чтоб не искала краски утром серым,
чтоб не забыть кровотечение рассвета,
веками влитого в иссохнувшие вены.
чтоб тени,
нарисованные стенам,
не распускались ярко-черным цветом,
как розы, припорошенные гневом…
как будто мир забыт и обесточен.
скажи, что вся игра — моя причуда,
чтобы не думала, что зеркало разбито,
и что в осколках отражалась осень,
измученная стоном-песнопеньем,
чтоб тени,
ярким светом озаренья
расчерчивали криком неба просинь —
испуганных, чужых и позабытых,
как будто вся игра мне стала чужда.
скажи, что вся влюбленность — лишь отрава,
стекающая с крыш весенних в лужи,
как капли — тихим звоном рассыпаться
под звуки-звоны пьяного пиано,
и пьяно,
как водою поздней талой,
чтоб звуки вытекали из-под пальцев
серебряными росчерками стужи…
скажи: моя влюбленность — не забава.