неужели нельзя было хотя бы сегодня не опаздывать.

«Сейчас ещё сумочкой начнёт бить», — опасливо подумала девочка, глядя на небольшую

сумочку в руке старушки.

Попилив её около минуты, старушка наконец угомонилась и сказала:

— Садитесь, мисс Мередит, но запомните, что опаздывать нехорошо.

Мила села за одну из свободных парт.

— Итак, класс, — визгливым голосом продолжила старушка, — у нас новый заменный учитель. — Элла, Элла!

Дверь подсобного помещения открылась и в класс зашла… модель с обложки. Даже Мила, обычно равнодушная к женской красоте, отметила её обаяние. Старушка тем временем вышла.

— Здравствуйте, дети. Я Элла Джеймс, ваша новая учительница. Можете называть меня просто Эллой.

Класс одобрительно загудел. Насколько уже поняла Мила, при старушке ничего подобного не происходило.

— Давайте проведём перекличку, — сказала Элла, взяв в руки классный журнал. — Анжелет Брукс здесь?

— Здесь, — отозвалась Анжелет.

— Бен Статтон?

— Здесь!

— Даррен Гэббидж?

— Здесь!

— Джеймс Браун?

— Заболел, — сказал Даррен.

— Арабелла и Хайди Мередиты?

— Здесь, — ответила Мила.

— А, вижу, вы близнецы, — сказала женщина. — Но ничего, вас нетрудно отличить.

Мила до сих пор оставалась с той причёской, которую сделала ей Анна, а на Хайди красовались вчерашние хвостики.

— Так, есть ли какие-нибудь вопросы ко мне? — спросила Элла.

— Да, — сказала Анжелет. — Сколько вам дней?

— Двадцать восемь. Я окончила колледж три дня назад.

— Вы замужем? — спросил Бен.

— Нет, — рассмеялась Элла.

— Вы ведь не из Мэйбитауна? — спросил Даррен. — Я не слышал, что здесь есть кто-то по фамилии Джеймс.

— Я из Гринвуда, — ответила девушка.

— А вы к нам на замену, или навсегда? — спросила Хайди.

— Навсегда, — сказала Элла.

По классу прокатился гул одобрения.

— Кстати, Арабелла и Хайди, кто из вас кто?

— Я Арабелла, — ответила Мила.

— Что ж, хорошо. Давайте начнём урок географии.

Элла щёлкнула что-то на доске, и на ней тут же появилась огромная карта.

— Итак, насколько вам известно, в нашем мире существует три государства — Антанта, Бетрония и Лавин. Мы живём в Антанте. Кто знает, как называется столица Антанты?

— Кэпитал-сити, — услышала Мила внутренний голос.

— Кэпитал-сити, — повторила она.

— Верно, — сказала Элла. А столица Бертронии?

Весь урок Мила отвечала на вопросы учительницы — или, вернее, повторяла за невидимым суфлёром. Под конец Элла несколько раз повторяла, что более талантливой ученицы ей никогда не приходилось обучать, а Мила не раз ловила на себе завистливые взгляды одноклассников. Оказалось, что их Мэйбитаун — всего лишь один из городов Антанты и что он расположен достаточно далеко от столицы.

Прозвенел звонок. Все школьники гурьбой понеслись во двор. Мила насчитала всего лишь пятнадцать учеников, и подростков из них почему-то было лишь четверо. «Нужно будет спросить у Анны», — решила Мила и почти сразу же нос к носу столкнулась с ней.

— Ой, Арабелла, а я слышала о том, как ты отвечала на уроке, — быстро начала говорить девочка. — Откуда ты столько знаешь?

— Просто слышала разговор родителей, — сказала Мила. — А ты случаем не знаешь, почему здесь так мало подростков?

— А чего же здесь не знать? Почти все подростки сразу же едут в колледж, потому что им хочется поскорее отделиться от родителей.

— Эй, Белла! — кто-то хлопнул Милу по плечу. Это был раскрасневшийся Даррен. — Ты классно сегодня отвечала!

— Спасибо, — сказала Мила.

— Да за что благодаришь? — спросил он. — Слушай, пойдём играть в баскетбол? Три на три. Ты умеешь?

— Да, конечно!

И двое детей мальчик и девочка, побежали по направлению к баскетбольной площадке.

Полчаса спустя вволю порезвившихся детей ждал урок программирования. И здесь Миле не было равных — она умудрилась написать программу всего лишь за пять минут. Всех это удивило, но Мила и в обычной школе удивляла всех своими способностями к программированию. После второго урока был обед. Даррен и Анна знакомили Милу со всеми обитателями школы. Сказать честно, большинство школьников отнеслись к ней с явным недоброжеланием. Миле даже вспомнилась одна фраза из какого-то рассказа Брэдбери, в котором люди жили всего лишь восемь дней: «Как нажить друзей? Всё просто. Подарил стебель съедобного растения — уже друг, бросил в тебя камнем — уже враг». Симы тоже наживали себе врагов и друзей рекордно быстро. К концу обеда Мила уже чётко понимала, что у неё трое друзей, пять недоброжелателей и один враг, с которым она даже успела подраться, и вышла из этой драки победительницей.

Третьим уроком был предмет с очень длинным и непонятным названием, пожалуй, не необходимости приводить его вам. Скажу только, что этот предмет был прототипом русского ОБЖ. Здесь Мила немного сплоховала, сказав, что человека, пострадавшего от очень сильного

обморожения, нужно посадить в ванну с горячей водой, правда, на её репутацию всезнайки это не очень-то и повлияло.

После окончания третьего урока все получили домашнее задание в небольших синих тетрадках и отпущены домой. Школьный автобус отчего-то немного запоздал, и как раз выпал снег. Мила немного поиграла с Дарреном и Анной в снежки — оказывается, это очень даже увлекательное занятие — а затем они все вместе поехали домой. Даррен попросил, можно ли ему остаться у неё в гостях, и Мила согласилась.

«А я бы не отказалась от такой жизни, — подумала Мила, выходя из автобуса на свой неузнаваемо изменившийся из-за выпавшего снега участок, — если бы она длилась чуть больше. Не отказалась бы».

Глава 4.

Второй сорт.

После ужина Мила решила сесть за уроки. Сначала она думала, что не стоит этого делать — к чему, если она всё равно не собирается здесь надолго задерживаться, но потом вспомнила, что если тебя из-за неуспеваемости исключают из школы, ты попадаешь в детдом с далеко не лучшими условиями («Бедные дети! Тридцать лет назад им приходилось есть жиденькую кашицу на воде, разогретую на костре из автомобильных покрышек, а теперь посмотрите, что изменилось! Правда, директор сиротского приюта говорит, что эта практика очень хорошо зарекомендовала себя, и поэтому изменений в режим питания сирот никто не вносил. Но зато зарплата управляющего выросла на 30%. Разве это не прогресс?»). И кто знает, идёт ли вообще игра в детдоме? Там же строгий присмотр, будет труднее искать выход из этой несчастной игры.

Мила открыла тетрадку взяла в руки карандаш. Прочитала первое задание. «Автобус идёт со скоростью 30 миль в час из Мэйбитауна в Блуотер, вышев из Мэйбитауна в восемь утра. Когда он придёт в Блуотер?» Рядом приводилась карта, изображавшая собой остров, поделённый на три страны. Мэйбитаун Мила нашла быстро — он и вправду был немного поодаль от других городов Антанты, а вот с Блуотером вышли затруднения. Мила искала его в Антанте, не нашла, взялась за Бертронию…

— Тебе помочь, Арабелла? — раздался голос Минни за спиной у девочки. — У тебя что-то не выходит?

— Да, мама, — ответила Мила. — Я не могу найти Блуотер.

— У тебя есть карта?

— Да, мама, — сказала Мила, подвигая к Минни карту.

— Вот Блуотер, — сказала женщина, ткнув пальцем в город, оказавшийся в Лавине. — А что нужно сделать?

— Решить эту задачу, — ответила девочка. — Я не понимаю, как это делать.

— Очень просто, сказала Минни, взяв с полки линейку. — Измеряешь расстояние от Мэйбитауна до Блуотера. Видишь, сколько вышло? Тридцать миль. А скорость тоже тридцать миль в час, значит, автобус приедет в девять утра.

— Точно, — радостно сказала Мила, переворачивая страницу.— Мама, а что нужно сделать с человеком, которого искусал волк?

— Перевязать раны, — ответила Минни, — напоить его раствором литороксина как можно быстрее.

— Так… А как создаётся простейшая программа антивзлома?

— Обыкновенный код или пароль устанавливается в настройки программы. Взламывают его антипаролем, как правило, состоящем из командной фразы.

Мила перевернула страничку. Тетрадка кончилась.

— Всё? — спросила Минни.

— Да, мама, — ответила девочка. — Мама, а ты не слышала о том мальчике из Олмостсити, который утверждает, что пришёл из другого мира?

— Да, я слышала, что Фрэнк говорил о чём-то подобном, — сказала Минни. — Жалко, конечно, этого мальчика.

— А ты не расслышала, как его зовут? — с надеждой спросила Мила.

— Нет, Белла, я ничего не расслышала. Но у меня такое ощущение, что этот мальчик в чём-то прав.

— Разве?

— Ну, пойми, не верю я в то, что наш мир плоский и что он такой маленький. Вокруг нашего мира море, значит, где-то могут быть ещё острова. Да и вдруг существуют параллельные миры?

— Параллельные миры?

— Знаешь, когда я ещё училась в колледже, один из наших студентов написал роман, где описывал другой мир. Там люди жили по двадцать пять тысяч дней, там полиция стояла за мирных жителей, а не за преступников, и у женщин не было обязанностей…

— Каких ещё обязанностей? — не поняла Мила.

— Ну, тебе это ещё рано знать… Ты понимаешь, что такое любовь?

— Да, — ответила Мила.

— Так вот, в нашем мире браков по любви почти не бывает. Когда женщина оканчивает колледж, ей подбирается муж, и она обязана родить минимум двоих детей.

— А как же с тетёй Джастиной? У неё ведь нет мужа.

— Ей и так подобрали мужа, но он погиб ещё до свадьбы.

— А почему ей не подобрали второго мужа, раз уж она должна родить двоих?

— Она уже не может иметь детей. Таким женщинам запрещено выходить замуж, потому что их брак всё равно будет бесплоден. Да и не всякий мужчина согласится жениться на матери-одиночке.

— А как же усыновление?

— О, для этого нужны очень большие деньги, хотя бы двадцать тысяч симолеонов. Кроме того, усыновлённый ребёнок не считается за рождённого.

— А что, на мужчин всё это не распространяется?

— В том то всё и дело, что нет. Мужчины считают себя главными, а женщин принижают. Альберт очень хотел второго сына, а родились вы с Хайди. Он даже хотел оформить «позорный развод».

— А что это такое? — спросила Мила.

— Это когда мужчина разводится со своей женой из-за того, что она не смогла удовлетворить его в браке.

— В каком смысле этого слова?

— Вообще-то только в самом узком. Но поводом может быть самый простой пустяк — слова мужчин ведь не проверяются.

— А женщина может подать на развод?

— Только если её муж — враг государства, то есть если он чем-то не понравился главе государства.

— И так во всех трёх странах?

— Нет, только в Антанте. В Лавине вообще мужчины и женщины равны. Как бы я хотела жить там!

— Так почему же ты не переедешь в Лавин?

— Я не могу, — сказала Минни, — я связана семьёй. Только в том случае, если Альберт умрёт, я получу право переехать в другую страну.

— А как же наша учительница? Она переехала сюда из Гринвуда, а ведь это в Лавине. И, кроме того, она никогда не была замужем.

— Сколько ей дней?

— Двадцать девять.

— Скорее всего, она контактница.

— Что-что? — не поняла Минни Мила.

— Контактница, — повторила женщина. — Это значит, что она приехала сюда для установления международных отношений. Такие девушки живут по законам той страны, из которой приехали, и всегда уезжают обратно.

— И сколько они примерно находятся в другой стране?

— Не больше недели, — ответила Минни. — Знаешь, Арабелла, конечно, есть возможность уехать из этой страны, но эта возможность не очень хорошая.

— Какая?

— Сбежать. В Лавине есть специальная тайная организация — я узнала о ней случайно — которая переправляет всех желающих в свою страну, но это несколько опасно…

— Но всё же лучше, чем мучаться здесь! — воскликнула Мила, которая уже начала жалеть Минни.

— Тише, Арабелла, — шикнула на неё женщина, — у стен есть уши! Мне сказали — продолжала она шёпотом, — что где-то через неделю я, ты и Хайди сможем уехать отсюда.

— Правда? — спросила Мила.

— Правда! — сказала Минни. — Альберт, ты нашёл то, что я просила?

Это было обращено к Альберту, только что зашедшему в комнату.

— Я потратил на этот дурацкий поиск целый час, — злобно сказал он.

— Так ты нашёл? Пойми, это нужно для девочек…

— Для девочек! Для девочек! Плевать бы я хотел на твоих девчонок! Не могла родить парня, так девчонок преподнесла! Все вы женщины ш…

И затем он произнёс позорное для всех женщин слово.

Затем он подошёл к Минни и наотмашь ударил её.

Развернулся, вышел из комнаты.

Мила смотрела на эту сцену с ужасом. Её родители не ссорились. Конечно, отдельные перебранки бывали, но родители предпочитали выяснять отношения подальше от дочерей, и уж тем более никакая их ссора не завершалась рукоприкладством. И вот теперь… Неужели ещё остались на свете вот такие мужчины, которые считают женщин низкопробными созданиями?

Немую сцену развеяла Хайди, только что пришедшая с улицы, где она играла в снежки… с Фрэнком. Фрэнк относился к Хайди весьма терпимо, но причины этой терпимости Миле были неведомы. Хайди села на стул, улыбаясь во всё щёки, включила компьютер, затем оглядела комнату и лишь сейчас увидела поникшую Минни, сидящую на кровати.

— А чего с тобой, мам? — наивно спросила Хайди, хотя и младенцу было ясно происхождение красного следа на щеке Минни.

— Твой отец избил меня, — медленно сказала она.

— Что? — переспросила девочка, а затем разразилась хохотом. — Да не мог он так сделать. Ты, наверное, сама это придумала.

Минни осталась неподвижной. Мила не могла понять, плачет она или нет. Наверное, нет: просто думает, перебирает всю свою жизнь, брак с мужчиной, к которому она никогда ничего не испытывала, совершённый лишь по обязанности. Миле стало ясно, почему Минни, в отличие от всех остальных симов, верила в реальный мир: она верила в него, как в некую идеальную страну, где женщин не принуждают практически ни к чему, и уж тем более никогда не заставят жить с мужчиной-садистом.

Хайди включила свою любимую стрелялку, и комнату снова наполнили ужасные звуки: пулемётные очереди, взрывы, стоны и крики умирающих. Не стучась, вошёл Альберт. Сначала он взглянул на Минни, всё ещё остававшуюся в той же позе, а затем на Хайди, вернее на то, что она делает.

— Играешь в стрелялку? — спросил он. — Молодец! Это воспитывает и закаляет.

Затем он повернулся к Минни.

— А ты чего тут расселась, старая жирная корова? Снова тут нюни распускаешь! А ну быстро в комнату, я с тобой разберусь!

Минни встала и покорно поплелась из комнаты. Мила ужаснулась покорности этой женщины. Вот тебе и справедливый антантский закон, который неустанно восхваливали по телевизору. Мила вспомнила, что Антантой назывался союз России и ещё каких-то стран в период Первой Мировой, и в переводе с французского это слово значило «сердечное согласие». И где же здесь, извольте сказать, это сердечное согласие? Хотя Мила и понимала, что Минни Мередит — всего лишь компьютерный фантом, созданный лишь воображением разработчика, она всё равно не могла смотреть на этот произвол.

Ну не может же она просто так сидеть и смотреть! Нужно что-то делать! Мила встала с кровати и направилась к выходу.

— Стой!

Это сказала Хайди. Мила обернулась.

— Куда ты идёшь? — спросила Хайди.

— Выручать маму, — ответила Мила. — Я же не могу просто так смотреть на этот произвол.

— Ты не выйдешь, — неожиданно сказала девочка.

— Что???

— Не имеет смысла. Не стоит раздражать отца.

— Хайди!

— Пойми, сестренка, наша маманя — полнейшая размазня. Если ты хочешь выжить в этом мире, играй по мужским правилам, будь беспощадной и бей слабых.

— Как ты так можешь!

— Знаешь, что-то ты так говоришь, будто бы только что приехала из Лавина, — заметила Хайди. — Но Лавин рано или поздно завоюют, ясно?

Мила снова направилась к двери. Хайди почему-то не стала останавливать её. Внутренне обрадовавшись этому, Мила нажала на ручку и…

Дверь не открывалась!

Мила нажала сильнее. Дверь всё равно не открывалась.

Мила толкнула дверь со всей силы. Никаких результатов.

— Что ты сделала с дверью? — гневно спросила она у Хайди.

— Я? Ничего, — ответила девочка. — Дверь на захлопывающемся замке, открывается только снаружи.

— Получается, мы заперты?

— Не совсем, — замялась Хайди.

— А что?

— У меня есть ключи…

— Дай их мне! — потребовала Мила.

— Зачем? — изображая удивление, сказала девочка.

— Не строй из себя дуру! — крикнула Мила, заметив, как в руке у Хайди что-то блеснуло. — Дай мне ключи!

— Папа не разрешил…

В следующую секунду Мила кинулась на Хайди, повалила её на кровать и попыталась отнять у неё ключи. Однако Хайди оказалась сильнее, чем предполагала Мила. Скорее всего, Альберт уже успел чему-то её научить, и через несколько секунд, когда шок от внезапного нападения прошёл, преимущество взяла в свои руки Хайди. Она скинула Милу на ковёр, кинулась на неё, и принялась бить Милу кулаками. Удары были не очень сильными, но вот хватка — железной, и Мила никак не могла освободиться. Руки Хайди схватили её за шею. Мила не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она почувствовала, как живительный кислород перестаёт поступать в её организм, и тело, пытаясь сделать хоть что-то, слабо сопротивляется. «Неужели она придушит меня?» — с ужасом подумала она, уже почти потеряв сознание.

— Что здесь происходит? — раздался голос Альберта. Хайди немедленно убрала руки с шеи Милы и рывком встала.

— А так, папа… Арабелла пыталась отнять у меня ключи, ну я и врезала ей пару раз по-свойски, — довольно сказала Хайди.

— Молодец! — радостно сказал Альберт. — Ты делаешь большие успехи. Хочешь мороженого?

— Конечно, хочу!

— Тогда пойдём.

Дверь захлопнулась. Мила лежала на ковре не в силах двигаться. Боль терзала её плоть, он тяжело и с трудом дышала, мысли в голове путались. «Я должна лечь», — подумала она с каким-то невероятным усилием села. Это движение отозвалось болью во всех суставах. Мила застонала. «Нет, я должна лечь», — подумала она.

До кровати был метр, но это было самое трудное расстояние, пройденное Милой за всю её жизнь. Этот метр показался ей марафонской дистанцией, а взбирание на кровать — покорением Эвереста. Когда же ей наконец-то удалось достичь своей цели, выяснилось, что это отняло у неё последние остатки сил. Перед глазами замелькали светлые точки — точь-в-точь как на дне рождения, а затем она потеряла сознание.

Глава 5.

Музыка без цензуры.

После этой драки Мила тяжело заболела. Почти двое суток она не приходила в себя, а когда время от времени сознание возвращалось к ней, она начинала бредить, без конца упоминая родителей и Наташу. Пришлось поместить её в больницу, где она провела четыре дня — огромный срок для сима. Первые два дня она помнила смутно, только лица врачей в белых масках, делавших их совершенно неотличимыми друг от друга. Потом ясность ума к ней вернулась. За эти два дня передумано было немало. Первым делом Мила поняла, что не стоит нарываться на драку с Хайди — в игре девочка теряла все свои навыки и силу и теперь Хайди могла побить её безо всякого труда. Выходит, дом разделился на две части — в одной были Альберт, Фрэнк и Хайди, «главные», а в другой Мила и Минни — «отверженные», люди, бить которых — не грех, а наоборот, благородное дело.

Очень много было передумано и на тему возвращения домой. Мила уже сделала вывод, что наш мир лучше виртуальной реальности, и теперь всей своей душой жаждала вернуться туда. Она расспросила врачей насчёт того мальчика, но ни у кого не получила внятного ответа — все слышали о нём, но никто не знал имени.

День её возвращения домой был первым днём весны. Вся семья куда-то уехала, и Милу довёз до дома социальный работник, по дороге немного пораспрашивав о семье. Мила отвечала односложно — только «да» или «нет». У дома социальный работник сказал, что её родители приедут через два часа, и уехал, оставив её одну. Мила зашла в свою комнату. Делать ничего не хотелось и она просто легла (или, вернее, упала) на кровать. Ударилась головой обо что-то твёрдое. Пошарила под подушкой рукой и нашла предмет.

Это был плеер. Обыкновенный MP3-плеер, какой можно найти в любом магазине, специализирующемся на технике. Мила рассмотрела плеер и заметила на нём нацарапанные полустёршиеся буквы: «Мелани-Анна Мередит».

«Кто же это такая?», — подумала она.

— Это моя тётя по отцу, его старшая сестра. Её убили двадцать дней назад.

— Что же ты мне сразу не сказал! — сказала Мила голосу.

— Мёртвые не в счёт, — заявил голос.

— А откуда здесь её плеер?

— Хороший вопрос. Не знаю.

— Вечно от тебя никакого толку!

— А кто подсказывал тебе на географии?

— Да отстань ты!

— Не плюй в колодец — пригодится воды напиться. Все, отстаю!

— Вот и хорошо, — подумала Мила, включая плеер и заходя в режим выбора песен. Её немного смутило то, что песни находились в папке под названием «Без цензуры». Это что, песни с ненормативной лексикой? Причём, что было интересно, все эти песни исполнялись одной группой — «FreeLife». Мила решила, что пока Хайди нет дома, можно немного поискать в Интернете про эту группу. Мила вышла в Интернет и включила плеер.

Это был рок, нечто, больше всего близкое к панку. Проигрыш был длинным, почти минуту. Мила уже хотела выключить плеер, подумав, что здесь просто трэки, а не песни, но исполнитель наконец-то запел. Это был молодой мужчина с очень звонким голосом:

На берегу большой реки

Сидел однажды человек

Грустные писал стихи

Незаметно доживая век.

Он помнил жизнь свою пустую

В ней ничего не понимал

Из-за закона он впустую

Любовь свою вдруг потерял.

Чиновники когда-то не посчитали

Что сильно она ему нужна

И другому мужчине её отдали

Жаль, что она уже умерла.

В песню вступил второй человек, девушка:

Ты мирно спишь, не понимаешь

Какую жизнь ты проживаешь

Девчонка маленькая ты

И безмятежны твои сны

Но вырастешь — и что случится?

На чужом человеке заставят жениться

И не будут считать тебя человеком

Это — наш прогресс, идущий в ногу с веком!!!

Мужчины правят этим миром

Истребляют всё, что здесь красиво

Свобода, дружба, любовь — всё они убьют

Убьют, и в грязь втопчут, просто засмеют.

Затем парень и девушка запели одновременно:

И сколько можно им подчиняться?

Жить свободно, мечтать и влюбляться

Всё под запретом, но сколько так можно?

Можно ль так жить? Нет, совсем невозможно!

Разве можно спокойно смотреть

Как беспощадно убивают детей

Лишь из-за того, что родители их

Сочиняют революционный стих?

Мы вам скажем: жить лучше свободно

Без гнёта властителей и без террора

Если вам жить и так угодно

Вспомните сладкое слово «Свобода»

Мила заметила, что началась песня в мажоре (от Наташи она успела кое-что запомнить из теории музыки), а закончилась в миноре, в очень мрачном и жёстком миноре.

Мила выключила плеер, поняв, что это — запрещённая музыка. Получается, Мелани-Анну убили именно из-за этого плеера? Но как же он оказался у неё? Ей стало страшно.

Компьютер пискнул. Мила взглянула на монитор. «Информация защищена паролем. Введите пароль». Мила задумалась. Выходит, здесь очень жёсткая цензура. Можно попробовать взломать этот код…

Взломать код оказалось очень просто. Или же местные жители ничего не смыслили в программировании, или ещё что-то — но двух строк кода оказалось достаточно, чтобы на мониторе показался персональный сайт группы «FreeLife». На главной странице, кроме нескольких ссылок, была ещё и фотография группы — светловолосые парень и девушка, похожие друг на друга, как брат и сестра. «Может быть, они и есть брат и сестра», — подумала Мила, кликнув по ссылке «Информация о группе».

«Группа «Freelife»

Состав: Джеймс Мур, Аманда Мур.

Время образования: 638 день».

Мила не поняла, когда образована эта группа. Все её знакомые, когда хотели сказать, когда случилось то или иное событие, употребляли выражение «несколько дней назад». Скажем, «зима началась два дня назад», «я окончу колледж через четыре дня». Но вот что могло бы значить фраза «638-ой день». Мила решила, что стоит дочитать до конца, чтобы всё понять.

«Группа была образована в г. Акусти, Лавин, братом и сестрой Мурами. Их песни сразу же стали популярны среди молодёжи и были немедленно запрещены в Антанте, как расшатывающие моральный строй государства…»

Мила услышала, как заезжает в гараж машина. Девочка быстро выключила компьютер, — спрятала плеер под подушку и уселась на кровать с книгой, сделав вид, что читала. Эти меры осторожности оказались правильными: через минуту в комнату забежала Хайди. Мила заметила, что…её сестра выросла. Теперь она была подростком. «Как же я могла забыть! — подумала она. — Мне же уже тринадцать дней, и сегодня мой день рождения!

Хайди с довольным видом вытряхнула из дорогой сумочки на стол несколько компьютерных дисков-стрелялок. Мила заметила, что почти на всех были изображены одни и те же картины — драки, убийства, пытки…

— Видишь? — спросила Хайди, демонстрируя Миле сумочку. — Мы ездили в кафе праздновать мой день рождения. Я же говорила тебе, чтобы ты примыкала к отцу, а не к этой мамаше!

Мила молчала.

— Что, молчишь? — спросила Хайди. — Завидно?

Нет, Мила не завидовала Хайди. Ей просто было обидно, что вот её наказывают за ничто, а Хайди получаёт все.

«А знаешь, в чём-то она права. Ты ведь действительно ничего не выгадываешь, стоя за Минни», — сказал ей здравый смысл. — «Да и вообще, я бы на твоём месте бы не занимался игрой в патриотизм и жалость, а искал бы выход».

— Хорошо, — мысленно ответила Мила ему. — Когда я вырасту?

— Через несколько часов, — ответил здравый смысл.

— Вот именно тогда я и отправлюсь на поиски, — сказала Мила. — Я обойду хоть всю Антанту, но найду этого мальчика! Я не могу больше оставаться здесь.

Глава 6.

Побег в колледж.

Несколько часов спустя Мила, уже четырнадцатидневный подросток, шла по тёмной улице. С собой у неё было немного денег, около трёхста симолеонов. Она пыталась поймать такси, чтобы поехать в Олмостсити, но пока что не получалось — все машины проезжали мимо. Она шла по Лесной улице, такой весёлой и светлой днём и такой мрачной и нелюдимой ночью. Пока что ей ещё никто не повстречался, но это было даже к лучшему. Как ведь отреагирует Альберт, если узнает, что его нелюбимая дочь отправилась на длительную прогулку в полночь?

На перекрёстке Лесной и Главной улиц также было тихо. Мила огляделась — ну вот, снова ни одной машины! Было темно: кто-то из хулиганов разбил три из четырёх фонарей, а света оставшегося было недостаточно.

И вот мёртвую тишину прорезали чьи-то торопливые шаги. Мила, почему-то испугавшись, скрылась за угол и мельком выглянула. За углом стояли двое, и Мила узнала в них Минни и Альберта. Хуже быть не могло! Мила оглянулась. Спрятаться можно было только за большим мусорным баком.

— Признавайся, куда делась девчонка? — спросила Альберт у Минни.

— Альберт, я и вправду не знаю. Я сегодня не видела её.

Мила поторопилась спрятаться за баком. Ей пришлось согнуться в три погибели, чтобы остаться незамеченной.

— Я ведь знаю, что ты планировала сбежать вместе с ней в Лавин. Не отрицай, Минни, я услышал всё это от Хайди.

«Предательница!» — подумала Мила.

— Ну, почему же ты молчишь?

— Альберт, я не знаю.

— А что ты скажешь на это?

Мила не могла увидеть, что же показал ей Альберт, но вполне можно было догадаться, что это нож или пистолет.

— Ну так?

— Я не знаю, — твёрдо ответила Минни.

«А ведь она и вправду ничего не знает».

— Ты уверена, что не хочешь мне ничего сказать?

— Нет, Альберт, мне нечего добавить к твоим и своим словам.

Тишина.

— Тогда получай!

Раздался сдавленный крик, а затем звук падения. Мила с большим трудом подавила искушение побежать на помощь Минни — она понимала, что всё равно ничего не сумеет сделать.

— Ничего, Арабелла, мерзавка, я всё равно доберусь до тебя, — сказал Альберт. Его шаги всё приближались и приближались. Лоб Милы покрылся холодным потом: неужели он вздумал заглянуть за бак? Если да, то она погибла.

Альберт подошёл совсем близко к баку. Мила видела его ноги. Мужчина немного постоял, затем кинул на тротуар окурок и втоптал его в асфальт.

И — о, счастье! — он пошёл прочь! Мила дождалась, пока звук его шагов не стих и выбралась из-за бака. Выглядела она уже далеко не лучшим образом: волосы растрепались, одежда запачкалась и кое-где порвалась. Мила завернула за угол. В слабом неуверенном свете фонаря была видна лежащая на земле Минни. На её груди темнело огромное пятно крови. Мила подошла к ней взяла за руку. Пульса не было.

Неожиданно стало холодно, адски холодно. Мила обернулась, ища источник холода, а увидела…

Вы когда-нибудь видели вблизи смерть? Конечно, если вы глядите на неё с экрана монитора, она вам не кажется такой уж страшной. Но вблизи это зрелище ужасало. Сквозь серую рваную ткань грубого балахона просвечивали кости, рука, сжимавшая косу, была кожей да костями — в буквальном смысле этого слова. Капюшон полностью скрывал лицо, но, пожалуй, так было даже лучше.

Было холодно. Липкий холод, казалось, сейчас проберётся к её сердцу и заморозит его навсегда. Милу охватила страшная паника, ноги не слушались, она неотрывно смотрела на Смерть, которая тем временем листала большой отрывной блокнот.

Вспомнив, что нужно делать, Мила упала на колени. Конечно, действие унизительное, но что здесь поделать? Девочка заголосила:

— Пожалуйста, верните мою маму, вы ведь это можете, ну, пожалуйста, пожалуйста…

— Встань, смертная, — раздался ледяной нечеловеческий голос. Ледяные пальцы мёртвой хваткой вцепились ей в плечи и поставили её на ноги. — Чего тебе нужно?

— Я хочу, чтобы вы вернули мне мою маму, — заплетающимся языком сказала Мила.

— Это не в моей власти, — покачала головой смерть.

— Почему?

— Я могу оживлять только умерших ненасильственной смертью — от голода, от болезни, сгоревших и утонувших.

— Но почему?

— Даже если я воскрешу её, она умрёт снова. Я не умею лечить раны.

— Ну почему?

— На твоём бы месте, смертная, я бы подумал о своей безопасности. Хочешь тоже отправиться за своей матерью?

Мила не знала, что ответить.

— Так что не упрашивай меня о невозможном, — сказала Смерть. — Тебе не суждено умереть насильственно, но если ты будешь находиться здесь, судьба изменится.

— Откуда вы это знаете?

— Я знаю всё, смертная, — сказала Смерть, вынула мобильный, набрала на нём номер.

— Алло? Всё, Минни Мередит забрал. Что? Нет, воскрешение невозможно. Всё, сейчас закончу.

Смерть убрала мобильный и, не обращая никакого внимания на Милу, взмахнула косой. Яркий свет ослепил девочку, она закрылась руками, а когда свет погас, Смерти уже не было,и на месте тела Минни была лишь её могла.

— Прости меня, Минни, — прошептала девочка. — Я сделала всё, что смогла.

Мила встала. Теперь она в опасности и ей нужно срочно бежать из города. Но как?

Мила вспомнила, что у неё с собой есть мобильный. Что ж, это лучше, чем ничего, но кому же ей позвонить? Она здесь почти никого не знает. И что будет, если Альберт всё же найдёт её? Она тоже будет лежать на асфальте с остановившимся сердцем?

Решение пришло само собой. Анна! Ну, конечно же! Она ведь наверняка чем-то поможет. Мила вынула мобильный и принялась лихорадочно нажимать кнопки.

— Алло? — послышался голос Анны.

— Анна, это Арабелла, — как можно тише сказала Мила, надеясь, что её никто не слышит.

— Арабелла? Где ты сейчас находишься? Твой отец уже заходил к нам, грозился всех поубивать, если мы не скажем, где ты.

— Он уже убил одного человека.

— Кого?

— Маму, — ответила Мила.

— Когда?

— Только что.

— И он тебя не заметил?

— Нет. Я спряталась за мусорным баком, и он меня не заметил.

— Арабелла, пойми, Альберт очень зол. Если он отыщет тебя, он… он… — Анна явно готовилась заплакать.

— Да, я знаю, — оборвала её Мила. — Анна, но что мне делать? Выходит, я не могу оставаться в Мэйбитауне.

— Да, тебе нельзя.

— Но куда мне ехать? Я пыталась поймать такси, но никто не останавливается.

— У тебя есть деньги?

— Да, триста симолеонов

— Белла, не имеет смысла пытаться поймать машину. Никто не подвозит ночью подростков.

— Это почему?

— Это подсудное дело. Вдруг этот подросток решил сбежать из страны?

— Ладно, Анна, всё ясно. Но что же мне делать?

— Есть один вариант.

— Какой?

— Поступить в университет.

— Но это же долго!

— Нет, это очень быстро. Слушай внимательно. В общем, звонишь по номеру (Анна назвала длинный номер), называешь имя, факультет, на который ты хочешь поступить. За тобой присылают машину в любое время суток.

— Машину присылают из Кампуса? — спросила Мила, вспоминая, что университетский город с названием Кампус находился в тридцати одной миле от Мэйбитауна, значит, должно пройти около получаса, прежде чем машина приедет. А полчаса — это очень много.

— Нет, у Кампуса есть свои центры во всех городах…

— Анна, а почему я должна ехать именно в Кампус?

— В других городах Альберт тебя достанет, а студенты все под защитой.

— Ладно, Анна, пока.

— Пока.

Мила принялась набирать номер колледжа. Удивительно, но она как-то умудрилась запомнить этот на редкость длинный номер. Трубку подняли почти сразу же.

— Колледж Антанты слушает вас, — сказал прохладный женский голос.

— Э-э-э… здрасте, — сказала Мила, не зная, с чего бы начать.

— Вы хотите поступить в колледж?

— Ну да.

— Ваше имя, пожалуйста.

— Мила По… ох, простите, Арабелла Мередит.

— Мила По или Арабелла Мередит?

— Арабелла Мередит, — повторила Мила, поняв, что эта «женщина» была обыкновенным автоответчиком.

— Факультет, на который вы хотите поступить, — бесстрастно продолжила «женщина».

— А какие есть?

— Психология, математика, экономика, информатика…

— Информатика.

— Когда вы намерены отправляться в колледж?

— Прямо сейчас.

— Ваше местонахождение.

— М-м-м… Мэйбитаун, перекрёсток Главной и Лесной улиц.

— Машина прибудет через пять минут.

Связь оборвалась. Мила положила телефон, и почти сразу же он загудел, сообщая этим, что ей звонят. Мила вынула телефон, раздумывая, кто же это может ей звонить. На экране телефона чётко высвечивалось: «Номер неизвестен».

— Арабелла, — прорезал через секунду тишину доносящийся из трубки голос Альберта. — Ты куда пропала?

Мила выключила телефон. Сердце её бешено колотилось в груди. Можно ли в этой игре

запеленговать человека, позвонив? Скорее всего, да, иначе бы Альберт не стал звонить ей. Но

если это так, то он знает, где она, и может явиться в любую минуту! «Успокойся, — успокаивала она себя, — за несколько секунд запеленговать невозможно». «Невозможно в жизни, — пугал её здравый смысл, — а откуда ты знаешь, как в этой игре?» Как назло, ещё пошел дождь. Жестокие струи холодного весеннего ливня били её по лицу, затекали за воротник кофты. Ей оставалось только, дрожа от холода, ждать машину. Машина прибыла с математической точностью — всего за пять минут, но эти пять минут показались Миле целой вечностью, и она посчитала за благо наконец-то сесть в тёплый светлый салон автомобиля.

— Да ты же вся вымокла! — сказал водитель, когда Мила села на переднее сиденье. — Вот, вытрись.

Мила подняла глаза и увидела, что водитель, мужчина крепкого телосложения, протягивает ей чистое махровое полотенце.

— Спасибо, — сказала она, вытирая лицо и волосы.

— А сколько тебе дней-то? — спросил он.

— Четырнадцать.

— О, так ты только что выросла. Что ж ты в колледж так рано собралась?

Мила промолчала, но водителя это ничуть не смутило:

— У меня-то у самого сын два дня назад в колледж поступил, как только подростком стал. Замучили его, бедняжку, в школе.

— А из-за чего его дразнили? — спросила Мила, отчего-то вспоминая того «полоумного» мальчика. Его ведь тоже дразнили…

— Да пришибло его машиной, — ответил водитель, — и потом парнишка всё утверждал, что он не он, а что он из другого большого мира, из страны Россия…

«ОН!» — поняла Мила

— А как его зовут? — спросила девочка.

Водитель отчего-то насторожился.

— А зачем тебе? Может, ты одна из тех, кто его дразнит и теперь хочешь и в колледже его замучить?

— Я… у меня в классе не было такого мальчика…

— Хотя, — сказал водитель, непонятно к кому обращаясь, — вы ж из разных городов, ты — из Мэйбитауна, а он — из Олмостсити… В общем, его зовут Джейкоб.

— Как-как? — не расслышала Мила.

— Джейкоб. Джейкоб Бёрнс. И ведь такой талантливый парнишка уродился. Ему всего семнадцать, а уже успел интернетную штучку такую придумать — живой журнал называется. Вот теперь обещают ему место в разработном центре.

Водитель принялся пространственно рассуждать о своём сыне. Мила слушала внимательно, но за те полчаса, что они ехали до Кампуса, ничего особенного о Джейкобе не узнала, разве то, что он сирота.

У неё не было сомнений, что это он. Живой журнал — это ведь в нашем мире вещь известная, выходит, Джейкоб — тоже из нашего мира. Интересно, как же он попал в игру? Так же, как и Мила, или каким-то другим способом? Не исключено, что программированием подобных дисков занимается какая-то определённая компания, и что подобную игру можно заказать просто для того, чтобы убрать ненужного человека. Правда остался один вопрос: кто же решил убрать Виолетту столь ненадёжным способом, если учесть, как она не любит компьютерные игры?

Внезапно ей в голову пришла вполне логичная мысль: а что если кто-то решил убрать её? А что, такое вполне могло быть. Недоброжелатели у Милы имелись. Тем более, эта игра закручена так, что даже профи здесь нелегко выжить. Но вот кто же именно?

Кампус был не очень большим городом. Три общежития по двадцать мест, библиотека, столовая, парк, кафе, сам университет и высокая башня, стоящая чуть поодаль от остальных строений. Водитель остановился у одного из общежитий и сказал:

— Вот мы и приехали. Заходи в общежитие, обращайся в справочную.

Небо было затянуто мелкими тучами, но дождя не было. Вышев, Мила снова испытала эти странные ощущения, связанные с вырастанием. «Ну, всё, — подумала она, — теперь я студентка. Пути назад нет».

Справочная представляла собой небольшой стол, поставленный в углу просторного холла, за которым сидела уже немолодая женщина. Было видно, что она упрямо пытается бороться с наступающей старостью, но что старость медленно, но верно побеждает.

— Добрый вечер, — поздоровалась Мила с женщиной.

— Да уже утро, — ответила она. — Вы — Арабелла Мередит, новая студентка на факультет

информатики?

— Да, — ответила Мила.

— У нас есть три свободных комнаты на втором этаже, — продолжала женщина. — Какую желаете: с компьютером или без?

— А не в вашем ли общежитии живёт Джейкоб Бёрнс?

— Да, в нашем. Как раз по соседству с ним есть одна комната.

— Запишите меня, пожалуйста, в ней.

— А вы кто ему будете?

— Сестра, — солгала Мила. — Двоюродная.

Неясно было, поверила ли женщина в её ложь. Она молча записала что-то в пухлой тетради конторского формата и дала Миле ключ.

— Вот ваш ключ. Комната №16, третья слева от лестницы. Располагайтесь, — сказала женщина, а затем добавила. — И выспитесь лучше, у вас синяки под глазами.

— Да, спасибо, — сказала Мила.

Нужная дверь нашлась быстро. В комнате была одноместная кровать, платяной шкаф, рабочий стол и дешёвый компьютер, годный только для написания курсовых. Личных вещей у Милы не было, она приняла душ и легла спать в одном нижнем белье, развесив одежду на стуле для просушки.

«Итак, Полянская, — подумала она перед тем, как уснуть, — считай, половина дела уже сделана. Осталось только выяснить, кто этот мальчик и втолковать ему кто я такая».

И впервые за эту тревожную неделю Мила спокойно уснула.

Глава 7.

Максим.

Мила проспала до десяти утра, хотя обычно вставала с солнцем. Видимо, причиной была сильная усталость. Одевшись, узнав в справочной, что её занятия начнутся только вечером, она пошла к себе в комнату. Общежитие было пустым — кто-то ушёл на ранние занятия, кто-то ещё просто спал. Мила пересчитала деньги, находившиеся у неё — всего 312 симолеонов. Не густо.… А ей нужна пижама, куртка — ранняя весна, ещё холодно. Вот хватит ли?

Мила немного поработала на компьютере. Подключение к Интернету имелось, но единственным бесплатным сайтом был сайт университета, а у Милы и так денег было в обрез. Мила разузнала, что ей стоит писать курсовую по теме «Применение языка Паскаль в написании защитных программ». Написала за два часа — в языке Паскаль она разбиралась хорошо. «Ну вот и всё, — подумала она, — теперь стипендия мне обеспечена».

Кто-то постучался в дверь. Мила громко сказала «Войдите!» Вошёл темнокожий парень в богатой одежде. Создавалось впечатление, что он поссорился в родителями, и лишь поэтому не имеет собственного дома.

— Это ты новая студентка? — спросил он.

— Да, я, — ответила Мила. — Арабелла Мередит.

— Джим Страттон, — представился Джим. — А на каком ты факультете?

— Информатика.

— А я на истории. Родители хотят сделать из меня исскуствоведа.

— А ты не хочешь?

— Конечно, нет. Зачем мне копаться в грязи в поисках кусков какой-то картины, которую непонятно кто нарисовал.

Миле не понравилось, как он её оглядывал.

— Что ты так на меня смотришь? — спросила она. — Картину собрался писать?

— Нет, что ты! — возмутился он. — Просто красивая девчонка ты.

Красивая? Мила так не думала. Конечно, Арабелла Мередит была намного краше Милы Полянской, но и ей было далековато до совершенства.

— Тут у нас пять девчонок, — продолжил Джим, — но вот какие они все страшные. А вот ты…

Джим подсел к ней на кровать.

— Ты такая сексуальная крошка…

— Эй, полегче! — сказала Мила, ударив его по руке, уже сжавшей её колено.

Конечно, раз в The Sims2 всё происходит намного быстрее, то и домогаться парни начинают почти сразу. Мила соскочила с кровати, вспоминая все известные ей приёмы.

— Да не ломайся ты, киска, — сказал Джим приближаясь к ней. — Всё будет классно.

Он схватил Милу за плечо. Девочка среагировала мгновенно: вывернулась и заломила ему руку за спину. Казалось, это подействовало, но через секунду Джим высвободил руку и уже серьёзно сказал:

— Так детка, ты явно напрашиваешься.

«В таких ситуациях кричать не стыдно», — подумала Мила и громко закричала.

— Заткнись, — рявкнул на неё Джим. Мила рванулась к двери, но на полпути Джим схватил её и кинул на постель:

— Не так быстро!

Мила пыталась высвободиться, но не получалось. Она не на шутку перепугалась, и Джим словно бы понял это. Он со всей силы рванул на себя её кофту. Раздался жуткий треск раздираемой ткани.

— Эй, я вам не мешаю?

Этот вопрос задал парень, стоящий на пороге. Мила не могла его толком разглядеть: мешал Джим.

— Мешаешь! — рявкнул он. — Убирайся, сопляк!

— Слушай, Манки, а что ты здесь делаешь, — с явно подстроенным наивно-детским выражением лица спросил парень. — Мне казалось, тут живёт девушка.

— Убирайся!

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Убирайся!!!

Джим встал с кровати. Мила села, и только теперь увидела, как отличаются этот паренёк и Джим по габаритам. Исход схватки можно было предречь сразу.

— Не надо драться! — крикнула она, боясь, как бы Джим не размазал этого парня по стенке.

Джим издал боевой клич, больше смахивающий на крик макаки-резуса (может быть не зря парень назвал Джима Манки — это ведь «обезьяна» по-английски) и кинулся на своего соперника. Мила в ужасе схватилась за лицо — и вдруг случилось то, что никто не ожидал увидеть. Парень отошёл в сторону от несущегося на него Джима и поставил ему подножку. Джим упал. Затем встал, но намного медленнее и бычьим взглядом взглянул на своего противника.

— Ах, так, запрещённые приёмы применяешь…

На этот раз Джим получил явно неслабый удар в солнечное сплетение. Пока он, согнувшись, страдал от боли, парень ловко схватил его за руку и принялся медленно выкручивать ему руку. Мила по собственному опыту знала, какую это причиняет дикую боль, и не удивилась появившемуся на лице Джима мучительному выражению.

— Да пусти ты меня, — заорал он, когда парень выкрутил ему руку уже почти на один оборот. — Пусти! Не буду я эту девчонку лапать!

— Точно? — спросил парень.

— Да, точно, только отпусти!

Парень выпустил руку Джима и вытолкнул его за дверь.

— Всё, он тебя больше не тронет, — сказал он, обращаясь к Миле. — Ты, наверное, новенькая?

— Как ты угадал? — спросила Мила.

— Все люди в колледже предпочитают с Джимом не связываться.

— А с тобой?

— Со мной? — переспросил парень. — Не знаю. По-моему, меня тоже боятся.

— Ещё бы, — фыркнула девочка, — такой обыкновенный с виду, а как дерёшься.

— Сила здесь ни причём, — сказал он. — Просто парочка приёмов — и всё.

— А как тебя зовут? — спросила Мила.

— А зачем тебе?

— Разве я не имею права этого знать?

— Ну, вообще-то, имеешь, — рассмеялся парень. — Джейкоб Бёрнс. Предпочитаю, чтобы меня звали Максом.

Джейкоб Бёрнс???

— А, я про тебя слышала, радостно сказала Мила. — Это ты…

— Это не смешно! — сказал Макс и развернулся, собираясь уходить. Мила спрыгнула с кровати и, одним прыжком покрыв расстояние между собой и ним, схватила его за рукав. Макс попытался вырваться:

— Да пусти ты меня! Что вы все ко мне пристали?

— Да не хотела я тебя обижать! — попыталась оправдаться Мила. — Ты из какого города?

— Да и так всем известно, что из Олмостсити! — огрызнулся Макс.

— Нет, ты не понял, — сказала девочка. — Я из Сургута, а ты?

Парень, до этого прикладывавший все попытки вырваться, замер. В его голубых глазах мелькнуло недоумение.

— Ты из Сургута? — переспросил он.

— Да, да! — ответила Мила, уже начиная опасаться, что сейчас Макс спросит, что это за город.

— Из того, который в Тюменской области?

— Разве есть ещё какой-то Сургут?

Парень с радостным криком бросился ей на шею. Мила едва не оттолкнула его. Но вспомнила, что это друг, и не стала этого делать. Макс отстранился от неё и сказал:

— Я не могу в это поверить. Я так боялся, что я в этой игре один.

— Я тоже, — призналась Мила. — Но неделю назад я услышала, о тебе, и всё это время искала тебя.

— Искала целую неделю? — спросил Макс.

— Да, а что?

— У тебя дома был компьютер?

— Да.

— Разве было трудно воспользоваться программой поиска людей в Антанте?

Мила закусила губу от досады. Действительно, как же она не догадалась воспользоваться этой программой, практически повторявшей собой наши телефонные справочники, только с гораздо более подробной информацией?

— Я не знала твоего имени, — сказала, наконец, она. — Я у всех спрашивала, но никто не знал, а брат и отец не хотели говорить.

— А, тогда ясно, — сказал Макс. — А сколько тебе лет?

— В обычной жизни? — спросила Мила (Макс кивнул). — Четырнадцать.

— Мне тоже, и живу я в Сургуте. А в какой ты школе?

— Из 310-ой.

— Я там раньше учился.

— А почему раньше?

— Выгнали, — сказал парень. Увидев недоумение Милы, он продолжил. — В третьем классе на урок информатики случайно принёс дискету с вирусом, и через день на всех компьютерах стёрлось всё программное обеспечение. Ты наверняка об этом слышала.

— Нет, не слышала. Я перешла в эту школу только два года назад.

— А ты из-за чего?

— Просто переехали из одного микрорайона в другой, — повела плечами Мила. — А ты где живёшь?

— Улица Энергетиков, 12-46.

— Так мы соседи! — удивилась Мила. — Странно, как я тебя раньше не замечала.

— Замечала, наверно, — сказал Макс. — Я в этой игре на себя не похож.

Молчание.

— А сколько дней ты уже здесь? — спросил он.

— Девять.

— Я тоже. Видишь ли, я почти докопался до того, как выбраться отсюда, но мне нужен человек, который умеет хорошо программировать…

— Я умею, — сказала Мила.

— Хорошо умеешь?

— Однажды я взломала систему безопасности Антанты и прошла на запрещённый сайт.

— Правда? Ух ты! Я пробовал, но у меня ничего не получилось.

— Да ладно тебе, очень там простая программка.

— Получается, ты умеешь… Насколько я разобрался, здесь нужно всего лишь изменить настройки игры…

— Какие ещё настройки?

— В настройках есть пункт «Включить или отключить телепортацию». А я не понял, что это такое, и не отключил.

— Но как ты предлагаешь изменить настройки, если мы в самой программе?

— В государственной башне стоит центральный компьютер. На него считывается вся информация об изменениях в игре. Башня не охраняется — я туда уже два раза ходил — но проблема в том, что настройки там просто так не поменяешь. Нужно сделать это, создав новый системный файл.

— На каком языке программа?

— Паскаль, — ответил Максим, — запросы на английском.

— Я не знаю английского, — поникла Мила.

— Перед тобой будущий специалист по английскому и немецкому языкам! — гордо сказал Макс. — Я переведу всё, что нужно.

— Тогда ладно. А как тебя зовут по-настоящему?

— Максим Ментовский, — ответил Макс. — И, по иронии судьбы, оба родителя работают в милиции, папа — гаишник, мама — диспетчер. Только прошу, не надо меня дразнить Ментом. А как тебя зовут?

— Людмила Полянская, — назвала Мила своё полноё имя, — предпочтительнее просто Мила.

— В честь Йовович, что ли? — усмехнулся Макс

— Как ты угадал?

— Да у нас в классе точно такая же. Только ты своё имя просто переделала, а она заменила, так она Олеся.

Мила рассмеялась.

— Так это случаем не ты тот мальчик, который всё время ходит с книгами на английском?

— Да, я, — ответил Макс. — Если я с книгами, то иду к репетитору. А ты — девочка со скрипкой?

— Нет, это моя младшая сестра Наташа.

Максим молчал.

— И когда ты собираешься выбираться из этой игры? — спросила Мила.

— Не знаю, — ответил Макс.— Но лучше ближе к темноте, чтобы не заметили.

— Значит, пойдём в семь вечера, — сказала девочка. — В это время солнце заходит.

— Пожалуй, ты права, — подтвердил он.

— Кстати, как ты попал в эту игру?

— Да так, одна девчонка передала мне эту игру, сказала, что это подарок от компании «Сибнефтьстрой», а я, дурак, поверил.

— Может быть, не «Сибнефтьстрой», а «Сибирские валенки»? — спросила его Мила?

— Да, точно! — сказал мальчик. — Я немного подзабыл название, а что?

— Видишь ли, у директора этой самой фирмы есть дочка. Она учится в моём классе. Одна пятиклассница попросила меня передать игру этой самой дочке. Я ещё тогда удивилась, зачем, она компьютерных игр не любит.

— Правда? — спросил Максим. — А как зовут эту дочь?

— Виолетта.

— Смирнова?

— Смирнова, — подтвердила Мила.

— Я знаю её, — сказал Максим. — Я ей нравлюсь, она даже пару раз приставала ко мне, но я всё время ей отказывал.

— В чём?

— Угадай с двадцати раз, — съязвил Макс. — Явно не портфель носить.

Мила вспомнила, как выглядел Максим в реальной жизни. Да, он был из тех парней, которые нравятся почти всем девчонкам, и для которых иметь девушку в четырнадцать — совсем нормально.

— У тебя есть девушка? — спросила Мила.

— Хочешь ей стать? — усмехнулся Макс.

— Нет, я только пытаюсь понять, по какой причине ты отказываешь Виолетте.

— Не нравится она мне, и всё! А девушка у меня есть, но у нас с ней не всерьез, Так что она значения не имеет.

— Видишь ли, насколько я поняла, эту игру спрограммировали специально для Виолетты, и теперь с её помощью она убирает всех своих недругов.

— А ты-то ей чем насолила?

Действительно, чем же?

— Не знаю, но чем-то насолила, — сказала Мила. — Виолетта же у нас девочка обидчивая, из-за мелочей обижается.

— Вообще-то не всегда. Из-за мелочей обижаются многие, но вот чтобы из-за этого перемещать человека в подобную игру…

— Кстати, ты не знаешь, как мы умудрились попасть в эту игру?

— Знаю. Есть теория ломаного пространства. Я её до конца не понял, она очень мудрёная. Кстати, исследования и опыты в этой области запрещены.

— Выходит, игра нелегальная.

— Да. Однако всё ловко подстроено. Я бы даже не подумал, если бы не знал этого.

— Чем это вы так долго занимаетесь? — произнесла рыжая девичья головка, выглядывая в комнату. — Макс, ты опаздываешь на занятия!

— А, точно, — спохватился Макс. — Спасибо, Клэр. Мила, мне нужно идти.

Глава 8.

Чем может помочь перочинный нож.

Солнце село и на Кампус спустилась глубокая темнота. Конечно, это ещё не означало, что все студенты тут же разошлись по общежитиям, скорее даже наоборот — все вышли на улицу. Однако возле Государственной башни — так называли в Кампусе самое высокое здание в городе — было тихо. Конечно, если бы не темнота, вы бы наверняка бы заметили двух молодых людей, бесшумно идущих по земле. Эти двое словно боялись, что их кто-то заметит.

Видимо, боялись они не зря. Из-за дерева бесшумно, словно кошка, выпрыгнула девушка, одетая в чёрное, что делало её совсем незаметной, и рукой, обёрнутой тканью, подкралась сзади к ним и зажала рот рукой одной из них, девушке-студентке. Второй человек, парень, испуганно оглянулся и был в это же мгновение схвачен высоким мужчиной мощного телосложения. Парень попытался оказать сопротивление, но мужчина ударил его два раза кулаком, и парень потерял сознание. Мужчина сделал знак рукой девушке, и они куда-то потащили пленников.

Снова стало тихо.

Мила очнулась, из-за того, что кто-то лил на неё холодную воду. Она закашлялась, затем отчего-то расчихалась и лишь затем огляделась. Почти сразу же она увидела Максима. Он сидел, привязанный к стулу, его голова безвольно покоилась на плече. Он был без сознания. Мила заметила, что тоже связана. Она пошевелила руками. Верёвки были крепкими. Их бы не смог разорвать даже взрослый мужчина, что же говорить о ней!

— Добро пожаловать в нашу штаб-квартиру, — раздался над её головой знакомый голос. Мила узнала его сразу.

— Альберт, — прошептала она.

— Да-да, именно Альберт, — сказал Альберт, появляясь в поле зрения. — Что, думала спрятаться от нас в этом Кампусе?

Мила промолчала.

— Конечно, если бы ты всё время безвылазно сидела в общежитии, нам бы было несколько затруднительно встретиться, но ты же сама облегчила нам задачу, выйдя на позднюю прогулку с этим молодым человеком. Романтическое свидание, я так полагаю?

Мила снова промолчала.

— Ты что, язык проглотила от страха? — спросил Альберт. — Хайди, как там этот парнишка?

— Никак не может очнуться.

Мила посмотрела на Максима. Возле него стояла Хайди, уже взрослая (интересно, каким образом?) и держала возле его носа пузырёк с нашатырём.

— Может, он просто симулирует? — спросил Альберт, подходя к ним.

— Да как-то не похоже, — растерянно сказала Хайди.

— Да, похоже… — сказал Альберт, внимательно вглядываясь в бледное лицо Макса. — У меня есть более действенное средство.

С этими словами он вынул из кармана коробку, а из коробки — иголку для шитья сапог, размахнулся и со всей силы вонзил эту иглу почти по самое ушко в ногу Максима. Максим застонал от боли и очнулся.

— Что случилось, — пробормотал он как в полусне.

Хайди пощёлкала перед его лицом.

— Зря ты с ним так, — сказала она Альберту. — Красивый ведь парень.

— Да у тебя этих красивых как собак нерезаных! — отмахнулся он. — Одним больше, одним меньше. Да и всё равно он любовник твоей так называемой сестры.

— Чего ты придумываешь? — хором сказали Мила и опомнившийся Максим.

— А что, нет? Зачем же вы тогда шли в лес поздно вечером?

Ни Мила, ни Максим не нашлись, что ответить. Не говорить же им правду!

— Всё равно у меня и кроме тебя найдутся достойные, — сказала Хайди, подходя к Максиму и давая пощёчину. — Что ж, папа, я совсем не против.

— О чём это вы? — спросила Мила.

— Сейчас узнаешь, — захихикала Хайди. — Ты умеешь переносить боль, сестрёнка?

По её лицу Мила поняла, что настроена Хайди совершенно серьёзно.

В реальной жизни Мила, привыкнув к боли на некоторых тренировках, переносила её хорошо. Однако в этом виртуальном мире и эта способность изменила ей (ну почему???), и как только Альберт стал выкручивать ей руку, она закричала.

— Больно? — поинтересовался Альберт таким тоном, будто интересовался, поела ли она. — А вот так как?

И резко выкрутил её руку на полтора оборота. Будь бы это реальная жизнь, рука бы уже давно сломалась, но здесь даже не слышалось зловещего хруста костей. Но больно было всё равно. Боль мешала обдумывать план спасения. Из окна был виден только густой лес и, судя по высоте, дом находился как раз над обрывом. Выходит, даже если резко выбиться из хватки Альберта (если очень постараться, это возможно), прыгать из окна опасно — вдруг и здесь можно таким способом погибнуть?

— Конечно, если бы у нас было время, — сказала Хайди, выкручивавшая руки Максиму, который не кричал, а только тихо стонал, что ещё больше злило его мучительницу, — мы бы провели с вами больше времени, но через час сюда должны заявиться «легавые», поэтому придётся взорвать дом.

Максим глазами, в которых блестели выступившие слёзы, недоумённо посмотрел на неё.

— Мы заложим в эту комнату взрывчатку и уйдём, — пояснила она, — а вас оставим. Папа, ну что же ты так слабо?

Хайди подошла к Миле и посмотрела на неё, как будто бы прикидывая, что же можно сделать. На Милу что-то нашло, и она плюнула ей в лицо. Как и следовало ожидать, это довело Хайди до бешенства. Ругаясь, она схватила Милу за волосы и одна большая прядь навсегда рассталась с макушкой. Мила крикнула. Хайди с каким-то суеверным ужасом посмотрела на оторванную прядь.

— Хайди, «легавые» скоро подойдут, — сказал Альберт, выглядывая в окно. — Нам пора уходить.

Хайди кинула прядь на пол, потоптала её, и направилась к выходу вместе с Альбертом.

— Взрывчатка уже уложена, — сказал Альберт, оборачиваясь на секунду. — У вас пять минут.

Он нажал какую-то кнопку и вышел. Послышалось зловещее тиканье будильника, отсчитывающее секунды. Мила зашевелила руками. Один из узлов был некрепким, и девочка принялась его распутывать. Максим делала то же самое, но, в отличие от Милы, у него ничего не получалось.

— Узлы очень крепкие, — сказал Максим через тридцать секунд. — У меня не получается их развязать.

— А у меня получается, — сказала Мила и высвободила правую руку. — Но, боюсь, я и за десять минут этого не развяжу.

— У тебя есть что-нибудь острое? — спросил парень.

— Вроде бы нет.

— Я видел, как ты сегодня клала перочинный ножик в карман на колене, — сказал Максим. — Посмотри там.

Мила свободной рукой полезла в карман, нашитый на колено, и. действительно, там оказался небольшой складной нож. Мила принялась резать верёвки. Было не очень удобно это делать, но время поджимало, и за две минуты Мила перерезала всё.

Девочка одним прыжком приблизилась к Максиму. В отличие от персонажей боевиков, Макс не кричал: «Быстрее, поторапливайся!» Однако узлы на его верёвках и в самом деле оказались лучше — может быть, их завязывал Альберт?

Когда и Максим встал, осталось полминуты. Дети огляделись. Выходов было лишь два — дверь и окно, ведущее в пропасть. Мила кинулась к двери — заперто. Конечно, она умела взламывать замки, но на это нужна была хотя бы одна минута. Максим схватил её за руку:

— Мила, прыгаем в окно! — крикнул он ей.

— Макс, ты с ума сошёл? Мы же не разобьёмся!

— Не разобьёмся!

— Почему?

— Нет времени объяснять!

Максим, не выпуская руки Милы побежал к окну, прыгнул на подоконник, а оттуда — вниз. Миле пришлось последовать за ним. Уже падая, она почувствовала, как ей обдало жаром спину и услышала звук взрыва. Прыгни бы она секундой позже — было бы уже поздно.

Глава 9.

Системный файл.

Падали они очень долго, по меньшей мере, десять минут. Ветер свистел в ушах, перед глазами мелькали с огромной скоростью какие-то картины. Миле было страшно, и она как можно крепче сжимала руку Максима, боясь потерять и его. «Долго ли мы ещё будем так лететь? — подумала девочка. — Или мы умерли? Хотя, нет, когда умирают, никуда не падают». Мила пыталась спросить у Максима, когда же всё это кончится, но ветер заглушал её слова.

Развязка наступила совсем неожиданно. В лицо пахнуло тёплом, в глаза ударил свет и вот уже они оба катятся по земле. Мила ухватилась руками за какой-то куст и приоткрыла глаза.

— Мила, ты живая? — раздался голос Максима.

— Да, — ответила Мила, поднимаясь с земли и отряхивая с джинсов мелкие веточки и траву. — Ты не имеешь понятия, где мы сейчас находимся?

— Имею, а как же, — ответил Максим, тоже поднимаясь. — Оглянись.

Мила оглянулась и увидела стоящий вдалеке Кампус. Впереди неё была башня, та самая в которую они так хотели попасть. Вблизи она казалась огромной, просто гигантской. Солнца не было, но линия горизонта слабо алела — значит, сейчас или предрассветное время, или сумерки.

— Ты не имеешь понятия, который час? — спросила Мила у Максима.

— Как же, имею, — ответил он. — Половина шестого.

— Вечера?

— Утра.

— Мы долго были в обмороке или долго летели?

— Долго были в обмороке. Тебя усыпили хлороформом, а меня отправили в нокаут, — сказал Макс.

— Что ж ты не сопротивлялся?

— Я пытался, — сказал парень, — но твой отец намного сильнее меня…

— Макс, запомни, никогда не называй Альберта моим отцом!

— Знаешь, темно, а видно, что ты покраснела, — заметил Максим. — Ладно, не буду.

— Ты не можешь объяснить, почему мы оказались здесь? — спросила Мила.

— Могу, только вот как бы тебе это объяснить… Это портал.

— И?

— Портал переносит человека из одной зоны в другую. Я знаю карту порталов наизусть, и мы с тобой как раз прыгнули в один из них.

— А если бы мы попали не сюда?

— Попали бы. По порталам переносят именно туда, куда человеку в настоящий момент больше всего нужно. Если никуда не надо — вообще никуда не переносит.

— Это в игре такое?

— А где же ещё? — усмехнулся Максим. — Ты просматривала информацию об игре перед тем, как в неё играть?

— Нет, — призналась Мила.

— А я смотрел. Там как раз про них и было сказано.

— А там предупреждали, что игрок попадает в игру?

— Конечно же, нет! В неё бы тогда не играли. Ты себя как чувствуешь?

— Нормально, — ответила Мила, — голова только немного побаливает. А что?

— Я однажды уже пользовался порталом. Мне так было после этого плохо.

— Странно, зачем за мной охотилась Хайди? — спросила Мила.

— Не знаю, — сказал Максим. — Ты сбегала из дома?

— Да, — сказала Мила.

— Тогда всё ясно, — сказал Макс. — Отец имеет право убить дочь, если она его ослушалась.

— Что здесь за законы!

— А, по-моему, Антанта — это как символ. Здесь царят законы Средневековья, заметила?

— Да, — сказала Мила.

— Скорее всего, это придумано для любителей пощекотать себе нервы. Возможно, здесь даже можно менять законы.

— Каким образом?

— Стать депутатом и изменить, разве не ясно. Правда, если учесть, что в Антанте диктатура…

Он взял Милу за руку, так и не закончив предложения.

— Пойдём.

— Уже? — удивилась девочка.

— Почему бы нам не начать раньше?

— Вообще-то да, — согласилась Мила. — Тогда идём.

По дороге они не разговаривали. Мила немного побаивалась, как бы кто-то не испортил её возвращение домой. Вдруг ещё кто-то имеет на неё зуб?

На единственной двери в башне был кодовый замок. Мила недоумённо посмотрела на Максима — об этом он её не предупреждал. Максим нажал на какую-то из кнопок.

— Слушаю вас, — сказал прохладный женский голос, полностью аналогичный тому, что спрашивал её о поступлении в колледж.

— Колдуй, баба, колдуй, дед, — сказал Макс.

— Трое сбоку, ваших нет, — отозвался голос. — Проходите.

— Это пароль, — сказал Максим, заходя в длинный коридор, вымощенный белой плиткой. — Раз в три дня здесь бывают рейды, и вот я случайно подслушал его…

— А если сегодня рейд?

— Сегодня его нет, должен быть завтра, — заверил её он. — Вот сейчас будет комната…

Они вышли в небольшую комнату без окон и мебели, если не считать мебелью маленький стол с компьютером далеко не новейшей марки. Максим подошёл к компьютеру и включил его.

— Вот именно на этом компьютере и стоит вся программа этой игры, — сказал парень. — Именно из-за этого куска металла мы мучались целую неделю. Настройки находятся в папке «Tunings».

— Тюнингс? — переспросила Мила.

— «Настройки» по-английски, — пояснил Максим, с редкой быстротой находя нужную папку. — Вот и папка.

Он встал с кресла, уступая место ей.

— Твой выход, — сказал он.

Мила немедленно создала файл. Пару раз она уже проделывала подобные трюки, и теперь ей не представляло особого труда сделать это ещё раз. Мелькали строчки программных кодов, иногда Максим подсказывал ей, как переводится то или иное слово.

— Всё, — сказала Мила. — Осталось лишь подтвердить — и файл будет написан.

— Подтверждай, — сказал Максим.

Мила нажала на «Enter». Умная машина немедленно вывела сообщение: «Создание или изменение файлов в данной папке затронет всех пользователей этого компьютера. Продолжить?» Мила щелкнула «Да». Вспомнилось одно одностишие: «Enter нажат, к чему теперь рыданья?»

Глава 10.

Вместо эпилога.

— Это твоя комната? — донёсся до неё голос Максима.

Мила открыла глаза и увидела потолок. Ровный белый потолок безо всяких узоров. Девочка поняла, что сидит в кресле.

— Макс, это ты посадил меня в кресло? — спросила она, садясь прямо и потягиваясь, как после сна.

— Нет, — сказал Максим, сидевший на кровати Наташи. — Так это твоя комната?

— Да, — ответила Мила.

— Миленько. А вот у нас с Сашей разные комнаты.

— Саша — это кто?

— Мой брат.

— Старший?

— Младше на два года.

— Ты не знаешь, прошло ли то время, которое мы были в игре, в реальной жизни?

— Нет, — сказал Макс. — Как была половина второго, так и есть.

Максим встал с кровати и подошёл к компьютеру.

— Что ты хочешь сделать? — спросила Мила, наблюдая, как Максим садится в кресло.

— Хочу зайти в игру.

— Ты что!? Хочешь снова попасть туда?

— Нет, что ты! Просто хочу проверить, отключена ли там эта настройка.

Максим дважды щёлкнул по иконке игры.

— Кстати, а ты видела ролик? — спросил он.

— Да он же в каждой игре одинаковый!

— Значит, не видела, — сказал Макс. Увидев недоумение Милы, он пояснил. — Здесь другой ролик. Хочешь посмотреть?

— Давай, — повела плечом Мила.

Прошли заставки. Затем, после секундного перерыва, начался ролик. Он и в самом деле отличался от прошлого. Если стандартный ролик начинался с появления девочки-подростка, то здесь, под мелодию, в которой Мила узнала «Du bist schon» певицы Lafee, стала разворачиваться совсем иная картина.

По дороге бежали двое мужчин в тёмных костюмах и натянутых на голову колготках. Была слышна милицейская сирена. Вот появилась и сама машина. Что было дальше, Мила не увидела: теперь перед её глазами была женщина с маленьким ребёнком, закрывающаяся руками от дула пистолета, направленного на неё. После этого — полицейский участок, полицейский допрашивает юную девушку, почти девочку, та плачет. Затем… полиция оцепляет здание, из которого отчаянно отстреливаются террористы. Женщина, подозрительно знакомая, с пистолетом в руке, говорит с каким-то мужчиной, направив на него дуло. Но вот женщина поворачивается, и Мила узнала… Джастину! Она же была и на обложке. Вот где она её видела!

Ролик закончился и началась загрузка игры. Максим повернулся к Миле.

— Ну как тебе ролик? — поинтересовался он.

Знаешь, я думала, где же я видела Джастину…

— Какую ещё Джастину?

— Это моя тётя… то есть была тётя в игре.

— Она была в ролике?

— Да, была. В последнем месте, там, где она грозилась пристрелить какого-то мужчину…

— Её звали Джастина Мередит?

— Да, а что?

— Это же гроза всех мужчин Антанты! — присвистнул он. — В игре, конечно. Знаешь, я сам удивляюсь, почему её не ликвидировали.

— О чём это ты?

— Я о том, что обычно женщины в Антанте — это серые мышки, а вот эта самая Джастина была очень сильной личностью. Обычно подобных ей убивают по заказу.

— Разве?

— Не разве, а точно.

Тем временем игра загрузилась. Максим щёлкнул на Олмостсити.

— Давай посмотри, как всё изменилось.

Когда Олмостсити загрузился, парень щёлкнул по одному из домов.

— Вот в этом доме я прожил двенадцать дней, — сказал он. — Теперь в семье остался только один человек.

В человеке, появившемся на экране, Мила сразу же узнала того самого водителя. История семьи и здесь была на английском.

— Хочешь, переведу? — спросил Максим и, не дожидаясь согласия, начал переводить. — «Единственный сын Джеймса недавно исчез, и он очень переживает его потерю. Сможет ли он хоть когда-нибудь вернуться к нормальной жизни?»

— Выходит, история здесь меняется сама? — спросила Мила.

— Скорее всего, да, — ответил он. — Когда я первый раз сюда заходил, история была другой.

Максим зашёл в Мэйбитаун и с поразительной быстротой нашёл семью Мередитов. В ней, как и следовало ожидать, было два человека: Альберт и Хайди.

— Странно, куда же подевался Фрэнк? — вслух подумала Мила.

— Сейчас посмотрим, — сказал Максим. — Хм-м-м… «После серьёзной ссоры с отцом Фрэнк отделился от семьи, решив, что быть преступником — не для него и теперь Альберт возлагает все надежды на единственную оставшуюся дочь…» Всё ясно.

— А вот интересно, — сказала Мила, — мы остались в игре или нет?

— Я не понимаю, о чём ты.

— Те герои, на месте которых мы были, остались в игре? Ну, Джейкоб Бёрнс и Арабелла Мередит…

— Не остались, — сказал Максим, заходя в раздел опций. — Вот та самая опция, о которой я тебе говорил.

Курсор чётко указывал на крошечную картинку, изображавшую вихрь и подписанную «Телепортация отключена».

Вот видишь, — усмехнулся Максим, загружая одну из семей и даже не взглянув на то, какая это семья.

— Макс, не надо! — крикнула Мила, не на шутку перепугавшись, что они снова попадут в игру.

Однако ничего не произошло. Семья загрузилась, а Макс всё продолжал посмеиваться.

— А я что говорил? — спросил он. — Теперь можешь играть спокойно.

Раздался звонок в дверь.

— Ты приглашала кого-то из подруг? — поинтересовался мальчик.

— Нет, — возразила Мила, выходя в коридор. — Может, это у Наташи занятие отменили?

Мила заглянула в «глазок». На лестничной площадке стояла девочка в лёгкой куртке, круглой шапочке и огромных солнцезащитных очках, закрывавших почти половину лица. Мила задумалась: кто бы это мог быть?

— Кто это? — спросила она.

Девочка молчала.

Мила принялась внимательно изучать ту часть лица девочки, которая оставалась открытой. Так… Молочно-белая кожа, тонкий рот… Где-то она видела такую девочку. И тут Мила увидела прядку светлых — но темнее, чем у неё — волос, выбившихся из-под шапочки. Ну, конечно же, как она сразу не угадала?

— Заходи, Оля, — сказала Мила, открывая дверь.

— А если это была бы не я? — спросила Оля, заходя в квартиру и стягивая шапочку. По плечам рассыпались волосы цвета соломы. — Ух, ну и душно же в этой шапке!

— А зачем ты её надела? — спросила Мила. — Конец апреля на дворе.

— Хотела удивить тебя, — ответила девочка, снимая очки. — Думала, вдруг ты меня не узнаешь.

— Надень карнавальную маску, — посоветовала ей Мила, — такую, чтобы всё лицо скрывала, а то оно у тебя очень приметное.

— Ещё бы, бабушка финка, — сказала Оля. — А это кто такой?

Мила оглянулась и увидела, что Максим уже стоит в коридоре.

— Этот-то? Да так, сосед, за игрой зашёл.

Максим недоумённо посмотрел на неё. Да, глупо, конечно, называть просто соседом того, кто помог тебе выбраться из компьютерный игры.

— Ну, он мне друг, — добавила Мила.

— А, вот оно что! — сказала Оля. — Неужели у наших девчонок могут быть просто друзья?

Другой бы на месте Милы наверняка бы покраснел, но она не стала. Она ведь и вправду не встречается с Максимом.

— А ты из какой школы? — спросила Оля у Максима.

— Из 315-й.

— Далековато. Чего тебя туда отправили?

— Ну… были причины, — замялся Максим.

«Все, мне конец», — подумала Мила. Олю она не причисляла к сплетницам, но ведь она наверняка поделится новостью со своими подругами, Аней Андреевой и Лизой Лариной. А вот что эти кумушки могут наплести! Наверняка ведь выдумают, что Мила Полянская завела роман со школьником, которого уже однажды выгоняли из школы!

— Оля, может, не стоит рассказывать об этом Ане и Лизе? — спросила Мила.

— А я и не собираюсь. — Ну и что, что ты дружишь с пацаном из другой школы, разве это новость?

У Милы от сердца отлегло. Слава Богу, Оля не собралась ничего рассказывать.

— А за чем ты пришла? — спросила Мила.

— Ну ты же сама просила, чтобы я скачала тебе на флэшку песни, — сказала Оля, — вот и принесла. Да и на улице девчонки тебя вызывают гулять.

— Правда? — обрадовалась Мила. — Макс…

— Да я уже собирался уходить, — сказал Максим. — Увидимся позже.

— Оля, скажи девчонкам, что я сейчас выйду, — сказала Мила.

Оставшись одна, она подумала: «Всё, к компьютеру теперь на пушечный выстрел не подойду!»

И она не знала, что всего лишь через четыре часа ей придётся нарушить данное себе обещание.

Конец.

Продолжение следует…