Под саваном почти нагая.

Шелк на ней играет:

То впадина, то рябь морская,

Волны бегут без конца.

Возлюбленная.

Подле неё сгорает

Свеча, слезами тает.

Ища спасения, её расплавляет

Страсть святого отца.

Возлюбленный.

Поруганная,

Погубленный.

Поругана в глазах серого стада.

На торте заблуждений лежат горьким кремом.

Я не сожалею им — так им и надо.

Попались в ловушки общественных мнений,

В навязанной кем-то морали застряли.

Не стОят, не стОят они сожалений!

Те, кто свои души не защищали.

Любили, рыдали, страдали, мечтали...

Их не понимали жестокие нравы.

За это теперь им медали печали?

Хм... Толи я тупой, толи Вы неправы...

Не утолит Возвышенной Тоски

По единению сердец людских

В симфонии Небесной Воли.

Но ни один покой не может быть объемлющ,

Какой есть в гробовой тиши.

Услышь и ты. Сквозь дивный сон услышь,

Того, кто в нашем счастии более нас Сведущ.

Амура иль Христоса на кресте?

Они смешны для воинов, идущих

Тропой войны к святой своей мечте.

Да, кровью не зальёшь желанье счастья.

А счастье — у любого цель Пути!

Но ежели не рвать врагов на части,

То до мечты легко и не дойти.

Я обвинён тобой в непониманьи.

Вопрос — в непонимании чего?

В раздутом возношении страданий?

Скажи мне — а кому сейчас легко?

Я разве говорил, что бой возвышен

Для всех, прекрасен он как самоцель?

Конечно же, не все, войною дышат.

Но всё же... Ставить сердце под прицел?

Должно существовать желанье драться

3а свой покой и за свои мечты.

А не страданьем жалко упиваться,

Дорога эта вмиг доводит до беды.

Со строгими ядами и химикатами

Медикаментами, консервантами

Аккуратненько сложены в ящичек.

Тридцать пять разнокалиберных кисточек

Бельчих, искусственных, жестких и ярких, —

Всё для того, чтобы стала в порядке

Девочка в швах и обилии ниточек.

Перекореженный ротик — на место,

Недостающие пальцы приставили.

Локоны сбрызнули лаком, расправили, —

Вот и готова христова невеста.

Зал в ожидании полон волнения

Welcome to our sweet casketeria!

Как эталон всевечной красоты?

И чёрно-сладкие стихи о Ней штампуешь...

А что, скажи, о Смерти знаешь ты?

Скажи, каков на вкус залп батареи?

Или клинка ассасинского яд?

Видала ль ты, как в страхе стекленеет

Живого существа бездонный взгляд?

Как в клочья разрывается планета,

Когда фонтаном кровь бьёт в потолок?

Так как же можешь ты, зовя себя поэтом,

Писать о Ней десятки своих строк?