Темнело у нас рано, в пять вечера посёлок уже накрывала темнота. А фонари почему-то зажигали только в шесть. Поэтому из музыкальной школы я возвращался практически без света — лишь окна, звёзды и луна. Круглая яркая луна. В общем-то она неплохо освещала наш посёлок, я находил её красивой…
За плечами был очередной трудовой день: школа, футбол, неудачная попытка закадрить одну из одноклассниц, обед, ссора с матерью из-за табеля, урок гитары… Сейчас я приду домой, перехвачу что-нибудь, десять-двадцать минут буду делать вид, что делаю уроки, а потом до полночи буду резаться в Counter-Strike в локальной сети с соседом… Потом меня выгонит злая мама, заявив: «Всё, завтра я выкидываю эту машину!» А утром — противный будильник, сигнал того, что надо опять встать и идти… Как меня всё это достало… Иногда такое ощущение, будто это трясина, в которой ты тонешь. И с каждым днём — всё меньше шансов выбраться.
Я как раз шёл мимо железной дороги. Никогда не видел на ней поездов. Не знаю, может их никогда и не было? А домой совсем не хотелось. Хотя я и знал, что если опоздаю, то меня ждёт взбучка от отца, но я всё же пошёл на мост, сел на край, положил футляр с гитарой рядом, свесил ноги (перил давно не было). Зрение у меня было не самое лучшее, поэтому посёлок казался мне большим серым пятном с редкими огоньками окон.
Рядом со мной раздались звуки гитары. «Гитарист явно самоучка», — решил я и оглянулся. И в следующий момент понял, что ошибся. Это была гитаристка.
Она села рядом со мной и снова заиграла. В темноте лица не было, но в глаза буквально бросались её волосы. Светлые, длинные, роскошные — они были зачёсаны вперёд и опускались до пояса. Кажется, я ни у кого никогда не видел таких волос. Играла она в целом неплохо, но не профессионально — даже держала руки не как полагается. Мелодия была простой, но не знакомой мне. Хотя, может быть, я просто забыл. Я наслушался за свою жизнь столько этих песен, что вполне могу что-то перепутать.
Она запела. По-английски. У неё был очень высокий, немного дрожащий, но приятный голос. Честно говоря, я даже заслушался.
On top of the roof
The air is so cold and so calm
I say your name in silence
You don’t want to hear it right now
The eyes of the city
Are counting the tears falling down
Each one a promise of everything
You never found
Я взял свою гитару и стал подыгрывать. Она неожиданно ошиблась струной и кинула гитару в сторону от себя. Даже в темноте было видно, что надулась. Эх, девчонки….
— Не психуй, ты нормально играешь.
— Правда? А родителям не нравится.
— Моим тоже. Это нормально. Ты где-нибудь училась?
— Неа. А как ты угадал?
— Ты гитару неправильно держишь.
— А можешь показать как надо?
Я показал. Она на удивление точно повторила. Я показал ей, как держать руку, объяснил про способы нажатия на струну… Эта девчонка оказалась способной ученицей, даже мои друзья не схватывали так быстро…
— А ты кто? — спросил я.
Глупо, даже не спросил её имени…
— Не узнал? — кажется, она хитро прищурилась.
Я перекопал память. Не помнил я такой…
— Нет, — честно сказал я.
— А ведь когда-то воровал для меня конфеты из мешка Деда Мороза и нарочно садился на шлейф платья, — рассмеялась она.
Кажется, я начинал вспоминать.
— А…это я помню. Но я забыл имя…
— Полина я. Мышка. Вспомнил?
— Вроде да, — на самом деле ничего я не вспомнил.
— Ну, я ещё в параллельном учусь. Я Загорнова.
— Серьёзно???
— Не ожидал в таком прикиде? — она откинула назад волосы. — Ну не всё же как в школе.
И в этот же самый момент зажглись фонари…
Я знал Полину. Она была одной из самых незаметных девчонок параллели. Мы её звали Мышкой. Но не за голос — голоса я и никогда не слышал. Просто она всегда была одета в один и тот же скучный серый костюм, волосы собирала в «шишку», на уроках сидела на последней парте, на переменах вообще была неясно где… А сейчас передо мной была красивая девушка в лёгкой красной куртке, джинсовой мини-юбке, колготках телесного цвета… Ничего общего с той серой мышкой, которая была у нас в школе…
— Сколько времени? — неожиданно спросила она.
— Половина восьмого, — я посмотрел на мобильник. — Ой…
— Тебе надо домой? — поинтересовалась она.
— Да… Батяня три шкуры сдерёт.
— Да мне тоже пора, — она встала, принялась оправлять юбку.
— Постой…
— Да, что?
— Дай мне свой телефон, пожалуйста.
По её лицу было видно, что она удивлена. Но Полина всё-таки достала из сумочки ручку и написала мне на ладони телефон.
— Ты только смотри, не давай никому. Пока.
— Пока.
Я шёл домой с непривычным чувством. Человек, которого я полжизни считал ничем не примечательным, оказался совсем отличным от других… Я даже не боялся наказания, ждавшего меня. На руке темнели шесть цифр… Я знал, что обязательно позвоню. Хотя бы для того, чтобы снова услышать этот голос. Голос Мышки…
(26.11.08)