Проза / Фантастика / Мох — Люди и Тени. Первый Том Довольно "анимешное" приключенческое фентези, но — надеюсь — не без трагичности, моральных дилемм, и философффского смысла. https://Avtor.in/page.php?id=60723

Автор: Мох, Отправлено: 18-01-2015 08:31.

Так-с, форумчане и форумчанки! Это произведение имеет не больше отношения к современной политике чем Гарри Поттер. Ибо фентези)) Ну, читайте, комментируйте... ПРОЛОГ Затмение мир поразило, цветущий наш мир — Суллинар, И тучи всё небо закрыли, сгустилась зловонная мгла. Потоки дождей проливались, в которых не свежесть, а яд, леса и поля отравлялись, И умер зелёный наш сад. Метались и плакали люди, ведь голод великий настал, а также болезни и холод, и морок селенья объял. Но хуже — из бездны туманной, полезли жестокие твари, В глазах их — одна кровожадность, они всех подряд пожирали. Так пали твердыни, державы, Вся мощь обратилась во прах, остатки людей вымирали, бал правили ужас и страх. Была то небесная кара. Не слишком ли Боги жестоки? Но вспомнили Боги про жалость, Смягчили тот жребий прегорький. Послали с небесных просторов, на землю — Цветы что сияли, Созданья те были огромны, и Солнце теперь заменяли. В их свете всем стало отрадней, теплей, безопасней — жить можно... И жизнь начала возрождаться — хоть медленно и осторожно. Ведь там где цветы засияли, оазисы образовались, Как те огоньки среди мрака, Как те острова в океане. И так, получивши инадежду, Подумавши, люди решили, Мир снова отстроить — но честно, и не повторяя ошибок! В оазисах малых, но сильных, разбросанных среди Пустыни, Все люди упорно трудились, Державу отстроить спешили. Что было уж очень непросто, ресурсов едва ли хватало, Но кровью и потом солёным, общинники мир возрождали. Оружие снова точили, И с тварями лихо сражались. В войне и в труде непосильном, Народы вновь мощь обретали. И снова — сады зеленеют, построены крепкие стены, базары шумят, флаги реют, И кровь заструилась по венам. Оазисы нынче торгуют: по пустошам тёмным, поганым, теперь пролегают маршруты торговых больших караванов. Мечом и копьём серебристым, вояки пути защищают, Они берегут караваны, В дороге их сопровождают. Но твари, что родом из Бездны, По-прежнему, гады, свирепы. Их взгляды налиты железом, А в вое — дыхание смерти. Сжирают они караваны, И — снова и снова — упорно, На те "островки" нападают, Чтоб кровью насытиться тёплой. Но жизнь продолжается, — людство, богов восхваляет и чтит, Держава народа Кузуни, На страже Традиций стоит. Из пепла она возродилась, в своей возвеличенной мОщи, Империя мудрости, силы! Но так ли она непорочна? И Боги печально вздохнули: Затмение — это ужасно, Но подлость и лживость вернулись, Не было-ль Затменье напрасным? *** Вдали от имперской столицы, В одном из оазисов-княжеств, В злаченых хоромах-светлицах, Жила себе девица Найпа. Наследница местного трона, племянница местной княгини, имевшая смелость и волю, Но уж глуповатая сильно. Из лука отлично стреляла, И тварей сражать научилась. Но разума не набиралась. а мир — он жестокий и хитрый. Не только лишь твари опасны — И люди коварны и гибки! Под древними сводами залов, Кому доверять — не ошибка? Интриги проникли повсюду, И сети плетут иноземцы, Ох, кто бы подал Найпе мудрость — Спастись среди козней и лести... ЛЮДИ И ТЕНИ Глава 1. Опасная игра. Туман рассеивался. Медленно, как в кошмарном сне, из него выплывали Тени. Одна за другой, неспешно, слегка покачиваясь. Огромные, бесформенные, мрачные, они напоминали клубы густого дыма. Из глубины их смотрели красные глаза, светящиеся, словно раскаленное железо и немигающие, уверенные. Извивались дымные щупальца, веяло вонью. Казалось — никто не способен бросить вызов Тёмной орде... Тем не менее такие смельчаки нашлись. Напротив орды, на расстоянии примерно четырёхсот шагов — застыла в ожидании рать людей. Закованная в броню, вышколенная, осенённая бело-желтыми знамёнами. Она была готова принять удар. Оба войска были небольшие, но никто не сомневался, что битва будет жаркой. Пахло сыростью. Земля намокла, но ещё не превратилась в месиво. Вокруг — мёртвая пустошь, ни единой живой травинки. Тучи мокрым пледом нависли над равниной. — Внимание! Заряжай каннары, — скомандовала Найпа, стоявшая во главе людей. Звук её тонкого и, в общем-то, неуверенного голоса сразу же затерялся среди пелены тумана. Но десятники и сотники, офицеры и знаменосцы, передавали приказ — и каждый рядовой услышал его. Солдаты быстро зарядили оружие, приготовились к стрельбе... Но теней это нисколько не волновало. Возвышаясь на своей стороне поле боя, они глядели спокойно. Оттуда дохнуло холодом. — Шаллабан Ваат — голос Главной Тени напоминал вой ветра. Её войско начало выстраиваться. Тяжелые и неповоротливые твари — в центре, одинаковые и безликие, словно гигантские пешки. Легкие и маневренные — по бокам. Шипящие словно гейзеры. Черные щупальца дыма шевелились, предвкушали теплую кровь. Тени были сильны — да ещё как! Не просто лютые, а и хитрые, умеющие сражаться и убивать. Но люди были готовы к бою. В посеребренных кольчугах, с красными поясами, в островерхих шлемах, хорошо вооруженные, решительные. Стояли сплоченными рядами, каждая рота — стальная, ощетиненная клинками стена. Развевались знамена, в небе каркали вороны. Сердито ударил гром. — Предводительница, отдайте приказ начать стрельбу. Из дальнобойных каннаров. — Тес-Нур, военный Советник, слегка кивнул. Выражение его седоусого лица было сосредоточенным. — Дальнобойные стрелки, огонь! — приказ прозвучал как крик испуганного подростка... Каковым Найпа и являлась. Двадцать стрелков выставили оружие вперед и на врага полились струи синего пламени. Воздух зашипел от силовых разрядов, к небу взвились стаи искр. 'Подстреленные' тени замычали и немного попятились. Успех? Не тут-то было! — Се Кавар, По Тунва — глухо проговорила Главная Тень. Младшие воины Тьмы начали сливаться друг с другом: по два, по три и четыре, так что образовывались более тяжелые, но и менее уязвимые бойцы. — Хаштай-Тунанга! — приказ прозвучал как лай старого пса. Хаштай Тунанга означало: "Вперед и никакой пощады" Армада Теней двинулась на людей. Неспешно и уверенно, как пыльная буря. 'Началось' — Увеличить мощность огня! — голос Найпы сорвался, и девушка закашлялась, — Черт... Ну, что, не слышите? Увеличить мощность огня! — Круглое лицо было бледным, глаза широко раскрыты, девушка нервно кусала губы. Волна Теней надвигалась не слишком быстро, но неотвратимо. — О, Предводительница! Вы знаете, что заряд каннаров ограничен, — Советник сощурился и Найпа заметила в его серых глазах плохо скрытую жалость и снисхождение, — Вспомни чему тебя учили. Нужно поменять тактику. Подпустим тварей поближе, а тогда прикажите воинам вести огонь по легким теням на флангах. У нас есть шанс рассеять хотя бы несколько из них. Тяжелые тени — те что в центре, слишком живучие. Девушка тревожно вздохнула. Она понимала — на самом деле войском командует Тес-Нур. Он принимает решения, а "предводительница" провозглашает их, словно они её собственные. Таковы традиции — древняя вера народа в Династию, в силы что её оберегают. Если бы Тес-Нур нарушил традиции и провозгласил себя Главнокомандующим, то в глазах простолюдинов превратился бы в "узурпатора"... Проще действовать по старинке, чем пытаться что-то менять. Тени всё приближались. Широкая, мощная, подавляющая волна. Тяжелые 'сокрушители' растянулись фалангой. Высокие, в два человеческих роста, и разбухшие, они обрушатся на центр человеческого войска. Легкие и быстрые 'Налётчики' двумя волнами охватывали фланги. Они попытаются прорваться в тыл... В глазах тварей — злая усмешка. В извивающихся щупальцах — сила. Уже можно было ощутить их запах — пепла и гари. Найпа поежилась. Во рту пересохло, грудь сдавила тревога. Но вместе с тревогой — некий нездоровый азарт... Впрочем люди выглядели спокойно. Внутренний страх почти не проявлялся на лицах. Надёжные солдаты — опытные, прошедшие огонь и воду, крепкие, проверенные. Иных Княгиня и не отправила бы в бой... когда во главе войска — её племянница. Это была своего рода Пробная Битва, проверка нового оружия... и новой Предводительницы. Она-то как раз нервничала... А враг всё ближе. Когда расстояние между армиями сократилось настолько, что можно было начинать массированный обстрел, тени завыли. Протяжно... и мелодично. — Красиво воют, правда? Хотят задавить наш боевой дух. Но мы не так уж слабы. Да, уже можно стрелять из обычных орудий. Тес-Нур выпустил облачко табачного дыма. — Действуй как я учил. — Стрелки, огонь по легким Теням, что наступают на флангах! Водоносы, занять позиции по флангам! Копейщики, приготовьтесь к отражению атаки с фронта. Держаться! — и снова слова Предводительницы были подхвачены сотниками и десятниками, и войско повиновалось как закованная в броню живая машина. Тес-Нур довольно кивнул — его подопечная отдала правильные приказы. А главнее другое — она, кажется, почувствовала вкус Власти, ей понравилось командовать, — Солдаты! С нами Правда! Вы слышали приказ. Так выполняйте! Ударили тяжелые кожаные барабаны. Войско четко и красиво, как на параде, перестроилось, для отражения лютой атаки. Тут уже все занервничали. Никто не дрогнул, но над равниной повис дух тревоги. Ещё бы! Даже в почти учебном бою никому не хочется умирать... Солдаты стиснули зубы и до боли в пальцах сжали оружие. Зазвучали флейты, сверкнули молнии, подул ветер. — Огонь! Синие струи огня обрушились на нескольких быстрых Теней, что наступали справа. Истеричный хохот и визг, несколько тварей обратились в бегство. Одна громко зашипела, глаза погасли... "Есть!" — тень рассеялась, превратилась в облачко серого тумана. 'Огонь!' — Синие струи обрушились на второй фланг. Снова безумный хохот и визг, громкое шипение. Но темную волну так просто не остановить... — Огонь! Огонь!!! — Не нужно. Поздно. Сейчас будет ближний бой, — Тес-Нур затянулся табачным дымом, — ты впервые увидишь, как солдаты принимают смерть. Заревел мощный 'Рог войны'. 'Держать строй!' С диким верещанием легкие тени обрушились на фланги человеческого войска. "Получите!" — озлобленно закричали водоносы и выпустили по врагам струи живой воды. Несколько теней заворчали и отступили. Но остальные атаковали. А тут подоспели их тяжелые собратья — обрушились на центр. Казалось, их не остановить. Бросались прямо на клинки, сбивали людей с ног, ломали сомкнутые ряды, плевались ядом. Не выдержав лютого натиска, люди попятились — никто не ожидал такой ярости. 'Что-то не так!' Мощное щупальце схватило штандарт отряда, вырвало из рук знаменосца и сломало как хворостинку. — Найпа, пошли подкрепление, — Тес-Нур был бледен, но выражение лица оставалось ровным. — Ты же видишь: парни долго не продержаться. Происходит что-то странное. Эти тени кажутся сильнее чем я думал. — Да-да, сейчас... "Мечники! В бой!" На помощь водоносам поспешили солдаты из резерва. Пытаясь заглушить страх громким криком, они бросились на врага... и началась свалка, хаос. Люди рассекали Теней на куски, но те снова срастались, в их шипении прозвучали нотки торжества. Отрубленные щупальца барахтались в воздухе, опускались на землю, путались под ногами. Тени дрались с упоением, их движения напоминали пляску урагана. Черные и шипящие, они извивались как клубки змей, и накрывали солдат как волны моря. Красные глаза лучились злорадством, из глубины дымных тел слышалось низкое упрямое урчание. Многочисленные щупальца пролазили в ноздри и рты, проникали во внутренности, и люди падали, страшно кричали, словно в кошмарном сне, бились в судорогах, кашляли красной пеной. Твари жадно поглощали жизненную силу — "Кровь. Тёплая, свежая. Хорошо..." Ряды смешались, воины продолжали обороняться, но постепенно отступали. Одни, посеревшие от страха, кричали ругательства, другие дрались стиснув зубы. Все происходило словно в бреду: ужас и боль в глазах умирающих, болезненные крики. Ожесточенное упорство в глазах живых. Все уже поняли — это вовсе не учебный бой! Но численное превосходство людей таки дало о себе знать: задние ряды напирали на передних, на место погибших спешили новые бойцы. Постепенно враг, хищно шипя, начал отступать. Тес-Нур, хмуро покачав головой, подсчитывал потери сторон. Примерно десяток тяжелых теней рассеялись, от них остались лишь лужи черной смолы. С два десятка легких Теней были уничтожены на флангах. Но потери армии Жизни оказались больше: около полусотни солдат лежали на земле и истекали кровью. Отрубленные щупальца медленно таяли, накрывали мертвые тела. — Проклятье, — тихо сказал Тес-Нур. — Что? — предводительница была бледной, но держалась стойко. Глаза блестели, ноздри раздувались. — Ничего хорошего... Но, как бы то ни было, бой мы, похоже, выиграем. Прикажи контр-наступать. — Воины, покажем врагу нашу силу! Пусть он бежит не оглядываясь! — Девушка снова ощутила азарт, силу и значимость, словно это она руками солдат одержала победу. И хотя умом Найпа понимала: она в этой битве лишь символ, живое знамя, да и победа еще не одержана, всё равно — голова слегка закружилась от упоения. Предводительница подняла к небу белый княжеский жезл: — Слава Свету! Вперед! Контратака. Загремели Хатта-Мааты — тяжелые кожаные барабаны, подали голос флейты. Переступая через убитых и умирающих, живые солдаты пошли вперед. "Бей врага!" Мечи разили без промаха, рубили щупальца, пронзали дымные тела. Лучники стреляли в красные очи, стрелки пустили в ход каннары. Бронированное войско теснило и перемалывало орду. Тяжелые тени, что напирали в центре, попятились. Легкие твари, по-прежнему хохоча, также отступили. Вскоре вся черная волна покатилась прочь... "Есть!" Солдаты мрачно заулыбались, кое-где послышались шутки. "Задали жару!" Никто не преследовал отступающего врага. Победа... Нет! Бой не закончен, пока не уничтожена Главная Тень. Та, видя успехи людей, глухо пророкотала: — Даже не думайте. Начала быстро расти, жиреть, её щупальца извивались, глаза светились. — Халаппата Шууна! Ослепительная вспышка! На людей обрушилась волна белого огня, зловонная, шипящая. Дико закричали обожженные солдаты, запахло жареной плотью и серой, флейтисты бросились врассыпную. "Проклятье!" Пламя отразилось от туч и погасло, утонуло в едком дыме. — Нет... — Тес-Нур выругался. — Что? — Найпа напоминала испуганную кошку, — Что? Мы должны отступать? Давайте я прикажу отступать... — Беги. — Куда!? — Домой. А с тобой — пару десятков Гвардейцев. — А... Вы? — девушка убрала с лица многочисленные косички, — вы как? — Мы все тут умрем! Понимаешь? — Советник вытер морщинистое лицо рукавом, и ещё раз грязно выругался, — думаешь я хочу умереть? Но выхода нет! Это ловушка. Нам попалась особая тварь, силищи хватит на всё войско — мы её не уделаем... А ты должна жить. Жить — это твой долг, ты — символ нации. — Как!? Как это, все умрете? — девушка взглянула на опустошенные, но все еще суровые лица солдат, на посеревшие лица умерших, на самого Тес-Нура... Во взгляде Советника застыла тоска. — Сейчас... — Домой!!! Снова ударил гром. Приближалась ночь, мир погружался в сумрак. Подул промозглый ветер. Равнина тонула в дыму, на горизонте мелькали огоньки, а над всем этим мёртвым миром возвышалась гигантская туша Тени... Тут немудрено испугаться! Солдаты побледнели, в глазах отражался страх. Никто не собирался бежать, но Судьба нагрянула неожиданно: с утра обещали легкую заварушку, а она оказалась смертельной битвой. Кто-то бормотал заклинания, кто-то призывал древних богов. Ряды смешались, мечники поглядывали на Тес-Нура, ждали приказов. Но тот молчал. "Конец..." Тень подняла к небу извивающиеся щупальца из дыма. — Та Векка Турта! Ещё одна волна мертвенно-белого огня. Равнину озарило жгучим светом, посыпались мириады искр. Даже Найпу и Тес-Нура обдало жаром — а они-то находились в тылу. Водоносы как могли, тушили горящих солдат. Те катались по земле и вопили от боли... Тес-Нур понял что битва проиграна и нужно спасать Найпу. Любой ценой. Да, он боялся смерти, но был к ней готов. Что-ж, время пришло. Советник достал церемониальный меч и глянул на Наследницу: — Не бойся, мы... Эй, ты куда!? — Воины! За мной! Маленькая, щуплая Найпа вскочила в седло и помчалась прямо в лапы Старшей Тени. На молодом лице застыло выражение отчаянной решимости, глаза блестели. Даже вооруженная княжеским луком, девушка была похожа на затравленного кролика, что от безысходности бросается на волка. Волна огня опалила темно-рыжие косички, но не нанесла ожогов — Наследницу защищала Сила Предков. — Я не допущу! — звонкий голос девушки прозвучал как прощание со всем миром. — Не хочу, чтоб все умерли! — Вернись! Вернись, я сказал! — Тес-Нур сплюнул. — Солдаты. Защитим предводительницу! И воины словно переменились. Увидав поступок Найпы, они забыли про усталость. Ведь хорошо знали — Наследницу трона нужно защищать не смотря ни на что. Лучники выпустили десятки стрел. Уцелевшие мечники закричали боевой клич, и бросились в атаку. Ноги вязли в мокрой земле, ветер проникали под одежду, забивал дыхание, но это лишь злило солдат. — Вперёд! Старшая Тень выросла еще больше, и злорадно зашипела: — Найпа, а ты ещё глупее, чем я думала... Девушка судорожно, боясь упасть, прижалась к лошадиной шее. Сине-малиновый наряд развевался на ветру. 'Ничего, сейчас ты за всё заплатишь' Натянула лук, и, не целясь, пустила стрелу. Княжеский лук, надежный и убойный, содержал в себе силу, заложенную оружейниками — мастерами своего дела. Потому сохранял меткость даже на ветру. Но даже совершенное оружие слабо в руках новичка... Стрела угодила лишь в дымный бок и тварь просипела: — Ужас порождает смелость. — Взмахнула дымным щупальцем и сбила Найпу с лошади. Животное, дико заржав, отлетело на два десятка шагов, девушка покатилась по земле. Тяжелая, тупая боль сковала кости, дыхание сбивалось. Но сдаваться было нельзя. Отжалась от земли, вытерла лицо рукавом. "Умирать так в бою. С улыбкой" прошептала наследница и глянула на врага из под лба. Но к ней уже тянулись ещё с десяток более мелких щупалец. "Фу, мерзость-то какая!" Отвращение придало сил. Схватила стрелу и несколько раз рубанула дымные отростки. Тень глухо зарычала, попятилась, и девушка смогла подняться на ноги. "Бежать? Догонит ведь. Драться до последнего" Натянула лук... Щупальце обхватило пояс железной хваткой и подняло Найпу в воздух. Но стрела уже засвистела... Болезненный, булькающий рёв! Выпустив врага, вся тварь растерянно съёжилась... И тут же растолстела пуще прежнего, глаза засветились ещё ярче. — Ты что, всерьез надеешься меня убить? — голос доносился словно из-под толщи воды, но при этом довольно громко. — А ты разве живая? — Найпа достала кинжал. Маленькая, испачканная, со стиснутыми зубами. В ушах шумела кровь. — Не убить, а завалить, отправить обратно в Бездну! Тут подоспело подкрепление. Послышался стук копыт. Княжеские конные гвардейцы, вооруженные до зубов и преданные до фанатизма, загородили собой наследницу и бросились в атаку... Вычищенные до блеска доспехи, белые кони, зычные крики... Один парень погиб сразу же — мощный удар щупальца смахнул его с коня, перебив при этом позвоночник. Но остальные выпустили с три десятка стрел! Правда стрелы были не княжеские, обычные... Тень глухо заворчала — не то чтобы испугалась, просто такое яростное сопротивление ей уже надоело — слишком много возни. Схватила двух всадников и подняла к небу: "Вы всегда мечтали летать, так учитесь, людишки!" — зашвырнула в туманную даль. "Неслабо!" Командир гвардейцев прискакал к Найпе, взглянул её в глаза, прокричал: "Беги! Эта тень слишком жирная!" Впрочем, парни были сильны. Рубились ожесточенно — отсекали отростки, уворачивались от ударов, то и дело — удалившись на полсотни шагов — пускали стрелы... Еще один воин погиб, еще три упали раненые. Отрубленные щупальца бились в судорогах, тень шипела от боли. Найпа, сунув в рот два пальца, пронзительно засвистела — подозвала лошадь. Та вскоре подбежала, ушибленная, измазанная грязью, уставшая — но всё еще способная нести наездницу. Сила Предков защищала и княжеских лошадей... Враг, наконец, понял, что не всё так уж просто. Протяжный заунывный рёв — тварь призывала на помощь своих дружков. И те уже спешили! А вокруг кипела битва — солдаты теснили теней, отчаяние придавало сил. "За княжество, за Город! За наследницу" — охрипшие, и оттого ещё более страшные крики. Тени пятились и озирались по сторонам, растерянные и даже испуганные. Напор людей был силен своей решимостью. "Вперёд!" Старшая тень не могла снова применить огненную волну — все силы уходили на борьбу с гвардейцами. Примерно с дюжину гвардейцев уже удалось повергнуть, но остальных это нисколько не пугало. Сверкали мечи, свистели стрелы... Но у предводительницы темного войска имелись и свои "гвардейцы". На поддержание их призрачной жизни уходило просто море энергии, потому вызывали их редко, лишь в исключительных случаях. И вот, похоже, настал такой случай. Легкие, быстрые вихри, по сути разумные смерчи — они спешили на зов о помощи. И нагрянули. Люди не пали духом, скорее удивились. Командир зло сплюнул и, подняв меч, крикнул: "До конца!" Вихри, тоскливо завывая, накрыли людей, забивали дыхание, мириады отравленных соринок ослепляли глаза, струи мертвого ветра оставляли на телах сеченые раны. Затем вихри объединились в один, извивающийся и ревущий. Он подхватил четверых гвардейцев, поднял высоко над землей и расшвырял в разные стороны. "Дела плохи!" Найпа, взобравшись на лошадь, смотрела на битву как очарованная — всё происходящее казалось безумием. Ещё бы — столько смертей за один день! Но удар грома вывел из оцепенения. "Бежать? Нет! Нужно закончить это побоище" Девушка натянула тетиву, прицелилась. Ветер трепал косички, холод пробирал до костей — на душе тяжело и страшно, пусто. Но осталось совсем чуть-чуть... "Получи, мерзость поганая" Княжеская стрела хищно просвистела и исчезла в думных клубах Тени. "Есть!" Громадина содрогнулась, красные глаза расширились и потускнели, в них застыло удивление: — Что!? Серебряная, освященная огнем и водой, стрела угодила в черное Сердце. Прямое попадание! Всё призрачное войско колыхнулось — они не умели сражаться без вожака, но главное другое — удивились и растерялись. Ведь привыкли что Старшая тварь всем внушает страх — липкий, подлый страх, и что она непобедимая, "вечная". Что-ж, реальность оказалась посложнее... Бешеный вихрь дернулся в судорогах и рассыпался пеплом. — Слава Свету! — заорали солдаты. — Вперед, Вперед! — подхватил Советник. Враг сломался. И это заметили все. Даже в суровых глазах Тес-Нура отразилось облегчение... Тень медленно осела, начала расплываться и таять... Малые тени обратились в бегство. Солдаты набросились на врага как стая охотничьих собак. А смертельно бледная Найпа вздохнула. — Я... Я... Я всё сделала правильно. Нечего мне мораль читать! Старый Тес-Нур нахмурился, но не стал начинать скандал. Взял девушку за руку и тихо произнёс: 'Темно уже. Ночью здесь ещё опаснее. Поехали домой'. Холодный ветер всё усиливался. Солдаты и лекари как могли, помогали раненым, укладывали их на телеги. Синие факелы светили даже на ветру, потому видимость была терпимой. Слышались негромкие ругательства и мычание вьючных животных. Сильно потрепанное войско медленно двинулось по направлению к Танналару — домой. ГЛАВА 2. ЦИТАДЕЛЬ — Стой! Кто идет? — хрипло спросил часовой. — Ты же видишь что свои! — Советник нахмурил густые брови, — Открывай, пока я не разозлился по-настоящему! — Впрочем, все понимали: служба часового — скорее дань традиции. Врата ведь непростые, вполне справились бы и сами. Ветер всё усиливался, теперь он выл как тысячи голодных оборотней, и слышалась в нём тоска. Гнал целые тучи мелких колючих снежинок, вращал их дикими хороводами, но не мог пересечь Границу — ту, что отделяла княжество Танналар от Мира Теней. Эх, княжество Танналар... Так величаво это звучит... Маленький клочок 'живой' земли: сады и огороды, зеленые луга и каналы, мельницы и Город. А вокруг — на многие дни пути — холодная злая Тьма. Но среди неё разбросаны другие Княжества. И не только людей... Ворота медленно, со скрипом, отворились, — они умели сами отличать своих от чужих, и ни за что не пропустили бы 'нечисть'. На путников хлынул радостный успокаивающий свет. 'Добро пожаловать, люди-братья, мы вам рады!' гласила надпись над входом. Многие солдаты невольно заулыбались. Вскоре отряд миновал ворота, и те закрылись, мир Теней остался позади. Вой ветра больше не слышался, тут пели птицы и жужжали пчелы, было тепло и светло. По кошеной траве неспешно бродили козы и овцы, щипали одуванчики, у колодцев покачивались подсолнухи. Через холмистые луга вела мощеная белыми плитами дорожка, от ворот вглубь Княжества, огибала самые высокие холмы, перепрыгивала через Канал аккуратным мостиком, а дальше терялась среди зелени садов. А за садами возвышались башни и минареты Города. Всё очень аккуратно: изгороди покрашены, ветви пострижены, домики крестьян в хорошем состоянии — жители явно старались. Да сами они выглядели опрятно. А над всем этим маленьким мирком — высоченный Цветок Надежды, что освещал окрестности. Он был похож на обычный василек, но увеличенный до огромных размеров. Слегка покачивался, переливался синеватым сиянием и казался обманчиво зыбким, даже нереальным. Но без его света все эти сады и огороды, все животные, и все сорок тысяч местных жителей погибли бы от голода и холода. В каждом Княжестве был похожий цветок... Говорят можно привыкнуть ко всему, но к Цветам Надежды люди так до конца и не привыкли, хотя со времени их появления прошло уже много-много лет. Их обманчивая легкость, полупрозрачность, чистый мелодичный перезвон, казались чем-то инородным, чужим. Но больше всего угнетала неизменность. Вокруг сменялись поколения, старели деревья, ветшали жилые дома, всё это приходилось подкрашивать, латать, чинить. А Цветы Надежды оставались такими же легкими и зыбкими, словно Время не имело над ним никакой власти. Эти странные и немного жутковатые создания выросли сразу после Затмения, когда мир захватила Тьма. На землю сошёл необычайно красивый звездопад, "звезды" были разноцветные: изумрудные, небесно-голубые, золотые, малиновые. Казалось, это боги отдают умирающему человечеству последние почести. Но там, куда падали огни, вскоре проклёвывались цветы надежды. Вскоре люди поняли — в свете цветов вполне можно жить. Конечно, не так привольно как раньше, но уж лучше чем вообще никак. И началась новая эпоха — жестокой борьбы и единения ради выживания... Отряд неспешно двигался по направлению к Городу. Люди понесли в бою немалые потери: сто десять погибших и примерно полусотня раненых. Это не так много если учесть что всё войско насчитывало около тысячи солдат. Но всё равно лица выражали скорбь, ведь погибли боевые товарищи, а на телегах лежали раненые. Все молчали. Благостный климат Танналара и свет гигантского василька действовали как целебные зелья, но даже они не могли исцелить ран: телесных и душевных. А вот Найпа уже слегка успокоилась и глядела живо: никогда прежде девушка не видела войны, но в детстве уже пережила страшную эпидемию, даже помогала больным. В этом мире смерть — слишком обыденное явление. Колонна уже приближалась к Каналу, в воздухе запахло водой. По обочинам дороги росли тополя, вдали виднелись крыши и печные трубы двух небольших селений, простирались плантации картофеля, шумела кукуруза. Никто не спешил. Копыта коней постукивали по мощеной дороге, солдаты шагали ровно и уверенно, поскрипывали телеги. По пути встречались крестьяне: пастухи и земледельцы. Свободные синие рубахи заправлены в широкие зеленые штаны, на малиновых поясах ритуальные ножи, на головах — широкополые шляпы. При виде Наследницы и её Советника крестьяне почтительно кланялись. Впрочем, Найпа заметила и два-три брошенных украдкой косых взгляда. Враждебный мир окружал Танналар со всех сторон, но не менее опасны были внутренние распри и интриги. "Народ — большая семья" — древний идеал народа кузуни, каким он стал далёким... Вся Империя давным-давно погрязла в коррупции, всюду проникли зависть и ненависть. Эти 'болезни' начались с 'головы' — со Столицы, а теперь добрались и до окраин, вроде Танналара. Простой люд был недоволен большим уровнем налогов и постоянными повинностями, и надо сказать, вполне справедливо. Впрочем, до восстаний дело не доходило — все понимали: у людей один общий Враг, могучий и страшный — Тени. — Слушай, Тес-Нур — шепнула Найпа, — я слыхала, Эксперимент удался. Возможно, скоро мы откроем портал в лучший мир, где нет никакой Тьмы. — Она есть почти в любом мире. — Советник усмехнулся, — да и потом — с чего ты решила, что тамошние жители нам обрадуются? — Если они нам не обрадуются, скоро им придется сильно огорчиться! Наша армия сильна. — Тебе бы всё шуточки шутить! Ты только что 'обвинила' Империю в агрессии. И, кстати, армия Технократов сильнее, хотя и малочисленна. У них могучее оружие... Это, во-первых. А во-вторых, тебе не кажется, что мы ведем Опасные разговоры? — О Тес-Нур! — Найпа вздохнула. — А есть ли ещё в Империи люди, который не ведут Опасные разговоры? Разве что немые... — Простому народу — можно, но мы как бы принадлежим к правящей верхушке. Так что следи за своим языком. Отряд перешёл небольшой мостик, рыбачившие у канала горожане приветствовали Наследницу возгласами: 'Пусть живет Династия!' Это сословие более высокое, чем крестьяне, им можно и не кланяться. А один выскочил на дорогу, и подбежал к солдатам с полным ведром раков: "О, простите мою дерзость, но, поверьте, эти раки просто чудесны! Таких вкусных раков я не ел ни разу в жизни. Всего за сорок балланов!" Оруженосец Тес-Нура, здоровенный чернявый детина, недобро сощурился, выхватил кнут и замахнулся на горожанина. Но Найпа его сдержала: 'не надо'. — Так сколько вы за них просите? — обратилась Наследница к рыбаку. — М-м... — замялся парень, он был явно ошеломлен: рассчитывал продать улов солдатам или младшим офицерам, но никак не самой Наследнице. — Ты не корова чтоб мычать. Говори сколько. — Для Вас, о великая, я продам его за двадцать балланов! — Ну держи, приятель, — Найпа протянула парню горсть монет. — Но если они не вкусные — ответишь. Тес-Нур метнул взгляд — мрачнее тучи. — Наследница Трона не должна так разговаривать с первым встречным. Да, народ — семья, но не забывай про ранги. — Хм, я за свободу! — Свобода и вседозволенность — разные вещи. Причём непохожие, хоть их и путают. Я, например не позволю простому солдату похлопать себя по плечу, начальник не станет обниматься с курьером. Ведь всё самое опасное начинается с малого! Опуститься на народный уровень легко, потерять авторитет ещё легче, а вот восстановить потом его ой как непросто! Помни про дисциплину. Мир сложнее, чем ты думаешь и куда более жесток. Отряд приближался к городу, вокруг простирались сады и пасеки. Жужжали пчелы, пели птицы, среди зелени листвы шелестел ветерок. Синеватые лучи Цветка проникали через листву и приятно согревали. Найпа прикорнула в седле, облокотившись на шею рыжей лошадки — усталость сморила девушку, та хоть и давно привыкла к жестокости мира, но все же слишком много сегодня пережила. Тес-Нур вдыхал запахи цветов, ему тоже чуть полегчало. Навстречу отряду проскрипела тяжелая телега — семейство крестьян возвращалось с торга. Волы шагали спокойно и величаво, крестьяне покачивались в такт движению. Усатый глава семейства ударил кулаком в грудь и склонил голову — знак почтения к солдатам, советнику и наследнице. И вот — Городские ворота. На легком ветру колыхались бело-желтые знамена. У Танналара, как и почти у каждого Княжества, две линии обороны: внешняя и внутренняя. Если внешняя падёт, и Тени вторгнуться на поля, луга и сады, жители смогут укрыться за стенами Города и продолжать сражаться. А если падут и стены города, есть ещё Дворец... Укрепления эти выглядят весьма грозно: тяжелые, мощные, построенные "на совесть". Но, как известно, любая крепость может легко превратиться в темницу... — Кто идёт! — спросил высокий и широкоплечий стражник, облаченный в серебряную кольчугу. — Привет, Луривун, открывай! — О, сам Тес-Нур! Приветствую! И Наследница при тебе. — Нет, это я при ней, а не наоборот, — Советник устало вздохнул, — Открывай, давай, у нас важные вести для княгини... Да и жрать охота. — Сейчас-сейчас. Но сначала скажи — вы задали жару? Как там ваше новое оружие? — Никак. Хвалёная сила каннаров обернулась пшиком. Но не беда, давно известно: главное оружие Империи — люди. — Ну, это само собой. Входите! Серебряные ворота отворились, несколько городских детей выбежали навстречу отряду — поглазеть. Отряд, вступил в город и двинулся по Центральной Аллее — ко Дворцу династии Шаллай. ГЛАВА 3. КНЯГИНЯ Наступил вечер. Ненастоящий, как и многое другое в этом сумеречном, задавленном Смертью, мире. Густые тучи всегда закрывали небо, и солнечные лучи не пробивались к земле. Но Цветы Надежды, что росли в каждом Княжестве, заменяли солнце, дарили людям пусть и не яркий, но живой и целительный свет. Этот свет наполнял жизнью и спокойствием каждую живую тварь, даже траву, придавал людям сил, и лишь внутреннее Зло, то самое что живёт в каждом, препятствовало превращению Княжества в идиллию. А впрочем, даже если бы и не было внутреннего зла, не было внутренних распрей и страстей — всё равно Рая не получилось бы. Слишком уж всё тихо и спокойно, оно и понятно — когда вокруг одна смерть, даже в светлом доме не до радости... Тем не менее, сетовать на судьбу не следовало — все чувствовали себя в более-менее безопасно, благодаря свету цветка внутрь не могли проникнуть ни ветер, ни холод, ни мелкие Тени... Найпа сидела у окна и смотрела, как местный василёк закрывался и гаснул, переливался малиновыми волнами и разбрасывал холодные искры. От него и весь Танналар окрасился в закатные тона. Мягкое сияние отражалось от зеркальной глади озера, блестело на шпилях минаретов. Свет струился по мощеным камнем улочкам, заглядывал в окна и медленно отступал. Когда цветок совсем закроется и погаснет, наступит Ночь... Дворец располагался на небольшом островке посреди озера Майва, на соседнем островке рос Цветок. Озеро было достаточно глубоким и обеспечивало водой всё княжество. От него, словно нити паутины, разбегались каналы, что питали окружавшие город сады, и служили для рыбалки местных жителей. Сам город раскинулся по берегам озера, чистый и опрятный, но безнадежно скучный — как и жизнь в нем. С высоты Дворца, он виден как на ладони. Аккуратные домики с белеными стенами и высокими островерхими крышами. Вокруг окон и дверей — орнаменты, дань древним традициям. Крыши домов покрыты не черепицей, как в Столице, а большими рыжими перьями огненных журавлей. Возле каждого дома — небольшой опрятный садик, огороженный кирпичным забором. Там цвели акации, их дурманящий запах витал в воздухе и радовал людей. Городок готовился ко сну. Утро прошли похороны погибших солдат — печальная музыка, плачь и протяжное пение... На дорожках еще лежали лепестки траурных цветов. Но к вечеру люди слегка успокоились. В условиях бесконечной войны они привыкли к смертям. По улочкам бегали неугомонные подростки, играли и смеялись. Пастухи гнали домой коров, мелодично позвякивали колокольчики. Стражники совершали вечерний обход, зажигали масляные фонари. Впрочем — только на главных улицах, остальная часть городка будет спать в темноте. Прохлада... Девушка отхлебнула молока и прикрыла глаза. Вид умиротворенного городка успокоил, но усталость не уходила. Жизнь — борьба: со смертью, с тенями, с собственными слабостями. Внутри, под защитой цветка — скука и тяжелый труд, а снаружи, из мертвых земель — набеги Теней. Большие вторжения случались редко, как правило, мелкие стычки, но никаких перемирий... А иногда так хочется про всё забыть и исчезнуть из этого жестокого мира, хоть на денёк. Забыть о бесконечной Войне, поверить что Тени и всё их воинство — лишь уродливый страшный сон... В памяти всплывали образы из книг — картины древней, почти забытой жизни. Бескрайние зеленые поля, заснеженные вершины, уверенные в своем будущем крестьяне, хрустальные дворцы, города в которых жили миллионы человек — и никаких теней, никаких двухголовых мертвяков высотою с дом, никакого ядовитого тумана... Неужели это всё было по настоящему? В книгах все описано до боли ярко — слишком уж ярко! Пожалуй, лучше бы не знать о Золотом Веке, мечты будоражат воображение, отвлекают от Жизни... Но, с другой стороны без них Найпа давно смирилась бы. Стала бы воспринимать войну как нормальное, естественное явление, а теней как исконных обитателей мира Суллинар. Мечты вдохновляют... Скрип двери отвлек Наследницу от размышлений. В комнату заявился Маттаух, жирный слуга-евнух. Облаченный в синий позолоченный халат, рыжебородый, в шапке из меха леопарда, он выглядел солидно. 'И зачем ему дорогие наряды? — подумала Найпа, — все равно ведь девушкам не нужен...Хотя, возможно это его единственная радость в жизни' Впрочем, Найпа хорошо относилась к Маттауху — у парня было одно качество, весьма редкое среди обитателей Дворца — наивность. — О Наследница! — мягко проговорил евнух, — Княгиня вызвала вас к себе. Тайное совещание. — Угу... Да, тут молоко в кувшине осталось, допей, оно вкусное. — Спасибо! — Давай. Ну, я пойду. *** В покоях Княгини было светло и чисто. Полы покрыты дорогими мягкими коврами, стены беленые. Горел камин, дышал на всех присутствующих теплом и запахом паленого дерева. Присутствующих было лишь трое: Ву-Таама — сама Княгиня, Найпа — её молодая племянница, и Тес-Нур — их верный Советник. — Здравствуй, Найпа, — спокойно проговорила Княгиня, — Можешь не тратить время на излишние знаки вежливости. Присаживайся. Девушка поклонилась, села на одну из мягких подушек, что лежали на полу, и выжидающе посмотрела на тётю. Ву-Таама выглядела усталой. Как впрочем, и всегда. Ещё не пожилая и стройная, но словно бы задавленная жизнью, разучившаяся радоваться и мечтать. Усталость виднелась во всем: в задумчивом выражении худого лица, в прищуренном взгляде раскосых голубых глаз, в линии губ... Даже в свободной голубой одежде. Из под стальной короны выбивались две тронутые сединой косы, длинные — до пояса... Молчание затянулось, Тес-Нур поглаживал седые усы. — Вы хотели меня видеть? — тихо проговорила Найпа. — Да. — Я слушаю. — Тес-Нур рассказал мне о твоём поступке, — княгиня взглянула племяннице в глаза, — из-за тебя погибли двадцать гвардейцев, но главное — ты победила старшую тень. — Я виновата, — Найпа внутренне сжалась, тяжело вздохнула. — Тебя не в чем винить. Гвардейцы для того и нужны чтоб защищать наш род. Если бы не твой смелый поступок они бы выжили, бежав вместе с тобой. Но полегло бы всё войско — сотни и сотни солдат. В том числе и офицеров, элитных воинов. У них, как правило, есть семьи, в отличие от гвардейцев, дающих обет безбрачия. — Я все равно виновата, — пробубнила девушка. Она и правда чувствовала вину. Хотя, конечно, слова княгини немного утешили. — Нет, Найпа, не виновата. Возглавить войско, вырвать у врага победу и сразить главную тень — далеко не каждому воину такое удалось бы. Я удивлена и восхищена. — Нет-нет, в том не было ничего особенного... — Я не ожидала от тебя такой смелости... Скажи, что побудило тебя броситься на Главную Тень? — М-м... — девушка замялась, — вообще-то, отчаяние. Я представила, что все войско погибнет, а это живые люди... Так много людей — и никто не выживет. — Найпа опустила взгляд. — Представила их мертвые тела, лужи крови, застывшие взгляды... — Мысль, что все погибнут, показалась мне ужасной. И ещё... Ненависть к главной Тени. Хотя нет. Ненависть это сильное чувство. Скорее бессильная злость. — Как видишь, — Ву-Таамма слегка улыбнулась, её лицо словно бы оттаяло, — твоя злость оказалась вовсе не бессильной. — Про битву уже знает всё княжество, — поддержал разговор Тес-Нур, — это поднимет боевой дух воинов и всех подданных. Но с другой стороны, твой поступок был рискованным. Даже трудно описать насколько рискованным, ты не знаешь, истинной силы Старших Теней. — Догадываюсь, — тихо ответила Найпа. — Ты ещё ребенок, — продолжила Княгиня. — живешь душевными порывами, а не умом.В следующий раз будь осторожнее. Тем не менее... Твоя смелость заслуживает уважения. — Спасибо. Уютно потрескивали горящие дрова в камине. А за окном уже стемнело, шумел легкий ветерок, пели цикады. — А теперь, — Ву-Таамма взглянула на Тес-Нура, — я бы хотела поговорить с Наследницей наедине. Уж простите, Советник, но тут надо с глазу на глаз. Советник молча кивнул и вышел. Княгиня подошла к Найпе и села напротив неё. — Итак, ты оказалась смелее, чем я думала. Это и хорошо, но в то же время опасно. Ты же понимаешь, что мир не таков, каковым его описывают учителя в школах? Прекрасно понимаешь, — правительница холодно улыбнулась. — Найпа, ты не обычный человек, чтоб всё решать за себя, ты наследница трона. Народ смотрит на тебя как на... — Как на божество? — Нет, что ты, — Ву-Таамма снова улыбнулась, на этот раз уже добрее, — В общем... В их глазах Княгиня это олицетворение Княжества Танналар. А ты, я надеюсь, со временем займешь трон. — Понимаю. — Знаешь, Найпа, жизнь — это тяжелая борьба. И людям нужно чтоб их хоть что-то поддерживало. Вера в Династию, в монархию как в порядок, дарованный Небом, поддерживает людей. Народ как большая семья, а княгиня как мать. 'Пока мы вместе и с нами Княгиня, пока мы её слушаемся, а она о нас забоится, мы сильны' — Ну... — А представь, что чувствуют люди — наивные простолюдины — когда этот порядок рушиться? Ничего хорошего. Девушка пожала плечами: — Я-то всё понимаю... Я должна ответственно относиться к своей миссии. Прилежно учиться, хорошо себя вести и всё такое... — — Не только. Тес-Нур рассказал мне, что ты пыталась вести Опасные разговоры. Нехорошо. Ты нужна Танналару живой, и потому должна быть осторожна. И не только там, на Темных Землях, но и здесь, во дворце. Следить за каждым словом, прислушиваться ко всему что слышишь. Да... Трезво оценивать людей. — Не доверять никому? — Возможно и так. Даже мне, — Ву хитро сощурилась, — в том-то и проклятье нашего пути. Мы не можем доверять даже самым близким людям. И даже самим себе. — Но... Тогда почему я должна верить тому что ты сейчас говоришь? А? — Найпа оценивающе взглянула на Княгиню. — Не должна! Но мы с тобой родные, одна кровь, ты дочь моей сестры, мы обе потомки великой Лайры. Как бы то ни было, хорошо подумай, прежде чем кому-то верить. — Да, — Наследница вздохнула, — но тебе я верю. Возможно это и ошибка... Но вот вопрос: к чему ты все это говоришь? Речь Княгини полилась плавно, но не без тревоги: — Мы живем в странное время. Раньше, в первые десятилетия после Затмения, люди едва выживали. Каждый день гибли в боях с тенями, пищи было мало, ремесла не развиты. Мужчины были вынуждены копаться среди развалин городов, чтоб найти оружие, стройматериалы и лекарства, женщины обрабатывали землю наравне с мужчинами. Это были тяжелые и страшные времена. Но перед лицом полного истребления люди держались вместе, всем делились друг с другом и не враждовали. Но сменялись поколения, и жалкие поселения постепенно окрепли, были построены мощные стены. Население росло, вновь развились ремесла, возродилось сельское хозяйство. Люди научились ковать доспехи и оружие, научились лучше противостоять Теням. Появилась хорошо обученная армия, правители немного отдалились от народа — хотя и не настолько как до Затмения. Через Мертвые Земли были проложены тропы, княжества начали торговать друг с другом. Вновь появились искусство и науки... Конечно, до прежней славы не дотянуться, современные селения — лишь тень великих городов Прошлого. Но люди продолжают храбро сражаться, упорно трудиться, восстанавливать цивилизацию. Было торжественно объявлено о возрождении Империи Кузуни... Как ты думаешь, к чему это всё привело? — Люди стали более уверенными в завтрашнем дне, — Найпа почесала затылок, — появилась Надежда. — Да. А вместе с уверенностью в завтрашнем дне вернулись и интриги, подлость, политические игры и прочая грязь. Конечно, не в таких мерзких формах как это было до Затмения. Люди еще чувствуют себя единым народом, Правители еще не совсем отделились от простолюдинов. Но тем не менее... — Да. — Ближе к делу. В Столице происходят нехорошие события. Умерли несколько Наследниц... С чего бы это? Императрица казнила двух министров, Главный Казначей подал в отставку. Возможно это заговор. 'Верхи' зажрались, это правда. И — вот ведь незадача — мы с тобою как раз и принадлежим к 'верхам' — Э-э... Готовиться переворот? — Глаза Найпы округлились. — Похоже на то. Кое-кому очень хочется власти и почёта. Но не думаю, что переворот удастся, мало кто пойдет за смутьянами. Все-таки Тени — главный враг, и большинство людей это понимают. Тем не менее, нужно быть осторожными. Всюду рыскают агенты теней и иноземцев... Мы — небольшое и отдаленное княжество, и, надеюсь, вся эта грязная река обойдет нас стороной, но как знать... — Я буду осторожной, — девушка тяжело сглотнула. — Главное — будь умной. И больше не веди Опасные Разговоры. — Постараюсь. — Да и это еще не всё, — Ву-Таама посмотрела племяннице в глаза. В зрачках мелькнули отблески очага. — Тени, похоже, почувствовали ослабление Империи и начали наступление. С Запада пришли плохие вести: у Зеленой реки пали два княжества: Тапанас и Ларгааш. Почти всё население погибло, селения разорены, всё отравлено. Цветы Надежды улетели в небо. — Только этого ещё не хватало! За окном завыла сторожевая собака, полыхнул огонь в печи. Порыв ветра сорвал охапку засохших листьев. Найпа вдруг почувствовала себя крохотным муравьем, беспомощным и ничтожным в огромной, полной неизведанных ужасов Вселенной. И весь мир Суллинар — лишь жалкий островок среди мириадов других островков... Но тут тётя улыбнулась — тепло и просто, по дружески снисходительно. И снова воцарились спокойствие и уют, стены мира снова казались нерушимыми. И вдруг Найпа увидела иную Ву-Тааму — не молчаливую и строгую Княгиню, величавую в своей холодности, а уставшую, но всё ещё добрую хозяйку большого дома, имя которому — Княжество Танналар. Дома не очень-то богатого и не такого уж дружного, но всё еще крепкого. — Не бойся, племянница. Мы древний и мудрый род. Если ты будешь хотя бы наполовину такой мудрой как наши предки, всё будет хорошо, — Княгиня взяла Найпу за руку, — на сегодня всё. Доброй ночи. Я люблю тебя, ты можешь мне не верить, но в глубине души знаешь, что это так. Ступай. — Доброй ночи, Ву! Я тоже тебя люблю — девушка обняла тётю. — Всё будет хорошо... — Ву-Таамма погладила племянницу по волосам. — Давай Найпа,ступай. ГЛАВА 4. ТЕС-НУР. Пожилой советник неспешно прогуливался вдоль берега. Изношенные кости слегка побаливали, но голова оставалась ясной. Здесь, у озера, все проблемы казались далекими и незначительными, мир наполняли тишина и покой. Советник знал что забрел в Ивовую рощу, место поодаль от дворца, где стражники не донимают своими постоянными приветствиями и отданием чести. Ритуалы утомляют... Но таков уж народ кузуни — любят порядок, чистоту и ритуалы. Что-ж, по крайней мере в Ивовой роще от всего этого можно отдохнуть! Здесь озеро Майва являло человеку свою душу — странную и задумчивую. В чистой воде отражался утренний? свет Цветка, струились абрикосовые лучи. Вдоль берегов росли старые ивы, купали в воде ветви, тихо плескались волны. Веял ветерок. Советник подошел к озеру и умылся прохладной водой, сел на траву и забросил удочку. "Эх, хорошо..." Война продолжается, враги сильны, враги не спят, нужно держать оружие наготове, держать ухо востро, нос по ветру и так далее... Но какое это имеет значение здесь, у озера? Здесь нет места чему-то плохому, это царство умиротворения! Пусть все проблемы подождут... Э, погодите-ка! Шаги за спиной. Тихие, словно кошачьи. Хм... Стражники так не ходят — звук их кованых подошв слышно за сто шагов. Живущие во дворце девушки и женщины ещё мирно сопят в своих постелях, слишком ранний час. А придворные — поприветствовали бы офицера, окликнули, подходя со спины. Значит... Проклятье! — Отвечай кто ты. Если это шутка, то поверь — неудачная. — Тес-Нур нащупал костяную рукоять метательного ножа. — Господин Советник, мы не желаем вам зла, — чистый и спокойный голос. — Чего надо? — оглянулся. И увидел человека, закутанного в свободную черную одежду. Под капюшоном — светлые и умные голубые глаза, горбатый нос. — Господин Советник, мы хотим передать вам послание! Какое еще такое послание? Шпион. Потом разберемся чей. Шпионам здесь не место? Нож просвистел со скоростью броска дикой кошки, но парень увернулся. "Шустрый!" — Будьте благоразумны, советник! Мы хорошо обучены. Но и сам Тес-Нур не был неуклюжим и немощным. Собрал все силы, оттолкнулся от земли, и, метнув второй нож, вскочил на ноги. Все мускулы напряглись. Выхватил меч. — Отвечай кто ты, или прикончу на месте. — Доброжелатель, — незнакомец мягко улыбнулся. — Чего надо? — взгляд из под лба. — Поговорить. Уберите меч, пожалуйста. — Не уберу. Стража! Незнакомец действовал на опережение. Легко и быстро, как змея, он метнулся к Тес-Нуру и попытался ударить по ногам. Старик вовремя отпрыгнул на несколько шагов в сторону и, в свою очередь сделал выпад мечом. "Доброжелатель" и на этот раз увернулся, но на молодом лице отразился испуг — клинок с хищным свистом рассек одежду, едва не задел грудь. Несколько мгновений противники оценивающе глядели друг на друга. Оба поняли — не всё так просто. Советник сипло дышал — все-таки возраст давал о себе знать. Сердце билось ровно, но тяжело. "Ничего, ещё повоюем..." — Я думал всё сделать аккуратно, — сощурился "доброжелатель", — но раз вы так упрямы и грубы... Что-ж, придется применить план номер два. Сумрак, Ночь, ко мне! Ждать не пришлось — шорох листьев, свист оружия — Тес-Нур понял: за спиной нарисовались ещё два молодца. Быстро оглянулся. Парни были пониже "доброжелателя" и одеты в такие же темные шпионские накидки. Но лица скрывали белые маски — в виде скалящихся черепов. "Что за цирк!?" Но как бы то ни было — теперь у врага численное превосходство! "И зачем я забрался так далеко от дворца? Стража! Сюда, немедленно" Выхватил лассо и, резко развернувшись, метнул. Есть! Рывок — и один из новоприбывших?, упал — веревка стянула ноги. Но второй рванулся вперед, сжимая по кинжалу в каждой руке. Подножка — нападавший глухо вздохнул и завалился на траву. Но первый шпион — тот самый доброжелатель? — набросил на голову старика мешок. "Черт!" И тут — наконец-то! — послышались крики и топот ног. Стража. И где вас черти носили? Поздно. Черные хламиды? навалились втроем, и Тес-Нур не выдержал. Над головой просвистело несколько стрел... Получив удар под дых, завалился на землю. — Проклятье! Советник попытался схватить противников за ноги, но один из них огрел рукоятью ножа по затылку. Сильно! Голова словно зазвенела, тяжелая боль сковала тело... Мир начал расплываться, сознание помутилось... Последним, что удалось запомнить, были слова незнакомца: —Простите, господин, иначе нельзя? *** Тес-Нур очнулся в холодном сыром помещении с каменными стенами. Тускло светили зеленые факелы. По коже пробежали мурашки. Рука легла на пояс, но меча не было. "Заговорщики! Точно. Нужно взять себя в руки" — Здравствуйте, Советник! — раздался из-за спины знакомый голос. Оглянувшись, старик увидел того самого парня в черном капюшоне. — Ты кто? — Об этом чуть позже. — Что за дурацкие штучки? И чего ты нарядился как сектант-фанатик? Меня этими фокусами не напугать. Говори быстро и по делу — чего надо? — Хорошо. Мы предлагаем вам Сотрудничество. — М-м... Даже так. Да я догадался. — Вы сами виноваты, что мы применили силу, — незнакомец слегка улыбнулся. Вас можно было доставить сюда мирно, если бы вы проявили благоразумие. — Отставим болтовню. Вы предлагаете мне сотрудничество? Скажу прямо, — Тес-Нур взглянул парню в глаза, — добровольно я не соглашусь. И не только потому что верю в высокие идеалы — я не подлец чтоб предавать людей которым нужен и которых люблю... Если вы понимаете о чем я. Но, — суровая улыбка. — вы ведь попытаетесь меня принудить, да? И чем же угрожаете в случае отказа? Смерти не боюсь, боли тоже не слишком-то боюсь, нас — военных, еще в молодости учат переносить боль. — Досточтимый господин, мы не будем вас заставлять. Не хотим. А иначе — вполне вероятно нам удалось бы. Даже не трогая ваших родных. Существует много способов принуждения, о которых вы не знаете. И поверьте, даже о боли вы знаете далеко не все. — Да-да, о, служитель темных богов! Я уже покрылся холодным потом! — старик сплюнул, — Знайте, меня не пугают ваши штучки. И не называйте меня "Досточтимым господином" — надоел уже этот цирк. — Вы не верите, в нашу силу? Напрасно! Однако, — "сектант" снова улыбнулся. — я не злой. — Ближе к делу, — Тес-Нур откашлялся, — так вы предлагаете сотрудничество. И говорите, что не будете принуждать, да? Тогда у вас должны быть весомые, так сказать, аргументы. Я плевать хотел на ваше предложение, но готов выслушать. Ну? — Я сообщу вам очень важную информацию. Это касается безопасности Наследницы. — Да... Серьезное заявление. И что же от меня требуется? — Слово офицера, что нашей встреча останется тайной. "Слово офицера? Но ведь они сами не поверят этому слову. Для разведчика, слово врага — лишь пустой звук. Но... почему бы не схитрить? Что я теряю?" — Слово можно дать только живому человеку, — сурово проговорил Советник. — Или, в случае крайней необходимости, инородцу?. Но не призраку. Таковы законы Ер-Зустуна — нашего кодекса чести. — Высокие слова, — пристально взглянул в глаза, — но ведь безопасность Династии очень важна. А я и вправду человек. — Не верю. Говори, что хотел и не нужно формальностей. — О, нет, досточтимый, без Слова офицера мы не сможем договориться. — Ты плохо расслышал? Я не дам тебе слова, ведь я не уверен, что ты не призрак. — Ну, тогда и сотрудничества не будет. Увы! "Вот ведь хитрая тварь. Ладно, не будем пытаться его обмануть. Но нужно хотя бы разузнать — кто он: человек ли?" — Ты человек? Докажи! — Как? — голубые глаза округлились. — Пусти себе кровь. — Это некрасиво, — устало покачал головой, — вы, военные, лишены всякого воображения... Но, ладно. Гляди, — Незнакомец достал кинжал и провел лезвием по руке. Из пореза начала сочиться красная жидкость, пару капель упали на пол. Советник удивленно сощурился: — Надо же... А я уж начал было сомневаться. — Согласны сотрудничать? — Дай подумать... Тес-Нур прикрыл глаза. "Кто этот парень? Может и вправду никакой не шпион? Хм... Да что за глупые вопросы!? Я совсем уже старый стал — ум помутился! Не верить ни за что. Настоящий доброжелатель нашел бы лучший способ передать информацию... Странно все это. Черный балахон, словечки вроде: о, досточтимый господин... Да, и где я? Ладно, выясним. А пока пошлю этого клоуна куда подальше" — Я вам не верю и не собираюсь сотрудничать. Это всё. — Ваше право, — парень в балахоне тихо вздохнул. — А мы могли бы вам столько всего сообщить... Впрочем, мы ещё поговорим и, возможно, вы передумаете. Думайте хорошо, ведь Княгиня, которой вы служите — подмененная. — Чего!? — Она клон, выращенный искусственным путем двойник. А настоящая жива, но где находиться — не скажу. Я и так уже сообщил слишком много. — Докажи! — Вы отказались сотрудничать, и потому мы больше ничего не скажем. Не верите — не надо! Тем хуже для вас. Это политика, Советник. До встречи! В помещении погасли все факелы, стало совершенно темно. Затем Тес-Нур почувствовал касание теплого ветерка, мягкость травы, услышал пение птиц... Где я?? В ответ некий спокойный голос произнес: "Откройте глаза". Советник так и сделал, и увидел, что лежит на берегу озера Майва, в окружении суровых стражников. ГЛАВА 5. СОВЕТНИК СОВЕТНИКА. В помещении пахло душистыми настоями целебных трав, терпкими мазями и чистыми простынями. Через окно проникал свет огромного василька, всюду царили тепло, чистота и порядок. Со двора слышалось журчание ручьев. Советник поправил мягко-синее одеяло, и привстал с постели. Но миловидная девушка-лекарь, тихо улыбнувшись, взяла за руку: "Лежите". — Да... И что мы знаем? — задумчиво спросил Батташ Сувай, мрачный начальник стражи и телохранитель Тес-Нура. Он возвышался над кроватью как могучий древний дуб. Островерхая, украшенная хвостами лисиц шапка была нахлобучена на самые глаза, из-под неё выбивались две темно-рыжие косички. Черные усы свисали чуть не до груди, которую закрывали мощные кожаные доспехи. На руках красовались браслеты, на оранжевом поясе — ритуальный меч, в посеребренных ножнах. Батташ, далекий потомок степняков, казался самим воплощением некой первобытной животной силы, любящей действовать напролом, и в то же время хитрой и мудрой. Рядом с ним, хрупкая девушка-лекарь, казалась одуванчиком... — Что знаем? Похитили меня! Наговорили всякую чушь и отпустили, — Тес-Нур вздохнул, — Попытка завербовать. И, хоть она не удалась, шпионы, сработали на отлично... Сейчас, поди, награды получают. Но вся соль не в них. Если бы вы — стражники дворца, и мои телохранители, не дремали на посту — все было бы по-другому! Возможно даже нам удалось бы их задержать и допросить... А, хотя ладно, чего мечтать о несбывшемся... — Мы виноваты, — Батташ ударил кулаком в грудь и склонил голову. Общеимперский жест почтения, — Вольно, — кивнул Тес. Варвар продолжил: — А эти ребята были не простыми шпионами. Лишь немногие стражники их увидели. Если честно, я до сих пор не могу понять, кем они были. — Ну да, призраками! Конечно. — Тес-Нур откашлялся. — Мы это выясним. Вряд ли призраками, но что-то в них не то. Странные они, однако. Радостно зазвенел колокольчик — в палату явилась ещё одна девушка, помощница лекаря. Аккуратная, русая, румяная, в тонких руках — чашка с молоком. — Примите полдник, Советник! — Хе-хе. Хорошо вы тут расположились, господин. — Батташ улыбнулся, хитро, но вполне дружелюбно, — какие чудесные девушки вам прислуживают! — Да ладно... Я с рождения воспитан как "примерный офицер" Но главное другое — старый уже... — Тес-Нур отхлебнул теплого душистого молока и улыбнулся от удовольствия. — Это еще вопрос, однако, — здоровяк вздохнул, — но, ладно, ближе к делу. Наши ученые рассказали мне кое-что интересное. По поводу шпионов. Я недавно наведался в малое книгохранилище, то самое, имени Вечного Поиска. Потряс тамошних ученых. Они, ребята толковые, говорили понятно! Вы уж простите меня за самодеятельность, не сдержался. Всё-таки я отвечаю за вашу безопасность. Тес-Нур довольно кивнул, и Батташ склонил голову. Этот воин принадлежал к древней касте "шершней", потомков степных варваров. Давным-давно, ещё задолго до Затмения, они были всего лишь наемниками и защищали министров, судей, военачальников и просто богатых людей. Их частенько использовали для расправ над политическими конкурентами. Но со временем, из "шершней" был создан священный орден, с жестким кодексом чести, и множеством традиций. Орден стал защитником действующего строя — монархии. Причем в отличие от гвардейцев, ведущих полу-монашеский образ жизни, шершни часто обзаводились семьями, и носили не кольчуги и латы, а диковинные одежи своих степных предков. Наряд Батташа был данью традициям Ордена. — Так вот, — варвар понизил голос, — ученые сказали, что шпионы были лишь тенями самих себя. — Что? — Тес-Нур едва не сорвался на крик, — Хватит мне сказки рассказывать! — Да погодите вы! — Батташ нахмурился, — я же дело говорю. Да... Есть такое умение: сидит шпион у себя в кресле, смотрит в особое зеркало, а его двойник — "шамминай" — связан с ним через это самое зеркало. И идет куда нужно, делает свое черное дело. Поскольку двойник — лишь тень, отражение, он неслышен, легок словно облако, и может проходить сквозь самые узкие проломы в стенах. — Это черная магия, да? Но она была почти искоренена задолго до Затмения. — Главное слово — почти, — телохранитель прищурил раскосые глаза, — а древняя мудрость гласит: все возвращается. За окном повеял прохладный ветерок, зашумел в листве. Чирикали воробьи. — Да... — Тес-Нур почесал затылок. — Есть ещё один вариант: шпионы были агентами теней. Хотя вряд-ли. — Я не верю в происки теней... Здесь, в княжестве, свет нашего василька сжег бы их силы, — Советник отхлебнул ещё молока. — И это подтверждает догадки ученых! — сказал Батташ, — Если не агенты теней, то именно "отражения", двойники живых людей. Возможно это даже не магия, а могучее, недоступное нам знание. Нам оно кажется магией, ведь мы его не понимаем. Так дикари с островов считали магией обычные фейерверки. — варвар, грустно улыбнулся, — а многие мои сородичи до сих пор бояться водяных мельниц. — Если ты прав, нам противостоят очень умные парни. Раз такие фокусы выделывают, — старик почесал изрядную щетину. — А может все-таки тени? — Не думаю, — варвар, задумавшись, взглянул на потолок, — разве что нам попались необычайно могучие тени, которым наш василек, как медведю удар хворостинкой. Девушка — помощница лекаря испуганно поглядела на воина: — Но тогда мы все умрем... — Спокойно, Нуола! Не умрем. — Быть может, боги пошлют нам новые цветы! Сильнее этих... — Пошлют, обязательно. Слушайте, Советник, думаю наш разговор не для нежных умов. И не для посторонних ушей! — Да! Нуола, Мунтая, оставьте нас наедине! Девушки, коротко кивнув, вышли за дверь. Мунтая, перед самой дверью обернулась и, поклонившись, проговорила: — Если бы не наши нежные умы, господин Тес-Нур бы умер. Мы его еле откачали. В следующий раз, пускай этим занимается кто-нибудь поумнее нас. — И хлопнула дверью. Печально звякнули колокольчики. — Балуете вы их Советник, ишь как распустились! Но с другой стороны — так и надо! С девушками нужно обращаться хорошо. Да... Продолжим. Вас таки долго откачивали, я видел. Девушки хорошо сработали, я, если честно, боялся. — Ни черта не помню! — И хорошо, что не помните. Вы аж серым были. — Хе-хе! И обычные, как ты говоришь "отражения" могли такое сделать? Да... И как они мне шишку на голове поставили? Силой внушения? — Скорее вы просто упали и ударились головой. Но вполне возможно что отражения таки могут ранить. Да, они нематериальны, но вы то как раз из вещества! Слово тоже нематериально, но если оно слетело с умелых уст — ранит неслабо. Так что отражения — опасное оружие. Тес-Нур внутренне сжался. Нет, старый воин не испугался... Но таки неприятно! — А у тебя есть доказательства, что это были именно двойники, "тени живых людей"? Отражения? — Нет. Но как говорят ученые: "методом исключения". Простых людей мы засекли бы. Теней сжег бы наш растительный "товарищ". Говорят, есть ещё иные, необычайно могучие тени — коим не то, что Цветок, а даже священный Огонь нипочем. Но те не стали бы размениваться на шпионские игры. Просто перелопатили бы все Княжество — как вепрь птичье гнездо — и всё. Тени — твари грубые... Впрочем, я не верю в подобные страшилки. Потому, главный подозреваемый — могучая человеческая нация, умеющая запускать "отражения" — Хм... Нужно собрать большой совет, пригласить туда ученых и решить, что со всем этим делать. А для начала, — Тес-Нур сел на кушетке, — нужно предупредить мирных жителей. — Будет паника. — Не будет. Вы, шершни, служите нам уже не одно столетие, издавна берете в жены наших девушек и уже забываете родной язык. Но нашу душу так и не поняли. Мы дисциплинированный народ, организованный, любим чистоту, а ещё больше — порядок. Если Княгиня скажет "без паники", значит без паники. Так то. — А если бы Княгиня сказала — вылизывайте улицы языками? — Не сказала бы. — Тес-Нур допил молоко и стукнул чашкой по столу, — в том то и дело. Взаимная ответственность — понимаешь? Не понимаешь, варвар. Вы признаете лишь силу... Да! И больше не говори про княгиню плохо. И на мирных жителей кнутом не замахивайся, как тогда на мосту. Понял? — Понял. — склонил голову, — Вы уж простите меня, Советник. Кровь диких предков — иногда она берет верх над разумом. Но я никогда не перейду грань. — Верю. Батташ выглянул в окно и прислушался к журчанию ручейков. — Да... А о цветах надежды тоже нельзя говорить плохо? Я не буду. — Ну... Конечно, нехорошо поливать их грязью, но особого запрета нет. Понимаешь, цветы — это лишь дары богов, а не боги. Они воспринимают чистый солнечный свет, тот самый который нам недоступен — и преобразуют его в свой свет. Примерно так... И потому у нас такой благостный климат — как и до Зетмения. Потому в северных княжествах холоднее, чем у нас, а на южных островах — жарче.. Хотя, казалось бы, цветы всюду похожи. И потому-то дни и ночи по-прежнему сменяют друг-друга. И времена года. Солнце зашло — цветы больше не насыщаются его светом, не преобразуют его в свой, закрываются. Как говорят наши мудрецы — вот мы тонули, и небо бросило веревку. Станем ли мы благодарить веревку, что она вовремя подвернулась? Цветы это и есть веревка, дар свыше, но не боги и не ангелы... Но простой народ до сих их боится. — Вы знаете, я, как ни странно, люблю умные разговоры. По-настоящему умные — когда разговаривают ученые и мудрецы, а не книжные умники. Но все равно, понять их нелегко, приходиться напрячь мозги, — улыбнулся. — А как вы думаете, цветы чувствуют? Понимают? — Думаю, каждая живая тварь и чувствует и понимает. По-своему. Но вот смотри, кошка умеет и любить, и ненавидеть, и понимать. Но мы, люди, все равно главнее кошки. — А инородцы? Они ведь во многом умнее нас. Если не в понимании жизни, то в создании оружия уж точно. — Мы люди, а значит, в первую очередь должны думать про людей. Инородцы о себе позаботятся, они древние и могучие. — Понимаю... На улице щебетали птицы, в окно веял ласковый предвечерний ветерок, играл со шторами. Шелестела листва. — Эх, хорошо! — Тес-Нур растянулся на кушетке и глубоко вздохнул. — Знаешь, Батташ, а давай, когда совсем оправлюсь, сходим в трактир... В простой народный трактир. И напьемся с простым народом... И расскажем друг-другу тысячи историй... И хоть на один вечер забудем о Тенях и о прочей мрази! Ты служишь мне уже шесть лет, и мы ещё ни разу не отдыхали вместе... — Не могу. — смутился варвар. — Почему? — Наш кодекс чести гласит: вассал господину не товарищ, а вассал. А честь для нас, шершней очень много значит, она много значила и для наших предков. Мы уважаем не только силу — уважаем также иерархию и честь. Вы для меня не просто офицер, а Господин. Извините, иначе я не могу. Да! Вы же сами всегда учите подчинённых чтить ранги. — Понимаю. Но ведь ты не просто мой телохранитель, ты начальник шершней. И мы не раз выручали друг друга в бою... Ну хоть не называй меня Советником. Я советник Княгини, но из нас двоих, обычно именно ты даешь мне советы — и почти всегда дельные! Вот и сейчас, с кем бы я ещё поговорил о страже и шпионах? — Как скажите — варвар пожал плечами и глупо улыбнулся. — А знаешь, все-таки однажды мы повеселимся вместе! Давай, старина, ступай. — Выздоравливайте! — варвар поправил шапку и зашагал к выходу. И уже у самой двери, Тес-Нур его окликнул: — Не знаю с кем поделиться. Я уже сообщил: шпионы наговорили мне жуткую чушь. Дезинформация, точно. Но на сердце тяжело, хочется рассказать... — Я всего лишь начальник стражи, хоть и главный. Не думаю, что мне можно все знать. Многое можно, но не все. — Да, ты прав. Ступай. ГЛАВА 6. НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ. Тихая темная ночь. Цветок серебрился лунным сиянием, но очень слабо — приближалось новолуние. Сверчали цикады, порхали мотыльки. Над сонными деревьями мелькали черные крылья — летучие мыши ловили светлячков. В городе было не совсем темно: на главных улицах и перед важными зданиями горели масляные фонари, распространяли характерный запах. Кое где светлились одинокие окна, из двух из них доносились звуки задумчивых песен... В темном переулке завывали лихие коты — дрались, видать, за симпатичную кошку. Прохлада и ощущение Тайны... Окрестности города тонули в густой мягкой темноте. То тут, то там, подавали голос собаки, в каналах пели лягушки. Вздыхал ветерок — легко и спокойно. Цветок не только заменял солнце и защищал от теней, он создавал почти невидимый купол, непроницаемый для холода и ядовитого ветра. Внутреннее тепло также не рассеивалось наружу. Потому в княжестве был свой микроклимат, резко отличавшийся от жестокого климата Мертвых Земель. Под куполом собирались тучи, иногда даже начинались небольшие грозы, веял ветер, но не было ураганов и бурь — слишком тесно, негде разгуляться... Сейчас погода не могла не радовать — ночная свежесть, после теплых сентябрьских дождей. Невысокий, но крепкий стражник, с пивным брюшком и тяжелыми кулаками, созерцал княжество с высоты Центральной башни. "Красота!" Рядом стоял его щуплый товарищ, глаза закрытые темно-зелеными очками исследовали небо. Очки большие, в тяжелой серебряной оправе, украшенной резными узорами и иероглифами. Они давали возможность видеть в темноте, притом на огромные расстояния! Ценой было медленное угасание обычного "живого" зрения... — О боги! Что это? — сдавленно проговорил Щуплый. — М? — осведомился крепыш. — Транспортный грифон. Летит к нам... Ох и высоко! — тонкий голос зазвенел от тревоги. — Дружище, тебе нужно отдохнуть, — Крепыш широко улыбнулся и легонько ткнул товарища под бок. — Давай мне очки, и иди поспи. Ты и так целую ночь нес службу. — Держи очки и глянь вон туда. — Он указал тонким пальцем... — Ану-ка, погоди... *** Зыбкий свет василька, россыпь редких огней и едва заметный блеск озера Майва. Таким предстал Танналар взору нежданных гостей — молодых ученых из Столицы... Закутанные в шерстяные накидки, уставшие, но веселые, они летели наперегонки с ветром, в небольшой плетеной корзине, которую тащил грифон. — Спокойно у них! — Силлан, невысокий чернявый малый, перегнулся через бортик и разглядывал огни города. Тот терялся бесконечно далеко внизу. — Смотри не выпади, чудак, — Винтай, высокий худой тип, молчаливый, но не угрюмый, похлопал приятеля по плечу. — А если и выпаду? У меня страховочная веревка есть! Зато освежусь немного! — парень засвистел. — Да мы уже целую ночь "освежаемся", — худой поёжился. Ветер развевал его русые косички. — И воздуха не хватает, это ж надо на такую высоту забраться. Быстрей бы к очагу, да супа горячего... Ну ничего, уже скоро. — попытался лучше закутаться в серую ткань. — Да-да, скоро. Пора снижаться! — Сейчас... "Масар! Киван шуллани нухи!" Верный грифон взмахнул широкими крыльями и начал идти на снижение. И тут ему в глаза ударил ослепительный луч... Выхватил из сумрака корзину с молодыми учеными. — Засекли, Ну, держись, братишка! Держись, Милла. Сейчас я с ними поговорю. Из Города донесся суровый голос. Громкий — говорили при помощи "Суривая", магического рупора. — Кто такие? Вы приближаетесь к небесным владениям княжества Танналар. Скоро окажитесь под куполом. Но сверните, не делайте этого, пока не ответили на вопросы. Иначе мы откроем огонь! Свистел ветер, хлестал по лицам. От высоты и скорости — мурашки по коже. Силлан достал свой "суривай" — Мы хотим мира. Погодите... — Повторяю, кто вы? Откуда летите, чего надо? Добрые гости по ночам не летают. "Надо же какие Танналарцы ушлые!" — Днем нас бы сожрали тени. Точнее их летающие прислужники. Потому летим ночью и на дикой высоте. У нас особая миссия. Мы — ученые из Братства "светлого разума". Нас трое, два парня и девушка. Прибыли из Столицы, хотим познакомить вас с новейшим оружием! — Каким ещё оружием? И не прикидывайтесь глупцами! Всем известно: тени наиболее опасны ночью. — Мы все объясним, — Силлан едва не закричал, — Только разрешите приземлиться! — Не пытайтесь хитрить, иноземцы! — хриплый, суровый голос. — Дайте нам приземлиться, а затем можете взять под стражу! — Назовите имена! — Погодите немного... — Никаких "погодите"! Воздух прорезали тяжелые, мощные стрелы из баллист. Но ветер сильно мешал целиться... "Слышь, Силл, может не надо? Может, повернем назад?" Силлан лишь улыбнулся: "Поздно уже!" Ледяной ветер выл и ревел, но друзья не унывали. — Я, Тариваш, двадцать шесть лет, не кузуни по крови, но имперский подданный, чту Императрицу. Мой товарищ: Мараван, двадцать семь лет, западный кузуни, также подданный империи. И Майта, гражданка Технократического союза, двадцать два года. Технократка по происхождению. Если вы позволите нам сесть — предоставим документы. — Нам нужно посоветоваться. Ждите разрешения! "Вот ведь тугодумы, а?" Силлан хлопнул себя по лбу — от нетерпения. "Да нет же, они всё делают правильно" — ответила девушка, синеволосая и синеглазая, как и все технократы. "Это мы глупцы, раз ввязались в эту историю" Силлан взял её за тоненькую руку: "Не бойся. Мы не ввязались в историю. Мы будет Творить историю! Скоро о нас узнает весь мир" Парень улыбнулся, но технократка встревожилась еще больше. Улыбка показалась ей странной, едва ли не безумной... И тут корзина резко дернулась, трое друзей едва не выпали за борт. "О, боги!" Грифон Масар, тоскливо завыл и устремился к темным небесам. — В чем дело, братишка? — парень изо всех сил вцепился в страховочные канаты, боясь выпасть. — Твой зверь обезумел? — Хуже. Он увидел летающих Теней. — Винтай улыбнулся уголком рта, — Держитесь, будем снижаться и сядем на земле Танналара. Плевать на запреты, лучше погибнуть от рук людей, чем от лап теней... "Клопы недавленые!" Силлан, серый от страха, обернулся и увидел Их. Легкие, но мрачные и быстрее ветра. Дымные летающие спруты с множеством сияющих золотых глаз... Огромные как грозовые тучи, и подобно им терзаемые молниями. "Масар! Шаллин тувая хотта!" Грифон снова завыл, взмахнул крыльями и устремился вперед и вниз — под защиту купола. Трое друзей дико закричали от страха и восторга: ветер забивал дыхание, от скорости захватывало дух. "Меня сейчас вырвет!" — Милла изо всех сил держалась за канаты. "Блюй, не стесняйся... Только за борт!" Рядом снова засвистели мощные стрелы. Теперь уже горящие, они рассыпали искры и оставляли дымные следы. Масар испуганно зашипел и выпустил когти. "Держитесь, ребята!" Пернатый зверь свернул вправо, затем, описав дугу, снова влево, затем вниз — маневрировал, чтоб избежать попадания. Корзина жутко болталась. Теперь уже вырвало самого Силлана. "Осторожно, тени рядом!" Конец... Тишина, тепло и покой. Всех словно омывала вода. Мелодичный перезвон и дивный переливчатый свет. "Силлан, мы умерли?" — голос девушки звучал скорее удивленно, чем испуганно. "Ещё чего! Живы. Мы на границе Купола. Пересекаем границу княжества. Цветок нас проверяет" Вспышка света... И снова свист ветра, ощущение падения и снова захватывало дух! Но ветер уже не ледяной. "Мы внутри" — Мы вас предупреждали! Вы проникли под купол, а значит, вторглись в небесные владения Танналара. Мы обязаны вас уничтожить. — Идите к черту! — обычно спокойный Винтай сорвался на крик. — Если убиваете — делайте молча, зачем трепать языком? Обязаны уничтожить... Бюрократы несчастные! — Без суривая они не слышат... Раздались зычные, красивые птичьи крики — Танналарцы выпустили своих всадников на грифонах. На перехват. "Вот, она Настоящая Жизнь! Чувствуешь, братишка?" *** Масар заклекотал, звонко и азартно — предчувствуя битву. Снизу — из густой темноты слышалось хлопанье крыльев и резкие, отрывистые приказы. Мелькали крылатые тени — все ближе и ближе. — Клопы недавленые! — выругался Винтай, — почти ничего не видно. Придется надеть зеленые очки. И ты, приятель, тоже надень. — А я? — тихо спросила технократка. Светлое лицо было завернуто в шарф, глаза взирали растерянно и немного отрешенно. — Ты прячься на дно корзины. Я буду править грифоном, Силлан будет метать стрелы и копья, а с тебя сейчас толку мало. — Как скажете, великий воитель, — не без иронии ответила девушка. Ветер ещё хлестал по лицам, и свистел в ушах, но уже не так ожесточенно. — Масар! Киван тухава шуна! Пернатый зверь изогнулся и схватил Винтая клювом. Затем бережно усадил себе на спину. — А почему мы не можем сидеть на спине? — спросил, перекричав ветер, Силлан, — Тут в корзине жуткая тряска! — Со спины вы бы слетели при первом же повороте. Впрочем, вполне возможно вы и из корзины выпадете! Силл, приятель, хватай метательное копье. Когда вражеские грифоны подлетят на пятнадцать-двадцать локтей — бей под крыло. Изо всех сил, как я тебя учил. Готовы? — Да! — Вперед. Пронзительный вой — один из вражеских всадников подлетел снизу. Свист вражьего копья — мимо. — Силлан, бей! Парень перегнулся через борт корзины, но никак не мог прицелиться. Шарф развевался на ветру, мешал разглядеть противника. Через зеленые очки мир выглядел светлым — как днем, но в мутном тумане. Бывалые воины разглядели бы, но Силлан не был бывалым воином. Да и вообще воином не был... Изо всех сил сжал копье и метнул — на удачу. Чуда не произошло — мимо. Тем временем ещё один всадник догонял Масара сзади. — Винтай, осторожно! — крикнула Милла, вопреки "приказу" она не спряталась в корзине и глядела по сторонам. — Вижу! Масар, прекрасно понимал, что нужно делать. Взмахнув крыльями, он затормозил — и противник вырвался вперед. — Силлан, давай! Бросок копья... Резкий, болезненный крик — клинок застрял в задней лапе вражеского грифона. Мудрая тварь поняла — Рисковать незачем, разберутся и без неё. Сложив крылья, грифон ушел вниз — в тяжелую густую темноту. Силлан бросил ему вдогонку еще одно копье, но промахнулся. Между тем хлопанье крыльев послушалось уже сверху! — Демоны безрогие! — ругался Винтай, — ребята, держитесь изо всех сил. Вражеский всадник выкрикнул боевой клич и спикировал сверху. Перья на шлеме развевались на ветру, на лице играла наглая улыбка. Грифон шипел в предвкушении победы... Не тут то было! Масар, зло заклекотав, увернулся и махнул когтистой лапой. Протяжный вой — когти обагрились горячей кровью. Раненый грифон противника пошел на снижение, всадник ожесточенно ругался. Но и Масару досталось — вражье копье задело крыло. Корзину едва не перевернуло... — А-а! — вопили "пассажиры" Впрочем, всё уже было решено. Трое друзей и их "конь" никак не могли справиться с целым отрядом летающих всадников. Шестеро противников заходили снизу — постепенно окружая с флангов. Еще четыре — готовы были спикировать сверху. Снова засвистели стрелы и копья... Хлопали крылья, завывал ветер. Далеко внизу — в ночном сумраке — виднелись редкие огни города. — Силлан, бей того, что справа! Парень стиснул зубы, и, почти не целясь, метнул. Тонкий протяжный клекот — попадание! Кувыркаясь в воздухе, крылатый зверь полетел в темноту, вместе с отчаянно вопящим человеком. — Я попал! Попал! — Силлан засвистел. — Не обижайся, но новичкам везет. Но бой завершался. Крупный чернокрылый грифон спикировал на Масара — и на этот раз увернуться не удалось! Вцепился в спину когтями. Полетели вырванные перья... От пронзительных птичьих криков закладывало уши. — Держитесь! Винтай удержался в седле, и изо всех сил ударил вражескую тварь в грудь. Не вышло — грудь защищала кожаная броня. Масар попытался вырваться, извернуться и сбросить противника. Но тот вцепился крепко и вырывал из спины целые клочья окровавленных перьев... Послышались крики ещё десятка всадников. Мелькнули копья — впились в живую плоть. Раненный грифон печально заклекотал, сложил крылья и начал падать в пустоту... Силлан слабо помнил те жуткие минуты. Ветер выл как безумец, с земли всё еще стреляли баллисты. Весь мир переворачивался и трясся, желудок выворачивало. "Держитесь!" — кричал Винтай. И парень держался — судорожно вцепившись в страховочные канаты... Казалось, мир разваливается на части и летит в Бездну. И наконец — удар об воду, тучи прохладных брызг, вкус озерной мути во рту... Тишина... Очнулся уже на берегу. Над ним склонился Винтай, мокрый с ног до головы, но, кажется, невредимый. Он что-то кричал, Силлан не мог понять что именно. — Где мы? Где Милла, — тихо проговорил, сплевывая зеленую ряску. — Милла жива. Но теперь она её имя — Майта. И запомни — ты теперь не Силлан, а Тариваш. А я Мараван. Мы на чужой территории. Только грифон так и остался Масаром. Да, он выжил. — Зачем было ввязываться в воздушный бой? Мы могли сразу сдаться... — грудь сдавило, в ушах шумело. Пахло застоявшейся водой. — Ты же сам вел переговоры! Парни из Танналара прямо заявили, что решили нас убить. Мы должны были дотянуть до отдаленного озера Хови и спрятать Оружие, — легкая улыбка. — Удалось. Я быстро закопал его в камышах. — Зачем!? И вообще — ты же говорил что здешнее озеро называется Майва! — Здесь два озера. Майва — посредине, на его берегах расположен город и дворец с цветком. А это — Хови, оно на окраине княжества. Танналарцы сейчас злые — мы нарушили их запрет и вторглись под Купол. — Винтай сплюнул мутную воду, — Сейчас нельзя говорить им про Оружие, это их разозлит еще больше. Позже, когда они успокоятся, мы всё расскажем. Да и вообще... Нужно было показать им, что мы не книжные черви. А то уж слишком нагло нас встретили. — Ничего, Винтай... Тьфу, Мараван, — парень попытался встать. — То ли ещё будет. Раздались гортанные крики, топот ног, шум ломающихся стеблей. Кто-то упорно и очень быстро ломился через камыши. Целый отряд! Просвистело несколько стрел. — Стоять! — Винтай достал меч... Из зарослей явились с два десятка вооруженных до зубов "стражников". Их воинственный наряд, а ещё больше — зверское выражение лиц — не сулили ничего хорошего. Винтай опустил меч... — Кто такие! Бросайте оружие! — выкрикнул самый мощный "стражник". Раскосые глаза взирали с дикой яростью — казалось, они способны поджечь воду в озере. Кожаные доспехи выглядели архаично, но от этого ещё более жутко. Мощную грудь украшало изображение косоглазого солнца — с ножом в оскаленных зубах. Воины быстро окружили троих ученых и наставили на них клинки. "Попались!" А вокруг, как ни в чем, ни бывало, пели лягушки... Огромный цветок наливался теплыми тонами — приближался рассвет. — Мы ученые из столицы, — тихо проговорил Винтай, — вы всегда так встречаете гостей? — Вооруженных гостей, да. — Стражник достал кнут. — Что вы там говорили? Познакомите нас с новым оружием, да? — У нас есть разрешение! Вот... — парень хотел, было, достать письмо, но стражник уже взмахнул кнутом. Свист, мощный шлепок удара и резкая, пронзительная боль! Согнувшись пополам, Винтай завалился на мокрую землю. Невдалеке кричали, отбиваясь, Силлан и Милла... Снова засвистел кнут... "Звери какие-то" Сознание помутилось... Добро пожаловать в Танналар. ГЛАВА 7. ВЫГОВОР. Цветок уже окончательно раскрылся и поливал княжество теплым синеватым светом. Город просыпался — не слишком радостно, но живо. Слышался скрип телег, мычание коров, пение птиц... Со стороны рынка — десятки различных голосов. Туман рассеивался. В тесной комнатушке было ещё прохладно. Каменные стены украшены щитами с гербами, ритуальным оружием. Утренний свет озарял древние символы и надписи, блестел на клинках и словно оживлял серые камни. Из окна открывался прекрасный вид на город — с высоты башни он казался спокойным. Но Тес-Нур прекрасно понимал — люди сейчас далеки от безмятежности... Они делились слухами о битве в ночном небе. Мало кто видел, но вести передавались из уст в уста, обрастая новыми подробностями и жуткими догадками... Каковым бы дисциплинированным ни был народ, невозможно запретить ему судачить о последних новостях! Советник сидел в дубовом, украшенном резьбой, кресле и молчал. Взгляд из под густых седых бровей не сулил ничего хорошего. Напротив Тес-Нура стоял понурившийся Батташ. Свет цветка озарял его суровое лицо, отражался в темных глазах. Молчание. — Я чувствую вину, раз вы утверждаете, что она есть, — наконец проговорил Батташ. — Но не понимаю, что сделал неправильно. Да, это я приказал атаковать тех ученых на грифоне. Но ведь вы сами говорили: мы, стражники должны быть всегда настороже. Мы недоглядели за вами в Ивовой роще, и на этот раз пытались быть более бдительными. — Батташ... — Тес-Нур откинулся на спинку кресла. — но ведь мне ничто не угрожало. И Династии тоже... Нужно чувствовать разницу между бдительностью и слепой яростью цепного пса, который лает на всех без разбору. — Господин, лучше быть цепным псом, чем маленькой глупой собачкой, лижущей руки всем гостям, даже если их руки в крови. — Варвар склонил голову. — Руки ученых были в крови? — советник побарабанил пальцами по столу. — Знаешь, Батт, разве законы твоих предков не учили Гостеприимству? — Если гость с оружием — он не совсем гость. Он должен оставить оружие у входа. Ученые — если они и, правда, ученые — прямо сказали: мы хотим показать новое оружие?. Что я должен был подумать? За окном заливались воробьи, слышался детский смех и вялая перебранка. Жизнь текла своим чередом... В озере крякали утки, под сводами едва различимого Купола собирались редкие облачка. — Батташ, идёт Война. Чтоб победить мы, люди, должны держаться вместе. Иначе нас просто раздавят. Растопчут, выпьют все соки, порвут и выбросят на свалку истории. Как это сделали с Шуммилинами. Ты видел мумии шуммилинов? Неслабые были твари, правда? И умные, до сих пор их большие остекленевшие глаза отражают ум. Но слишком гордые. Вечные войны... Вековая вражда между кланами... Бесконечная месть. И тени их истребили. Под корень! — Они были инородцами, — варвар гордо поднял голову. — а мы — люди. — Тогда должны действовать как люди. Не нападать на слабых гостей, — Советник отхлебнул чаю. — Нельзя быть такими подозрительными. Помнишь, ты говорил о Чести? Так вот — ты бросил отряд вооруженных до зубов убийц против двух сопляков и девушки! Честно ли это? — Шершни — воины, а не убийцы, — нахмурился варвар. — Честно ли бросать профессиональных воинов против троих юнцов? — Но оружие... — Батташ стоял на своём. — Ладно. Вижу бесполезно тебе объяснять. Слушай моё решение! — Тес-Нур встал и приосанился. — Ты действовал по своему усмотрению, и не нарушил Устав. Но проявленная тобою чрезмерная жестокость может сильно испортить славу Танналара как княжества гостеприимного и чтящего Высшие Власти. У гостей из Столицы имелись при себе все необходимые документы. Императрица, скорее всего, будет недовольна. Потому, я выношу тебе предупреждение и временно отстраняю от должности главного телохранителя. И от должности начальника шершней. До рождения новой луны. Пусть Светлые силы простят меня, если мое решение неверно. Оно искренне. Батташ Сувай, подумай над своими поступками и над моими словами. Я, Тес-Нур, сын Тавиула и Нахинавы, главный советник Княгини Ву-Таамы, и военный офицер, всё сказал! — Да будет так, — варвар ударил кулаком в грудь и склонил в голову. — я все обдумаю! Но и вас попрошу поразмыслить над своей доверчивостью к незваным гостям. — Поразмыслю. Но... Знаешь что? Я и сам не шибко доверяю этим ученым. Вопрос в другом! Даже если эти ребята окажутся предателями и диверсантам, все равно ты мог бы поступить иначе. Повторюсь в третий раз — бросать профессиональных воинов, вооруженных до зубов, против двух молодых парней и девушки — это неправильно. Ступай! Батташ развернулся и быстро вышел. Перед самым выходом обернулся — в глазах читалось не обозление, но некая задавленная обида... Громко захлопнул дверь. Тес-Нур допил чай и глубоко задумался... И тут в комнатушку явился княжеский гвардеец, в полном обмундировании. Отдал честь. — Советник! Сегодня Княгиня вызовет ученых к себе, и они обещали рассказать немало полезного. Вы приглашены на встречу! ГЛАВА 8. АУДИЕНЦИЯ. Княжеский Церемониальный зал просто подавлял своим великолепием. Белые, облицованные Ханаарским мрамором, стены поднимались на высоту шестидесяти локтей и подпирали высокий, покрытый мозаикой, свод. Всё это украшено фигурной резьбой: по колоннам змеилась растительная вязь, узкие окна пестрели геометрическим орнаментом, а под стрельчатыми арками стояли статуи древних героев — с суровыми ликами и величавыми позами. Через цветные витражи в зал проникал свет — и ложился на стены и ковры чарующим, сине-малиново-изумрудным узором. В больших каменных чашах горели благовония и священные масла — всё помещение наполняли терпко-сладкие запахи. Сизый дымок клубился под сводом, из-за чего изображения райских кущ словно оживали... Батташ-Суваю не нравился этот дымок. Ведь чуждый аромат отвлекал от наблюдения. Впрочем, можно и потерпеть... Варвар находился на верхнем балконе, почти под самым сводом. Да, Тес-Нур временно отстранил воина от должности. Но он не мог отстранить его от ответственности! Следуя тайному приказу Княгини, Батташ таки явился на аудиенцию. Здесь, на балконе, он был почти незаметен. И выполнял задачу — следить за поведением гостей. Глядел совершенно спокойно, даже слегка отстранёно, могучие руки были сложены на груди. Но при этом оставался очень сосредоточенным, замечал каждую деталь и каждый мимолетный жест и вздох. Ничто не могло от него укрыться, кроме разве что самых потаенных мыслей. Княгиня доверяла проницательности варвара, его особому чутью. Потому и поручила такую миссию. А внизу собравшаяся публика напоминала цветник. На троне из черного дерева горделиво восседала княгиня Ву-Таама, задумчивая и в то же время внимательная. Даже лебединая осанка и ясный мудрый взгляд не могли скрыть внутреннюю усталость. Тонкие руки мирно покоились на коленях. Тяжелая, вычищенная до блеска стальная корона нисколько не сгибала осанку. Справа — Тес-Нур в церемониальном доспехе, хмурый и задумчивый. Из под густых бровей взирали понурые глаза. Что-то угнетало Советника, хотя возможно он и сам не понимал что именно. Слева, на скромном малом "троне", сидела Найпа. Бледная и восторженная... Чуть позади расположились несколько министров и военачальников. И наконец, напротив трона, в окружении десятка элитных стражников — виновники тожества — учёные из Столицы. Помытые, отдохнувшие, но всё еще слегка растерянные, они, старались держаться непринужденно. И им это почти удавалось... Всего под древними сводами собралось с полусотню человек. Это было что-то большее, чем просто аудиенция, но всё же меньшее чем настоящий торжественный приём. Найпа была здесь самой юной и самой увлеченной — последний раз она была на подобном собрании лет десять назад. В скучной и нелёгкой жизни Наследницы редко случались интересные события. А тут — гости из далёкой столицы, смелые и решительные — раз летели втроём через такое расстояние... "Да, не нужно им так сразу доверять, нужно приглядеться. Но уже видно, что ребята честные, я бы заметила огонёк хитрости " И вот — разговор начался. — Приветствую вас, смелые ученые, — вполне дружелюбно начала Ву-Таама. — я, хоть и кузуни, не люблю долгие церемонии. Потому сразу перейдём к делу. Да, я рада видеть в Танналаре таких уважаемых гостей. Да, от лица всех танналарцев приношу извинения за жесткий приём и битву в небе. Надеюсь, тот инцидент исчерпан. Но мне нужно знать — что привело вас сюда — так далеко от Столицы? — правительница взглянула ученым в глаза и заговорила чуть громче, — Мне известно о некоем вашем "великом оружии". Оно уже доставлено на княжеский оружейный склад, под охрану. Но зачем столько секретности? Нас никто заранее не предупреждал о предстоящем визите — ни через голубиную почту, ни через световой телеграф — никак. Вы летели ночью, хотя даже дети знают — тени наиболее опасны именно в тёмное время суток. Среди вас — гражданка Технократического союза, а, при всём уважении, я не понимаю, зачем привлекать к имперским делам иноземцев. Короче — вопросов много. Отвечайте честно и ясно, тогда я и все представители Танналара, мы всё — с радостью примем ответ. Начнём? На недолгое время в зале воцарилась тишина. Найпа пристально разглядывала гостей, глаза девушки блестели. "Они летели сюда из самой Столицы? Такое расстояние. Летели Ночью! Пережили нападение воздушной стражи. Ох уж этот глупый варвар Батташ... Но выжили. А по пути, скорее всего, сражались ещё и с летающими тенями! Новое оружие... И тётя требует с них отчёта как учительница с нашаливших школьников... Да уж, человеческое тщеславие не знает границ" Старший учёный — Винтай — поймал взгляд Найпы и дружески улыбнулся. Парень выглядел вполне достойно. Он возвышался над стражниками и товарищами, стройный и уверенный в себе. Даже худощавость не портила внешнего впечатления. На крепкие плечи ниспадали многочисленные светло-русые косички — "ценит традиции, настоящий кузуни" Лицо умелого, умного и расчетливого, человека. Слегка небритый, облаченный в серый плащ, подпоясанный кинжалом, он казался эдаким ироничным гением, мастером самой древней игры что называется Жизнь. Улыбнулся едва заметно — одними глазами. Но Наследница (а ей-то улыбка и предназначалась) всё заметила. По спине девушки пробежали мурашки. "Не доверять! Присматриваться" Тем временем второй учёный — Силлан — выступил вперёд и заговорил. Найпе он не слишком приглянулся. Невысокий, чернявый, — типичный ханаарец. Хоть и подданный кузунийской империи... Но как он говорил! Словно с самих небес на землю нисходил чистый водопад... — Приветствую тебя, о мудрая Ву-Таама, приветствую достойного советника Тес-Нура и юную Наследницу. Приветствую честных министров и храбрых офицеров Княжества. Для нас большая честь — встретиться с вами, в этом древнем зале, на земле Танналара. Поверьте, мы вовсе не злимся на вас за битву в небе, что произошла прошлой ночью. Осторожность в наше непростое время — залог выживания. Но мы не собираемся горячо клясться вам в верности и искренности! Мы бы с радостью поклялись, но мудрым людям не нужны красивые слова — доверие достигается делами и поступками. Потому мы готовы доказать нашу искренность делами! — Это хорошо, — Ву Таама подняла брови. — Но сначала ответьте на вопросы. Я ведь ничего такого коварного не спросила. — С радостью. Мы пришли чтоб предложить вам, всему княжеству, приобщиться к великой Священной войне. Императрица благоволит к нам и поддерживает наши начинания. Всем известен пример веника: каждая хворостинка слаба и её легко сломать, но вместе — они несгибаемы и несокрушимы. Каждое княжество слабо, но вместе — сила. У нас есть новое Оружие, у нас есть планы. Пора объединится и сокрушить врагов. Почему никто не предупредил о нашем прибытии? Секретность? Тени научились перехватывать голубиную почту, причём уже давно. Их разумные начальники могут читать наши письмена и даже разгадывать секретные шифры. А информация о Великом Оружии слишком ценна чтоб отдать её в черные лапы. По этой же причине мы не могли использовать Световой телеграф. — Это похоже на правду, — княгиня спокойно улыбнулась. — И не удивительно, что, похоже, ведь это и есть правда. Да. Позвольте, я расскажу обо всём по порядку? — Давай, рассказывай. Только без лишних красивостей, — Ву Таама поудобнее примостилась на троне. Увидев это, даже Тес-Нур слегка улыбнулся. — Да, — учёный приосанился. — Ни для кого не секрет — тени мало-уязвимы для обычного оружия. Мы разрабатываем новое. — Это мы знаем, — правительница вздохнула. — это все знают. — В Столице не только плетутся интриги, и идёт торговля. Там кипит постоянный упорный труд, сотни учёных днем и ночью изучают мир и вселенную, — Силлан запел соловьём. — Новую информацию получают из экспериментов, сравнений, противопоставлений, путём расшифровки древних текстов и даже философских размышлений. Мы — учёные — изучаем всё, для нас нет запретов. Тени, прочие чудовища, инородцы, люди, общество, организм человека и животных, даже Цветы Надежды — всё является объектом нашего пристального изучения. Некоторые религиозные лидеры нас недолюбливают. Но все наши старания — ради выживания человечества, ради победы над Злом. — Это мы тоже знаем, — княгиня едва заметно улыбнулась. — ближе к делу, пожалуйста. — Да. Наши успехи значительны. Но! Наши знания были почти изолированы от знаний других человеческих наций. Учёные империи Кузуни не доверяют учёным из Ханаарского Альянса. И те и другие не доверяют Технократам. Остальные нации вообще слишком отдалены, чтоб наладить продуктивное сотрудничество. В результате мы часто ходили по кругу. Вот недавно был изобретён новый усовершенствованный ткацкий станок. Конечно, на войне с него мало проку, но ведь жизнь не только война! А оказалось, что технократы пользуются такими станками уже шестьдесят лет... Но с недавних пор всё начало менятся к лучшему. Императрица договорилась с технократами, и они готовы нам помоч. — Хм... То есть недавно в Столице произошли важные перемены, да? — Ву-Таама провела рукой по лбу, убрав с глаз волосы. — С технократами заключен союз, и их учёные получили доступ к нашим хранилищам информации. Да? — О нет, вы всё видите в слишком тёмных тонах! Секретная информация по-прежнему секретна. Но теперь технократы и, правда, имеют доступ к некоторым нашим разработкам. — Силлан тяжело сглотнул. — Важнее другое — мы тоже имеем доступ к ИХ разработкам. А это — при всём уважении к нации кузуни — разные уровни. — Понимаю. — Так вот. Была создана рабочая группа из полусотни уважаемых ученых трёх держав: Империи Кузуни, Ханаарского Альянса и Технократического союза. За два года нелегкой работы мы пришли к интересным выводам. Прежде всего, о Природе Теней. — О, а вот это уже интересно... — Ещё как. Вы когда-нибудь задумывались, почему Тени могут разделяться на несколько меньших тварей? И наоборот — почему мелкие тени могут срастаться друг с другом, образую тяжелые особи. Почему с гибелью Старшей тени, остальные превращаются в тупое стадо? Почему тени бросаются прямо на клинки и лезут в огонь, словно бы им не ведом страх? И гибнут там как на бойне. Вот почему? Несколько мгновений все молчали. Со двора доносились звуки флейт и тяжелых кожаных барабанов, протяжное пение — хоронили двух воинов, погибших в недавнем воздушном бою. Милла, ученая технократка, грустно улыбнулась и опустила взгляд "А ведь это мы убили тех воинов..." Большеглазая и тихая девушка, она казалась "белой вороной" рядом со своими двумя товарищами, бывалыми и смелыми людьми. "Ох, политика — нехорошее дело!" Найпу тем временем волновало совсем другое. "сейчас! Я произведу на учёных впечатление. Да, так сразу доверять нельзя, но я и не доверяю. Просто покажу им, что я не просто военный рупор Тес-Нура и церемониальный придаток Ву-Таамы. Я им всем покажу" — Тени ведут себя неразумно, потому что они лишены разума, — гордо произнесла Найпа. — Они лишь чудовищные животные, тупые кровожадные твари, сильные, но слепые в своей черной ярости. Ими кто-то управляет! — Наследница, вы обладаете выдающимся умом! — Силлан белозубо улыбнулся. — совершенно правильно! Щеки наследницы порозовели... — Тенями кто-то управляет. Мы пришли к такому выводу после тщательной научной работы. Более того — тени даже не животные. Они лишь разрушительная энергия, стихийное бедствие — вроде древних ураганов и наводнений. Их эмоции: ненависть, ярость, жажда крови — лишь отражений эмоций их Хозяев. И, нужно признать, у них умные и злодейски-мудрые хозяева. Но мыслят эти хозяева вполне по-человечески! Им известны основные древние стратегии ведения боя, основные тактические уловки, и стратегические идеи. Они руководят тенями так, как это делали бы великие полководцы древности. — Интересно. Весьма интересно, — в глазах Ву-Таамы наконец зажглись огоньки любопытства. И что же вы придумали? Оружие? — Да. Я предоставляю слово моему коллеге и другу Маравану. Винтай (а именно он скрывался под именем Маравана) вышел вперед и слегка откашлялся. Переглянулся с Найпой — девушка густо покраснела — и заговорил: — Уважаемая Княгиня, уважаемые представители Княжества Танналар! Мы открыли новый метод борьбы с врагами — тенями и прочими чудовищами. Мы научились поражать их при помощи беспорядка, хаоса, который нарушает внутреннюю связь между тварями, вносит разлад в их взаимодействие и отсекает информационные каналы, по которым Хозяева отдают приказы. Тени и прочие уроды превращаются в то из чего сделаны — просто тьму, вихрь, пепел и гниль, распадаются на первоэлементы. Потому что мы поражаем то разумное начало, что их поддерживает. Отсеките верёвки — и марионетка превратиться в кучку дерева! Отсеките змее голову — и перед вами просто куча бьющегося в конвульсиях мяса. Но... Но что я вам рассказываю? Мы готовы показать! Мы продемонстрируем вам силу нового оружия — сначала на быках, а затем, если прикажете — и в боевых условиях. Мы уже проверяли его раньше. Действует безотказно. Нам нужно только одно... Ваше разрешение! — Нам нужно посоветоваться и подумать, — тихо проговорила княгиня. А Найпа, уставший от житейской рутины ребёнок, едва сдержалась чтоб не крикнуть: "Да, разрешаем! Покажите нам, да побыстрее! И... И возможно даже дайте потренироваться..." *** Уже после приёма, когда все разошлись, Ву-Таама удалилась в комнатушку для молитв, и, через слуг, позвала к себе Батташа. Тот явился, закрыл за собой дверь, кивнул: — Здравствуй. Я слушаю. — Ты потомок степняков, потому у тебя особое варварское чутьё. Оно уже не раз нас выручало. Так вот. Ты не заметил, что... У столичных гостей гостей странные глаза. Особенно у Маравана. Да и у Тариваша тоже. Я как вспомню об этих глазах — голова болит, и кровь стучит в висках. Варвар почесал затылок. — Ну, у меня башка не болит, но ты права, в гостях есть некая сила. — Похоже на то. Ты видел какое впечатление они произвели на Найпу? Как она краснела до ушей, будто последняя дурёха? — Вообще-то, при её образе жизни, каждое новое знакомство — событие. Но всё равно: девушка вела себя ненормально, даже для своего возраста. Она явно под влиянием. Ву тревожно вздохнула: — Наши гости колдуны? Одержимые тенями? — Не думаю. Просто обладают техникой внушения. Учёные называют её "гипноз", а мои предки назвали: "Взгляд-гарпун". И, кстати, не только взгляд. У Тариваша некая сладость в голосе — словно мёд в уши заливает. Да и все они "хороши". Опасные ребята. — Вот-вот. Скажи Махаруну-Зиву, начальнику тайной полиции, чтоб установил за ними слежку. И твои парни пусть тоже приглядывают. Батташ ударил кулаком в грудь. — Не проблема. Сделаем. — И полная секретность. Варвар мрачно усмехнулся. — Не считай меня глупцом, я сам догадался. Секретность — это само собой. — Даже Тес-Нуру не разбалтывай. Он слишком прямолинейный. Батташ пожал плечами: — Как скажешь. Да... Может посадим Найпу под домашний арест? Ву грустно улыбнулась: — Ну это не выход. Мы не сможем продержать её под арестом до конца жизни, не можем отгородить от всех зол. Она взрослеет, и скоро ей предстоит править княжеством — а значит общаться с разными людьми. В том числе и с опасными, это неизбежно. Я верю что ума в ней больше чем дурости. — Я тоже на это надеюсь. Княгиня взяла чашу с освященной водой и сделала пару глотков. Её лицо и фигура слегка размякли — тревога отступила. Правительница глубоко вдохнула. — А что ты думаешь по поводу некоего "чудо оружия", о котором говорили гости? Воин немного помолчал, размышляя. Затем молвил: — Ну не знаю, вообще я отношусь с подозрением к подобным штукам. Мои парни привыкли воевать дедовскими способами: рубить щупальца саблями, метить в глаза стрелами. Так надёжней. — Ясно... — А вот по поводу природы теней — гости наговорили полнейшую чушь. Они утверждали, будто-бы твари — лишь разрушительная сила, управляемая извне. На самом деле, всё иначе... Тени не просто разумны, они очень хитрые, это подтвердит любой солдат, что участвовал в боях с ними, и хоть раз глядел им в глаза. Невозможно познать врага лишь изучая его в академии — с ним нужно повоевать. Так что гости явно ошибаются. — Или лгут. — Хм... Точно. Ву взяла служивого за руку. Кивнула: — Пожалуй ты можешь идти. Спасибо за участие. На тебя всегда можно положиться. — Конечно. Да... Можно я сегодня вечером cхожу выпью с друзьями? — он потупил взгляд, слегка смутившись, — Ну, после того как завершу все дела. А то последние события меня вымотали. Нападение агентов на Тес-Нура, скандал со столичными гостями, ссора с Тес-Нуром... Так хочется расслабиться. — Конечно! Вы, воины — не машины, но никакие машины вас не заменят. Отдохни, погуляй. Впрочем не слишком увлекайся. — Княгиня улыбуклась. — Ну, ты и сам понимаешь. Бывай. Батташ поклонился и ушёл, Ву-Таама осталась в комнатке одна. Сжала в руке чётки, зажмурилась, и углубилась в себя. Ей предстояло многое обдумать и многое взвесить. Ведь установив в Танналаре свою полную власть, она несла и полную ответственность. И все самые важные решения привыкла принимать сама. ГЛАВА 9. "НЕ ХОДИТЕ НОЧЬЮ ПО ПЛОХИМ КВАРТАЛАМ" Как уже говорилось, Танналар-Бат — столица княжества Танналар — был небольшим и чистым городком. Но даже в нём имелся свой "тёмный" район... Он назывался Вууна то есть "Яма". Район куда горожане из богатых семейств не пускали своих детей, где на стенах красовались ругательные надписи и рисунки, где можно было купить не только "веселую траву" но и кое-что позабористей, и где драки были обычным явлением... Княгиня и министры, понятное дело, не любили Вууну... но терпели. Потому что понимали — людям, при их тяжелой и размеренной жизни, с бесконечными традициями и порядком, нужен эдакий "заповедник" дикости. Где можно сбросить напряжение и забыться... Район был отгорожен высокой кирпичной стеной, а "официальные" ворота охранялись. Но ими почти никто не пользовался — были и "чёрные ходы" В Вууне жили солдаты из самой низкой касты — военные чернорабочие, за серую униформу их называли "ослами". На войне их задачей было таскать грузы, рыть окопы, охранять обозы и заботиться о вьючных животных. Во времена затишья они занимались самой простой работой, требующей силы мускулов, но не силы ума. Также в районе осели мелкие торговцы, осужденные офицеры, шулеры и прочий сброд. — Эх, как всё надоело... — Батташ Сувай брел по узким улочкам района, опираясь на своего ближайшего товарища Куттуна, молодого полного парня. Оба стражника были сильно навеселе. — Мне тоже надоело, — Куттун почесал лохматый затылок. — Мы должны служить этим занудам кузуни, жрать их зерно и пить их вино... Какая-же это гадость — вино! Намного лучше наш родной Ташинак... Вот бы попробовать хоть пару глотков. Вокруг было темно и грязно, глухая ночь. Лишь кое-где слабо светились окна пивнушек и прочих "весёлых домов". Веял прохладный осенний ветер, невдалеке гавкали собаки. — Вот бы хоть пару глотков Ташинака. Он лучше вина и даже северной медовухи... — варвар остановился и мечтательно улыбнулся. — А что такое Ташинак? — Батташ икнул. — Бражка из молока мамонта. Ты же знаешь — раньше наши предки пасли огромные стада мамонтов. Там — за Седыми Горами, на просторах Великой степи. Охотились на диких оленей... А сейчас мы прозябаем в этой дыре, в кирпичных норах, и едим растения. — Ничего, братишка! Ещё настанут наши времена! — положил руку товарищу на плечо. — Ещё вернёмся мы на Великую степь, и снова будем пасти мамонтов. Слава Орде! — А жирные зануды кузуни больше не будут нами управлять. Да! — Куттун вытер потное лицо широким рукавом. — Мы будем свободны. — Будем. Но... — Батташ взглянул исподлобья. — Ты кого назвал жирными занудами? Кузуни наши друзья, мы дружим с ним против сил Тьмы! У меня много приятелей кузуни, — икнул. — выбирай выражения, дружище. — А то что? — мощная рука легла на рукоять кривого меча. — доложишь Княгине? — Нет. Побью. Ветер подул сильнее, прошелестел по улице сухими листьями. Собаки затихли. Вдалеке грозно ударил гонг — два часа ночи. По кузунийским верованиям — с двух ночи да четырёх утра — время Тьмы, самая глухая ночь перед Рассветом. Таинственные и непостижимые часы Тишины. Когда нельзя заключать договоры, принимать важные решения и делать серьёзную работу. — Нам пора в казармы, Батташ. И не злись — я уважаю Династию и народ, в конце концов, это они приняли наших предков, когда настало Затмение. Да... Но всё равно они глупые зануды, не ценят жизни. — Мне не нужно в казармы, меня отправили в отставку. — грустная улыбка. — Неучтиво встретил гостей из имперской Столицы... Ну давай, дружище, выйдем из этого забытого Небом района — и разойдёмся. Ты в казармы, я — домой. На простоватом лице Куттуна отразилось недоумение: — Тебя отправили в отставку? ТЕБЯ? — Ненадолго, — вздохнул. — что-то там не так, наверху. Я чувствую запах перемен. Больших перемен... И вряд-ли это к лучшему. Снова подул ветер, рассыпал по грунтовой улице синие искры... — Не сомневайтесь, варвары. К худшему. — Что!? Ты еще кто такой? — Здравствуйте. Посреди тёмной улицы стояла одинокая фигура в балахоне. Похоже, что мужчина. Из-под капюшона взирали внимательные синие глаза. И светились холодным светом. — Ты кто такой? — хором спросили варвары. Ну, светящимися глазами профессиональных воинов не напугать. Не к лицу воину бояться мелкой нечисти! А Серьёзная нечисть не стала бы размениваться на такое дешёвое позёрство как светящиеся глаза. На поле боя это ещё уместно, а вот посреди спящего города выглядит наивно и смешно. Да и вообще — скорее всего парень человек. Какой ни будь шарлатан, их в последнее время развелось видимо не видимо... — Отвечай кто ты! — хрипло повторили варвары. — Доброжелатель, — спокойный мягкий голос, словно осенний дождь. — Знаем мы таких "доброжелателей". Нет у нас денег, а если б и были — не дали бы. Ступай отсюда по-хорошему. — Не глупите. Сначала я хочу сообщить вам нечто важное. — Хочешь нам погадать? А давай я тебе погадаю? — Батташ сделал "умное" лицо. — О-о-о! Вижу тебя бледного и не дышащего, ты валяешься посреди улицы разрубленный пополам! И это случиться скоро. Но ты ещё можешь обмануть судьбу. Как? Вали! — Грубо. Вы, варвары, все такие невоспитанные? Косоглазые неучи. — Чего!? — Куттун выхватил меч. — Я хотел было договориться по-хорошему, хотя сразу понял — вряд-ли получиться, — незнакомец улыбнулся. — Придётся действовать по-плохому. Призраки ночи — ко мне! Взять их! Снова посыпались синие искры — и вот уже с десяток "доброжелателей" окружили варваров. "Засада!" Щелчок плети — и "призраки" атаковали. Батташ взмахнул мечом — мимо. Пьяные глаза плохо видели, ноги подкашивались... Взмахнул ещё раз. "Клопы недавленые!" Враги мелькали как тени, шустрые и тихие. Удар под колено — Батташ завалился на пыльную землю. Куттун размахивал мечом направо и налево. "Есть!" — сталь рассекла черную тень. Один из "доброжелателей" глухо вздохнул и скрылся в ночи... Но всё уже было решено. Двое пьяных варваров не могли долго противостоять целому отряду трезвых шустрых врагов. Мелькнула верёвка, стянула ноги. Просвистели отравленные дротики. Удар по голове... Конец драке. *** Тесное холодное помещение, каменные стены, зелёный свет факелов. Поначалу Батташ даже не испугался. Мало ли в "яме" всяких притонов, тайных складов и тому подобных сараев... Удивляла лишь наглость похитителей — это же надо, напали на "шершней"! Или не видели что это "шершни"? Ну ничего, сейчас поймут с кем связались. Тем временем Куттун неуверенно спросил: — Слушай, дружище, если эти проходимцы нас задержат, я не успею на утреннее построение. Ведь так? — парень явно нервничал. Ну понятно — новичок. — Отпустят. Скорее всего, они торговцы всякой гадостью. Им не понравилось, что мы зашли на их территорию в слишком поздний час. А в помещении — тихо-тихо. Пахло чем-то дурманящим, терпко-сладким, наверное, горящим маслом в зелёных факелах... Батташ глубоко вздохнул. Меч отобрали, но у бывалого варвара даже руки — неслабое оружие. Оглянулся. Да! Снова парень в балахоне! — Здравствуйте. — всё тот же "кошачий" голос. — И вам не хворать. — Мы хотим сообщить вам нечто очень важное. — Мы уже всё поняли. Не нужно ходить на вашу территорию посреди глухой ночи, — варвар мрачно улыбнулся. — Что-ж, не будем. Давно пора снести весь ваш поганый район. И рано или поздно его таки снесут. Но пока он есть, мы не будем бродить по нему ночью, — сделал шаг вперёд. — А теперь настоятельно прошу отпустить нас на службу. Да! Мы Шершни, стража Династии. Вот! — достал серебряный медальон и сунул под нос "доброжелателю". — не подделка. Зачем вам проблемы? Так, где здесь выход? — Для начала выслушайте нас. — А? — Скажу прямо. Империя в опасности. Княгиня Ву-Таама — подменённая. Не настоящая. — Чего? — Батташ почувствовал себя полнейшим дураком. — Что за ересь? При чем тут вообще княгиня и Империя? Что за цирк!? — Мы не торговцы запрещенными товарами. И не шарлатаны. Кто мы? Позже узнаете. А сейчас — прислушайтесь к нашим словам. Куттун выпучил глаза. Всё происходящее напоминало глупый цветной сон... Но Батташ, наоборот, внутренне собрался. На своём веку он повидал уже немало странного. Главное — не терять рассудок! "Думай, башка, думай" И тут, словно стрела пронзила мозг: "Да! То же самое было с Тес-Нуром!" Хмельные пары окончательно развеялись и Батташ Сувай, верный стражник Княгини и Династии, проверенный телохранитель Тес-Нура, словно проснулся! Колдовской туман сгинул, и всё предстало в ясном свете. Шпионы. Похитили, чтоб задурить голову, внедрить дезинформацию. Связаны с тёмными силами? Вполне возможно. Что делать? А прикинуться дурачком. Пускай думают, что им верят. Но не переусердствовать! — Княгиня подменённая? — варвар почесал затылок. — Серьёзное заявление. О таких вещах не шутят. — Никаких шуток. Неужели я похож на клоуна? — Да. — Оставим это! — Хорошо. Ближе к делу. — У нас куча доказательств. И подменена не только Ву-Таама. Силы тьмы внедряют в окраинные княжества лже-княгинь. Клонов. Которые устраняют из своего окружения самых сознательных людей. Лже-княгини постоянно поддерживают контакт друг с другом — и с Хозяевами. Императрица Лу-Хаанта ещё не знает об этом. Да, если честно, она вообще мало что знает. Старая и глупая, она царствует, но не правит. Приближаются плохие времена. — Раскол Империи? — варвар хитро улыбнулся. — Как это скучно! Тысячи лет люди правят мирами и всё одно и то же: интриги, расколы, империи, ереси, гражданские войны. Никого воображения... — А зачем воображение, если старые методы проверены и почти всегда срабатывают? А? — Ты прав. Но вопрос: зачем ты мне сообщаешь такие важные сведения? Почему именно мне? — Почему тебе? Потому что Шершни здравомыслящие и трезвые люди. Зачем вообще сообщаю? Ну, скажу прямо — высокие идеалы мне почти безразличны. Просто у меня свой интерес. — Да я понимаю, что свой интерес. Тут не нужно быть мудрецом, чтоб понимать. — Именно. И разглашать в чём именно мой интерес — я не уполномочен! — парень опустил глаза. Батташу впервые показалось, что елейное спокойствие "доброжелателя" нарушилось. — Хитрый какой... Ладно. Теперь самое интересное. Доказательства! — Через несколько дней лже-Княгиня арестует гостей из Лаашина — столицы. Тех самых учёных, что прилетели на грифоне. Зачем? А назло. Клоны не просто говорящие куклы, они хитрые и злодейски умные. Во многих окраинных княжествах происходит подобное. Лже-княгини открыто пренебрегают Великим советом и волей Императрицы. А Императрица — слишком слаба, чтоб заставить себя уважать. — И что мне до всего этого? — Не верь лже-Княгине и верным псам Престола, — пристальный взгляд. — Ведь твоя жизнь тоже в опасности. — Безумие! — Варвар снова почесал затылок. — Княгиня хороший человек, и справедливый начальник. Я служу ей, и она щедро платит. А Императрицу и столичных ребят я НЕ ЗНАЮ! Они для меня чужаки. — Ты прав, шершень. Ву-Таама — достойная и мудрая правительница. И она ни за что не стала бы сеять смуту. Да только — вот незадача! — сейчас она в черной темнице, в глубоком дурном сне. А на Танналарском троне злой клон, бездушная фигура в человеческом обличии, фигура, однако же, очень хитрая. Если хочешь добра Ву-Тааме — не верь её злому двойнику! А доказательства ты увидишь уже через два дня. Учёные из Столицы будут схвачены как заложники. Их чудо-оружие отобрано. Наследница — помещена под домашний арест. Вот увидишь, всё будет, как я сказал. А ты... ты решай сам! Варвар хотел было ответить, задать ещё вопросов, вытянуть из "доброжелателя" как можно больше сведений... Но зелёный свет факелов угас и едкий, дурманящий дым наполнил всё помещение. "Что делать?" — испуганно кричал Куттун. Голова помутилась... Тьма. *** Батташ не помнил, как добрёл до дома. Как будто уже не пьяный, но и не трезвый. Хуже, чем пьяный — одурманенный пахучим дымом. Дорога домой... Лишь смутные картины остались в памяти. Тёмные улицы, удивлённые лица встреченных стражников, хулиганы уступавшие дорогу шатающемуся, но всё равно грозному варвару. И вот — родная усадьба. Ничто в ней не напоминало юрты древних кочевников — разве что пёстрые коврики на полу. Полненькое лицо жены... "Где шлялся?" Злость и раздражение быстро сменились испугом и заботливой жалостью — "Ох, как же так..." Глоток холодного молока. Постель... "Эх, Мунуй, не знаю, то ли я был настолько пьян, то ли правда... Какие-то чудики меня выкрали... Такого наговорили..." На улице начался дождь. "Не страшно. Но больше не ходи пьянствовать в эту треклятую Вууну!" В соседней комнатушке возились, не собираясь спать, дети. Мунуй сладко зевнула... То ли ради шутки, то ли просто от скуки, спросила: "И чего же они тебе наговорили? А?" Эх... "Княгиня-то, оказывается подменённая!" Шум дождя. "Зачем тебе княгиня? Я-то настоящая!" Да. *** — Нет, ну ты можешь такое представить, Княгиня НЕ НАСТОЯЩАЯ! — Мунуй беззаботно болтала с Тахивой, своей румяной кузунийской подружкой. Цветок Надежды поливал княжество радостным утренним светом. Погода была отличная. — Хе-хе, пускай меньше пьёт, а то и не такое привидится! — Я ему так и сказала! Грохот кованых сапог. Батташ, бледный как смерть, вбежал на крыльцо и посмотрел на жену широко раскрытыми глазами. — Ни слова! Никому не рассказывай!!! — Хорошо, не буду... — И Куттуну скажи, чтоб держал язык на привязи. — Э, со своими дружками разговаривай сам! Батташ оперся о стену и хлопнул себя ладонью по лбу. "Ничего. Ещё почти никто не знает. Ещё можно всё исправить. Да, конечно же. Да..." Да. ГЛАВА 10. СУДЬБА МУРАВЕЙНИКА Тем временем Найпа наведалась к своему брату, в его чистую, но тесную келью. Там дышалось легко — система вентиляции работала отлично — и было безнадежно скучно. — Привет, Назай, — тихо промолвила девушка, открыв незапертую дверь. Здесь, в Доме Чистоты, двери никогда не запирались. "Все свои". Охранялись лишь главные ворота и Алтарь Света с его священными реликвиями. — О, Найпа! — парень отвлекся от молитвы, и, улыбнувшись взглянул на девушку — Привет. Давненько я тебя не видел. Ну, заходи, угощу чаем. Найпа сняла обувь и ступила на пёстрые коврики кельи. Огляделась. Помещение наполнял тёплый и мягкий свет масляной лампы. Стены украшены. Никаких священных фигурок и прочих изображений, зато изящные растительные орнаменты и символы Солнца. Просто и со вкусом. Жесткая лежанка и ящик для личных вещей. И оружие — Светоносцы это в первую очередь воины, а уже потом отшельники и созерцатели. — Как поживаешь? — спросила девушка, присев на лежащую на полу подушку. — Сама знаешь. Тренировки, молитвы, тренировки. Но я не жалуюсь. — Брат улыбнулся слегка раскосыми зелёными глазами и подал сестре чашку. — А почему не жалуешься? Да... Вот скажи: почему люди согласны жить тяжело и скучно? — Ты о чём? — провел рукой по своим русым, заплетенным в косички, волосам. — Хм... Как тебе объяснить? Да ты, в общем-то, сам всё понимаешь! Но я всё равно попытаюсь объяснить... Помнишь наше детство? Я выигрывала у тебя в кости. И ты давал мне по ушам. Мы бегали по зелёной траве дворцовых садов. Ловили светлячков и собирали в прозрачные вазы. Потом запечатывали эти вазы и опускали на дно озера — они так чудно светились... — она улыбнулась. — Вытянув на верёвочке обратно, выпускали светлячков и смотрели как они кружатся в вечерних сумерках, — вздохнула. — почему мы не можем быть счастливы как тогда? И почему все люди не могут быть счастливы как в детстве? Жить просто ради жизни, ради радости и грусти, веселья и отдыха? Кому нужны все эти условности — работа, семья, работа, ритуалы, снова ритуалы, снова семья и работа? Да ещё и вечная война. Все тянут эту телегу под названием жизнь, и никто не задаётся вопросом "а зачем?" А если и задаётся, ответ один: "так надо, иначе нельзя". Вот например ты — зачем служишь светоносцем? У обычных людях хотя бы есть семьи, а тебе нельзя заводить ни жену, ни детей. Это разве нормально? — Служу чтоб защищать Династию и Народ. Ты же вроде учила, откуда произошли Светоносцы. — Давно. Многое забыла. Вообще-то я хотела поговорить о другом... Но ладно-уж, понимаю как тебе тут скучно, расскажи немного истории. Мне и самой интересно, — девушка примостилась поудобнее и приготовилась слушать. — Давным-давно, за много сотен лет до Затмения, великая рыжеволосая Лайра основала Династию. И положила конец долгой гражданской войне... "Всеми народами правят мужчины, — сказала Лайра, — потому они и воюют. — но мы, Кузуни, особый народ. Не такой как все. Отныне править кузуни будут лишь женщины, мои прямые потомки по женской линии. Власть будет передаваться от матери дочке, и так — до скончания Времён. Не будет больше войн!" Младшая, самая умная дочь Лайры основала Императорский дом. Шесть других дочек основали Княжеские дома. Со временем потомков становилось всё больше и княжеских домов развелось видимо-невидимо. Не всё шло гладко, но народу понравилось чтоб им руководили женщины. "Правительница как мать, народ как семья. Мы не воинственный народ, а значит так будет лучше" — Припоминаю. — хмыкнула Найпа. — в школе я провалила эту тему. Да... А почему мужчины уступили свою власть? Ведь править подданными, это естественное желание для мужчин. Разве нет? — Ну, во первых, не то чтобы уступили. Власть монарха часто бывает формальной. А даже если она и правда сильна, есть ещё министры, военачальники, духовные лидеры. То есть мужчинам есть где показать себя. Это у нас Ву держит княжество "в узде". Обычно всё сложнее. Во вторых, мы, кузуни, от природы спокойный земледельческий народ. Вся наша Империя построена благодаря иноземных вождям: степным полководцам, ханаарским богачам, северным мореплавателям. Богатая земля притягивала людей со всего мира... Да, со временем они брали в жёны кузунийских девушек, их дети забывали язык предков, они уже сами считали себя коренными кузуни. Но всё равно — большинство наших правящих родов имеют иноземные корни. А вот душа простого народа осталась прежней — спокойной и трудолюбивой. Потому простой народ был доволен властью женщин, пусть даже номинальной. — Хм... Если бы учителя в школе рассказывали так понятно и доступно ... Братец продолжил. — С приходом женской династии, кузуни действительно стали меньше воевать. Правда при этом усилились другие проблемы, например дворцовые интриги. Но пути назад уже не было. Кузуни вступили на новый путь, и не собирались сворачивать. — Да, да, братец, покажи, как хорошо ты знаешь историю! — Найпа ехидно улыбнулась. Назай улыбнулся в ответ. — Сотни лет прошли весьма благополучно. Но грянувшее Затмение перевернуло всё с ног на голову. — Ну. — Какое-то время разрозненными общинами людей правили военные вожди и старейшины. Но когда жизнь, наконец, наладилась, народ вспомнил про Династию. И снова Княгини стали править своим княжествами. Только отныне — княжества это лишь островки посреди океана тьмы. Но традиции связывают светлое прошлое с суровым настоящим, а правят прямые потомки Лайры и её дочерей. Как и до Затмения. Ну а светоносцы... Чтоб мужчина Лайриной крови не занял трон и не основал мужскую династию — им было запрещено жениться. С самого начала. Стали они Светоносцами. От умывания Живой водой, согревания Священным огнем и прикосновения к Тайне — светоносцы стали очень даже удалыми люди. С особой, недоступной другим силой. До Затмения орден боролся с бледными призраками — а правда о бледных призраках страшнее самых жестоких легенд. А в наши дни борется с Тенями. И с Тьмой внутри себя. Так принято. — Вот! К чему я и веду. Так ПРИНЯТО! Кем? Зачем? Кому всё это нужно? — Ты видела пчёл? — Ну. — Каждая пчела знает своё место и выполняет свою работу. А если бы каждая делала что хотела? Улей бы вымер. Да, в детстве большинство людей счастливы. Но за всё нужно платить. Понимаешь? Отдать долг родителям: поддерживать их на старости, хотя бы морально. Подарить счастье своим детям. — Красивые слова. Но... Я иногда поднимаюсь на вершину Центральной башни и смотрю на Город, на окружающие села. Оттуда видно всё княжество. Муравейник, — грустно кивнула. — даже не улей, пчёлы хотя бы летают. Работа-семья-ритуалы. Зачем? Ну, правда есть кое какие развлечения... Но их мало и они все однообразные. — Ну, во-первых, не мы создавали этот мир. Мы, люди, не можем всё понять. Да, наша жизнь не совершенна. Но почём тебе знать — была бы она лучше, если б была другой, или нет? В истории не раз случалось подобное: вековые порядки рушились, люди жили "как хотели". Это заканчивалось ой как нехорошо... Пора взрослеть! Мечты — это чудесно, но в них нужно отдыхать, а не жить. Понимаешь? — Конечно. Я и не призывала к переменам. Просто слила напряжение, — сестра ткнула братца кулачком. — на то и нужны родственники чтоб было кому выговориться. — Вот и хорошо, — потрепал Найпу по волосам. — Однако... Я всё равно не люблю такую жизнь. Должен быть хоть какой-то просвет, канал для свежего воздуха. Как в этой твоей норе. — Должен, конечно. — И где же он? Слепая вера в богов, в заветы предков, в традиции — это разве отдушина? Та ну? — Вполне. Быть может, с возрастом ты поймёшь. — Нос не задирай! Ты лишь на год меня старше! — По уму я Намного тебя старше. Поверь, — Назай лёг на кушетку и потянулся. — А если серьёзно: я работаю, пашу каждый день. Тренируюсь, изучаю древние тексты, помогаю содержать сада, веду общее хозяйство. Потому я трезвее, чем ты. У тебя одна забота — дворцовые ритуалы. Я, напротив, живу чувством долга. Вот недавно прислали четверых учеников из других княжеств, я должен научить их драться с тенями. Думаешь, ты великая воительница, раз завалила Старшую Тварь? Это достойно уважения, не спорю. А вот я уже четыре раза ходил в Рейд, и валил их десятками. Правда маленьких. Потому тебе рано со мной спорить. Удачи! — дружески улыбнулся. — Я тебе пирожки принесла... раз такой вредный — не получишь. — А если обмен? — В смысле? — Я тебе дам почитать копию истории Шершней, с картинками. Подарок Настоятеля. Ты мне — пирожки. — История шершней? Этих чумазых варваров? Да ну их, — на круглом лице Найпы отразилось разочарование. — Как известно в империи кузуни есть четыре главнейших ордена. Старцы — духовенство. Ведут народ, наставляют власть-имущих, и обличают всяких нехороших людишек. Трактуют священные тексты. Светоносцы — тоже похожи на духовенство, но не совсем. Борются с Тьмой силой оружия, и не вмешиваются в политику. Также являются умелыми лекарями. Гвардейцы — личная охрана Императрицы, княгинь и наследниц. Молчаливы, малочисленны и не шибко влиятельны, но внешне — неотразимы. Блестящие доспехи, белые кони, небесно-синие плащи... Мечта многих глупых девчушек, хоть и дают обет безбрачия. И наконец, Шершни. По сути — военная полиция, и очень, очень суровая. Потомки древних степняков. Также занимаются полевой разведкой. — Ну и что там такого? — Процитирую: И тогда командир княжеских гвардейцев сказал: "Мои парни — лучшие лучники под Небом. Они могут попасть в глаз врага с пятисот шагов!" Варвар ответил: "зачем в глаз? Это достаточно быстрая смерть. Мои парни стреляют в горло..." — Хм. Мне нравиться. Держи пирожки... *** Найпа была бы рада поболтать с братцем ещё пару часов, но время поджимало — Наследницу ждали дела. Весьма важные... Столичные учёные звали её к себе. На проверку нового Оружия. ГЛАВА 11. ЗОЛОТОЙ УЛЕЙ Все жители Танналара знали: под Главным городом, под пологими холмами на берегах озера Майва, расположены Подземные склады. Знали также, что оттуда ведут ходы в соседние княжества. И что туда запрещен вход всем посторонним. На этом познания среднего обывателя заканчивались. Начинались дикие, жуткие фантазии, призванные отлечь от повседневной рутины... 'Там храниться меч Лайры, им можно завалить сто человек — одним ударом!' 'Там тайная тюрьма, где пытают предателей и шпионов Теней!' 'Э, ребята, вы ничего не смыслите в политике. Там находиться база бледноволосых бледноглазых жрецов — истинных хозяев княжества и всей Империи! Вы не верите в Великий Заговор? Я тоже раньше не верил...' Правда была куда более прозаичной. В Подземельях хранились запасы жизненно важных ресурсов: еды, лекарств, оружия (самого обычного) и чистой воды. Всё это было спрятано на случай гражданской войны или восстания. Базу охраняли 'шершни': парни жестокие, но надёжные. И никаких жутких тайн! Дело в том, что людям нужны тайны. Когда всё просто и ясно — скучно. Таинственность как будто оживляет повседневные вещи и дает пищу для мечтаний — как светлых, так и самых тёмных... Нужно сказать, что Кузуни не строили подземные города. Подземелье — хорошая среда для Теней и их дружков. Туда стекали тяжелые человеческие переживания: страх, усталость, раздраженность и тому подобное. А для злых сил всё это — вкусная еда. К тому же туда не проникал невидимый свет Солнца, тот который пронзал даже занавес туч. Потому в пещерах и глубоких норах плодились всевозможные твари... 'Мать-земля дарит Жизнь, но от неё-же исходит Смерть. Земля не отличает добро от зла' — говорили старейшины. Даже если они ошибались — все и так знали: подземелье не лучшее место для жизни. При создании сооружений их нужно было защищать оберегами, обильно окроплять живой водой и долго очищать священным Огнём. То есть тратить кучу ценных ресурсов — которых и без того мало. Зачем? На поверхности — под защитой синего света — не хуже. Иными словами — подземные города это слишком неэкономно и неоправданно! Кузуни строили лишь небольшие складские базы. *** — Клопы недавленые! — выругалась Найпа. — Тут лучше не ходить, один неверный шаг — и ноги переломать можно! Кто построил такую неудобную лестницу? — Мудрые инженеры и строители, — с улыбкой ответил смуглый Тариваш. — чтоб легче обороняться в случае вторжения. — Чьего? — Разъярённой толпы. Это едва ли не хуже Теней! — высокий, сильный Мараван подал девушке руку и помог спуститься. Нужно напомнить, что на самом деле высокого парня звали Винтай, а его смуглого ханаарского товарища — Силлан. Но, чтоб не было путаницы, их лучше называть по 'кличкам'. — Кто идёт? — глухо спросил стражник-варвар. — Учёные из Столицы. — ответил Тариваш. — С нами наследница. Вас должны были предупредить о нашем визите. — Предупреждали. — Наше чудо-оружие на месте? — Да. Было доставлено сюда ещё вчера. Мы честный народ. Говори пароль. — Эш-Кана лу-хива та-шайра! Разум, Трезвость, Мудрость. — Проходите! Проскрипела тяжелая, окованная сталью дверь, и трое молодых людей зашли в тёмный холодный зал. Найпа поёжилась. 'Не мёрзни' мягко проговорил Мараван и накинул ей на плечи шерстяную накидку... В темноте не было видно как порозовели щеки наследницы, но Мараван всё равно догадался. 'Живёт в одиночестве и условностях, — подумал парень. — бедный ребёнок' Стражник повернул рычаг, и помещение наполнилось светом — зажглись десятки факелов на стенах. 'Ого...' Глаза девушки округлились — зал поражал размерами! Да что там Найпа — даже учёные растерялись. Творение древних строителей было круглым в плане и венчалось высоким сводом. Всё из тяжелого прочного камня. Высеченные фразы из священных книг и символы Солнца являлись вовсе не украшением — они служили пусть и слабой, но защитой от злых сил. — Это бывшее зернохранилище, — проговорил варвар. — да! Главный инженер, отвечавший за строительство, был наполовину степняком! По маме. — Откуда знаешь, служивый? — в голосе Тариваша прозвучала легкая насмешка. — Командир рассказывал, — угрюмый взгляд. — Мы, шершни, не тупые. — Хватит болтать. Пошли. — Винтай протянул стражнику горсть монет. — Это тебе за верную службу. — Э, мне и без тебя хорошо платят! Думаешь, если ты столичный, то можешь здесь красоваться? — Пошли, Найпа, у нас мало времени. И они зашагали к центру зала. Там, озарённый колышущимся светом факелов, стоял Он — Золотой Улей. Совместное творение технократских учёных, кузунийских мудрецов и ханаарских алхимиков. Карающая десница Человечества... *** Шаги по каменному полу отдавали гулким эхом. Под ногами то и дело попадались почти истлевшие зернышки. Но вниманием Найпы завладело Оружие. Наследница никак не могла понять: 'Это что шутка?' Золотой улей казался диковинкой из давно минувших времён, картинкой из книг о Золотом Веке. Как древние стальные корабли, дышащие дымом и плавающие против ветра... Нет — ещё диковиннее. Довольно большая усеченная пирамида, четыре локтя в длину и три в высоту. Окованная чистым золотом, покрытая непонятными иероглифами и стеклянными лампочками-глазами. Из глубины её тяжелого тела доносился ровный пчелиный гул. Лампочки то и дело помигивали, сверкали золотым светом... Но хуже другое! Найпа никак не могла понять — что же её действительно пугает? Возможно особый звук пчелиного гула. А возможно... Пирамида внушала страх. 'Успокойся, кусок металла не может тебе угрожать' Но тревога продолжала сковывать девушку! Тем временем Тариваш положил на Улей руку и заговорил: — Итак, Найпа! Перед тобой — самое совершенное оружие в мире Суллинар. Надежда Человечества и ужас для Армии Тьмы. Сокрушающее жало Справедливости. Знаю, Золотой Улей пугает. Но разве пороховые пушки не внушали ужас островным дикарям? Разве стальные доспехи кавалерии не внушали трепет крестьянским повстанцам? Оружие, чтоб ты знала, и должно быть страшным. Но для друзей — лишь поначалу, пока не привыкнут. А врагам оно должно внушать ужас Всегда. — Согласна, — пролепетала девушка. — Но, понимаете, я не уверена, что смогу справиться. Я совершенно не разбираюсь в технике, да и вообще — не слишком ли я молода? Ведь тут нужна ответственность... — Ты справишься, Найпа, — уверенно сказал Мараван. Ведь это ТВОЁ оружие. Понимаешь? Ты можешь и должна с ним справиться. Золотые Ульи подчиняются лишь потомкам Лайры! Девушка побледнела. От тревоги и неуверенности сдавило грудь, но... Глаза заблестели. Сердце заколотилось быстро-быстро... 'Я могу справиться? Это жуткое Нечто — моё? И оно будет мне повиноваться? Хм...' — При создании Оружия Возмездия были использованы не только научные открытия Технократов. Хотя, однозначно, именно их технологии послужили основой, — Тариваш толкал пламенную речь. — Но также поработали кузуни, что изучали древние тексты, помогали расшифровывать иероглифы, вспоминали труды мыслителей и древних мудрецов. Помогли и ханаарцы, что возродили знания южных алхимиков, отыскали вещества и артефакты, спрятанные в древних гробницах. И, конечно же, помогли тысячи простых рабочих, что ковали металл и выплавляли стекло. И умелые мастера, и сознательные торговцы... — Хватит-хватит, я всё поняла, — Найпа нервно улыбнулась. — Это мощная штуковина. — Именно. — И я должна научиться ею орудовать? Да? — Точно. Это хоть и сложно, но не слишком — Тариваш белозубо улыбнулся и учтиво кивнул. — Тебе вполне по силам. — Но как же... Это же... — Иди сюда, — Мараван взял Найпу за тонкую руку. — подойди к Улью, не бойся. Вблизи 'Пирамидка' казалась не такой уж страшной. Но — вот странное дело! — лампочки сразу же замигали. Дико, ярко и быстро-быстро. Словно увидели Найпу и признали её. — Оно разумное? — — Сложный вопрос... Что ты понимаешь под словом 'разум'? — Тариваш, говори прямо: оно разумное? — Да, — южанин сглотнул. — Значит живое? — Нет. — А!? — В мозгу Найпы роились неясные подозрения. — Потом объясним. — Нет уж, сейчас объясняй! — Ты видела механические часы? — вмешался Мараван. — у вас, в Танналаре, они редкость, но в Столице встречаются намного чаще. Наш народ, кузуни, не слишком любит такие часы, они, дескать, противоречат Традициям. Но зато точно измеряют время, намного точнее песочных. Ты, конечно, видела механические часы. Скажи — они разумны? — Нет... Не совсем. — Не совсем. Ничего не понимают, но измеряют время намного лучше людей. Им можно приказать — 'звоните в шесть ноль ноль' и они зазвонят в шесть ноль ноль, минута в минуту. То есть, разума у них нет, и уж точно нет Жизни, но что-то от мыслящего человека всё же имеется. — Ну... — глаза Найпы отражали усиленную работу мысли. — Улей сродни часам. Но намного совершеннее. Он может понимать команды и даже мыслить логически, хоть и не живой. — Мощно! — лицо Найпы выразило восхищение. — А скажи: этих штук много? Или перед нами единственный Улей в мире? — Их сорок семь. Но перед тобой едва ли не самый мощный. Тут снова заскрипела дверь, и раздался голос стражника. — Эй, ребята, к вам ещё один учёный. Девушка. — Хорошо. В неровном свете факелов она казалась ещё более хрупкой, чем была на самом деле. Синие волнистые волосы ниспадали на узкие плечи, в больших синих глазах плескалась тревога. Тонкое лицо — серьёзное и светлое, губы сжаты. Это Милла, она-же Майта, учёная технократка, которой прочили большое будущее. Девушка слегка напоминала Найпу. Но Наследница, при всей своей хрупкости, была очень живой, подвижной, в глазах сияли юные искры. А Майта напоминала ночного духа, стройная и почти всегда печальная, задумчивая. Красивая... Хотя Мараван и Тариваш такую красоту не ценили — предпочитали сочных румяных крестьянок. — Привет. Ты почему так долго? — Мараван глянул на коллегу с жалостливой заботой, как на несчастного котёнка — кто-то задержал? Мы — уважаемые гости! Если что — можем устроить скандал. — Не надо скандала, задержали за дело. — А? Снова вмешалась в ссору? — Мараван склонил голову набок. — Защищала угнетённых и обиженных? — Нет! — глаза гневно блеснули. — ты сам понимаешь в чем вина всех нас. Не будем об этом. — Да. Лучше познакомься с Найпой. Думаю она будет рада. Найпа подошла первой. Внимательно взглянула на новую знакомую. 'Высокомерная чистюля, знаем мы таких' — понимающе кивнула. И протянула руку. 'Глупышка... О боги, какая глупышка! Довольная своей глупостью' — подумала, прищурив глаза, Майта. И пожала руку Наследнице. — Рада знакомству. — И я. Ты учёный? Что изучаешь? — Разносторонний специалист. — Технократка слегка улыбнулась. — Главная работа — изучение человека в его взаимодействиях с машинами. Ты даже не представляешь, какими мощными и сложными бывают машины и как они влият на человеческий разум. — Хм... — Да, девушки, пора перейти к делу, — вмешался Мараван. — Майта, введи новичка в курс дела, — дружелюбно сказал Тариваш. — мы уже объяснили самое общее, теперь очередь за тобой. — Сейчас. Технократка подошла к пирамидке и заглянула в один из стеклянных 'глазков'. Мощный, неистовый гул тысяч пчёл! Но в ответ — никакого испуга. Девушка жалостливо погладила улей. 'Несчастный уродец. Ты тоже жертва человеческой глупости'. Понимающая скорбная улыбка. — Итак! — гордо взглянула на Найпу. — Начнём. *** 'Пирамидка' была результатом 'сплава' новейших технологий и древних знаний. Математические расчеты, тончайшая резьба по металлу, прочнейшая броня и крохотные детали, мириады взаимодействий. А также призрачная жизнь южных артефактов, тёмная мудрость островных духов, сокрушающая сила стихий и сплетения звездных потоков. Дыхание земли и мелодия ночных небес, молчание гор и шепот бездонных пропастей. Гениальность сотен учёных и безумие власть имущих. Всё это уместилось в предмете размером со шкаф... Сила улья — в хаосе. Диким напором и яростью он разрушал внутреннюю сущность теней, рассекал нити что соединяли отдельные элементы в единую тварь... И не только теней! Против людей 'пирамидка' была не менее эффективной. Правда, в случае с людьми — не было нужды в хаосе. Просто тысячи маленьких зубастых челюстей, ядовитых жал и острых когтей... Но главная особенность 'улья' — разум, причём чуждый человеческому. Мудрость насекомых, лишенная представлений о добре и зле, практичная и жестокая. Улей представлял собой целый мир, княжество в миниатюре, где жили тысячи золотых пчёл. Можно ли назвать это жизнью? Неважно. Важно другое — каждая пчела имела крохотную искру Души, изъятую из иссохших мумий, уловленную в шаманских плясках. Эта искра делала её не глупее обычной садовой пчелы — и даже умнее. Ясно, что крохотную искру нельзя назвать настоящим Разумом. Однако пчёл были тысячи! Они постоянно работали, копошились, переговаривались. Вместе создавали единый Коллективный разум — как у живых общественных насекомых: пчёл, муравьёв, термитов. Каждая пчела знала свою часть плана, но лишь они вместе знали весь план. Каждая пчела по отдельности — не осознавала ни себя, ни факта своего существования. Но вместе они осознавали себя как РОЙ. И он говорил о себе в множественном числе. 'Мы — великий Рой, могучий и страшный. Веди нас, Повелительница!' Да, у золотых пчёл была своя пчела-Княгиня. Но говоря 'повелительница' они имели в виду не её, а человека. Девушку или женщину лайриной крови — только такую улей мог признать Хозяйкой. Конечно, металлическому детищу науки и алхимии была чужда преданность — как чувство. Он не знал моральных дилемм и вечных вопросов. Но род Лайры был не прост, крепко повязан с различными силами — не всегда добрыми. Ведь произрастал из корней Буривая, из истоков цивилизации. Потому-то Улей, как сущность тёмная и магическая, признавал Лайридов своими хозяевами. *** Найпа слушала как очарованная, не зная: пугаться ей или восхищаться. На юном лице, как на поверхности быстрой речки, отражались смешанные переживания: тревога, любопытство, легкое отвращение, азарт... 'Интересно, что если я действительно научусь управлять этим золотым чудищем? Если тени будут бежать от меня как шакалы от пчелиного роя? А? Хотелось бы попробовать' — Наконец запомни, это оружие смертельно опасно. Его можно использовать не только против Тьмы, но и против людей. Именно потому наши ученые позаботились, чтоб оно не попало в злые руки. Использовать Улей может лишь девушка или женщина из рода Лайры. Ведь род Лайры мудрый и справедливый! — сказав это технократка незаметно взглянула в глаза учёным. Те понимающе улыбнулись. Мараван грустно кивнул. В последней фразе технократки Найпа уловила хорошо скрытую издёвку. Но быстро забыла. — То есть вы хотите, чтоб я стала хозяйкой этого ящика? — Да, — Майта кивнула. — Мы хотим, чтоб ты прошла обряд Инициации. После чего Улей станет твоим личным оружием. Только ты будешь им повелевать — ведь ты справедлива и умна, — голос технократки сквозил насмешливым душком. — Конечно... — пролепетала наследница. — Как же её пройти? Эту Инициацию? — Для этого нужно дать Улью каплю своей крови. Он проведёт химический анализ и признает твоё происхождение. И будет преданным металлическим псом, — Технократка улыбнулась. Иронично и печально. — Итак, Найпа, наследница Ву-Таамы, готова ли ты принять Улей в своё распоряжение? — Я... я... Послышался лязг оружия и топот тяжелых сапог. — Погодите, ребята, — стражник-шершень спокойно подошёл к 'пирамидке'. — Я не дам обижать наследницу. — Мы её не обидим! Не беспокойтесь. — Уважаемый, беспокоиться — это моя работа. — Но ведь всё уже договорено! — лицо Маравана выразило плохо скрытое уважение: 'А варвар-то не дурак!' — Да, есть договор о проведении испытания оружия, и о том, что Найпа попробует им управлять. Но не о пролитии крови. — Мы лишь каплю прольём. Не больно! — Под присмотром моих парней. Варвар отдал резкий гортанный приказ и в зернохранилище заявились с десяток мощных шершней. Все как один — в островерхих меховых шапках, кожаных доспехах, усатые и узкоглазые. — Малейшее подозрение и мы изрубим вас на куски. И Майту тоже, — Командир мрачно улыбнулся. — поняли? — Да, конечно. — Начнём! — Тариваш протянул Найпе иглу. — Уколи себя в палец и смочи кровью эту тряпку. — Так-с, хорошо. Майта... Девушка подошла к 'улью'. Стеклянные 'глаза' замигали... Наклонилась. Нажала пару кнопок — открылось небольшое окошко. Смазала его тряпкой, смоченной кровью наследницы... От дикого жужжания тысяч пчёл заложило уши! Лампочки замигали ярко и быстро как сумасшедшие. Вся пирамидка затряслась — её распирали древние силы. — Храните меня боги! — пролепетала Найпа. — Теперь ты владелица одной из самых мощных штуковин в нашем мире. Поздравляю! Но ещё нужно научиться ею управлять. Это сложная наука, но вполне поддающаяся освоению. Чтоб ею овладеть многие девушки-наследницы уже отправились в Лаашин, столицу. Если захочешь, мы и тебя отправим. — Только с разрешения тёти. А улей и правда такой непростой? — Да. Он понимает лишь определённые команды, его нужно кормить соком цветов Надежды, давать особые вещества — чтоб он развивался. Тренировать его боевые навыки. Учиться нужно месяцами. Ведь это целый мир, разумное многотысячное 'мы'. Загляни сюда. Наследница заглянула в прозрачное окошко... 'О боги!' В переливчатом золотистом сиянии ползали целые сонмы металлических пчёл. Причём всё в строгом порядке. Ровные, струящиеся мёдом дорожки, по ним маршировали медленные 'рабочие'. По серебрящимся нитям паутинкам сновали легкие шустрые 'посыльные'. И всё это в колышущемся живом тумане, или словно бы под водой! — Чем они занимаются? — Найпе казалось, что она спит, и видим болезненный яркий сон. Беспокойный и недобрый, но захватывающий. — Они перерабатывают еду. Сок Цветка, серу, пепел, особые мази, смолы и прочее... Перерабатывают всё это в боевую силу. — Неслабо. — Да... Думаю можно приступить к испытаниям. скажу честно, будет страшно. Но ты в безопасности. Готова? — Со мной десяток шершней, — девушка улыбнулась. — да, я в безопасности. Начинаем испытания! *** Ещё много лет Наследнице снились кошмары, в которых она повелевала золоченой жужжащей пирамидкой. Громкий, неуверенный приказ — и из маленьких отверстий вылетает свирепый металлический рой. Ещё один приказ — рой накрывает могучего, привязанного к стене быка и за несколько мгновений стирает его в порошок. Рёв несчастного животного обрывается, заглушенный мощным жужжанием. Лица суровых стражников-варваров бледнеют и вытягиваются... Под сводом зернохранилища звучит твердый приказ Командира: 'Немедленно прекратите это безумие! Иначе мы вступим в бой' А девушка-технократка улыбается — скорбно и понимающе. *** — Отпугнули мы Найпу, — Мараван закурил трубку. — Нехорошо. — Ничего страшного. Как только она поучаствует в бою, всё измениться. Когда девчонка увидит как по её приказу рой истребляет могучих теней — её глаза засияют, — Тариваш хлебнул ханаарского вина. — Найпе нужно признание, ощущение силы и свободы. Она это получит. — Всё равно, мы поступаем гнусно. — молвила технократка. — Я уже не раз пожалела, что ввязалась в эту историю. — Майта, не начинай снова. Тридцать девушек-наследниц уже живут в Столице, учатся управлять Ульями. Участвуют в боях, побеждают. И не жалуются. В конце-концов План принесёт пользу почти всем людям, и нашей подружке тоже. — Возможно и так... — Ты лучше скажи, Майта, почему нельзя было сделать оружие более благовидным? — Технократы — учёные, а не маги! — Ну, хорошо. Почему нельзя было придать улью более благовидную оболочку? — Всё дело в Рое. Он, а точнее ОНИ хорошо себя чувствуют только в золоченой пирамидке. Вот, например ты, захотел бы жить и работать в неуютном и чуждом доме? Нет. Зато в небольшой красивой усадьбе — тебе было бы хорошо. А значит и работалось бы намного лучше, — лицо Майты озарила более-менее весёлая улыбка. — Для пчёл, золочёная пирамидка — как цветущая усадьба. Ведь там не всё так просто. Совсем непросто. — Да... *** А на поверхности, залитой абрикосовым вечерним светом, тысячи людей занимались своими делами. И строили догадки: 'что же находиться в подземных хранилищах?' Но никто из них не мог знать, что недавно там оказалось нечто действительно страшное. ГЛАВА 12. ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ. Несколько дней спустя. Шаван Суун неспешно шагал по мощёным дорожкам Дворцового сада. Вечер омывал землю приятной прохладой, в озере увлеченно пели лягушки. Абрикосовый свет постепенно меркнул, тени сгущались. Тишь да гладь, благодать... Но Шаван хорошо понимал: расслабляться нельзя. Мир стоял на пороге больших перемен и необязательно быть мудрецом, чтоб это чувствовать. Достаточно быть внимательным! Битва в ночном небе, загадочные гости из далёкой Столицы, слухи... Ветер перемен часто бывает недобрым... Чего нельзя сказать о Шаване. Он был как раз спокойным и беззлобным, миролюбивым. Как это ни странно для вельможи его уровня. Да, политика — грязное дело, и жестокое. Но иногда человеческое отношение тоже необходимо. Вероломство рождает ненависть, а на страхе нельзя держаться бесконечно. Напротив — верность и рассудительность люди помнят, ведь мало кому хочется окружать себя подлецами. Суун не предавал друзей, ценил подчинённых и честно выполнял свою работу. А ещё хорошо видел людей, понимал их, и потому всегда знал: с кем можно дружить, с кем Нужно дружить, а кому нельзя доверять. Так и достиг занимаемой должности. Кстати, его должность вмещала в себя две: 'хранитель складов' и 'хранитель золота'. Иными словами — министр Экономики. Вечер догорал, густой прохладный сумрак объял всех и вся. Кое-где в окнах загорались огни. Хорошо... 'Нет, нельзя предаваться вечерней неге. Совет ждёт!' И тип прибавил ходу. Шаван Суун был не просто 'хранителем складов', у него была 'должность' поважнее — муж Княгини. Конечно, хотелось бы самому побыть Князем, повелевать тысячами жизней, чувствовать власть и ответственность. Но, что поделаешь? Ву цепко удерживала власть в княжестве, приструнила и военачальников и министров. Вот и муженёк смирился. Даже внешность напоминала о странной роли — тени своей жены. Чернявый, полноватый, невысокий, с узкой бородкой и круглым лицом. Ву-Таама ценила и любила мужа: да, не герой, зато умный и преданный. Хотя, в общем-то, жизнь оставляла мало времени для романтики. Сорок тысяч подданных смотрели на Княгиню с надеждой, как на мудрую правительницу, а доверие нужно оправдывать: один раз потеряешь — не вернёшь. Эти-то сорок тысяч подданных и были 'детьми' Ву-Таамы, и она никогда не забывала о них. Стало ещё прохладнее, тип закутался в меховую куртку. Наступала тихая тёмная ночь... Да места совета оставалось совсем немного ходьбы. *** Посреди дворцовых садов возвышались две башни, мощные, сложенные из белого камня, окруженные деревьями и искусственными ручейками. Центральная башня, 'Солнечная', была выше, её использовали военные, для наблюдения за небом. Напротив неё — 'Лунная' башня. На вершине которой располагалась круглая площадка для Малого Совета. Считалось, что принимать важные решения лучше на свежем воздухе и под сводом Небес — чтоб Высшие силы просветляли умы, и развеивали дурные мысли. Впрочем, был и другой резон: на высоте ста локтей вряд-ли кто-то подслушает. Ведь внутри замка были свои звуковые шахты, тайные комнаты, и какой-нибудь предатель мог, тихонечко приютившись, всё разузнать. А наверху — никто. Да и ветерок, прохлада, а если дождь можно накрыться шатром. — Здравствуйте, господин! — наконец-то вы прибыли! — Высокий стражник пропустил Шавана. — Приветствую. Извините, если опоздал. Все уже в сборе. Самые проверенные, надёжные и мудрые люди Княжества, те, кому Княгиня могла полностью доверять. Тес-Нур, пожилой офицер, советник, командир танналарской кавалерии. Сейчас, впрочем, отошёл от армейских дел, посвятив себя делам державным. Паан-Лай , настоятель Дома Света, глава ордена светоносцев. Крохотный старичок, с длинной седой бородой и большими зелёными глазами — очень живыми и блестящими, как для старика. Служит княжеству уже больше сорока лет. Махарун Зив, худой, но крепкий тип, молчаливый и серьёзный, с большим горбатым носом и тяжелым подбородком — начальник Тайной полиции. И Батташ-Сувай, начальник 'шершней', тоже по сути полиции, но вовсе не тайной. Высокий и очень мощный, с суровым взглядом раскосых глаз, он уже одним своим видом внушал уважение. Недавно его возобновили в должности. Варвар примирился с Тес-Нуром, хотя лёгкая обида всё же осталась. Ну и сама Княгиня. Не сломленная прожитыми годами, ещё в цвете сил, высокая, стройная, с ясным взглядом и красивым спокойным лицом. Светлые, чуть тронутые сединой косы ниспадали на узкие плечи. 'Повелительница снегов...' Но нет — муж знал её другой. И потому, увидев, дружески улыбнулся. Он знал её простой и доброй, тёплой и домашней. Видел, как она сонно потягивается, просыпаясь в жесткой постели, как протирает глаза и как жмуриться, попивая горячий чай, как улыбается, разговаривая со своим котом. И именно за это Шаван её любил — Ву-Таама была вовсе не ангелом, ледяным в своей небесной недоступности, а живым человеком. И, кстати, с человеческими же недостатками. Но именно этим и силён Человек — умением идти вперёд, преодолевая внутренние недостатки... — Присаживайся, Шаван — мягкий голос Княгини отвлёк мужа от философских размышлений. — Ну, начнём! *** Веял холодный ветер, но кузуни люди выносливые, никто не жаловался. А тёмные небеса разрывались от тысяч неистовых молний. Голубые и белые 'змеи' вспыхивали, подсвечивая тёмные лохматые тучи, и затухали, тонули во мраке. Словно трещины на небесах, но живые, хищные и злые. Там, на немыслимой высоте, разгоралась Световая буря, явление не такое уж редкое, но всё равно грозное и прекрасное. Вообще-то Мёртвые земли были всегда окутаны мглой: сырыми ядовитыми туманами, гнилыми испарениями мёртвых луж, дымами, что чадили из грязных ям. Но Световая буря рождалась не из этих блёклых туч, а из Чёрных Покровов, что плыли на высоте, которую даже страшно представить. Выше защитного Купола, выше гор... Но бояться нечего! И не только благодаря Куполу и защите Цветка. Буря была явлением необычайно грозным... но совершенно безопасным. Слишком высоко — ярость не достигала далёкой земли. Потому державные мужи и Княгиня даже не стали закрываться шатром — продолжали совет прямо под открытым небом. — Итак, уважаемые, вы все уже знаете о 'доброжелателях', — проговорила Княгиня. Слухи распространяются быстро. Увы! Я словно чувствую — эти парни как-то связаны с гостями из Столицы. А ваши мнения? — Вполне возможно, — Батташ нахмурился. — когда меня вербовали, примерно так и сказали. Княгиня, мол, постарается прогнать гостей прочь. Потому что она не настоящая, и вообще воплощение зла. Ну да, а мы так и поверим... — Странная хитрость у этих агентов. Детская, — Паан-Лай хлебнул горячего чаю. — Они могли бы действовать более тонко. — Зачем? — Один из доброжелателей сам проболтался: "Зачем тонкая работа, когда старые, проверенные методы, действуют почти безотказно?" — Батташ почесал затылок. Главная их задача: посеять слухи. И они справились с ней безупречно. — Да, — согласился Тес-Нур. — А ещё — попытаться завербовать сторонников. Как говорили древние: одним выстрелом двух зайцев. — Похоже на правду. А, в общем, и так и эдак ясно, что парни настроены нешуточно, — проговорил Паан-Лай. — а шутовские повадки 'доброжелателей'... Наверно так они пускают пыль в глаза, чтоб мы не воспринимали их слишком серьезно. Ведь на самом деле они очень опасны: нутром чую. На несколько минут воцарилась чуткая тишина. Отсветы молний отражались на шпилях минаретов, но город спал. Княгиня смотрела на небольшой светильник, что сиял на столе, освещая площадку Совета. Зажженный от Священного огня, он светил ровно и мягко, тёпло и успокаивающе. Вместо масла — сок Цветка. В сиянии светильника лица собравшихся казались спокойными и мудрыми, словно лица героев из древних легенд. — Итак, наше положение выглядит следующим образом, — проговорил Махарун. Его низкий, спокойный голос звучал уверенно. — Некие Силы хотят посеять смуту. Засылают агентов. Пытаются посеять слухи. Содержание слухов простое и понятное народу — все Княгини плохие и подменённые, не слушают Императрицу. В то же время к нам прибывают странные столичные учёные, которые заявляют, что Империю ждут перемены. Союз с Технократами... Яснее ясного. — Что? — Батташ внимательно и изумлённо взглянул на Махаруна. — Что ясно? — Всё просто! Императрица Лу-Хаанта продала душу Технократам. Ей уже минул восьмой десяток лет, и она мало что понимает. Скорее всего, ею помыкают купленные министры и советники. — Смелое заявление! Не боишься? — Имперской Власти? А кто её уважает? Сейчас каждое княжество само по себе. Да... Я думаю так: Столицу, наш священный город Лаашин, захватили хитрые и умные технократы. Кого нужно купили, кого нужно — запугали. Их разведка работает как часы. Теперь их цель — захватить всю Империю. Но для этого нужно подчинить Княжества. Для этого наши синеволосые 'друзья' засылают в княжества агентов. Чтоб те пускали слухи: 'Княгини не настоящие! Долой их!' Чтоб в конце концов арестовать Всех княгинь и установить в империи тиранию Столицы... Под неусыпным контролем технократов. Ну, а тогда им можно будет спокойно поглощать наши богатства, как комар пьёт кровь жертвы. Всё просто! — Чушь! — раздраженно сказал Тес-Нур. — У моих людей есть доказательства, — парировал Махарун. — Всё равно чушь. — Я почти верю в эту, казалось бы, чушь, — Паан-Лай поглаживал бороду. — Земли ТАХАМИ, которых мы называем технократами, бедны. И им нужны наши богатства: пища, минералы, рабочие руки. Самый надёжный и бескровный способ: назначить всюду 'своих людей" и привести к власти "своё" правительство. Чтоб оно организовать вывоз богатств под видом "торговли", или "помощи союзникам" Но, по крайней мере, формально, нашим народом правит Династия. В которую верит народ. Некоторых княгинь, можно подкупить или запугать. Императрицу, скорее всего, уже подкупили. Можно окружить монарших особ купленными министрами. Но не всех... Род Лайры ещё не настолько опустился. Значит неугодных княгинь, а таких немало, нужно устранить. Синеволосые 'друзья' понимают: нельзя так просто разрушить веру народа в Династию, в её особое Предназначение. Эта вера существует уже много столетий. Если арестовать или... убить неугодных княгинь — начнутся восстания. Но если убедить народ что на тронах сидят не Княгини, а их злые двойники... 'Вы только поможете своей Повелительнице, если свергните её злого двойника'. А на освободившиеся места сядут ставленники Тахами. А что — умно. — Возможно... — мрачно и задумчиво молвил Батташ. А в далеких небесах буря постепенно затухала. Молнии метались всё реже, тучи сгущались и погружались во мрак. Зато на высоте башни ветер лишь усиливался. Лицо Княгини было спокойным, но в светлых глазах отражались невесёлые мысли. — Теперь самое интересное, — она грустно улыбнулась и обвела взглядом всех присутствующих. — Что если я ДЕЙСВИТЕЛЬНО клон? Тогда вы должны меня арестовать. Для блага народа. И для блага меня ТОЙ — настоящей. — Ты не клон! — резко и решительно сказал Тес-Нур — Почему нет? — Княгиня, мои агенты несколько дней изучали вашу кровь, проверяли ваши действия и даже разговоры. Простите, такова наша работа. Ничего странного не обнаружили. Так что я полностью вам доверяю. — Сказал Махарун, и кивнул. — А если ты в сговоре со мной? Молчание! Никто не знал что говорить. Собравшиеся поглядывали друг на друга и на Ву-Тааму, не то чтобы растерянные, но всё-таки озадаченные... Наконец Тес-Нурс сказал: — Моя задача — служить Династии и Народу. А не выяснять кто клон, а кто нет. Да, можно не доверять монарху, разведке, близким и даже себе. Но как же тогда служить? Я военный офицер, и должен слушать командующего. Если все офицеры и солдаты перестанут слушать начальников — что тогда будет? Я, например, не хочу, чтоб мои парни начали шептаться у меня за спиной: 'слушай, а Тес-Нур настоящий или нет?' И они не начнут, ведь они верные бойцы. Держава основана на иерархии. Если истинная Ву-Таама лежит в холодной темнице, ей всё равно уже не помочь. Значит такова судьба... Потому я доверяю вам, и верю что вы настоящая. Если это ошибка — потомки меня простят! — Если они выживут, ваши потомки... — грустно проговорил Батташ. — А если серьёзно, вы правы, Господин. Возможно и моя жена клон. И боевые товарищи. И я сам клон! Если так рассуждать — можно обезуметь. Ну а если Ву-Таама действительно... Что мы можем изменить? И вообще, я Варвар, и потому чуют ложь, как собака кровь. Если бы Ву-Таама лукавила, я бы заметил. Мой выбор — доверять! — ударил кулаком по столу. — Хм... — Повелительница, — неожиданно молвил Паан-Лай. — Пусть Батташ не обижается, но я обучался у мудрецов, которые намного прозорливее варваров. Владею даром чтения мыслей, могу проникать в глубины души. Взгляните мне в глаза. — Сейчас. Все снова замолчали. Паан глядел в глаза Ву-Таамы, внимательно и даже слегка тревожно. — Протяните руки. Княгиня и старик-наставник взялись за руки. Старик зажмурился и глубоко вдохнул. Пару минут напряженной тишины. — Вы настоящая. Нутром чую. Как бы глупо это ни звучало. Что ж, уважаемые, мы все сделали выбор. Кроме вас, Шаван! Решайте. — Хм... Почти всё время разговора Шаван сидел молча. Он слушал. И думал. Но сейчас нужно было принять решение, которое, возможно изменит судьбу. Ладно, если б только его. Судьбу всего мира... И, что главное, судьбу жены. — Мы замужем уже больше пятнадцати лет и я хорошо знаю Ву-Тааму. Если б начались какие-то странности... Я б заметил. Но... Давно известна мудрая пословица: 'когда не знаешь как поступать, слушайся внутреннего голоса, своего сердца'. Это верно. Хотя и разум не менее важен. Что ж... Я подумаю. *** Совет продолжался. Спорили, советовались, пили чай, думали. В конце концов, все участники сделали выбор: доверять Княгине, и верить что она не клон. По её слову все взялись за руки. 'Шамау, Лахана, Ту-байве! Та-хуна, эн лау патан! Шиккай сураманхе' в переводе с кузуни-хавач, древнего языка, почти забытого простым народом, это означало: 'Верность, доверие, искренность. Отныне, и до смерти. Не взирая ни на что' Взаимная клятва древних Кузуни. — Я знаю, что вы не подведёте, — сказала Ву-Таама. — но всё равно напомню. Уж простите! Так вот: не рассказывайте о нашем Совете посторонним. Как показал пример Батташа — рассказывать державные тайны нельзя даже жёнам. Нерушимого запрета нет, но вы сами понимаете. Если кому-то и расскажите, то лишь Проверенным людям. — Конечно! Небесная буря закончилась, сгустился холодный мрак. Но светильник, зажженный от Священного огня, не давал тьме сомкнуться и поглотить шестерых хрупких человек. Да, и Махарун-Зив и Тес-Нур и даже Батташ-Сувай были хрупки пред лицом Вселенной и могучих древних сил, что её наполняют. Но живой свет светильника, а также тот, что теплился в душах, не давал тьме победить. — Теперь я хочу поговорить о своей племяннице и единственной наследнице, — Медленно, слегка печально сказала Ву-Таама. — Найпа, это постоянная головная боль. Но уж что поделаешь! — Княгиня хлебнула остывшего чаю. — Пришёл приказ Императрицы о вызове Найпы в Лаашин. Для обучения мастерству управления "чудо-оружием" — золотыми ульями. И службе в неком "Непобедимом легионе". — Правительница пыталась говорить спокойно и плавно, но в её голосе сквозила тревога. — Наши подозрительные гости — Мараван, Тариваш и Майта, приехали её забрать. Я заметила, как они её очаровали. Скорее всего без гипноза не обошлось. Но и Найпа виновата — наивная! Недавно она присутствовала на демонстрации столичного 'чудо-оружия', и даже принимала в этом участие. Ну, Батташ, твои люди всё отслеживали. Что они рассказали? — Улей и правда мощнейшее оружие. Найпа испугалась, но и заинтересовались. Ученые сказали, что мол повелевать Ульем может лишь женщина или девушка Лайриной крови, и Найпа как-раз подходит. Но девушка предупредила, что не собирается ехать ни в какой Лаашин, без разрешения Ву. — Хм... Молодец. — Кстати, мои люди подслушали разговоры учёных в спальных покоях, — вмешался Махарун. — Они много чего интересного услышали! Так вот — в Лаашине действительно заправляют технокртаты. Там они действительно собирают 'Непобедимый легион'. Да, из девушек-подростков. Из Наследниц! Это отряд должен будет не только воевать против теней, но и давить восстания против власти технократов внутри империи. — Безумие... Заставлять девочек подростков воевать... Против родного-же народа. Но... Как наследницы согласятся на такое? Махарун потупил взгляд. Ему было тяжело говорить жуткую правду: — Мои агенты слышали о неких способах подавления воли. Таких способов немало. Можно заставить человека подчиняться и выполнять приказы, даже не применяя магию. Например существуют специальные сыворотки, настои, речи... Одурманенные девчушки будут рады служить в "легионе". — Но зачем это всё надо!? — Ву привстала со стула. — Зачем создавать отряд из соплячек? Это же не просто преступно, а и глупо. У тахами что — нет собственной военной силы? Да сотня опытных солдат-мужиков управился бы с ратным делом куда лучше. Махарун пожал плечами: — В крови всех потомков Лайры течёт тайная сила. Вы особая династия — вот ваши сверх-способности и обернулись вам во вред. Только лайриды могут управлять ульями — не странно, что технократы решили использовать такую мощь для своих целей. — Но ведь наш род давно забыл всяческие фокусы. Найпа и ей подобные — такие же люди как и все. Даже если у них есть некая треклятая СИЛА — что это даёт? Они ведь не сумеют с ней управляться. Да и вообще, легион юнцов — пусть даже способных двигать горы — это всё равно легион юнцов. Отряд опытных закалённых бойцов, хитрых и смелых — всё равно сильнее. — Ву бессильно согнулась, стала массировать пальцами виски. — Думайте, уважаемые. Мне кажется — ответ прост. Найдите его. Минута тишины. Все думали! Прикрытые глаза, тревожные лица, тяжелое дыхание... Вой ветра. Княгине вдруг показалось что она не человек, и собравшиеся тоже не люди. Боги, вершащие совет посреди вечной тьмы, и кроме них нет ни души. Нигде, во всей Вселенной. Затерянные за пределами Времени, одинокие, но единые друг с другом... От таких невесёлых мыслей по спине пробежали мурашки. "Мне нужен отдых!" Наконец заговорил Паан-Лай и его кряхтящий голос, такой тёплый и домашний, вывел правительницу из оцепенения. — Заговор. — Как-как? — Да. Технократы уже собрали в столице тридцать наследниц. А это представительницы тридцати княжеств. Как вы думаете, станут ли Княгини, что правят этими княжествами сопротивляться Столице? Ведь их дочери, племянницы в руках столичных людей. То-то же. — Ты считаешь всё это хитрым политическим ходом? — Ву-Таама растерянно потёрла подбородок. — Да. Оружие — лишь повод чтоб собрать всех наследниц в Столице. Там они будут во власти технократов. Многих уже собрали, теперь вот пришел черед Найпы. Для этого и прислали к нам учёных — своих агентов. Тахами не дураки, ой не дураки! — Если задуматься, план действительно хитрый и изуверский, — вмешался в разговор Махарун. — Когда наследницы окажутся в Лаашине, все княгини будут повиноваться. Конечно, самые жестокие и хладнокровные попытаются протестовать, даже когда их юные наследницы под контролем врага. Но большинство... Опустит руки. А кто не опустит — тех сместят, объявив клонами. Набор в девчушек в "легион" и происки "доброжелателей" — звенья одной цепи, одной операции. И если она удастся — Империя Кузуни станет придатком державы технократов, их большой бесправной плантацией. — Но... Но это же... — лицо Княгини побледнело. — Война! Только этого ещё не хватало... — привычный мир словно покачнулся. Стало темнее, ветер завыл ещё тоскливее... "Я не должна сдаваться, не имею такого права" — мысленно сказала правительница. Но умом прекрасно понимала — сердцу не прикажешь. Если оно надорвется, не выдержав страха и тревог, ничто не поможет. — Мы справимся. — Шаван взял жену за руку. Простой жест, известный каждому ещё с детства. И он подействовал. "Как бы ни было страшно, пока что мы живы, мы вместе, и не собираемся сдаваться". Ву-Таама глубоко вздохнула. — Да, Наши предки пережили Затмение и войны с тенями. Переживём и эту напасть. И всё переменилось! Словно с невидимого солнца сползла тень. Некоторые из собравшихся даже слегка улыбнулись. "Не впервой". — На этот раз нам противостоят люди, — мрачно заметил Паан-Лай. — такие же, как мы. — Не такие же! — Всё равно, люди. Обидно, что человечество не может держаться вместе, даже пред лицом страшного врага. Снова заговорил Махарун: — Ну, в общем-то технократы для того и плетут интриги, чтоб объединить человечество. Они наверняка уверены, что создав единую всемирную державу, и став в ней "правителями", смогут создать мощную экономику, армию, спецслужбы — и приведут народы к победе. Лицо Тес-Нура, и так невесёлое, стало вообще предгрозовым. Его пальцы сжались в кулаки. — Хочешь сказать, что тахами борются за добро? По принципу: "для победы над тьмой все средства хороши?" Так что ли? — Я не пытаюсь кого-либо оправдать, — жестко ответил Махарун. — Я лишь напоминаю, что они не считают себя подлецами и уверены в своей правоте — так же как и мы в своей. И у моих людей есть тому доказательства. — Но правда одна. — стоял на своём Тес-Нур. Батташ, видя что разговор стекает не туда, положил руку на стол. Молвил спокойно, но весомо. — Толчёте воду в ступе, уважаемые. Злодеи тахами или нет — решать не нам. Важно, что они наши враги. Ближе к делу. Нужно принимать план действий. Между тем холод крепчал. Шаван накинул на жену шерстяную накидку, затем и сам завернулся в тёплое одеяло. Махарун надел толстую войлочный кафтан и шапку, но всё равно его зубы мелко стучали 'не люблю холод!' Паан откупорил флягу со свекольной бражкой, и начал с удовольствием потягивать, так и согревался. Ну а Тес-Нур и Батташ лишь сурово усмехались — воинам не страшен холод. — Мы все могли бы переместиться в комнату, — Княгиня улыбнулась. — Но ведь традиции есть традиции. Малый совет всегда проходит на свежем воздухе... Что ж продолжим! Шаван Cуун, наконец подал голос: — — Может посадить Найпу под домашний арест? — неуверенно спросил он. — Ещё успеем, — в умных глазах Княгини зажглись любопытные огоньки. — Нужно проявить хитрость. Потому с арестом пока подождём. — Да, ещё. Я должен это сообщить. — Батташ Сувай показал листок, исписанный золотой вязью. В углу имперская печать. — Вчера по птичьей почте пришли вести из Шиккуная. Это княжество уже давно блокировано сворами теней и прочей нечисти. Шиккунайцы всё ждали помощи из других княжеств, но у всех полно своих проблем. И теперь вот обратились к нам. — Хм... Нужно, конечно, выручить соседей, — медленно проговорила Ву-Таама. — Но у меня родилась одна идея... Почему-бы заодно не испытать этот самый "улей"? Соберём крепкое войско, устроим небольшую стычку и быстро разгромим стаи Тьмы. Зачем? — Ву улыбнулась. — Я должна знать что это за "улей" и как он работает в боевых условиях. Кто знает — возможно нам ещё предстоит столкнуться ним, когда он будет в руках наших врагов. — Может лучше не надо? — сказал Шаван. — Ведь чтоб испытать Улей, придётся посылать с ним Найпу. — Это как раз хорошо. Наследница должна привыкать к страшной правде нашего мира. Пускай учёные едут с ней — помогать управлять "чудо-оружием". Посмотрим, что это за ребята, на что они способны на войне. Ведь на словах очень уж круты. Узнаем каковы они пред глазами теней... Да, и вы тоже не спускайте с них глаз! — А если учёные похитят Найпу прямо с поля боя? — тревожно проговорил Шаван. — Её будут охранять как зеницу ока, — возразила Ву. — Я уверена в надёжности наших парней. Понимаете, мы должны помочь Найпе стать умнее. Она сейчас глупый, наивный и заносчивый ребёнок. И почти верит, что Мараван с дружками — благородные герои из сказок. А тут эти "герои" окажутся на настоящей битве, увидят смерть десятков солдат, мощь теней и злобу морвонышей... То-то посинеют от ужаса. Я таких столичных проходимцев знаю. Вот Найпа и поймёт — не всё то золото, что блестит, не всяк тот герой, кто прекрасно одет и глядит как орёл. А Найпа, при свей своей дурости — потомок Лайры, великой воительницы. Так что выдержит испытание. Совет продолжался ещё долго. Мирная беседа перерастала в жаркие споры, затем снова затихала. Никто уже не обращал внимания на холод — народ-то выносливый. Снова заварили крепкий чай... И лишь с началом рассвета, когда Цветок начал наливаться малиновым светом, и подали голос первые утренние птицы, Княгиня, глубоко вздохнув, объявила, что пора бы уже спать. ГЛАВА 13. ПЛАН В Империи всегда ценили четкость и профессиональность в принятии решений, отдаче приказов и их исполнении. Совет принял план действий и уже вечером того же дня по дорогам Танналара помчались надёжные княжеские посланцы. Облаченные в неброскую одежду, верхом на коренастых низкорослых конях, они не привлекали излишнего внимания. И чтоб ещё меньше тревожить народ, посланцы зачитывали Указ: "Налог на покупку трубочного зелья отныне увеличен!" За последние годы налоги на табак повышались постоянно и это уже никого не удивляло. Нужно было отвлечь людей от действительно зловещих событий, дать сплетникам пищу для языков. Ну и заодно сделать народ ещё здоровее... Прокричав "указ", ребята отправились туда, куда им действительно было нужно. Два парня заехали к Хууту Наваю, местному торгашу. Тот был весьма успешным человеком, владельцем сети трактиров и пивнушек. А ещё он был внештатным агентом тайной полиции и шершней. Короткий разговор, письмо, скреплённое княжеской печатью, уточнение подробностей — всё сделаем! Вскоре доверенные люди Хуута, надёжные мужики разбрелись по окрестным весёлым домам. Они рассказывали... анекдоты. Про Столичных Учёных, про "доброжелателей" и клон Княгини, которая — невиданное дело! — подменённая... Посетители пивнушек и трактиров, в основном — честные трудяги, весело смеялись, и добавляли подробностей, делали анекдоты ещё смешнее! Ведь почти все слыхали о "Доброжелателях", но почти никто не видел... Не прошло и недели как народ перестал верить в жуткие слухи и в "подмену" Ву-Таамы. Теперь все относились к этим "тайным сведениям" не иначе как со смехом. Конечно, были и те, кто верил слухам, ни смотря ни на что, но их было мало, и их самих уже не воспринимали всерьёз. Узнав, как чудесно сработала его идея, Батташ Сувай улыбнулся: "Чисто варварская хитрость! Жаль, конечно, что мы не можем действовать честно. Но такие уж времена: в искренность мало кто верит. Да и вообще, ведь Княгиня и вправду настоящая..." Между тем ещё два посланца наведались к Гвардейцам. Приказали стеречь Найпу как зеницу ока. Ведь сама-то она за себя не отвечала — слишком наивная ещё. Девице наплели жутких историй про неких заговорщиков, что хотят её убить. Причем наплели профессионально! Найпа поверила, побледнела, и стала вести себя очень осторожно. И никак не возражала против постоянной усиленной охраны. Ещё несколько посланцев наведались в книгохранилище имени "вечного поиска". У Кузуни книгохранилища это не просто библиотеки, а и места работы ученых, и даже лаборатории — в отдельных бронированных помещениях. Учёные взяли оборудование, незаметно прибыли к Золотому Улью и тщательно его исследовали. Узнали что смогли — не много, но лучше чем ничего. Улей ожесточенно жужжал и мигал лампочками, никого не напугал, но озадачил. И наконец, посланец-начальник отправились в войсковой командный пункт. Недавно, к северу от Княжества, был обнаружен небольшой отряд морвонышей с Тенями. Отряд истреблял торговые караваны, блокировав соседнее княжество Шиккунай, которое, как известно, располагалось на Великом Тракте. Шиккунайцев спасала лишь защита их Цветка, ведь у них почти не осталось боеспособных войск, те были разгромлены шесть месяцев назад, в битве с хаорами. Таким образом, торговля была нарушена — караваны вынуждены ходить в обход Шиккуная, а это опасно. Танналарцы решили протянуть руку помощи! А заодно испытать Улей... Ведь небольшой отряд Тьмы, похожий на обычную банду, не представлял серьёзной угрозы. *** В те дни Ву-Таама была беспокойна. Её истощали постоянные тревоги, она думала о Найпе, о столичных гостях... и о себе самой. Тёмными тихими ночами стояла перед зеркалом и смотрела на своё отражение. Зеркало было огромное, богато украшенное, блестящее. Оно прекрасно сохранилось, хотя было создано триста лет назад. Семейная реликвия, которая переходила от одной правительницы к другой, от матери дочке, от тёти племяннице — через поколения. Старинная легенда гласила — в нём можно увидеть не только внешность, а и душу. "Озарённая ярким светом она воззриться на хозяина и поведает тайны жизни" Но за всё время в блестящую поверхность всматривались многие: княгини, наследницы, придворные — и никто ни разу не увидел ничего особенного. Или увидел, но не рассказал — душа оказалась слишком некрасивой, пугающей? Кто знает... Впрочем Ву-Таама не верила в особую силу Зеркала. Нужна ли эта сила? Душу можно увидеть и без неё — по глазам, по выражению лица, по осанке — десятки признаков, тончайших черт, что выдают мысли и чувства человека. Нужно лишь присмотреться... А это не так уж сложно. Княгиня глядела в своё отражение и видела правительницу, всегда помнящую о народе, мудрую и строгую, слегка циничную, но не жестокую. Видела горделивую и высокомерную женщину, под ледяной бронёй которой всё ещё теплились уют и добро. Видела просто уставшего человека, согнувшегося под грузом ответственности — ему бы сдаться, забыться — но нельзя... Видела ещё с полдюжины сущностей, непохожих одна на другую, но составляющих единое целое... А видела ли КЛОНА, лицемерку, выдающую себя за ту кем не является? Нет. — Пускай "доброжелатели" утверждают что угодно, я знаю что я не клон, — говорила Ву-Таама сама себе. Но душу грызли сомнения. "А вот если бы? Если бы тебе предложили продать свой народ — за вечное счастье? Ты не клон, но могла бы стать им, в переносном смысле. От человека до клона — один шаг". — Нет я не смогла бы так поступить. Я не просто настоящая и живая — я сильная. Не клон, и никогда бы им не стала. "Уверена? Подумай..." — Уверена, — отрезала Ву-Таама. Её голос был жестким. Но волны подсознания — а быть может и злые духи — не отступали. — Допустим, — мягко "говорили" они, — Допустим, ты настоящая. Но сможешь ли доказать это подданным? Ведь грядут тяжелые времена, и тебе придётся принимать жестокие решения. Как это воспримут твои люди? Народ пока верен, но он не настолько наивен как ты думаешь. И даже твои ближайшие соратники — смогут ли они выстоять перед сомнениями? А? Представь, что ты почувствуешь, когда в глазах друзей увидишь настороженный блеск и недоверие. "А что если Княгиня и правда клон?" И ведь если они поверят, то будут бороться против тебя ради твоего-же блага! — Бред. — Не бред. Они попытаются свергнуть тебя, веря что свергают клона — ради спасения подлинной Ву-Таамы. Впрочем, расслабься, — в голосе послышалась насмешка. — Это ещё не скоро. Пока что можешь упиваться своим тщеславием. — Заткнитесь. И так на душе тошно, а тут ещё вы со своим нытьём. Пойду ка я лучше спать! Ночь подходила к концу, небо серело и страхи таяли. — Нужно в себя верить, — говорила Ву-Таама. — потому что в этой жизни должен быть хоть один человек, в котором можно ни капли не сомневаться. А кто этот человек, если не я сама? ГЛАВА 14. "ХРОНИКИ ВЫЖИВАНИЯ" Между тем Наследница решила отвлечься от тяжелой реальности. Ненадолго — на один вечер. За окном сентябрьский дождь, а в комнате тепло. В соседней комнатушке засели бдительные гвардейцы... Тепло и уют растворяли тревогу, да если честно, Найпа и не очень-то верила в угрозу своей жизни. Хотя, конечно, побаивалась! Уставшая, испуганная девушка нашла историческую книгу "Хроники Выживания". Там кратко говорилось о странах и народах мира, о их жизни до Затмения, о самом Затмении и великой борьбе, в которой люди выстояли, хоть и не победили. Пожелтевший от времени том был не самым увлекательным чтивом, к тому-же это был не подлинник, а сокращенный и упрощенный текст. Написанный довольно сухим, патетическим языком. Тем не менее иногда можно почитать и такое. Не всё-ж романы про благородных воинов и лихих разбойников... Найпа открыл "хронику", сдула пыль — "ненавижу чихать!"— и углубился в чтение. Отдых от суровой и тревожной жизни нужен почти всем. *** Континент Зиланау пересекают высокие и неприступные Седые горы. Они словно делят его на две части: Параммай и Шимунгу. К западу и югу от гор простираются земли Параммая. Там процветали Цивилизованные державы, чьи жители с высокомерием относились к степнякам. По другую сторону гор — суровые равнины Шимунги. Их населяли степняки. Но сейчас речь о жителях Параммая. На северо-западе, среди холодных фьордов, омываемых Угрюмым океаном, располагались изумрудные холмы народа Тахами, или Технократов. Некогда там жили Рыжие: свирепые воины и мореходы, но почти все сгинули от Золотой чумы. От них остались лишь отряды 'росомах' — элитных войск на службе у тахами. Сами технократы выглядели вполне мирно. Невысокие, щуплые, худощавые, но выносливые, и весьма гибкие. Очень умные и хитрые, спокойные, холодные и расчётливые. Их отличительной особенностью были синее волосы и глаза, а также полное отсутствие бород и усов. А ещё долголетие: не старели до двухсот лет, а доживали до трёхсот и даже четырёхсот. Тахами не были коренными жителями мира — они не так уж давно, лет за пятьсот до Затмения. Прибыли на гигантских летающих пирамидах и заняли земли, что опустели после вымирания Рыжих. О Технократах много говорит уже само их название. Учёные и изобретатели, математики и логики, инженеры и экспериментаторы, они казались остальным народам колдунами. Летающие пирамиды — ещё не самое удивительное из их изобретений. Но они не делились своими знаниями, хотя в случае бедствия, например эпидемии или голода — приходили на помощь. Никто не мог с уверенностью сказать о чём думают тахами, и какие строят планы. Их держава, Альянс, была могучей силой. Хотя имелись и слабости. Общая малочисленность населения не позволяла сколотить огромную армию. Выращивание солдат в 'стеклянных банках' хоть и удалось, но бойцы получались тупые и слишком злобные. План со стальными воинами-механизмами провалился, те подняли восстание. Бунт подавили, но от дальнейшего производства таких 'солдат' отказались. Ещё одна слабость Тахами — бедность их земли ресурсами. И, конечно, физическая слабость самой расы. Представители Альянса из-за высокого уровня развития техники стали тонкокостными и мелкими. Совсем не подходили для кровавых побоищ. Технократы всегда говорили, что они прибыли не навсегда — лишь сделали остановку в Великом Путешествии. 'Вот отдохнём, поднакопим ресурсов, починим пирамиды — и полетим дальше!' Но в это мало кто верил. Технократов боялись, а потому недолюбливали. К юго-востоку от Альянса простирались богатые земли народа Кузуни. Древняя земледельческая цивилизация, хранящая традиции и культуру. Кузуни были людьми трудолюбивыми и терпеливыми, тёплыми и спокойными. При всем уважении к ритуалам и церемониям, в общении они ценили простоту. Любили хорошо покушать, пили немного. Обилие ресурсов и хорошие природные условия привели к тому, что кузуни строили города и жили по законам уже тогда, когда большинство прочих народов ещё бегали в шкурах и дрались дубинками. Но именно давняя цивилизованность, иерархия и чинопочитание воспитали в народе излишнюю смиренность и фатализм... Невысокие Лунные горы, что словно ответвлялись от хребта Седых гор, делили Империю на север и юг, южане и северяне слегка отличались друг от друга. Вопрос: как мирные и спокойные кузуни сколотили целую Империю, единую и организованную, с могучей армией и даже разведкой? Всё просто: большинство правящих кузунийских родов имели иноземные корни. Сказочные богатства страны, трудолюбие и приветливость народа, хороший климат славились на весь мир. И многие лихие искатели приключений отправлялись в гости к Кузуни. Тех было не так-то просто завоевать! Уже хотя бы из-за огромной численности... Но ведь можно прийти к власти и мирным путём, доказав свои качества вождя. Многие иноземцы приживались в новом обществе, но лишь некоторым удавалось стать Правителями. Очарованные обретённой Родиной, они женились на красивых местных девушках, обзаводились друзьями и родственниками, забывали родной язык... И учили новых подданных ратному делу своих предков! И иерархии, и ещё много чему. Так, делать прекрасные доспехи и клинки кузуни научились у Рыжих, кавалерийскую тактику переняли у степняков, а судостроение и денежный оборот — у ханаарцев. Когда к власти пришла женская династия Лайры, иноземцев стало заметно меньше. Ведь теперь чтоб прижиться в Империи нужно было пройти Проверку на годность. Нужно сказать, что правящая верхушка всегда была образованнее, циничнее и наглее простого народа. Кузуни умели воевать, но предпочитали добиваться своих целей мирными путями. Ведь даже их легендарный прародитель — герой Буривай — свои главное победы одержал не силой, а благодаря трудолюбию, смекалке, и умению находить союзников! Ну а главная "страсть" народа — ведение сельского и домашнего хозяйства. Здесь уж они берегли каждое плодовое дерево, каждую пять земли, и каждую копейку — причём работали целыми семьями, и мужчины и женщины и старики и дети, каждый выполнял то что умел лучше других. Напиться вина и проиграть в карты половину имущества — это не по кузунийски... Одни народы называли Кузуни "жадными", другие "бережливыми", но все признавали их трудолюбие. Ещё дальше к юго-востоку, за Рекой Дельфинов и хребтом Сизых Гор уютно расположился Ханаарский союз. Сухой жаркий климат и извилистое побережье с тысячами островов — вот особенности их земли. Вино и торговля, роскошь и нищета, весёлость и вычурность, хитрость, жестокость и дружелюбие — вот особенности Ханаарской души. Будучи типично торговой морской нацией, они не любили воевать и использовали наёмников. Хотя себя считали лихими бойцами — 'мы просто ценим свою жизнь!' Жадные и умеющие делать деньги почти, что из воздуха. Ну, может и не из воздуха, но их навоза — точно. 'Да, мы деловой народ!' Весёлые и хитрые, любители оргий: 'жизнь даётся один раз!'. И при всём этом — прекрасные поэты и художники, умелые администраторы и мореходы. Их державу всегда пожирала коррупция, но 'мяса' — богатств было столько, что коррупция давилась. Ханаарцы любили подшучивать над соседями: 'кузуни, вы зануды! Работаете и едите, едите и работаете. Не цените жизнь. А мы — солдаты удачи!' Кузуни в свою очередь считали южан наглыми бесцеремонными торгашами и гуляками. Надо сказать что на самом деле Ханаарцы отличались от того образа, который пытались для себя создать. Почти все их 'развлечения' состояли из диких гулянок, их 'рисковый нрав' сдувался, когда возникала реальная угроза, а неудержимое веселье сменялось унынием, как только тратились последние монеты и нужно было снова влезать в долги. Зато именно Ханаарцы первыми в Суллинаре изобрели письменность и математику, банковское дело и театр, а также корабельные паруса... Южан можно было уважать или не уважать, но все признавали их таланты. Наконец ещё дальше на юго-восток простирались поросшие джунглями холмы Баатов. Высокие люди с оранжевой кожей и длинными снежно-белыми волосами, Бааты считались самым странным народом мира. Они строили огромные каменные пирамиды, шестиугольные в плане, украшенные серебром и золотом. И при этом одевались лишь в набедренные повязки. Создали удивительную систему орошения полей — но обрабатывали поля деревянными мотыгами. В бою применяли дрессированных змей и гигантских боевых обезьян — и при этом никогда не использовали, ни железа, ни колеса. Их общество делилось на множество каст, причем лишь воины женились и передавали наследство сыновьям. Остальные всю жизнь проживали в своих больших матриархальных кланах, где все были друг другу родственниками, и слушались иссохших, увешанных амулетами женщин-старейшин. При этом Бааты не устраивали оргий, и чтили Предков. Державой правили бессмертные Шаманы. Если шаман погибал от несчастного случая, собратья оживляли его, но на восстановление сил требовался год. Бааты были молчаливые, мудрые, вежливые в общении, но неистовые в бою и во время ритуалов. Их история уходит вглубь тысячелетий, в Первую эпоху, когда мир был юным. Странные... Мудрая и хитрая, загадочная улыбка Баатов стала всемирно-известной. И если кто-то, улыбаясь, что-то скрывал, или понимал недоступное прочим — про него говорили 'Улыбается как Баат'. Вот и жили народы Суллинара, и жили не так уж плохо. Воевали, мирились, торговали. Но технологии развивались и войны становились всё более ожесточенными и разрушительными. Политика становилась всё изощрённей и изощрённей. Природа страдала под натиском людей... Наконец мудрый кузунийский дипломат Тун-Зиур убедил четыре народа заключить Союз. Был создан общий совет. Войны прекратились, люди с надеждой смотрели в будущее... Ничего этого не получилось бы если бы не тайный Орден Бледноглазых жрецов! Хитрые политики, умные финансисты и непревзойдённые интриганы — они сумели захватить власть над миром. Не сразу, конечно, победе предшествовала долгая невидимая борьба, причом очень жестокая. Но взяв власть в свои руки — жрецы таки навели порядок! Кстати, Тун-Зиур был их агентом. Вскоре все державы объединились в одну. Новейшие изобретения ученых позволили людям почти не работать, а жить в своё удовольствие. Хороводы вокруг костров, безделье, "веселые" грибы. Вино лилось рекой. Семьи стали не нужны, древние знания постепенно вымирали... Зачем работа и ответственность, зачем честь и любовь, когда жизнь хороша и без них? Люди глумились на святынями предков, рисовали карикатуры. В могилах императриц устраивали кабаки, раскрашивали памятники героев в яркие цвета... Златозубые старики сжигали старинные книги и писали новые в которых восхваляли людей золотого века и самих себя. Но Золотой Век длился недолго — грянуло Затмение. Черные тучи закрыли небо, землю отравили ядовитые дожди, зелёные равнины превратились в мёртвые смердящие пустоши. Несметные полчища Теней и прочих тварей истребляли целые человеческие кланы. Теперь уже не вино лилось рекой, а кровь... Огромные города вымирали от холода и голода. Жрецы, плача, молили Небеса о спасении, хотя и не надеялись на милость. Тем не менее — милость была дарована. После дивного разноцветного звездопада проклюнулись Цветы Надежды, которые отныне заменяли Солнце, и началась новая Эпоха... Нужно сказать что не все считают Затмение карой небес, а Цветы — дарами богов. Многие авторитетные учёные убеждены, что Катаклизм был вызван естественными причинами. А Цветы это космическая форма жизни, которая колонизовала планету, увидев что местная природа пришла в упадок, а значит на ней ослабла конкуренция. Ведутся жаркие споры, в которых все стороны не гнушаются оскорблениями... Но как бы то ни было — Катаклизм был жуткой катастрофой, а появление Цветов дало людям шанс выжить. И люди этот шанс использовали. Тяжелая и жестокая борьба раскрыла истинную сущность человека, храбрость и сплоченность, упорство в нежелании вымирать. Сначала грязные голодные люди едва выживали, но за сто лет заново научились ремёслам, построили кое-какие укрепления и жилища Правителей. Да к тому времени у них уже появились постоянные правители. Еды было уже достаточно чтобы прокормить учёных, солдат и чиновников. Среди отравленных пепелищ, ценой больших жертв, смельчаки откопали научные книги прежних эпох. Умные головы принялись за работу... А ещё люди научились использовать сок цветка для усиления оружия, для лечения Бледной тревоги — болезни что насылали тени. И ещё многих других болезней... Видя, что всё не так уж безнадёжно, люди воспрянули духом. Окрепшие княжества начали объединятся в коалиции, создавать общие службы, проводить совместные операции против нежити. Тут очень постарались духовные лидеры — Старцы, выступающие за Единую Империю Кузуни. Они вдохновляли и направляли народ, ведь после Затмения их авторитет вырос до небывалых высот. И вот — один из самых уважаемых Старцев, скрывающий от всех своё имя, но известный под прозвищем Белый Ворон, собрал в Лаашине Великий совет. Туда прибыли представители большинства общин и кланов: военные предводители, выдающиеся учёные, оборотистые торговцы. И, после трёх месяцев совещаний и споров, было объявлено об объединении всех кузунийских княжеств в возрождённую Империи! "Одна хворостинка слаба, и её легко сломать, но когда они вместе — их даже согнуть невозможно" — торжественно молвил Белый Ворон. И все выдающиеся предводители кузуни поклялись что они, и их потомки, будут стоять горой за имперское единство... В центре Лаашина — в заново отстроенном Храме Жизни — нашли едва тлеющий огонёк. Священный огонь, что горел с древнейших времён! Его история уходит корнями в глубь тысячелетий, в Первую эпоху, когда великий Буривай, победитель чудовищ, зажёг его от горящего дуба. Того самого дуба который зажгла Синяя Молния. С тех пор Пламя никогда не гасло, даже в Золотой век, преданное забвению, оно продолжало излучать живительное тепло. И вот — Возродилось! Теперь оно снова запылало во всю свою мощь, более того — от него зажгли множество мелких огней — по всей бывшей Империи. Ещё одно могучее средство против Тьмы... Жизнь продолжалась. Прошло уже пятьсот лет, со времён Затмения, триста шестьдесят лет со дня возрождения Огня. Цивилизация была отстроена, хотя, конечно, былого великолепия уже не достичь. *** Может возникнуть вопрос: зачем Кузуни и прочие люди мира совались в Мёртвые земли? Сидели бы спокойно под защитой синего света, да отражали мелкие набеги. Ведь серьёзные набеги случались нечасто. Так нет же — содержали довольно большие армии, ходили в походы против Теней, вступали в битвы ... И дело вовсе не в воинской Чести и не в авантюризме. Да, Тени не могли сокрушить Княжества, так как их защищал синий свет Цветов Надежды. Но, почти ни одно княжество не могло жить оторванным от других. У кого-то были хорошие чернозёмы и много провизии, у кого-то минеральные руды, а у кого-то мастера, что делали мощное оружие. Отдельные группы людей нуждались в связи друг с другом — в Торговле! Но княжества были разделены просторами мёртвых земель... Мелкие посылки и письма можно было пересылать по воздуху — на грифонах. А вот для сотен мешков зерна нужны караваны. Чтоб проложить торговые пути и охранять их, приходилось постоянно гонять мелкие отряды Теней, строить форты, мосты, дозороные пункты, проводить разведку. Потому люди и покидали свои уютные оазисы и вступали в битвы, пусть и не великие, но от того не менее жестокие. Но главные силы Зла находились за Седыми горами — на просторах Шимунги. Там, словно язвы на теле земли, располагались их черные города-гнездовья. Когда настало Затмение — ни один цветок не проклюнулся на тех степных землях, и варвары-степняки, ожесточенно отбиваясь, бежали к кузуни. Те нуждались в могучих воинах и приняли беглецов... Русоволосые кузуни и чернявые варвары ели из одних котлов, грелись у одних костров... Позднее, когда цивилизация восстановилась, из степняков был заново сформирован орден Шершней. ГЛАВА 15. ВОЙСКОВЫЕ СБОРЫ. Солдаты уже отдохнули от битвы, в которой Найпа убила Старшую тень, но воевать всё равно не хотелось. Кузуни не были фанатиками, мечтающими лишь о том, как красивее погибнуть. Они ценили свою жизнь, какой бы тяжелой она ни была. Однако долг есть долг, приказы нужно выполнять. К тому-же солдаты получали жалование не за красивые глаза. Они составляли особое сословие, имевшее привилегии — и гордились этим. Ну а всё это нужно "отрабатывать". Потому воины всегда готовы были сражаться. Запели медные боевые трубы, загрохотали большие кожаные барабаны, на легком ветру заколыхались знамёна. Всё, конец отдыху! Предыдущее сражение, прославившее Найпу, назвали битвой у Большого Черного Камня. Ведь неподалёку оттуда действительно возвышался Камень — древний идол давно сгинувших племён. Как будет названо новое, грядущее сражение — ещё никто не знал. Да, если честно, никого это особо не волновало. А назовут его Битвой у Жёлтого черепа, и оно войдет в летописи как ещё одна победа людей над Тьмой. Победа, едва не стоявшая Наследнице жизни... И унесшая десятки жизней солдат. В казармах царило напряженное оживление. Услыхав грохот Хатта-Маатов, к пунктам сбора спешно сходились мужи из разбросанных по Княжеству военных поселений. Группировались в десятки и сотни. Слышались резкие приказы командиров, топот, боевые построения. Сверкание оружия, которое точили рядовые, тихо напевая песни. Службы у казарменных алтарей, молитвы... Также явились отряды простолюдинов-ополченцев. В воздухе витал дух тревоги, но эта тревога не казалась гнетущей. 'Ну, была не была!' *** Столичные ученые тоже готовились. В окошко заглядывал несмелый утренний свет, туманы дышали сыростью. Осень начинала вступать в свои права, и её золотая свежесть навевала тоску. — Да, вот так новость, нас тоже отравили на войну, — сказал Тариваш. В его голосе, сквозь напускную философичность, звучала тревога. — Ничего, мы сильные, не пропадём, — ответил Мараван. — Главное держаться возле Найпы. — И не бросаться в самое пекло, — молвил южанин. — Ну, знаешь, я так подумал... Быть может это было бы как раз хорошо — броситься в самое пекло. — Ты сдурел? — Тариваш смерил друга недоверчивым взглядом. Тот подошёл и положил руку на плечо южанина. Кивнул. — Вряд-ли. Понимаешь, наши начальники должны убедиться что мы круты. Нужно показать на что мы способны. Это шанс. Ринемся вперёд, порубим морвонышей — и слава полетит впереди нас! К тому-же нам нужно произвести впечатление на Найпу. Чтоб она была рада быть похищенной. И с готовностью поступила в Легион — зная что мы будем её часто навещать. Тариваш с минутку помолчал. Затем тряхнул курчавой головой. — Ты прав. А я пойду за тобой куда угодно. Хотя с другой стороны — шпионы как-раз не должны блистать славой. Суть нашего ремесла — скрытность и умение пускать пыль в глаза. А не мчаться на белом коне впереди победоносных армий. Мараван усмехнулся уголком рта: — А кто сказал, что мы всю жизнь посвятим шпионажу? Похищение Найпы — лишь первое задание, которое призвано выявить из какого теста мы сделаны. Выполним — Начальники включат нас в Большую Игру! Поручат по настоящему серьёзные дела — а не только похищать провинциальных наследниц. Ведь поймут нашу храбрость, хитрость, умение нравиться. Быть может со временем мы сами станем Начальниками. Или даже державными мужами... Кто знает? Тариваш надевал кольчугу. — То есть ты считаешь теперешнее задание "неважным"? — Да. Мы мелюзга, новички. Это проверка... Большинство Наследниц уже в Столице, в руках Тахами. Так что большинство княжеств, причем все самые большие и сильные, уже 'под колпаком'. Их княгини вряд-ли будут брыкаться, а если таки будут — их сместят, объявив клонами. Всё продумано! — парень мрачно улыбнулся. — Остались лишь окраинные княжества, полунищие, их нечего бояться. Танналар как раз из таких, затерянный далеко-далеко. Даже если нам не удастся забрать Найпу в Лаашин, и тётушка Ву заявит, что Столица ей не указ — это уже не так страшно. — Хм... Наш успех и наш провал по сути ничего не решают. Вот оно как. — Для Империи ничего. Но для нас-то — решают много! — Мараван снял со стены сверкающий меч и разглядывал его. — Мы докажем что мы настоящие бойцы. — Ха-ха! Достойны. Обманщики и предатели! — Тариваш белозубо засмеялся, в смехе его прозвучали безумные нотки. Едва заметные. — Нельзя воевать, не испачкав рук, — задумчиво проговорил Мараван. — Империя прогнила. Тахами не святые и не герои, но в них есть некий здравый дух. Я серьёзно. Они — наша надежда. Надежда народа кузуни. — Ох, ты снова о политике! Не надоело? А ведь скоро битва... Давай лучше вспомним что-нибудь приятное, чтоб душа улыбнулась. — Приятное... Ну, в нашей жизни его не так много, — парень почесал затылок. — Та ладно! Не много, но и не мало. Как мы гуляли последний раз, там в Лаашине... Какие там были девушки, полненькие, русые, курчавые, м-м... *** Тем временем во дворце также царило оживление. — Привет Найпа! — Майта легко и быстро, по "кошачьи" подошла к Наследнице и улыбнулась. Вполне дружелюбно. — Привет... Вы тоже едете с нами на битву? — наследница закусила губу. — Конечно! Ты ещё не умеешь, как следует обращаться с Ульем. Ну, я буду подсказывать. А Мараван и Силл... Тариваш — будут нас сопровождать. — Сильно! Но тут такое дело... тётя приставила ко мне с два десятка гвардейцев. Они не будут возражать? — Не волнуйся, всё уже договорено, — технократка ободряюще кивнула. — Ты поедешь на колеснице, там же будет Улей. Я — с тобой. А около нас будут ехать гвардейцы и Тариваш с Мараваном. Мы не дадим тебя в обиду, вот увидишь. Особенно Мараван, он один стоит целого отряда, — лучезарная улыбка. — хочешь верь, хочешь не верь, а я знаю что говорю. Найпа покраснела... В её взгляде плескалась тревога, но изнутри, из глубин души поднималась мягкая теплая волна. 'Мы подружимся. Наконец-то у меня будут настоящие друзья' Впрочем, девушка даже себе не признавалась, что Мараван нравился ей не только как друг. Оно всё думала о его глазах — серых, блестящих, гордых, прищуренных в дерзкой полу-усмешке. От них словно исходили невидимые лучи, которые взламывали любую защиту. Причём не нахрапом, а легко и непринужденно... Но грохот барабанов, и пение медных труб отвлекли наследницу от сладостных душевных мучений. Нужно было взять себя в руки, сосредоточится. Танналарское войско выступало в поход. — Так, девушки, я тоже поеду с вами, — Голос Батташа звучал настолько уверенно, что никто и не подумал возражать. — Со мной десяток шершней. Гвардейцы хорошие парни, и неслабые воины, но, увы, тугодумы. Слишком заморочены своей монастырской мутью. Мы, шершни, более крепкая охрана, у нас есть хитрость. — Хорошо, я согласна, — пролепетала Найпа. — Раз Наследница не против, то и я не буду возражать. — Сказала Майта холодно, но вежливо. — Уважаемые, а я разве спрашивал ваше согласие? — Варвар сдержанно улыбнулся. — Пошли, пора. — Да... Кто будет мне советовать? Тес-Нур с нами? — Нет, он поведёт в бой конницу. Советовать тебе буду я. *** И вот — началось. Озаренные светом Цветка, сильные и собранные, солдаты шли на войну. Покидали уютный, защищенный мирок, такой родной и привычный, направлялись навстречу Судьбе, в неизвестность... Спереди войска — разведчики-шершни, на низкорослых коренастых лошадках. Лица обветрены, раскосые глаза устремлены вдаль. Невзрачные и легковооруженные, они не удостаивались великой славы, хотя и получали немалое жалование. Глаза и уши армии, без них — нельзя. Дальше — пехота. В вычищенных до блеска кольчугах, высокие, статные, готовые драться насмерть, хотя и не мечтавшие умирать. Осенний свет золотил их клинки, а ветерок колыхал желто-белые знамена. В глазах и тревога и решимость... Шагали с песней древних кузунийских секироносцев: Идём под солнцем и луной, Идём зимой и летом, В мороз, буран, дожди и зной, Мы знаем все ответы! Пусть вороны своим крылом, И закрывают свет, Гадатели сулят беду — Мы не отступим, нет! Ведь вечный свет сияет нам — Хранит тропу домой, Туда где матери нас ждут, Где счастье и покой. Мы вновь вернёмся к очагам, С щитом, иль на щите, Мы не достанемся врагам, Не покоримся Тьме. За пехотой — тяжелая кавалерия, во главе с Тес-Нуром. Сверкающие доспехи, рослые кони с густыми белыми гривами, красивые лица, шлемы с крашеными охрой конскими хвостами. Элита армии... Но не они несли основную тяжесть сражений, а пехота! Хотя большинство песен сложено именно про них. Дальше — большая посеребренная колесница, запряженная могучей тройкой. Правил ею шершень Куттун, надёжный парень, а рядом, как два зверька, стояли Найпа и Майта. Неуверенные и испуганные, они, однако, держались стойко. Ещё бы — около колесницы ехала охрана: двадцать гвардейцев, десять шершней, знаменосец, и Батташ-Сувай в золочёном шлеме с алыми перьями. Якобы советник, на самом деле — Главнокомандующий. Чуть позади — Тариваш и Мараван. И, наконец, замыкали шествие небольшие отряды пеших ополченцев, охранявшие обозы. Кожаные доспехи, топоры и вилы, потёртые башмаки... Но лица выражали решимость, а могучие руки крепко сжимали оружие. Ополченцы это тоже сила. Прохладный осенний ветерок гнал засохшие листья, Цветок еще дарил зыбкое тепло. В воздухе витала нетяжкая, мечтательная осенняя тоска, тихий покой уходящего лета. И овеянные этой золотой тоской, солдаты не были мрачны. Хотя хорошо понимали, что уходят на войну, с которой вернуться не все, и даже многие из вернувшихся, уже не будут таким как прежде. В мягких объятиях золотой осени не хотелось думать о плохом... Провожать войско собралась целая толпа. Женщины тихо плакали, молились. Впрочем, некоторые всё же улыбались — смахивая слёзы. Дети держали мам за руки, испуганные и притихшие, зато в глазах подростков сияла зависть: 'быть может, когда-нибудь, и мы отправимся в поход!' Лишь простолюдины мужчины были спокойны и суровы, махали войску руками, желая победы, а главное — вернуться живыми. — Витязи! — раздался звонкий голос Путавана, княжеского глашатая. — — Мы снова бросаем вызов коварным, подлым, жестоким, глупым, ничтожным, опасным и беспощадным силам Зла! Не посрамимся пред ликом Предков! Солдаты невольно заулыбались — речь увлеченного оратора забавляла их своим запредельным пафосом. Оно бы ещё ничего — если б нормальным голосом... Но звонкий, выспренный, едва ли не безумный глас Путавана невозможно было слушать серьёзно. — О, воины! О, мужи! Наши предки смотрят на нас! Снова силы Тьмы, ярящиеся в своем бессильном безумии, грозятся загасить Негасимый свет. При всей своей жалкой ничтожности, они опасны, ведь движет ими черная злоба, настолько черная, что мы, дети света, даже не можем этого представить. Эта злоба, этот глас Бездны — придаёт врагам сил! Но нас не напугать... Что произошло, что за тень легла на многострадальную землю? Банда кровожадных уродцев, ведомых хитрыми своими предводителями, блокировала княжество Шиккунай. Наши соседи, наши братья, отрезаны от всего мира! Караваны вынуждены ходить в обход, а это опасно. В Шиккунай не могут попасть мулы с товарами. И изнутри тоже никто не может выйти. Ведь мужественное войско наших братьев героически полегло шесть месяцев назад... Вечная слава павшим... Мы должны протянуть руку помощи! Пойдём же и истребим ничтожных врагов, освободим торговые пути, а главное — спасём Шиккунайцев, наших братьев и соседей. — оратор откашлялся. Кстати, о Золотом улье он не сказал ни слова. — Воины! Не посрамимся! В ответ раздался многоголосый боевой клич кузуни: — Кумай! — Кумай! — Кумай! 'Вперёд...' Войско миновало ворота и вступило на просторы Мёртвых земель. ГЛАВА 16. БИТВА У ЖЁЛТОГО ЧЕРЕПА десять часов спустя Мгла. Зловонная, вязкая, сырая, холодная. Как само воплощение безнадёжности, дыхание Бездны. То тут, то там помигивали красные огоньки, не безобидные светлячки — глаза бледных призраков, тоскливых остовов прежней жизни. Время от времени звучал их вой, настолько печальный, что вызвал бы жалость и даже сострадание — не будь он таким замогильно мрачным. Словно в этом вое слышалась вся обреченность жизни, эхо вечности. — Спокойно! — сказал Натайко, шершень-разведчик, пытаясь присмирить свою лохматую лошадку. — Будешь дергаться — ударю. — Тес-Нур запрещает бить лошадей без надобности, — задумчиво молвил Буйчук. А хотя... Как их иначе приучить к порядку? — Не знаю. Да тут не мудрено и самому с ума сойти. Куда уж там лошадям... — Та ладно, — вмешался третий всадник. — Обычная местность для мёртвых земель. Ничего особенного. Давайте, новички, езжайте к Тесу, доложите, что мы ничего не обнаружили. — Есть! — Натайко и Буйчук ускакали, растаяли в тумане, как будто их и не было. Жуман остался сам, один на один со своими страхами. Зачем остался? Сам не знал. Некое нездоровое любопытство... А быть может Зов Бездны? Тот самый, что извечно тянет людей за грань солнечного мира, заставляет посещать ночные кладбища, и лазить по тёмным лесам? — Да, весело тут, — молвил варвар. Принюхался. Запах гниения. Огляделся... 'Храните меня предки...' Из мглы медленно выходил огромный человек. Человек ли? Нет, подобие, отрыжка Мрака. Мощное чудище, бледное, и, однако же, по-своему здоровое, ведь его тело напитали жирные соки земли. Сложенное, как дюжий мужчина, с бугрящимися мускулами и тугим жилами, но с женскими грудями. И двумя головами! Одна — женская, осененная волнистыми, черными как смоль волосами. Большие глаза, а лицо по-своему красивое, но безнадёжно злое. Красные губы изогнулись в усмешке, белели острые зубы. Вторая голова — мужская. Такая же красногубая и белозубая, обрамлённая черной волнистой бородой. Алые очи обеих голов светились злой мудростью, мудростью сов и филинов, духов и болотных гадов. Доспехи из черного металла исписаны странными иероглифами, письменами сгинувших племён. — Боги, истребите эту нечисть! — Жумана вырвало. — Никто нас не истребит, — глухо молвила женская голова. — Мы сама тьма, а света без тени не бывает. Шершень вытер со лба холодный пот. Оцепенение уже прошло, нужно было решать что делать. 'Назад. Сообщи Батташу и Тес-Нуру, прокричи всем — впереди Маразуты!' Но внутренний голос молвил: 'Так просто отступишь? Слушай, парень, ты впервые встретил маразута. Неужто не проверишь его на прочность? Убедись что твари действительно сильны, а затем уж беги к своим! Быть может ты его завалишь, и докажешь сотнику, что ты настоящий боец? Что потеряешь, пустив в двуглавого уродца стрелу?' Лошадь брыкалась и фыркала, с губ падали комья пены. 'Спокойно, спокойно!' Ударил хлыстом. — Ну, уродец, росту ты большого, но сделан-то из мяса. Как и я. Давно я мечтал повторить подвиг прадеда, завалить такого как ты! — Натянул лук и пустил стрелу... Варварам не нужно целиться. Умение метко стрелять у них в крови, а с годами обучения превращается в инстинкт. Обычный человек не задумывается, как дышать — просто дышит. Варвары не задумываются, как стрелять — просто стреляют. Стрела прожужжала в воздухе — 'прямо в глаз!' Нет... Длинная рука метнулась со скоростью молнии, и поймала её на лету. Вторая рука достала их ножен саблю, блестящую, исписанную колдовской вязью. 'Проклятье!' — Думаешь, ты просто умрешь? — пробасила мужская голова. Нет, ты станешь бледным призраком, вечно воющим от черной тоски. Глубоко вдохни, жалкий варвар, сейчас ты навечно перестанешь дышать. — Нет уж! — бледный от страха Жуман показал врагу кулак. — Тебе меня не догнать! И, пришпорив лошадку, помчался прочь... Не тут-то было! Свистнула плеть, охватила шершню горло. 'О, Предки!' Парень упал на жесткую землю, кости сковало болью. Попытался сорвать плеть, но слишком поздно... Маразут подтянул Жумана к себе, задыхавшегося, посиневшего. Варвар брыкался и отчаянно пытался перерезать плеть ножом. — Глупый, несчастный человек, — женская голова улыбнулась. — Нет, не прощай. Наоборот — привет! Отныне твоё место рядом с нами. Тварь взмахнула саблей, отсекла парню голову. Из обрубка шеи вытек светящийся дымок... Метнулся вправо, влево — словно не понимая что происходит. Хотел было уплыть прочь... Но маразут молвил заклинание и дымок, вздохнув, исчез в его заплечном мешке. Жуман, сын Дзюбы, превратился в тоскливого раба тьмы. *** — Маразуты! Впереди маразуты! — другие разведчики всё же заметили угрозу и сообщили своим. Батташ осадил коня. — Проклятье... Сколько их? — Мы заметили пятерых. Возможно ещё несколько в тылу. Войско остановилось. Офицеры держали масляные фонари, зажженные от Священного огня. По их свету солдаты могли определить расположение своих частей — надёжное средство при плохой видимости. Но Мгла слепила не столько глаза, сколько души! Солдаты побледнели, Мараван и Тариваш тревожно переглянулись. Впрочем Главнокомандующий не собирался унывать: — Что-ж повоюем. Маразутов пятеро, нас шесть сотен. При таком раскладе можно вступать бой. — Давайте я прикажу атаковать... — пролепетала Найпа. — Сиди, Наследница, не тот случай, — Куттун остановил колесницу. — Тут и бывалым воинам страшно. Им нужен настоящий Вождь! А не перепуганный подросток. — Но я победила Старшую тень! И вообще, я не буду бросаться в самое пекло, Просто отдам приказы! — Теперь всё намного страшнее. Не мелкая стычка — побоище! Маразуты сильнее старших теней. Их пятеро. А уж морвонышей с ними тысячи. Это будь уверена! Найпа, зачем тебе лезть в кровавую грязь? Пачкаться — мужская работа. — Но я лишь отдам приказы... Но Батташ уже командовал. Высокий, на рослом коне, суровый и уверенный. Привстал в стремёнах и мощно прокричал: — Воины! Все вы слышали о мрачных союзниках Теней, двуглавых маразутах. Теперь судьба свела нас с этими врагами. Легенды не врут, твари и вправду необычайно сильны. Но нас в сто двадцать раз больше, мы хорошо вооружены и подготовлены. Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Мы воюем за наши семьи и очаги, за детей и жён, друзей и родичей. Потому правда на нашей стороне. Тес-Нур поддержал варвара, уверенный голос разнесся над полем битвы: — Двуглавцы свирепые бойцы, но плохая армия — у них как правило каждый за себя. Слишком гордые, и гордость затмевает их мудрость. Потому редко действуют слаженно. Мы-же сильны нашей сплочённостью и дисциплиной — всё войско как единый бронированный дракон! Перебьём тварей поодиночке. Мы сильны! — Да! — мощный многоголосый клич. — Кумай, воины! — Кумай! — Кумай! — Слушайте меня. 'Началось...' *** Вперёд устремились конные лучники. Развевались гривы коней и перья на шлемах воинов, гордо реяло на ветру красное знамя с золотым волком — символом Орды. Сотня шершней, потомков степных варваров, мчалась в атаку. — Урагх! — прогремел боевой клич. Туман рассеивался, видимость стала лучше. В серой дали, дальше полёта стрел, возвышался дюжий маразут, дитя Бездны. Странный, покрытый черной броней, он напоминал обгорелый дуб-уродец. Окрест него — кровавое сияние, над головами кружили вороны. Идол восставший из пепла миров, ошибка природы, жертва древней гордости. 'Барух тавер фо зунге!' Прокричала женская голова, и красные глаза её ярко мигнули. Было видно и слышно, что она спокойна, самоуверенна. Но, при этом, увы, неглупа! 'Тогойго!' — завопила голова мужская. Маразут поднял к небу жезл, увитый колючим терновником. Из грязного тумана вырвались толпы морвонышей, гнилых человеческих тел. У каждого вместо головы рука! А вместо душ — воспаленные сгустки боли и ненависти. Прогремел приказ: 'Ошлойго!' И с диким свиным визгом трёхрукие ринулись в атаку. Но командир варваров не испугался: — Огонь! В сыром воздухе засвистели десятки стрел... Морвонышей это не остановило. Стрелы впивались им в суставы, отсекали конечности, пронзали тела — но как убить то, что уже давно мертво? Искалеченные, утыканные стрелами мертвяки продолжали бежать в атаку. Или ползти, или ковылять — впрочем, всё равно очень быстро. Но варвары и не надеялись истребить врага при помощи стрельбы. Стрелы сделали своё дело, ослабили гнилое полчище. Теперь черед рукопашной. — Сабли к бою! — гортанно выкрикнул командир. — За наши семьи! Момент истины. Два войска схлестнулись как лютые морские волны. 'Урагх!' Сабли разили направо и налево, рубили мертвяков на куски. Но и враг был силён, причем не только численностью. Воспалённые остатки душ заряжали тела яростью, а ярость придавала рукам силу! Мощными ударами сбивали шершней с лошадей, ломали хребты, хватали за горла... К тому же морвоныши покрупнее были вооружены и их оружие остро. Черные ятаганы, кинжалы, когтистые кастеты. Лилась кровь... С десяток тварей кинулись на сотника, окружили, убили под ним коня. Сотник упал, всё ещё держа знамя, с трудом встал, взмахнул мечом, дико заорал... Поздно. Вокруг — лютая сеча, а телохранители лежали мёртвые. Варвар отбивался как мог, но морвоныши навалились зловонной массой, повалили на землю и задушили. Изорвали знамя — от него остались лишь клочья. — Батташ, там нашим приходится худо! — сообщил один из шершней, прискакав к Главнокомандующему. — Пошли подкрепления! — Не нужно. Пускай отступают! Заманим трёхруких подальше от их хозяев маразутов. Сила хозяев подпитывает мертвяков. Всадник быстро отдал честь и умчался на передовую. — Батташ. Батташ! — Чего тебе, Найпа? — Мы должны испытать Оружие... — Бессмысленно испытывать на морвонышах. Нужно поберечь его силу для маразутов. А морвонышей изрубят кузуни — саблями. 'Э, ребята, пахнет жареным!' Передовой отряд шершней в спешке отступал. Да что там отступал — бежал! Варвары испуганно озирались, пучили раскосые глаза. Морвоныши не отставали. Они, пешие, были быстрее лучших человеческих лошадей. Настигали шершней, сбрасывали с сёдел и жестоко убивали. Но теперь хозяева были далеко, и мертвяки постепенно теряли силы... Батташ сощурился. — Тес-Нур! Настало твоё время, господин. Покажи трёхруким мощь кузунийской кавалерии! Тес-Нур поднял синее знамя с золотым орлом, символом Буривая, прародителя кузуни. 'За Город, за Княгиню! Вперёд' Мощный элитный отряд помчался в бой. Бряцали доспехи, развевались перья, ржали кони. 'До конца!' Морвоныши заметили, что на них надвигается Судьба, и отвлеклись от преследования шершней. Мертвяки не ценили свою 'жизнь', ведь настоящей жизнью это назвать нельзя. Но всё равно хотели существовать как можно дольше — чтоб утолять жгучую ненависть убийствами. Теперь, однако, существованию пришёл конец... Кузунийские кавалеристы налетели на врага как орел на старого злобного шакала. На землю падали разрубленные тела, мечи запятнались липкой серой кровью. Да, мёртвое убить нельзя, но если искрошить на мелкие куски, силы покидают тело. Впрочем, морвоныши бились отчаянно и зло: вопили, бросались прямо на клинки, хватали людей за руки, хватали коней за поводья, плевались ядом. На каждого человека — десятки тварей. Но куда им, воспалённым от злобы огрызкам, против элитных кузунийских войск? Бронированный отряд одолевал: мечи разили быстро и метко, рассекали врагов пополам, кони крушили их копытами. Кавалеристы прорубались через толпу, оставляя кровавый след. Силы мертвяков таяли... Вскоре всё было кончено. — Кумай! — Урагх! — Мы сделали это, — Батташ взглянул на Тес-Нура и отдал честь. — Да. Хорошо, что трёхрукие 'клюнули' и ввязались в погоню. Сидели бы рядом с хозяевами, нашим пришлось бы ой как нелегко. Варвар поднял бровь: — А разве было легко? Тем временем прискакал ещё один отряд разведчиков. Испуганные, на взмыленных конях, они громко кричали: — Батташ, Тес-Нур! C левого фланга надвигается отряд Теней! Небольшой, около двух сотен. Тес-Нур обратился к своему младшему брату, высокому красавцу Луривуну: — Ну что, братец, вот и твой шанс прославиться. Веди в бой пехоту, разберись с тенями! — Есть! — Луривун белозубо улыбнулся. — Можешь на меня рассчитывать. — Осторожней там, не подставляй голову... Парень издал боевой клич, пришпорил коня и ускакал. Вскоре пехота пошла в бой. Хорошо вооруженная, обученная, решительная. Но, по сравнению с кавалерией, увы, медленная. Чаще всего гибли на войне именно пехотинцы... Разведчик продолжил доклад. Лицо красное, покрытое потом, глаза выпучены. — Мы подстрелили молодого маразута. Он рассекал стрелы, но четыре всё-таки попали. Здоровяк разозлён, отбился от своих, и прёт сюда! — Молодцы, воины! Будете награждены, — громко сказал Тес-Нур. — Хорошо если не посмертно, — тихо молвил Батташ. И обратился к господину: — Это удача, что здоровяк отбился от своих. Разведчики постарались на славу. А вообще их было слишком мало, для нападения на маразута нужно не менее трёх десятков. — Как бы то ни было, тварь идёт сюда, — Тес-Нур тревожно закурил. — Надеюсь, наши парни справятся. — С помощью Небес, — молвил Батташ. *** Маразут шёл быстро, широко шагая, и размахивал усеянной шипами дубиной. Увидев войско людей, женская голова оскалилась в хищной ухмылке: 'Сейчас будет весело'. Но мужская голова глядела угрюмо. А Найпа, тем временем, не находила себе места. Вокруг звучали гортанные приказы, развевались знамёна, фыркали и ржали кони. Маразут показался девушке ожившим ночным кошмаром, но окруженная охраной, она не впадала в панику. 'Когда же мне дадут испытать Улей? Ну, когда?' — Спокойно, Наследница, — Майта уловила настроение Найпы. — Ты ещё покажешь себя. Мараван и Тариваш растерянно озирались по сторонам, пытались успокоить коней. В жару битву все словно забыли про двух ученых, забыли их пламенные речи и обещания. 'Обидно' Двуглавый надвигался. Как чёрный торнадо, ревущий от осознания своей мощи. Среди тумана разлилось кровавое сияние, каркали вороны. Огромная тварь окинула взглядом человеческое войско. Женская голова злобно сощурилась, мужская сплюнула. "Сейчас начнётся побоище" Батташ мрачно кивнул. Глаза его глядели в даль, за горизонт, из ноздрей вырывалось хриплое, сдавленное дыхание. Воин растерялся! Самое время сказать: "ну всё, это для меня слишком сложно" и передать ответственность вышестоящему. Но сейчас выше никого нет... Вытер лицо рукавом и обратился к господину: — Пора посылать смертников. Сам видишь: дела плохи. Тес-Нур зажмурился, собирая волю в единый кулак. "Ну почему?" Не время для сомнений. Он приосанился, привстал в стременах и крикнул: — Воины, пришёл ваш час! Час вашей вечной славы! — голос вещал скорбно, но громко: — Атакуйте двуглавца, иначе всё войско сгинет. "Вперёд" Война тем и ужасна, что она не возможна без потерь. Двадцать воинов-кузуни закричали боевой клич поехали прямо в лапы смерти. Нет, не молодые фанатики, а пожилые, прошедшие огонь и воду ветераны, имеющие семьи, детей и внуков. Всё еще крепкие, они уже прошли свой жизненный путь, познали счастье и печаль, разочарования скромные сбывшиеся мечты. Теперь можно и умереть, завершить путь, пожертвовав собой ради народа. — Кумай! Маразут удивился. Ещё неопытный убийца, он ни разу не видал, как ведут себя люди пред лицом смерти. Пожилые всадники, мчались прямо на здоровяка — и не собирались отступать. Белые плащи, острые клинки, в глазах — решимость. Стук копыт, пение боевого рога. Развевалось черно-белое знамя... Всё ближе и ближе. Не то чтобы маразут испугался, всё же осознавал своё могущество, и видел что нападающих лишь кучка. Но слегка растерялся! Головы переглянулись. 'Модойго!' маразут подняла руки к небу. Вспыхнула красная молния. И обратила смертников в пепел. — Иначе было нельзя, — тихо сказал Тес-Нур. Подъехал Батташ и хлопнул его по плечу. — Теперь можно атаковать основными силами. Двуглавец растратил свою Джингу, колдовскую мощь. Да, напрасно он отбился от сородичей. Воины, вперёд! У нас хорошие шансы, порубим двуглавца! — Батташ, ты отморозок! Кровожадный варвар! — вдруг закричала Найпа. — И ты, Тес-Нур, не лучше! Вы зачем послали воинов на смерть? — в глазах девушки блестели слёзы. — Успокойся, — Майта легонько похлопала наследницу по спине. — Я учёный, и хоть моя работа — машины и люди, всё же я изучала народы Тьмы. Так вот — маразутов нельзя завалить без жертв. Слишком сильные. — Плевать! — девушка расплакалась. — Запускай Улей. Но технократка схватила её за руку. — Нельзя — заряд ограничен. Четыре твари на подходе. Вот когда они подойдут — будет по-настоящему СТРАШНО! Тогда и запустим Рой. — Мне УЖЕ страшно... *** А бой кипел. Сто десять кузунийских кавалеристов, бряцая доспехами, кружили вокруг двуглавого уродца. Тот махал дубиной — и не вслепую. Тяжелые, сокрушительные удары ломали кости людям и коням, сминали латы, вышибали всадников из сёдел. Ещё один взмах дубины — ещё два всадника покатились по земле, изувеченные, вместе с ржущими конями. Испачканные, оглушенные, они уже не могли встать на ноги. В светлых глазах — боль и опустошенность... Но люди не сдавались. Прочные лёгкие доспехи почти не стесняли движения, живые всадники уворачивались от ударов, и сами не оставались в долгу! Били метко, целились в сочленения черной, закаленной подземным огнём брони, и клинки пробивали кольчугу, ранили обезумевшего врага. Ещё один удар молодого воина-кузуни — и копьё застряло под коленом уродца, брызнула зловонная дымящаяся жижа. "Есть!" Маразут уже шатался, но продолжал биться, обезумев от запаха кровит — своей и человеческой. 'Умрите одноголовые!' — ревела на своём тёмном наречии, мужская голова. Женская — дико хохотала. Никто их не слушал... А вокруг разъезжали лихие варвары, пускали острые свистящие стрелы. Целились в уязвимые места — глаза, уши, шеи — и попадали! — О, Боги, — тихо сказала синевласая Майта, — какая жестокость... С обеих сторон... — Это война, а не мальчишеская забава, — молвил Куттун, и вытер лицо рукавом. — Убиваешь ты или убьют тебя. Третьего не дано. Тем временем Батташ увидел, что враг, наконец, начал ослабевать. — Верёвки! Смелые варвары бросили арканы. Одна верёвка опутала правую руку маразута, дубина перестала разить. — Держать! — кричали потомки степняков, изо всех сил пытаясь не выпустить аркан. Десять человек — и едва удерживали его... Ещё одна, брошенная меткой рукой верёвка обмотала левую руку. — Ноги! Ноги! — Батташ уже охрип. — Спутайте ноги! Эх, если бы это было так просто... Враг не собирался сдаваться. Обе головы гордые, да и понимали — пощады не будет. Маразуты никогда не щадили людей, даже если те просили. Наоборот, наслаждались убийствами — а значит и сами не заслуживали милости. — Так! Давай-давай! Тварь лягалась ногами, то и дело, сшибая подвернувшихся всадников. Но всё уже было решено. Один моток верёвки охватил ноги, затем второй, третий. Свистели стрелы... Залившись безумных хохотом, враг повалился на землю. — Урагх! — Кумай! Добивание! Воины спрыгивали с коней и изо всех сил били поверженного врага. В каждый удар вмещали всю свою безысходную злость, весь страх и скорбь за погибших товарищей. 'Да, некрасиво — а что делать? Оставишь в покое — встанет и убьёт ещё с дюжину наших. Э! Он и так встаёт. Верёвки разрывает!' — Я буду жить вечно. — глухо молвил маразут, обеими головами. Упрямый и жестокий, беспощадный к людям и к себе самому. Четыре глаза лучились ненавистью, не просто злостью, но Ненавистью, уверенной, закостенелой. Схватил зазевавшегося кузуни и раздавил как цыплёнка, хрустнули кости. — Стреляйте, ребята! — охрипло кричал Батташ. Но в этом уже не было нужды — силы оставили монстра. Глаза закатились, из лёгких вырвался тоскливый вздох... В двух мозгах прозвучала одна мысль: 'Слишком дёшево продали жизнь'. Скаля снежно-белые зубы, Нурух-Норох, дитя Лумуй-Ломоя, повалился замертво. Земля содрогнулась от падения гигантской туши, настала тишина. — Двадцать шесть к одному, — тихо проговорил Тес-Нур. Как для боя с маразутом, хорошее соотношение. Обычно всё хуже. — Двадцать шесть к двум! — мрачно улыбнулся Батташ. — Головы-то две! ГЛАВА 17. БЕЗУМИЕ ЗАРАЗНО Кавалеристы возвращались к колеснице. Уставшие телесно и душевно, потные, злые. После жестокой сечи и смерти боевых товарищей, им хотелось лишь одного — отдохнуть... Настроение у всех — не самое лучшее. Ещё бы! Тварь завалили, но четыре её сородича целы, а пехота рубиться с тенями — победит ли? В глазах застыла тоска и безразличие, как отражение ив в мутной воде. 'Довоевались' Но иногда надежда возрождается, когда её уже никто не ждёт. Случилось маленькое чудо — покров туч истончился, ветер разметал их по небу, и зыбкие солнечные лучи коснулись земли... Будто несмелая улыбка сквозь века, привет от минувших эпох. Лучи подсветили мутную мглу, озолотили подушки тумана, и немного согрели воинов, а главное — вернули в души свет. — Такое случается, — проговорил один офицер. — Редко, но случается. А вот и колесница! Целая, невредимая — как воплощение порядка и уверенности, посреди безумной, и, в общем-то, глупой войны-мясорубки. Мараван и Силлан курили, обсуждали минувшее побоище. 'Да, под коленями слабое место, парень молодец, что туда ударил'. Понимающий кивок. 'Да, но рисковано...' Точь-в-точь, ханаарские зрители, после боя быков. Немного поодаль расположились княжеские гвардейцы, чистые и свежие, они по-прежнему охраняли Найпу. Варвары поглядывали на них с немым вопросом: 'Ага, мы кровь проливали, а вы?' Но гвардейцы не смущались. Они вообще никогда не смущались. 'Хранили покой души'. На слабом ветру колыхалось желто-белое княжеское знамя, рядом расположилась Найпа. Присев на землю, точнее на узорчатый ханаарский коврик, она медленно пила из чаши молоко. Девушка тоже устала — ещё бы, созерцать такое побоище. Но, как ни странно, слёзы больше не блестели, и лицо было спокойным. После пережитого ужаса, в душе наследницы словно родилось второе дыхание. Такое иногда случается — страх, тревога неожиданно отступают, и человек снова смотрит на мир ясными глазами. Обычная девушка продолжала бы сидеть и рыдать, но Найпа была прямым потомком Лайры, потомком великих владычиц, что правили тысячами и миллионами подданных. Любая власть, даже номинальная, означает ответственность, и потому род Лайры был смелым. Вот и Найпы была смелой — как настоящий лайрид. — Слава Свету! — приветствовал её Тес-Нур. — Привет! — она вздохнула. — Жаль, что мы так и не испытали Оружие. — Мы могли бы послать тебя против теней, вместе с Луривуном и пехотой, — молвил Тес-Нур. — Но не успели сообразить. Сама понимаешь — хаос битвы. — Да, — сказал Батташ. — Мы хранили силу Улья для самого страшного, для атаки четверых маразутов. Но шершни доложили, что её уже не будет. Ведь твари увидели, поверженное тело своего сородича, и не стали рисковать. Найпа удивилась. — Хм, они трусы? — — Ну не трусы, но и бесстрашными их назвать нельзя. Это каста разведчиков-диверсантов, а не воинов. По сути — они разбойники и головорезы. Но всё равно мы были на волосок от гибели! Атакуй они нас сразу всем своим отрядом — и мы бы сейчас с тобой не разговаривали. — Да, — подтверждающе кивнул Тес-Нур, — И силища есть, и ум есть, и магическими способностями одарены сполна, а биться как единое войско не умеют. Каждый гордый и заносчивый, только о себе и думает. Потому-то и их держава вечно страдает от интриг и заговоров... Впрочем их воины жрецы и учёные несколько спокойнее разведчиков и всё же умеют договариваться между собой. — Вот оно как... — задумчиво молвила Найпа. И сжала кулачки, — Что-ж, возможно когда-нибудь и я с ними "договорюсь". На языке лука и стрел! Батташ жестко ответил: — Ну нет. Побереги себя, не путай смелость с безрассудством. Лучше скажи как себя чувствуешь? Вижу ты уже не боишься. Найпа улыбнулась: — Я взяла себя в руки, — Мне не к лицу робость и пугливость. Ведь я ваша будущая правительница! Тес-Нур и Батташ отдали честь. Пригретые солнцем, измотанные, но спокойные, они слегка повеселели. "Не всё так уж плохо". Издалека донесся звук флейт и барабанов, затем топот копыт. Обернувшись, Тес-Нур увидел брата, а за ним, озарённые золотыми лучами, шли отряды пехоты. Без песен, уставшие, но ряды не очень поредели, и было ясно — идут победители. — Здравствуй, братец, — Луривун спрыгнул с коня, отдал честь. На красивом лице сияла глуповатая улыбка. — Здравствуй. Ну как? — Тес, мы их порвали! Я всё правильно рассчитал, — отдышался. — Тени хотели нас окружить. Я не стал им мешать! Но в самом центре боевого строя расположил лучших солдат, секироносцев. Пока Тени охватывали наши фланги, их строй сильно растянулся, и мои секироносцы прорвали его. И с боевым кличем... ринулись.. на Старшую! Она... Бежала! Остальные увидели, что Главная струсила — и тоже бежали. Мы догоняли, рубили им щупальца! Ну, братец, теперь и я одержал победу. Свою первую победу. Когда-нибудь я сравняюсь с тобой! — Ну, победу ты одержал не сам, слегка помогли пехотинцы... Но всё равно ты хорошо показал себя. Возможно когда-нибудь станешь вполовину таким-же славным как я. Братья обнялись. — Кумай, пехотинцы! — Кумай! — Кумай! *** Настало время собираться и уходить из мёртвых земель, тем более, что погода ухудшилась. Одеяло туч снова сомкнулось, пошел снег. Не белый и радостный, не тот, с которым любили играть дети. Снег Мёртвых Земель, грязно-жёлтый, липко-осклизлый, зловонный, он залеплял глаза и тревожил души. Настроение людей было под стать погоде! После жестокой сечи — немало раненых, хоть и меньше чем ожидали. Солдаты укладывали их на телеги обоза, перевязывали раны. Два капеллана, облаченные в бело-синие одеяния, раздавали кипяченый сок Цветка, живительный, содержащий в себе силу Света. Тес-Нур тоже попробовала пару глотков — и сразу почувствовал себя лучше. Его словно обняло тихое тёплое спокойствие, умиротворение и уверенность. Мысли прояснились, душа согрелась. Нахлынули воспоминания бесконечно-далёкого детства: родное поместье, зелёный садик, запах мёда, улыбка мамы. Даже самым суровым воинам нужно душевное тепло. "Хорошо..." Да и сам сок был вкусным: терпким, маслянистым, душистым. Тем временем Батташ взмахнул булавой и зычно крикнул: — Ну что — задание выполнено! Нас ждут вино и еда — идём в Шиккунай! Заскрипели телеги, послышались шутки, похрапывали кони. Некоторые солдаты заулыбались. Разведчики докладывали — путь чист. Люди уже предвкушали треск огня в очагах, спокойные беседы у котлов. Путь предстоял нелёгкий, но это путь к теплу... И тут произошло непредвиденное. Как удар под-дых — после окончания драки. К Главнокомандующему подошёл Мараван, гордый, дерзкий, с жесткой улыбкой на устах. Встряхнул волосатой головой. Взглянул собеседнику в глаза и заговорил, громко и с пафосом, словно толкал речь перед толпой. — Постойте. Мы получили приказ — испытать Оружие. Волю Княгини нужно исполнять. 'Вот те на!' Солдаты и офицеры переглянулись — про ученых все забыли! Прошелестел ропот. Батташ, однако, ничуть не смутился. Достал трубку, неспешно закурил. Ему нравилось позировать перед своими людьми — варвары вообще любят такие жесты. Он молвил: — Слушай, не морочь голову. Мы разблокировали Шиккунай, и понесли большие потери. Никто не ожидал, что наткнемся на маразутов. В приказе сказано: 'разгромить морвонышей и теней'. О маразутах ни слова. Обстоятельства изменились, понимаешь, друг? Парень не унимался. Глаза широко раскрыты, голос звонкий и уверенный: — Как же, понимаю. Вы отступили перед врагом, которого не ждали. Но ведь Эр-Зустун, ваш кодекс чести, гласит: приказы монарших особ нужно выполнять любой ценой. "Ну и наглость". Батташ был спокоен. Как бы невзначай потрогал хлыст и сказал: — Так, давай прекратим эту болтовню. Не виляй. Вижу что тебе чего-то нужно, и лучше бы ты сказал прямо. Всё равно ведь узнаем. Вмешался Луривун. — Слушай, Мараван, ты не замечал, что похож на маразута? Звучанием имени. — Хм. Провинциальный юмор, наверно мне никогда не понять. 'Мара' в переводе с кузуни-хавач — 'великий'. Мара-ван, великий тигр. Мара-зут, великое зло. Чувствуешь разницу? Ситуация накалилась, было ясно — никто не станет уступать. Из глаз словно сыпались искры, руки непроизвольно сжимали рукояти мечей. Подошёл Тариваш и легонько похлопал коллегу по плечу: 'остынь' Но было уже поздно... Найпа созерцала ссору со стороны, ноздри раздувались, глаза прищурены. Снег всё валил, кони фыркали. Вдалеке, в гнилой мути, помигивали красные глаза. Снова прозвучал далёкий гром, мелькали вспышки молний. Самое время отправляться домой... 'И что мне делать с Мараваном? — соображал Батташ. — Дать знак воинам, чтоб оглушили да повязали? Пускай не мутит воду. Хотя нет. Он же, гадина, посланец Столицы!' — Вижу, по-хорошему ты не понимаешь, великий ученый, — наконец молвил Главнокомандующий и затянулся табачным дымом. — Допустим, я тебе поверил — и ты жаждешь чести. Ну что-ж, выполняй приказ. Мои люди выбились из сил, кавалеристы Тес-Нура тоже устали. Ополченцы не обязаны бросаться в самое пекло. Но сам ты свеж, полон сил, вполне можешь напасть на маразутов и испытать 'Оружие'. Мы дадим тебе колесницу, для перевозки Улья. Дерзай! Да хранят тебя боги. — Почему бы и нет? Я не струшу. — Мараван вскочил на коня. — Мне известна сила Улья, с ним не страшны двуглавцы. Коллеги поедут со мной. — Одумайся! Ты не знаешь что такое отряд маразутов! — крикнул Тес-Нур. — Да всё я знаю. Золотой Улей — сильнее двуглавцев. А их тактику я изучал в академии. Батташу сплюнул: — Давай, вперёд! Хочешь стать героем, становись. — Есть одна проблема. Повелевать Ульем может лишь особа лайриной крови... 'О, Предки!' Лицо варвара исказилось от злости и испуга. 'Точно. Совсем забыл'. Солдаты зароптали, кое-кто даже засвистел. 'Ученые безумцы. Пускай убираются в свой Лаашин!' Несколько офицеров выхватили сабли. А Тес-Нур нахмурился: — Мараван, ты сдурел? Отпустить Найпу в лапы смерти, поручив её вам — троим юнцам? — Вы нас совсем не знаете, — дерзко улыбнулся парень. — И вообще, какое вы имеете право Отпускать Найпу, или Не отпускать? Ей уже шестнадцать лет, а по традициям Империи, юный возраст заканчивается в четырнадцать. Найпа уже взрослая! Вполне может решать за себя. Десятки глаз взглянули на наследницу — та густо покраснела. 'Хоть кто-то признал меня взрослым человеком' Сердце забилось часто-часто. Страшно? Конечно! Но страх такой... приятный. Она приосанилась звонко молвила: — Да. Я будущая княгиня, и должна знать, как работает это новое оружие. Видела его силу на испытаниях, теперь должна увидеть в бою. — Это безумие. — Бросать пожилых людей на верную смерть — не безумие? Батташ улыбнулся: — Я знаю, ты обидчивая, — И хочешь показать, что мы тебе не указ. Но если ты погибнешь — нам придётся туго. Потому поехали домой, по-хорошему прошу. — Ой, угрозы! Ну да, куда мне до вас, великих воинов! — Девушка кивнула. — Ладно, хватит болтать. Я взрослая и неглупая. У меня приказ тёти, я его выполню. Мараван, Тариваш, за мной! Военачальники переглянулись: 'Пора кончать этот цирк'. Варвар дал знак 'взять Найпу' и четыре шершня быстро метнулись к наследнице. Девушка не растерялась! Ещё бы, с восьми лет изучала технику рукопашного боя. А уж ловкостью одарена от природы... Подставила подножку, столкнула вояк лбами, увернулась — и пронзительно закричала, поняв что схвачена. Шершни таки оказались быстрее. Но проблемы только начинались! — Руки прочь от Наследницы, — заорал Мараван. Тариваш засвистел, и выхватил кинжалы. Всё происходило настолько быстро, что даже Батташ не успел среагировать. Технократка разбила небольшую колбу — прозвучал грохот и повалил густой удушливый дым. Воины закашлялись, зазвучала ругань. Бойцы, держащие Найпу, зашипели от боли и упали на землю — с подсечёнными сухожилиями. Это поработал Тариваш. Мараван, тем временем, подхватил Наследницу — и усадил на колесницу, где её уже ждала Майта: — Молодец, — сказала, улыбнувшись, технократка. Но глаза её блеснули страхом. — Поехали. — Куда!? — заорал Куттун. — Домой! — Никаких домой. Будущая княгиня решает за себя. — Синевласая Майта ударила варвара по шее, столкнула с колесницы и хлестнула коней. — Вперёд к Победе! Внезапность — большое преимущество. Ни кузуни, ни шершни не ждали такой дерзости. Мараван и Тариваш с диким криком ринулись на нескольких воинов, двух ранили, других растолкали, и прочистили путь. Колесница сорвалась с места и помчалась в бой — лихо, неудержимо. Звенели колокольчики, развевалось княжеское знамя. Ветер трепал конские гривы, свистел в ушах. 'Вот это жизнь!' Но дым быстро рассеялся, и военные пришли в ярость. Кузуни и варвары вскочили на коней. 'Ну, держись' — Сумасшедшая! Да, Найпа, ты. Капризная глупышка. — Батташ дал сигнал начинать погоню. — Найпа, ты пустоголовая белка. Будешь наказана! Последние сомнения девушки рассеялись. 'Они ещё смеют меня злословить. Чумазые варвары. Ага. Ну их в болото... Битва ждёт!' *** Догонять колесницу было тяжело! Во-первых, запряженных княжеских коней поили соком Цветка. Во-вторых, они почти не устали, ведь в битве не участвовали. В третьих княжеские кони принадлежали к особой, элитной и древней породе, что брала начало от легендарного Златогрива, коня Буривая. Колесница была сделана из дорогого южно-кузунийского кипариса, прочного и очень лёгкого дерева. И Улей, при своих размерах, весил немного... Потому-то кавалеристы вскоре отстали. Первыми сдались бронированные всадники-кузуни. Тес-Нур выплюнул трубку и выругался. Лёгкие и шустрые шершни продолжали погоню, пытаясь образумить Найпу и отчаянно ругая ученых. Но вскоре тоже отстали, остановили взмыленных коней, и тихо засмеялись от досады. Колесница мчалась навстречу Судьбе. — Найпа, ты похожа на Рау-Рау, ханаарскую богиню! — Весело кричал Тариваш. Другая девушка распознала бы такую бесстыдную лесть, и ответила меткой колкостью. Но Найпа была очарована быстрой ездой, стуком копыт, свистом ветра... — Спасибо, друг! — Да-да, прямо как в древних гимнах! 'О, Велика ты, Рау-Рау, когда с грохотом ездишь по небесам, в серебряной своей колеснице, и мечешь в демонов священные стрелы-молнии!' Ла-куса! — парень прокричал боевой клич ханаарцев. Тоже увлёкся быстрой ездой. — Ла-куса! — подхватил Мараван. Его русые волосы, заплетенные в косички, развевались на ветру. Лицо бледное как мел, но в глазах — гордая отвага. — Мы сильны! Снег прекратился, рассеялись клубы зловонной мглы. Тёмное небо порозовело — Закат. И вот они, Маразуты, медленно отступающие вглубь мёртвых земель! Тяжелые, уверенные в себе, мрачные. Существа широко шагали, оставляя огромные следы. Старший из двуглавцев, самый большой и матёрый, отстал от остальных — те ушли вперёд. Услышав стук копыт, звон колокольчиков он медленно обернулся. Четыре глаза едва не вылезли из орбит! — Сейчас сгинешь, — Найпа погрозила монстру кулачком. — Сейчас познаешь ужас! — Успокойся, — испуганно крикнула технократка. И обратилась к Маравану. — Ты уверен, что мы поступаем правильно? Может, повернём назад, пока не поздно? Парень невесело улыбнулся: — Поздно. Мы поступаем совершенно неправильно! Но именно так и вершиться История — нужно ломать правила и мчаться против ветра. Мы получили задание, мы его выполним, вопреки всему. — Красивые слова... А я ещё пожить хочу. Но в одном ты прав — поворачивать уже поздно. — Девушка слегка притормозила коней, вздохнула и глянула на Найпу. Лицо наследницы выражало восторг. — Ну, давай, слушай меня. Пора запускать улей. Нажимай сюда и сюда... — Угу... — Держись крепче! Не то выпадешь. Так. Нажимай сюда... Копыта стучали, ветер хлестал по лицам. Мараван помчался прямо на маразута, с копьём наперевес. Тварь чуть не посинела от удивления! Никогда ещё на неё не нападали в одиночку. И никогда не видела колесниц, управляемых хрупкими девушками. Словно привычный мир переворачивался и катился кубарем — неведомо куда... Но двуглавая тварь была не из пугливых. Взмахнула саблей. — Найпа! — Кричала технократка. — Смотри не на Маравана, на Улей. — Да-да — Жми сюда... Сюда... Кричи: 'Кувайге!' — Что за слово? — Заклинание шаманов с южных островов. Ты разве не знаешь, что Улей создан при помощи древних сил? — Ну да, — Найпа сглотнула, — а что, управлять ульем так просто? Кнопочки нажимать? — Нет. Это самое простое заклинание. Есть сильнее... Ну! Чего уставилась! Кричи! — Кувайге. Кувайге! Кува-а-айге! Мараван смело дразнил могучего врага — отвлекал от колесницы. Разъезжал вокруг, смеялся, свистел, пускал стрелы. Тварь не хотела тратить Джингу, свою колдовскую силу, ведь нисколько не боялась дерзкого противника. Размахивала саблей... Другие маразуты удивленно наблюдали — они тоже подумать не могли, что четверо жалких юнцов могут им как-то угрожать. — Почему не срабатывает? Кувайге! 'Момент истины'. Мощный, жужжащий рой, подобно злобному островному божеству, вырвался на волю. Тысячи пчёл со стальными зубами накрыли уродца и начали ПОЖИРАТЬ. От дикого вопля ужаса и боли закладывало уши, но даже этот вой заглушало лютое металлическое жужжание. 'Вот это Сила!' Другие маразуты так и ухнули от страха и удивления... Двое из них решили не рисковать — всё же истребители караванов, разведчики и диверсанты, а не воины. Переглянулись... и пустились наутёк. — Слава богам, — молвила Майта, в голосе звучало великое облегчение. Как дуновение прохладного ветерка в знойный летний день. — Теперь у нас есть надежда. — Ха-ха! — Наследница тоже радовалась. После зрелища кровавой битвы, в которой один маразут завалил двадцать шесть всадников, мощь Золотого Улья казалась чудом. — Мы сильны! Кумай! Ла-коса! Впрочем, здоровяк охваченный роем ещё не умер. Вопя от боли ужаса, он выкрикивал заклинания, катался по гнилой траве, грыз землю, сыпал проклятиями... Пчелы пролазили в ноздри и уши, копошились в жирной плоти, тысячи золотых челюстей крушили кости. Слышался шум, металлический шелест бесчисленных лапок и крыльев, умирающая туша исходила дымом, вся в крови... При виде такого зрелища, радость Найпы рассеялась. Она вдруг осознала весь ужас и безумие происходящего: механический уродец, дитя лабораторий, пожирал другого, не менее жуткого уродца, порождённого вечной тьмой. Бой обреченных злодеев, во славу их Хозяев — ещё более страшных! Итак, один маразут в агонии, двое бежали. Но оставался ещё один. Жирный, седоволосый. Он сплюнул и поднял руки к небу: 'Тогойго' — О, Предки... — пролепетала Найпа. 'Смерть'. В охваченного агонией двуглавца ударила красная молния. На землю посыпались тысячи опаленных пчёл. Монстр вспыхнул белым пламенем, заревел пуще прежнего, рассыпал мириады искр — и издох. Сквозь завесу сизого дыма Найпа увидела его огромный скелет, и оплавленные доспехи... — Сильно. Конечно, живой маразут вовсе не думал помогать товарищу. Он хотел истребить Рой. Это удалось. — Ну что запускать новый Рой? Там в Улье их много, да? — Несколько. Но на перезарядку нужно время. Держись крепче, мы сваливаем отсюда! Хвати с нас испытаний, — Майта хлестнула коней. Колесница развернулась и помчалась обратно, к войску, под защиту солдат. — Но... но... — Скоро тварь восстановит силы. И сможет снова ударить молнией. Мы должны быть подальше, когда это произойдёт! Держись. Уже темнело, завыли бледные призраки. Отвага покидала Найпу, её прошиб озноб. Майта изо всех сил погоняла коней, стучали копыта, скрипели колёса. 'Быстрей. Домой!' Живой двуглавец увидел, что добыча уходит, рассвирепел. Мужская голова заревела, женская завыла — люто и завораживающе. Монстр ринулся в погоню. — Быстрей! — кричала Найпа. — Ещё быстрей. — Заткнись. — Чего? — Не мешай. Пожалуйста! Несмотря на жир, маразут настигал колесницу — мчался быстро, под тяжестью бега гудела земля. Глаза сияли алым светом, всё ярче и ярче, рты скалились в белозубых ухмылках. Над головами каркали вороны. Монстр приближался, с кистей его рук посыпались искры. 'Ну всё, — подумала Майта. — скоро ударит молнией, и прощай мир' — Подруга! — крикнул Мараван. Посеревший от страха, он всё равно держался достойно. Его княжеский конь мчался не медленнее колесницы. — Что, пора? — спросила Майта, и наследница заметила в её глазах тревожную тоску. А ещё — жалость. — Думаю, что да. Самое время — пора! Пожелай мне удачи. — Останься в живых! Да хранят тебя боги... — Удачи, братишка, — поддержал Тариваш. — Да хранят тебя предки... И технократская броня! — Что? — в ужасе спросила Наследница. — Мараван, ты что, помирать собрался? Не смей! — Не помру, — вымученная улыбка. — Тахами молодцы, умеют клепать доспехи. Но если не вернусь — не поминайте лихом. Кумай! Парень развернул взмыленного коня и помчался на маразута. Натянул лук... Монстр взмахнул саблей — промахнулся. Просвистевшая стрела угодила ему в мужскую голову, прямо в ухо. Оглушительный рёв! Ещё одна стрела, и ещё две... Монстр никак не мог прибить шустрого ученого. Вот Мараван подъехал сзади и рубанул по коленным суставам. Рёв стал тоньше, болезненнее. 'Получи, тварь!' Но двуглавец не растерялся — лягнул ногой, и парень покатился по земле, вышибленный из седла. — Мараван! — кричала Найпа, на её глазах выступили слёзы. Колесница удалялась, уже не мчалась (кони устали) но катилась прочь от ужаса, от смерти, добычей которой стал Мараван. — Не плачь, — тихо молвила Майта. — Почему!? Я сильная, но с меня хватит! Слишком много жути. А Мараван, тем временем, поднялся на ноги, подозвал коня, и снова взобрался в седло. Грязный, ушибленный, но не сломленный. Двуглавец отвлёкся на колесницу, думал, что враг погиб, и хотел уже продолжить Охоту... Но враг, дерзкий ученый из далеко Лаашина, был жив — и снова бросал вызов! Острый меч пронзил бронированный сапог, брызнула чёрная кровь — лезвие угодило в пятку. — А-а-а-у-у-а-а, — чтоб понять, что хотел сказать двуглавец, не нужен переводчик. Тут прозвучал звук войскового рога, стук десятков копыт. Из мглы показалось войско кузуни и варваров, уставшее, обозлённое, но всё ещё способное сражаться. Колыхались знамёна, но воины не кричали боевых кличей. Кони бежали медленно, их бока покрылись комьями пены. 'Ну и вид у вас...' — НАЙПА! — Лицо Батташа выражало ярость. Ещё более хмурое, чем окружающий пейзаж. — Что там за возня? — Осведомился Луривун. Найпа кричала и размахивала руками, но ветер уносил её слова. Впрочем главнокомандующие и так всё поняли. Увидели учёного, дерущегося с двуглавцем. Было ясно — у учёного мало шансов. Военачальники переглянулись. — Я еду на помощь. Со своими парнями, — молвил Тес. — Нельзя, — возразил варвар. — Двуглавец сейчас шарахнет молнией. Он старый — значит не шибко шустрый, зато очень живучий, а уж колдовской силы хватит на десятерых. Сваливаем отсюда, и Найпу забираем. — Чего!? Вы не будете спасать? — Наследница вытерла слёзы. Ветер донёс до её нежных ушей разговор военачальников... — Но Мараван? Как же так? Ум Найпы ещё отказывался признать, что всё кончено, но сердце уже прочувствовало всю безысходность. Закусив губу Наследница бессильно глядела на сцену расправы. Двуглавец поднял руки к небу. Оскалился. Взглянул на Маравана, сверху вниз... Очи сощурились, рты белозубо оскалились. Ветер развевал волосы монстра, а зарницы отсвечивали его черную как замогильный мрак броню. Из недр могучей груди вырвался рёв: 'Модойго!'. Вспыхнула ослепительно красная молния, прогрохотал гром. Сраженный учёный свалился на землю, рассыпая тысячи искр, его конь громко заржал и обратился в пепел. На какие-то несколько мгновений всё стихло.... — Мараван. — Найпа склонила голову и зажмурилась. Но тут же открыла глаза, схватила княжеский лук. Потомки Лайры, потомки Буривая так просто не сдаются. — Я отомщу за друга, — зло сказала она. Её глаза блестели, лицо словно светилось от решимости. Но не выражало большого ума. — Сиди! Что, обезумела? — испуганная Майта схватила её за руку. Но слишком поздно. Девушка вырвалась, спрыгнула с колесницы и побежала прямо к двуглавцу. Маленькая собачка нападающая на медведя. Тот нависал над нею черною башней, очи пламенели, рты скалились, из ноздрей валил пар. Женская голова показывала язык. Но отчаяние глушило страх, к тому же после победы над Тенью, Найпа действительно поверила в свою силу. — Эй ты! — звонко крикнула она. — Сейчас сгинешь! Голос обреченной смелости. Увы, для победы одной её недостаточно! Найпа натянула тетиву, выстрелила... Просвистела стрела... и сломалась о броню монстра. Даже сила Предков не помогла. И теперь настал момент истины. Монстр усмехнулся, почти с жалостью, склонился над растерянной, опустившей руки Найпой и заорал ей в лицо. Обеими головами! Это был рёв урагана, бессмысленной, беспощадной ярости, сильной, безумной. Девушку обдало брызгами слюны, она завизжала, закрыла уши, зажмурилась. И пала как подкошенная, лишившись чувств. Казалось — это конец. Кавалеристы Тес-Нура ринулись в атаку, дабы спасти Наследницу, но тут подоспели сотни морвонышей — и всадники увязли. Ещё с тысячу морвонышей, визжа и плюясь ядом, обрушились на обоз. Снова — месиво, крики, звон оружия. Тьма сгущалась, наползал ядовитый туман, во мгле жутко светились алые глаза двуглавца. 'Нет, нам с ним не справится' Войско остановилось, военачальники переглянулись. Кони брыкались и ржали от ужаса. Тариваш что-то кричал, размахивал мечом... Одна лишь технократка не отчаялась. Нервно улыбнулась, и пробормотала: 'Что-ж, придётся действовать самой. Улей готов, он ещё помнит голос Наследницы. Думаю, я смогу его запустить' Тем временем монстр занялся Таривашем! Переступив через лежащую Найпу, он ринулся на южанина. Тот бросился наутёк, монстр — вдогонку. Женская голова заливисто хохотала. Просвистели стрелы — шершни стреляли из луков. Но бесполезно. Казалось двуглавца ничто не может остановить. Майта подъехала к Наследнице, затащила её на колесницу и направилась подальше от мясорубки. Приложила руку к шее — там пульсировала кровь. "Жива". Взяла за руку, прижала её пальцы к нескольким кнопкам. Мигнули лампочки! 'Так-с' Колесница ехала медленно, покачиваясь и скрипя. 'Вот и хорошо, быстрая езда нам ни к чему. Найпа не выпадет' — Скажи заклинание! Ну, скажи. Прошепчи. Иначе Мараван умрёт! — Ку... Вай...Ге — пролепетала Наследница. И провалилась в забытье. Она не видела, как на свободу вырывается лютый, жужжащий, металлический рой. Как он бросается на оторопелого Маразута, и медленно стирает его в порошок. Как двуглавая тварь катается по земле, воя от боли и ужаса, сыпля проклятиями. Как морвоныши бессильно пятятся, падая под ударами мечей и сабель. Как солдаты радостно кричат, гремят мечами о щиты "Издох, Гад!" А военачальники подъезжают к распростертому Маравану и, Тес-Нур, поражённый, говорит: 'Лишь оглушило, да слегка опалило. Даже обычная грозовая молния и то навредила бы больше. Вот это броня!' А Батташ отвечает: 'Дадим учёным, пускай изучат. Быть может, они сумеют клепать такие штуки для нашей армии...' Лицо Маравана мажут соком Цветка, затем парня откачивают и кладут на телегу. На другую телегу — Найпу. И войско спешно движется к Княжеству, к спасительному свету. Спешно — потому, что скоро Ночь, и ветер воет голодным призраком. Но всё равно медленно — ведь люди и кони едва не валяться с ног... Ничего этого Найпа не видела и не слышала. Лишь пустота и тишь, и сквозь бескрайний простор светили четыре красных глаза. Два ехидные, два угрюмые, но все одинаково злые. Девушка не знала, что бой завершился. 'Домой' — тихо сказал Тес-Нур. *** Поехали, однако, не домой, а в Шиккунай, так ближе. Уже покидая поле битвы, Батташ задумчиво молвил: — Да, наша Найпа та ещё дурёха. Хорошо что двуглавец лишь оглушил её криком, и не стал убивать. — Странно, — ответил Тес-Нур. — Ведь мог просто наступить — и всё. Неужто хотел утащить к себе в Маразутостан? Как наложницу? Батташ покачал головой. — Не как наложницу... Для опытов. Маразуты исследовали бы её как наши учёные исследуют редких насекомых. Наверняка в их руки ещё не попадали потомки Лайры. Пару минут оба молчали. Тес-Нур устало склонил голову, но лицо по прежнему выражало твердость духа. Батташ озирался по сторонам. Из ноздрей коней вырывались облачка пара — холод крепчал. Наконец Варвар молвил: — А мы таки недооценили ученых. Дерзкие ребята. И смелые. — Мараван достоин уважения, — кивнул Тес-Нур. — Вот только знать бы, зачем им понадобилось эта выходка? Это нападение на двуглавцев, заигрывание с Найпой... — А что, не ясно? Хотят её очаровать. Чтоб она САМА, добровольно поехала с ними в столицу. И, конечно, они используют гипноз. Тес-Нур нахмурил густые брови. — Сволочи. А вообще зачем это "чарованье"? Ведь проще просто похитить. Какой смысл всё усложнять? Варвар пожал плечами. — Видимо они боятся страшной кары. Если похитить наследниц без их на то согласия — можно нарваться на проклятие. А если наследницы не против, если сами того хотят — тогда всё "законно". Никому не хочется вызывать на свою голову гнев Древних сил. Ведь давно известно — род Лайры очень непрост, и его защищают не только Предки. А и кое-кто могущественнее. Недаром ведь Ульи подчиняются лишь представительницам этого рода. — Сложно всё это, — Тес-Нур сплюнул. — Я простой военный, не люблю всякие загадочные проклятия и тому подобное. Батташ тем временем продолжил: — Сама Лайра была сложным человеком. Никто не знает с кем она заключила договор чтоб захватить власть. Да, миллионы кузуни называли её святой. Но многие называли её ведьмой. — Не злословь Династию. — жестко сказал Тес. — Лайра навела в империи порядок, привела народ к процветанию. Под её руководством были построены сотни минаретов и духовных школ, десятки приютов для сирот и нищих. Старцы признали её избранницей Небес. — Видимо она пыталась искупить свою вину. — пожал плечами Батташ. — И поверь, я уважаю Династию, но отношусь к ней трезво. Тес ничего не ответил. И это было знаком согласия. Спустя пару минут он молвил. — Знаешь, Бат, ты варвар, ты ближе к природе. Твой ум ум более живой и менее зашоренный чем мой. Я всё таки "образцовый офицер", притом старый. Мыслю как шагаю на параде — ни шагу в сторону. Потому, твоё мнение для меня всегда важно... Но всё же не злословь династию. — Хорошо. Батташ помолчал, и снова заговорил: — Да, возвращаясь к Найпе и Легиону. Почему её просто не похитили? И её и всех остальных. Наверно причина не только в страхе перед Древними силами. Дело в том что легион наследниц это всё таки боевая единица. И технократам нужно чтоб он выполнял приказы, подчинялся. Потому, дабы девчушки не взбунтовались против новых начальников — им нужно, как говорят технократы, 'промыть мозги'. Очаровать. Конечно, главную работу выполнят столичные ораторы, и их дурманящие вещества, но учёные-похитители должны её начать. — Ду уж... — Ну теперь-то их планы разрушились. Вон гляди, какие хмурые Тариваш и Майта! — варвар усмехнулся. — Не нравиться им ехать с завязанными глазами. Под стражей! Вокруг уже сгустилась ночь. Время, когда люди спят, а их страхи бодрствуют. Когда контуры смываются и разум больше не всесилен. 'Два плюс два — четыре? А может пять? Попробуй — подсчитай в темноте' Сквозь мглу помигивали солдатские фонари, а вдалеке — глаза призраков. — Хоть бы доехать спокойно, — вздохнул Тес-Нур. Потрепал коня по шее, тот нервничал. — Доедем, — молвил Батташ. — Э, гляди! Череп! Огромный. Оглянулся... Да, и вправду череп. Торчит из земли, как уродливое растение. В колышущемся свете фонарей кажется желтым. Покрыт серыми пятнами и седыми волосками... Сам размером с дом. В глазницах — зеленоватый болотный свет. — Только этого ещё не хватало... — Не переживайте, господа! — вмешался Луривун. Парень улыбался, устало, но весело. — Я изучал такое в академии. Этот череп — гриб. — Ох... Я бывал здесь пять лет назад, ходил в рейд. Тогда черепа не было! — Не было. А за пять лет вырос. Ещё через десять лет он вырастет ещё больше, будет как скала. Такие... гхм... грибы, попадаются редко. Вокруг них собираются тени, водят чумные хороводы. — Хм... 'Битва у жёлтого черепа'. Безумное название — для безумной битвы. Вдали показались огни Шиккуная... Кошмары, наконец-то, заканчивались. Воинов ждали тепло и покой. ГЛАВА 18. ДОМ ИСЦЕЛЕНИЯ Видения плыли и плыли перед замутненным взором, казалось их хороводу не будет конца. Одно другого чернее, одно другого безумнее... А ещё звуки, голоса: печальные и невыносимо злобные, настолько злобные что казалось те кто их издают ненавидят даже себя. Запахи смерти и разложения... Обрывки мыслей и давно забытых чувств. Хаос, месиво обломков сгинувших миров. Времени словно не существовало, так же как и пространства. Да и вообще НИЧЕГО не существовало. Лишь бессмысленный, выдохшийся бред... Но это был ещё не конец. Постепенно Сознание пробуждалось и в нём забрезжила Мысль — простоя и уместная. 'ГДЕ Я?' — подумал Мараван. Хороший вопрос! Но в голову лезли невесёлые предположения. Ой какие невесёлые... Оно и не странно — окружающий мир не внушал доверия. Парень попробовал сосредоточиться, оглядеться. Видения таяли, рассеивались, исчезали... Осталось лишь одно, бледное и мрачное, но, по крайней мере, поддающееся осмыслению. Равнина, похожая на местность недавней битвы. Слышался далёкий женский плачь, безутешный и горький. И Туман. Нет — мгла, дымная, мутная, вязкая. Она забивала дыхание и липла к коже. Четыре алых глаза... Почему-то парень знал, что это глаза маразута. Их свет просачивался сквозь мглу и холодил душу. 'Я в Преисподней? Нет... В стране мёртвых? Где?' Как ни странно, подобные мысли не испугали ученого. На душе пусто, всё безразлично. Лишь где-то глубоко-глубоко зарождалась тоска... Парень попытался шевельнуться — слава небесам — не больно. А далеко внизу копошились мириады морвонышей. Убогие трёхрукие тела, злобное ворчание. Толпы уродцев напоминали заросли тростника — их руки колыхались гнилыми стеблями. Много, очень много, не сосчитать. Шевелящиеся Заросли трёхруких простирались до горизонта, который тонул во мгле. 'Фу, мерзость! Да... А где же Силлан? Он тоже умер? А Милла? Они живы!? Ребята, где вы? Где вы? Где же вы...?' Тьма сгущалась и надежду уносило в Небытиё... — Да здесь мы! Всё хорошо! Мараван почувствовал вкус душистого мёда. И где-то далеко запели птицы... — О, приходишь в себя! Не переживай, чудак, ты легко отделался. Ученый попытался открыть глаза. И внутрь сознания хлынул живой свет, стало тепло. 'Рано я себя похоронил. Мне ещё рано умирать — я нужен Родине живым. И друзьям' *** Был вечер, в окно веял несмелый ветерок, на дворе моросил дождь. Птицы давно смолкли. Силлан — то бишь Тариваш — склонился над кроватью и протягивал Маравану очередную ложку с мёдом. Смуглое лицо ханаарца украшала белозубая улыбка... — Да, тахами молодцы! — проговорил парень, наблюдая как его друг смакует мёд. — Если бы не кольчуга, ты превратился бы в пепел. Интересно, из чего они клепают свои доспехи? Из небесных камней? — Неважно. Где Милла? — Вышла справить нужду. — Ясно. А... А почему на окне решётка? Мы в тюремной камере? — учёный скривился. — Почти. Не в камере, а в Доме исцеления. То есть в доме для сумасшедших! — Ответил Тариваш, — А ты думал: нам всё сойдёт с рук? Мы же нарушили приказ, и из-за нас едва не погибла Найпа. — он ещё раз улыбнулся. — Кстати, когда ты бредил, ни разу о ней не вспомнил. Всё: 'родина... друзья... родина...' а о Найпе ни слова. Но ведь ты ей нравишься. А что — девушка худенькая, но бойкая, можно и роман закрутить. — Мы на задании, — Мараван попытался встать. И, захрипев от боли, лёг обратно. — Слушай, Силлан... то есть Тариваш, ты слишком легко к этому относишься. Мы едва всё не провалили. А возможно всё уже кончено. А тебе только дай языком почесать. О вине и о девушках... Ладно. Лучше скажи: почему мы в доме для безумцев? Я мало что помню. Последнее что запомнилось — рожи двуглавца и его вопль 'модойго!' А дальше — тьма. Ну её... Давай, рассказывай, что было вчера. Дождь заканчивался, сквозь тучи пробились зыбкие вечерние лучи. Мириады капель заблестели как алмазы, в окно дохнуло свежестью... Снова запели звонкоголосые птицы. Не хотелось думать о плохом! Но что поделаешь? — После побоища войско отошло в Шиккунай, — начал ханаарец. — Это ещё одна провинциальная дыра, рядом с Танналаром. Правда побогаче — тут проходит одна из дорог Великого пути пряностей. Но важно другое: местная княгиня, Му-Наара, дружит с Ву-Таамой, да и между самими княжествами устоялась дружба. Хотя нет, скорее Союзничество... Жители Танналара не раз выручали соседей на войне, а те, в свою очередь, платили за это золотом. Ну, ты понял. К чему это я говорю? Шиккунайцы, конечно удивились, увидав, что нас, посланцев Столицы, везут со связанными руками, как пленников. Но, в честь 'дружбы' не стали ничего расспрашивать. Батташ молвил, что, мы-де заражены Тьмой, одержимы призраками, потому нас и повязали — для нашего же блага. И намекнул, что нас лучше содержать под надёжным присмотром. А ещё потребовал выделить жильё для войска — а также выделить тёплую еду и лекарства. Шиккунайцы так и сделали: разместили солдат в запасных казармах, офицеров в жилых домах. А нас — 'одержимых тьмой' посадили под присмотр — в местный Дом исцеления. — Хм... И долго мы будем торчать в этом Шиккунае, в тюрьме для безумцев? — Нет, конечно, — Тариваш грустно вздохнул. — Завтра будет праздник в честь Победы — освобождения торговых путей. А затем войско отправиться домой, в Танналар, и нас тоже заберут. Для суда! Ву-Таама не пожалеет. В лучшем случае — засадит в темницу, в худшем — головы с плеч. Мы подставили Найпу, нарушили приказы... Но, с другой стороны, мы важные шишки, потому вряд-ли нас казнят. Скорее всего нас ждёт темница. Мараван улыбнулся. — — Хе-хе, Значит всё идёт по плану. — Да! Найпа видела, как ты её защищал. Ей понравилось командовать Ульем. Так что, похоже, мы справляемся! А теперь, вдобавок ко всему, мы стали 'жертвами тиранши-тёти' Девчушка от нас в восторге. — Значит, будет рада поехать с нами? В Столицу? — Конечно. А то, что тётушка Ву запретит ей уезжать — её только раззадорит! — Тариваш хохотнул. — Как же, Романтика... Бежать из дому, вместе с лихими друзьями и любимым. Мечта всех девчушек! — Не всех. Но Найпа такая. Надоела ей житейская рутина, ага. Хочется чего-то Эдакого. — Мараван хитро прищурился. — Что-ж, будет ей 'эдакое'. Служба в элитном легионе — не так уж и плохо. Парень оглядел комнату. Стены белёные, с потолка свисали четыре пучка перьев — обереги от злых сил. На подоконнике горела масляная лампа — скорее для ароматов, чем для тепла. Ароматы трав, они ведь целительные... Чисто всё, аккуратно, тепло. Шкафы и полки покрыты искусной резьбой. Вышитые бисером подушки. 'Всё в лучших кузунийских традициях. Чистота и уют' Звякнули дверные колокольчики — в комнату явилась Майта. Как всегда в строгом сером костюме, печальная и задумчивая. — Привет, ребята. Мараван, я рада, что ты пришёл в себя, — она слегка улыбнулась. — Я уж думала мы тебя не откачаем. — Та ладно. Я даже не сомневался в технократской броне! — сказал Тариваш. — Знал, что наш дружище выживет. — Выжить-то я выжил, — тихо молвил Мараван. — Но такого навидался, что врагу не пожелаешь. Вы думаете двуглавец шарахнул меня просто так? Что сила его молнии убивает лишь тело? Э-нет... Знаете, я не хочу про это говорить, но сила двуглавцев заражает тьмой душу. — Ох, какие слова! Братишка, не обижайся, но ты просто получил по голове, вот и бредил как с белой горячки. Мы тебя вылечим. — Тариваш потрепал друга по волосам. — Держись, не унывай! Но лицо технократки выражало тревогу... — Мы можем ещё чем-то помочь? Хочешь, я вызову ещё одного лекаря? — Не нужно. Пройдёт, — вялая улыбка. — Просто я хочу, чтоб вы знали — Вудрош существует. И он действительно опутал все недра мира. Я видел! Огромный, жирный, безликий... Растёт, жрёт грязь что стекает с поверхности, всю боль, страхи и тревоги, ненависть и прочую муть. Насыщается, гад. И преобразует всё это в Силу. Пару минут все молчали. За окном сгущалась темень, снова пошёл дождь. Тариваш покачал головой: — Тебя и вправду сильно долбануло, в сказки веришь. Ну ладно, твоё право. Но мне интересно, если этот червь таки существует, почему технократы об этом не знают? Когда нас отправляли на задание — долго-долго рассказывали про теней, про маразутов, про оружие которого они бояться... А про Вудроша — ни слова. Парень закрыл глаза: — А они не дураки, чтоб делиться секретными сведениями, И, кстати, Вудрош не червь из сказок. Он намного страшнее. Огромный подземный гриб, что вырос в глубинах Шара. Опухоль. — Какого ещё Шара? — Нашего мира. Суллинар шарообразный... — Что, правда? Древние книги не врут? — Не врут. А я ещё он живой. И женского рода. Суллинар это Она, Планета. И Она больна! Вудрош гнездиться близко к её середине, возле самого Сердца. А его корни-отростки пронизали всю плоть мира. Там холодно и сыро, бесконечные пещеры заполненные водой. Да, все недра холодны, полны воды и пронизаны пещерами. Хорошая среда для тёмных сил, и они плодятся там как черви. Лишь в середине — в Сердце — теплиться живой огонь. Но злые силы скоро доберутся и до него. Майта взяла парня за руку: — Не надо. Не вспоминай! Лучше отдохни. Но Мараван продолжил. Лицо отрешённое, глаза закатились. На лбу выступили капельки пота... 'Дела плохи!' — Вудрош это гриб. Он насыщается тёмными людскими переживаниями, что стекают вниз: страхами, тоской, злобой. И растёт, жиреет... Он уже больше Столицы. Вся плоть мира пронизана его корнями. Из них вырастают его порождения, их там полно, в воде пещер. Растут, как на дрожжах, и тоже жрут нашу грязь. Душевную грязь. Вудрош всего лишь болезнь, опухоль, в нём нет ни капли человеческого, и тем не менее он по своему хитрый и мудрый, как болотная змея. Он повелевает тенями. На мёртвых землях много желтых черепов — вы же знаете? Так вот — это тоже порождения Вудроша, выросшие из его корней. Да, его отростки достигают поверхности... Через 'черепа' тварь общается с тенями и прочей мерзостью. Подпитывает их своей Силой — а они подпитывают его своей. Вудрош древний, зародился ещё да Затмения, а после него обрёл небывалую мощь. Он всего лишь опухоль. Опухоль... Опухоль... — Парень, ты бредишь, — встревожился Тариваш. И был недалёк от истины! Но Мараван не просто бредил — его душу застлал Мрак. С засохших губ срывались тихие, хриплые слова, слова больного человека, но слышалась в них Сила. Сила древняя и упорная: её не напугать тряпичными оберегами, не отогнать наивными заклинаниями. Она шла напролом, глухо смеясь над собственной болью, и затапливала мысли, чувства, воспоминания... Очерняла всё на своем пути. — Нет, увы, я не брежу. Пока я валялся без сознания, то побывал в Курасае — нематериальном мире, сознании Вудроша. Конечно, видел лишь самую малость. Но не забуду этого никогда. Никогда-никогда. Друзья поняли, что дело серьёзное. Майта строго взглянула на Тариваша: 'Ну чего стоишь? Видишь ему плохо. Нужно что-то делать' Тот лишь пожал плечами: 'Вот ты и делай. Ты училась на лекаря, а я нет' Девушка метнулась к бочке с настоем древесной коры, намочила полотенце и приложила к горячему лбу больного. 'Давай, оживай...' С губ парня сорвался стон. — Вудрош существует... Существует... Наш мир болен. Его уже не излечить... — Постой, — молвила девушка. — Если Вудрош всего лишь гриб, то чего его бояться? Он-же тварь, примитив, болезнь. Помнишь, что нам сказали мудрецы? Там в Храме Священного Огня в Лаашине? Самая страшная сила — это человеческая подлость. Ведь человек-злодей может быть мудрым, сильным и Смелым — и при этом с чёрной душой. Он злодей, но стал таким по своей воле, отринув свою светлую сущность. Ни один человек не рождается злым. Злые люди знают, что такое свет, ведь когда-то сами были в нём, они знают слабые стороны добра, могут проникать в мысли, и понимать добрую душу. Потому и опасны — черные изнутри, они всё еще сохраняют человеческий образ. А твари... Это всего лишь твари. Тупые пожиратели. Лицо Маравана прояснилось, в глазах мелькнули искры мыслей. Слова полились плавно... но всё так же тёмно: — Майта... Мудрецы тоже иногда ошибаются. Не нужно красивых фраз. Есть предание, что Тени тоже некогда были светлыми и добрыми. Были Матунами — Слугами Священного Огня. Поедали хвори, человеческие недостатки и грехи, и сжигали всё это, превращали в дым. А затем им это понравилось... Они ели и ели и ели... Не могли наесться. Ели всё больше и больше... И наконец сами стали злом. Вкус человеческой грязи такой сладкий... Ученые переглянулись. Полная беспомощность — их друг лежал в лапах Безумия, возможно даже умирал, а помочь — нечем. Майта закрыла глаза и глубоко вдохнула. Худенькая, большеглазая, девушка казалась одинокой травинкой, что каким-то чудом уцелела посреди лесного пожара. Погибло всё, остались лишь обугленные скелеты... и зелёная травинка, чужая окружающей действительности. Одна в бескрайнем выгорелом мире. А Тариваш взял Маравана за руку и заговорил. Спокойно, мягко, но уверенно. — Мараван. Плюнь на тварей. Они всего лишь плесень. Примитивные. Бойся Людей! МЫ НА ТЕРРИТОРИИ ВРАГА. Понимаешь? Задание ещё не выполнено. Нас могут разоблачить. Соберись. — Собраться... — Да, парень. Мы в руках Шиккунайских властей. А они заодно с Батташем и Тес-Нуром. И скоро нас отдадут в их руки. Мы можем не дожить до суда Ву-Таамы, понимаешь? Батташ вполне способен разобраться и сам! Все жилы вытянуть, все кости переломать... Шершни умеют. Парень, не впадай в беспамятство. Мы на территории врага. И, как ни странно, это подействовало. Мараван медленно открыл глаза, шевельнулся. Вытер со лба пот. И улыбнулся — слабо, очень слабо: — Да уж, шершни пострашней всяких Вудрошей. Ты прав, нужно быть начеку... — он огляделся и даже попытался привстать на локте. — Кстати, нас не прослушивают? — Вряд ли! Домом исцеления заведуют местные светоносцы. А они вне политики, ты же знаешь. Не пустят сюда шпионов. — Ой, не знаю... Империя прогнила насквозь. Я не удивлюсь, если Настоятели Ордена тоже берут взятки. — Ладно, Мараван, давай не будем об этом. Тем более что за окном уже ночь. Давай лучше спать! В комнате словно посветлело. Не посветлело — ведь ночь за окном как раз сгущалась. Но для троих ученых мир как будто прояснился, ожил. Снова наполнился звуками, запахами, оттенками. Страхи отступили. 'Хорошо...' Девушка довольно кивнула и поправила больному одеяло. — Завтра обсудим наши дальнейшие действия. Хороших снов! Выздоравливай. — Спокойной ночи. Да... Вудрош существует... Он никогда не был добрым, ведь он не личность. Просто болезнь... Большой гриб, жирный, желтый, растущий... Плесень... — Мараван заворочался в постели. — Чудила, хватит! — осадил его Тариваш. — Если не можешь уснуть — лучше подумай о девушках. Или о вине. А грибы нам не нужны! — Да. Спасибо. Пора спать. — Давай расслабляйся. Но не забывай что мы не дома. Если что — будь готов к худшему. — Тариваш похлопал друга по плечу и задул лампу. Звякнули колокольчики — двое ученых покинули комнату, Мараван остался сам. Ужасы забылись так же быстро, как и начались. Шел дождь, и в его мягком шуме слышались ласка и спокойствие. Капли барабанили по оконному стеклу... Мараван зарылся под одеяло и улыбнулся — даже сильные люди имеют право на временную слабость. Где-то в глубине планеты рос и жирел Вудрош, ел, ненасытный, душевную грязь людей. Наверно для него это вкусно. Где-то в Столице всем заправляли Технократы, проводили тайные совещания и строили планы захвата всей Империи. Где-то на Юге Ханнарцы воевали с хаорами. Да, южане не такие слабые, как о них пишут в книгах. Где-то в небесных глубинах летали обледенелые камни и пылали раскалённые 'костры' — звёзды. Тысячи, мириады их, плывущих в Вечности... Где-то рождались туманности и гибли миры... Но разве это важно здесь и сейчас? Шумит дождь, под одеялом тепло и спокойно. Настало время отдыха — и пусть вся Вселенная подождёт! ГЛАВА 19. РАССВЕТ Батташ потягивал душистый чай — 'Эх, хорошо!' Щурил глаза от удовольствия. В шатре уютно потрескивал костёр, снаружи шептался осенний дождь. Невдалеке завывала собака. Слушая её тоскливый вой, Батташ и сам пригорюнился. 'Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Закончиться чай в моей чаше, закончиться утро. И снова — тревоги, хлопоты... Мне пора на отдых, я уже стар' Вчера Шиккунайцы предоставили войску свои запасные казармы, а офицерам — лучшие дома. Освободителей нужно уважать! Всех щедро накормили, задарили бочками с вином и кисетами с табаком. Но главные торжества запланировали на следующий день — чтоб воины успели отдохнуть. Главнокомандующие расположились в своём шатре, который установили в сельской местности. Хотя им предлагали лучшие дома... В шатре — оно как-то спокойнее. Да, ясно, что шиккунайцы — друзья и союзники, ясно, что их княгиня тоже не любит столичную власть. Но всё равно... В этом мире нельзя доверять даже союзникам. — Привет, Бат! — внутрь заявился Тес-Нур, весь мокрый, но довольный. Батташ отвлёкся от чаепития и поднял взгляд. Раскосые глаза словно потеплели. — Здравствуй, господин. Ну и вид у тебя! Давай, грейся, обсыхай... А как там учёные? — Неплохо. Мои ребята дежурили в 'доме исцеления', где лежат наши столичные 'друзья'. Сидели там целый вечер и половину ночи. И услышали немало полезного! Ушли лишь тогда когда все уснули. — Отлично, — кивнул варвар. Тес-Нур вздохнул и потер переносицу: — Вообще, Бат, ты сам понимаешь — прослушивать лечебницы незаконно. Но, как говорил Мараван 'нельзя воевать, не испачкав рук'. Батташ пожал плечами: — На войне как на войне. Дождь заканчивался, запахло росой. В темной дали ударил гонг — возвещая начало Рассвета. Костёр догорал и Батташ подбросил в него охапку хвороста. Огонь снова затрещал — начал поедать 'поживу'. — Садись, господин, выпей чайку. — Варвар улыбнулся и протянул другу резную чашу. Тот принюхался: — Зелёный? С жиром? Нет, я такое не пью! — Напрасно. Он ведь полезный. Ну да ладно, ближе к делу. Шиккунайцы были не против, чтоб мы прослушивали учёных? — Нет, конечно, — Тес-Нур нахмурился. — Они и сами их прослушивали. Правда, домом исцеления заведуют местные светоносцы, пришлось на них надавить. Настоятель упрямился: 'Мы вне политики, как вечный Свет вне интриг и суеты! Учёные больны, не тревожьте их' Ну я действовал твоими методами. Как там, в старинной поговорке степняков? 'Одной рукой припугни, второй — протяни горсть монет' И так договорился... Орден светоносцев тоже погряз в коррупции, как и весь наш несчастный мир. — Увы... А хотя нет — не увы. Сейчас нам это как раз выгодно. И что же мы знаем? Тут в шатер вошёл бородатый чернорабочий с двумя вязанками хвороста. С его одежды капала дождевая вода, но на лице сияла улыбка. Взгляд — хитрый и счастливый. — Купил по смешной цене! Мы же освободители, вот местные нас и балуют. — Что за хворост, качественный? Местный? — осведомился Батташ. — Нет, тут слишком тесно, чтоб выращивать лес. Это из Канашина, там его выращивают на продажу. У них вся земля засажена деревьями — для хвороста. Представляешь? Зерно почти не сеют, живут с продажи сырья и топлива. — Это их дело. Давай, положи возле костра, пускай просохнет, — сказал варвар. — Да, господин, Что услышали твои ребята? — Погоди, дай погреть кости. Тес-Нур присел возле костра, закрыл глаза — наслаждаясь теплом. Морщинистое, обветренное лицо словно оттаяло, стало безмятежным... Все тело размякло... Но лишь на пару минут. Воин откашлялся и обернулся к Батташу: — Мы были правы насчет замыслов ученых. Всё как мы думали. — Они хотят похитить Найпу? — Да. Но как бы сказать... Планируют сделать это не против её воли. А наоборот. Чтоб она сама захотела быть похищенной — и радостно поехала с ними в Лаашин. Типа: 'освободить для новой, лучшей жизни' Технократам не нужны обозлённые и мечтающие о мести наследницы! Которые при первой же возможности попробуют бежать или поднять бунт. Им нужны преданные, воодушевлённые бойцы, — Офицер закурил и немного помолчал, наблюдая за сизым табачным дымком. Затем продолжил. — Потому, думаю, в Лаашине к девчушкам относятся показушным "почтением", хорошо кормят и содержат в лучших казармах. Ну и конечно 'промывают мозги' — показывают какая новая власть 'хорошая', как ей нужен этот самый 'непобедимый легион', и какие славные победы он одержит. Ясно что при "промывке мозгов" применяют и гипноз и дурманящие вещества. — Похоже на правду, — кивнул варвар. — Найпа ещё не похищена, а уже под влиянием! Ты бы слышал, как она бормотала сквозь забытьё: 'друзья, Мараван, друзья...' И сама виновата. Могла бы быть поумнее и не такой впечатлительной. В конце-концов её не сломал бы даже самый сильный гипноз, если б она достойно сопротивлялась. Ладно... Но вот что интересно. Ученые знают, что мы засадим их в темницу — и не бояться. Конечно же, они догадываются, что Найпу мы тоже запрём, засадим под домашний арест, будем хорошо охранять. Но и это их не волнует. — Хм... Они собираются бежать из темницы и выкрасть девчушку из-под ареста? Перебив охрану? — задумчиво спросил Батташ. — Не знаю, не знаю... Но мне это не нравиться. Ой, как не нравиться! — Мне тоже, — молвил варвар. Тес-Нур присмотрелся к нему повнимательнее. Потомок степняков был ещё могучим, но уже измотанным воином, закалённым и ожесточенным изнутри. Морщинистый руки сжимали чашу с чаем, они не дрожали, и виднелась в них сила. Трещал костёр, отблески пламени отражались в хитрых глазах, на губах застыло подобие улыбки. А ведь где-то там, в глубине души, ещё хранились искры юности, светлые образы детства, наивность и простота... Шершень поднес чашу ко рту и сделал несколько глубоких глотков. Ноздри раздувались от приятного аромата, на лице отразилось блаженство... Увы ненадолго! Варвар открыл глаза и спросил: — Да. А где сейчас Найпа? — Наша девчушка в доме исцеления, — ответил Тес. — В том же доме где и учёные. Но на разных этажах, а стены и перекрытия там толстые. Всё хорошо охраняется! Пускай лечиться после вчерашних ужасов. Батташ покачал головой: — А если они выкрадут её прямо сейчас? Ведь она рядом. — Вряд ли. Они должны дождаться пока выздоровеет Мараван: проводить операцию, когда один из бойцов болен — глупо. Да ещё они вряд ли знают Шиккунай. Наше княжество, поди, изучали, как местность операции, но они не рассчитывали, что их занесёт в Шиккунай. Так что я спокоен. — Тес-Нур затянулся табачным дымом и улыбнулся. — Не переживай Бат. Несколько минут все молчали, погруженные в думы. А снаружи начало светлеть, пополз туман... Подали голос первые птицы, вестники Рассвета. Такие звонкие и чистые голоса... Многим часовым хотелось забыть обо всём и выйти в этот пробуждающийся, дышащий Тайной мир, почувствовать прохладу ветерка, мягкость травы, умыться свежей росой... Но долг есть долг. Батташ допил чай и зевнул. — Смотри, господин, скоро зима, а зимой погода княжеств чем-то похожа на погоду Мёртвых земель. Тот же туман и снег, холодный ветер... Серость и слякоть. — Нет! — нахмурился Тес-Нур. — Там, на мёртвых землях всё иное. Всё тёмное. Лишь редко-редко пробиваться лучи солнца... А наш туман не мутит душу, не забивает дыхание, ветер не обжигает, снег не воняет и не отравляет землю, дождь у нас ласковый, даже осенью и зимой. Конечно, плохая погода людям нравиться меньше чем хорошая, но она неизмеримо лучше Внешнего мира. — А всё равно у меня от сырости ломит кости, — грустно улыбнулся варвар. — Выпить бы ещё чайку... *** Тем временем в Доме Исцеления, наконец, проснулась Найпа. Медленно, с трудом открыла глаза. Тяжко вздохнула... — Что... Почему на окнах решётка? Где... где я? — промямлила она. — В доме для сумасшедших! — ответил женский голос. Бойкий и жесткий. — Ты... Ты кто?.. Наследница потянулась, размялась и принялась оглядывать помещение. Комнатка была небольшой и чистой, даже уютной. Резные полочки, красивые занавески... Рядом с кроватью, на половом коврике, сидела девушка лет двадцати-трёх, чернявая и курносая, с двумя короткими косичками, с живыми темными глазами. Ела семечки подсолнуха, шкурки сплёвывала в урну. 'Вот те на!' — Привет, Найпа — сказала незнакомка. — Привет... Ты кто? И что здесь делаешь? Молчание. Тут немудрено испугаться. Просыпаешься после забытья, ничего не помня — и видишь, что сидишь взаперти. А рядом — какая-то странная девица. Найпа привстала и повысила голос: — Отвечай кто ты! — Я — твоя охрана. Снаружи комнату стерегут десяток солдат, вооруженных до зубов. Но кто-то должен быть и внутри — ведь здесь чужая территория. Потому Тес-Нур послал меня. Точнее я сама вызвалась. — Девушка сплюнула шкурки семечек. — Я племянница Батташа Сувая. Он еще не знает что охраняю тебя. Но когда узнает — вряд-ли рассердится. Он уважает мою свободу. — А почему именно ты? — в голосе Найпы прозвучало любопытство. — Тес-Нур не хотел, чтоб в твоей камере дежурили парни. А подыскать девушку-охранника не так-то просто. Ну а я вовремя вызвалась. Потому терпи моё присутствие, выбора у тебя нет! — Ясно. Кстати... Э-э... Почему меня засадили в этот 'дом'? Что вообще произошло? Незнакомка хохотнула: — Во первых — тебя надо подлечить. Во вторых — ты заслужила. С тебя нельзя спускать глаз, слишком ветренная. В окно струился свет: малиновый, густой, живой. Утро. Самое время расслабиться, отдыхать, радоваться жизни... Но Найпа было не до этого. Она отчаянно пыталась вспомнить чего-же такого учудила, раз оказалась в доме для безумцев. Ах да! Проклятье... К горлу подкатил комок, всё внутри сжалось. Заплакала бы, но на это не хватало сил. Столько лет скучной, бессмысленной жизни, и вот, казалось, в конце туннеля забрезжил свет. А оказался гаснущим костерком перед глухой стеной — дальше пути нет. 'Мараван погиб, друзья погибли... Тётя Ву будет держать меня взаперти до конца жизни' — Они умерли, — зло сказала Найпа, — Вот и сказочке конец. — Кто умер? Твой Мараван жив, расслабься. И его команда с ним. — Правда? — просияла Наследница. — Да. Вот только я не уверена, что это к лучшему. — Живы! Слава Богам. — глаза Найпы заискрились. Она торжествующе сжала кулачки. Весь мир cловно посветлел, налился красками. Обновился, стал чище и свежее. После кровавых битв, после долгих дней тревог и тоски, наконец-то Найпа повеселела... 'Не всё потеряно' Но незнакомка пожала плечами: — Твои друзья целы. Зато погибли десятки солдат — это тебя не волнует, да? — Не надо мне мораль читать! И без тебя сыта по горло! — Ладно, ладно, не буду, — охранница широко и хитро улыбнулась. Ты бы спросила как меня зовут. А то смотришь как на мебель. Наследница глянула на 'охранницу' внимательнее. Одета в тёмно серый боевой костюм, невысокая, но сразу видно — крепкая. Черные как смоль косички свисали по бокам головы, глаза хитрые и бойкие — но не злые. Смелое лицо украшала широкая улыбка. 'Да, такая и здорового мужика не испугается — все зубы выбьет. Нужно с ней поосторожнее' — подумала Найпа. Дружелюбно улыбнулась и протянула руку: — Ну, здравствуй. Я Найпа из рода Лайры, Наследница танналарского трона. — Ясно. Я Тайхе Тааши, дочь шершней, племянница Батташа Сувая, — пожала руку наследнице. — Профессиональная разведчица. — Как-как? Лазишь по крышам, следишь за людьми? — Нет, я не шпионю за людьми, не краду чужие документы. Моя задача — разведывать Мёртвые земли. Изучать местность будущих битв, следить за передвижениями тёмных свор, проверять торговые пути. Интересная работа, кстати! Многие говорят, что девица не должна этим заниматься, но мне плевать. Это моя жизнь, я сама всё решаю. — Молодец... А тебе не тяжело? — удивилась Найпа. — Ещё как тяжело. — Тайхе перестала грызть семечки. — Но, как говорил один философ: "истинное наслаждение не в том чтобы нежиться в тепле, — Истинное наслаждение это борьба, преодоление препятствий, победа над самим собой." Вот я с ним согласна. Там, на мёртвых землях надо красться среди камней, постоянная опасность, а ещё там холодно, валит снег. А ты крохотная и уставшая, но знаешь — нужно быть сильной. И побеждаешь, не смотря ни на что. Это чувство — когда выполнила задание — стоит того. — Ох, какие слова, — Наследница скорчила кислую мину. — Каждая птица хвалит своё гнездо. Так и каждый человек хвалит себя и своё ремесло. Охранница широко улыбнулась: — Тебе не понять. Давай, прячься под одеяло, грейся. А я пойду, гляну, что там снаружи. Скоро вернусь! — Хорошо. *** Княжество Шиккунай просыпалось. Озарённое, мягкими рассветными лучами, закутанное в шаль тумана и ещё не сдавшегося сумрака. С рынка уже доносились голоса торговцев и вялая перебранка старух, на окраинах начинали работу кузницы и мастерские. Кое-где слышались детские голоса и петушиный крик... Утро обещало тёплый и уютный день, ведь бабье лето ещё не закончилось. А этот день был особенным — власти Княжества должны были торжественно поздравить танналарское войско, освободившее торговые пути. Во Дворце царило оживление — готовились церемониальные знамёна, парадные доспехи и трубы... И бочки с вином. Ведь торжества это, конечно, хорошо — дань традициям и уважение к воинской чести, НО веселье тоже нужно, солдатам нужно 'оттянуться' — кто знает, быть может, в последний раз. За стенами города, посреди зеленеющего пастбища, стояли шатры танналарских главнокомандующих. Малиновые, вышитые золотыми нитями, с символами солнца, гербами Кузуни и древней Орды. Вился дымок, пахло жареным мясом. Фыркали кони, гавкали несколько собак. — Хорошее утро! — улыбнулся Батташ, выйдя из шатра. Лицо бывалого воина отражало внутреннюю лёгкость — хоть это и не надолго. Вслед за варваром последовал Тес-Нур. Взглянул в сторону города — Да, для нас утро хорошее. А вот для ученых, наверно не очень. — И для них тоже, — спокойно молвил Бат. Ведь выжили в битве, сидят в тепле. А завтра будет завтра. Пускай радуются сегодняшнему дню... Подошли несколько стражников, доложили о положении дел в городе. Оказывается, солдаты вели себя хорошо, не буянили. И к ним тоже никто не лез. 'Отлично'. Батташ расстелил пёстрый коврик и присел на него, посреди росистой травы. Тес-Нур расположился рядом. Закурил... — Много, курите, господин, — улыбнулся варвар. — Оно ведь не на пользу. Тес-Нур кашлянул: — Мне уже поздно отказываться от этой привычки! Да... Давай лучше я спрошу тебя о кое-чем зловещем. Батташ задумался. — Такое утро ясное, а мы тут будем всяческую муть вспоминать? — Ну, нам не привыкать к мути. Но существо о котором я хочу поговорить, лучше вспомнить днём, чем ночью. — Что-ж, — варвар уставился на друга. — Говорите! — Ты слыхал о Подземных силах? — Хм... Конечно. — А веришь в них? — Ну, как вам сказать, господин. Если существуют Тени, то должны существовать и их Хозяева. Как же иначе? Скорее всего, там, в недрах мира, что-то есть. Ведь древние тоже так считали. Почти у любого народа есть похожие предания. — Оно-то так, но в сказках и легендах эти силы рисуются похожими на людей. Эдакими хитрыми злодеями, с рогами, но с вполне человеческими мыслями и желаниями. А есть версия что на самом деле они Иные. Слыхал про Вудроша? Батташ широко раскрыл глаза. — Ах, вот ты о чём... Слыхал-слыхал. И думаю, что вполне возможно он есть. Ведь мир живой. Так считали древние, и так мне подсказывает душа... А если в мире полно теней, морвонышей, хаоров и прочих... То он болен. Точнее ОНА больна. А Вудрош — паразит, причина болезни. Всё сходится. — Э-нет, Бат, Вудрош лишь её проявление. — Тес-Нур говорил задумчиво. — Причина — наша человеческая муть. Мы, люди говорим, думаем, и делаем зло, и уверены что оно всё исчезает в никуда. Но оно не исчезает. — Ой, господин, не надо снова читать лекции! Есть у тебя такая слабость — любишь рассуждать о судьбах мира, смысле бытия и прочих высоких материях. Всё это давным давно известно, переписано в книгах сотни раз. Давай лучше ближе к делу. — Ладно. Я вот подумал... Если Вудрош существует — вся наша война тщетна. Разве нет? Мы может истребить теней, маразутов, хаоров, и всех прочих, сжечь их гнездовья и желтые черепа. Но это лишь внешние проявления болезни! Если Суллинар сгниёт изнутри — мы все погибнем. И не помогут ни победы над тенями, ни даже наступление нового Золотого века. — Значит, умрём с честью, — варвар мрачно усмехнулся. — Знаешь что? Если Вудрош существует — мы не можем его уничтожить. Ведь разрыть землю до самых недр нам не по силам. Это не смогли бы даже технократы... Так что если Гриб есть — мы ничего не можем изменить. А зачем тогда тревожиться? Если же его нет — тревожиться тем более нет смысла. Потому я думаю так: мы должны просто выполнять свой долг. Воевать и защищать. А думать над судьбами мира не наша задача. Пускай думают ученые, для того мы их и защищаем. — Ученые? — Тес-Нур выпустил облачко дыма. — Ну да. — Вот-вот! А ведь гости из столицы тоже ученые! — Ну, — Батташ приподнял левую бровь. — Меня мучают странные мысли... Что если тахами правы? Они хотят подчинить нашу империю ради спасения мира? Чтоб объединить ресурсы и умения двух государств — а затем и всех остальных народов? Когда тахами будут владеть такими огромными ресурсами они смогут мощно продвигать науку... Изобретут новое оружие против теней. И в конце концов найдут лекарство которое исцелит наш мир. И убьёт Вудроша. Батташ помолчал. Он глядел на господина широко раскрытыми глазами, как на иного, незнакомого человека. Вот сидел Тес-Нур, такой простой и понятный, старый преданный вояка. А вот его уже нет, на его месте сидит новый, совершенно неизведанный человек. Который ведёт Опасные разговоры... — Хм. Господин, — наконец молвил варвар. — Твои рассуждения звучат логично. Но они слишком похожи на Измену. Не надо так. Тес-Нур покачал головой: — Да-да, ты прав... Решать на чьей стороне Истина — задача политиков. Мы же должны служить защищать народ, мы приносили присягу. Прости. — Не страшно! — варвар похлопал друга по плечу. — Мы все иногда впадаем в тоску. Мы ведь живые люди. Всё хорошо! — Кстати, Бат, ты похлопал меня по плечу, то есть признал не Господином а другом. Спасибо. Варвар отпрянул и долго-долго смотрел на свою ладонь. Сначала с испугом, затем с любопытством... а затем с улыбкой. — Да... Да! Давно пора! Идём в город, попробуем какое оно местное вино. — Только выпьем совсем немного. Ведь после полудня начнутся торжества. Пошли. *** — Привет! — Тайхе вернулась в камеру Найпы. Осторожно закрыла дверь, села на коврик и достала семечки. — Как поживаешь? — Никак, — ответила Наследница. — Сама видишь, сижу в клетке. — Заслужила. — Прекрати! Мы же договаривались? — Хорошо-хорошо. За окном шумела листва, а издалека доносились звуки города. Скрип телег, мычанье волов и ослов, людской гомон... 'Вот живут же люди, — подумала Найпа. — спокойно, размеренно. Не тревожатся о судьбах мира, не заморочены ритуалами... Такая простая незатейливая жизнь' — Мараван тебе нравиться, ведь так? — вдруг спросила Тайхе. — Ты чего спрашиваешь? Не твоё дело, — ехидно ответила Наследница. — Мне просто интересно... Найпа улыбнулась: — Ты лучше про себя расскажи? Ты влюблялась хоть когда ни будь? У тебя были парни? 'Охранница' задумалась, вспоминая... — Я не верю в любовь. Это всё сопли для наивных девчушек — вроде тебя. Я человек дела. Ну, семья, дети конечно нужны. Но ещё рано... Мне нужно созреть. Вот когда набегаюсь по Мёртвым землям, надоест — тогда пожалуй подыщу надёжного парня и выйду замуж. Но без соплей — просто заключу с ним союз. А пока ещё поживу в своё удовольствие. — Хм... Семья без любви? — С любовью, но без подростковых стишат, без рыданий и заигрываний. Надёжный и спокойный союз равных. Тебе не понять. — Возможно... Но ты так и не ответила на вопрос! Парни были? — Были, — 'охранница' вздохнула — Два раза влюблялась и мне это не понравилось. Первый парень был эдаким сорвиголовой, задирой и любителем лести. Мы расстались когда я узнала про его измену — он, оказывается, общался с ещё двумя девушками. Парень долго-долго оправдывался, объяснял, клялся в верности, доказывал — потом развернулся и ушёл. Больше мы не встречались. А второй... Вот представь хомячка. Я его так и называла "Хомячок". Такой толстенький, но добрый и смешной. Мне было с ним хорошо и уютно... Но потом я поняла, что он скорее подходит на роль друга. Всё же мне надо кого-то посуровее... Расстались полюбовно, но больше не виделись. — Тайхе почесала затылок. — Ну и ладно. — И что же тебе не понравилось, — не унималась Найпа. — Сопли. Все эти выяснения отношений, ревность, тревоги, вздыхания... Говорят что влюблённость — первый признак взросления, но я думаю иначе. Это последнее проявление Детства. — Ты говоришь о влюбленности, а не о Любви! — Возможно. До умения любить по-настоящему я ещё не доросла. Слышь, давай сыграем, а? — девушка достала доску и набор фишек. — Э-э... Что за игра? — Таммашил, древнее кузунийское развлечение. — Тайхе положила доску и начала расставлять фишки. — Игра не очень сложная. И что важно — для победы нужен не только ум, но и везение. В этом весь интерес. — Девушка улыбнулась. — Если проиграл, можно сказать 'я не дурак, просто не повезло — кости не так легли' Этим таммашил похож на жизнь — многое решает Удача. — Хм... Прошёл час. Тайхе объяснила Найпе правила и игры — та схватывала на лету — и вскоре они обе забыли где находятся. Время, пространство — всё потеряло значение, существовали лишь фишки кости и лунки. 'Битва' была долгой и тяжелой — 'Охранница' задавливала умом и опытом, но Наследнице невиданно везло... Инициатива переходила от одной стороны к другой, возле доски росли кучи 'погибших'. Тут послушалось пение труб, грохот барабанов. Начинались Торжства... Время игры прошло. — Нам пора... — молвила Тайхе, потирая подбородок. Её глаза ещё изучали 'поле битвы'. Найпа зевнула и потянулась. Дневной свет не слепил глаза, но сиял мягко и тихо. В окно веял ветерок. "Хорошо..." Наследница взглянула на 'подружку' —Вот скажи: кто ты? Что за человек? "Охранница" немного подумала. Затем сказала, тихо, но уверенно: — Игрок. — М? — Играю в жизнь. Знаю, я похожа на серьёзного человека, но на самом деле я философ. Понимаю, что ничто не вечно, со временем всё превращается в пыль. Потому не морочу голову над лишним вопросами. Пытаюсь жить полной жизнью. Ловлю каждый миг, нахожу интерес, понимаешь? В глазах Найпы зажглось любопытство: — И в чём же интерес? — В ярких характерах, в борьбе, в гонке с судьбой. Вот, например ты — интересный человек, с живым характером. Потому я и вызвалась тебя охранять, чтоб познакомится. — Что, правда? — Наследница покраснела. — Да, правда. Что-то в тебе есть — и тебе нужно постараться чтоб оно не сгинуло... Ладно, пора. Увы, мы так и не доиграли. — Доиграли! — сказала Найпа. И сделала решающий ход — Мат! *** Тысячи жителей Шиккуная собрались на главной площади. Реяли флаги, пели трубы... Народ и его Княгиня поздравляли и благодарили освободителей. ГЛАВА 20. ПАРАД Небесные звуки флейт, грохот тяжелых барабанов, серебристый перезвон колоколов... Людской гомон. Толпа пестрела дорогими одеждами, блестящими украшениями, сияющими от радости глазами. Все, даже самые бедные нашли во что принарядиться, отыскали в старых комодах, в семейных склепах, либо заняли у ростовщиков, либо выпросили у купцов — за последующий отработок. Глаза у всех и сияли искренне. Блокада снята! Тени бежали, двуглавцы повергнуты, трёхрукие изрублены... Конец тоске и тревогам — теперь Шиккунай может вздохнуть свободно. Улицы вымыты, изгороди подкрашены, стены выбелены, стёкла окон блестят, нигде ни соринки. Город словно помолодел, скинул с себя скорлупу закостенелого уныния, смыл слои пыли и липкого страха. И даже сама Природа приветствовала победу — веял свежий, лёгкий ветерок, цветок сиял золотом, воздух прозрачный и чистый — как родниковая вода. Тепло и свежесть, покой. По Центральной аллее, осенённой яркими знамёнами, устланной пёстрыми коврами, залитой дневным светом, шло танналарское войско. Впереди — кавалеристы Кузуни и шершни, те, что низвергли маразута. Ехали неспешно и ровно, в вычищенных доспехах, отдохнувшие и довольные. Слабо улыбались, махали толпе, щурились от света. Народ приветствовал воинов, кричал 'Кумай!' Под копыта коней падали цветы... Кавалеристы ощущали себя по-настоящему живыми — впервые за много дней. Дальше шла пехота. Солдаты шагали широко, топали кованые сапоги, бряцали доспехи, пели боевые роги. На рыжем коне гарцевал Луривун, его лицо сияло просто таки лучезарной улыбкой. 'Кумай, кумай!' кричала толпа. Луривун глянул в толпу и отдал честь... Шли ополченцы, погонщики мулов — в дешёвых кожаных доспехах и меховых шапках. Они тоже сражались: защищали обозы... 'Кумай' — звучало отовсюду. 'Кумай' — отвечали командиры ополчения. Голоса грубые, хриплые — но не злые. Весёлые. И наконец, в самом 'хвосте' войска, ехали Главнокомандующие. Тес-Нур на рослом белом скакуне, и с синим знаменем, на котором изображен Золотой орёл. Доспехи посеребрены, вычищены до блеска, щеки выбриты, но глаза — уставшие, задумчивые. Батташ Сувай на лохматом тяжеловозе. Варвар щурил глаза, улыбался — почти по детски, виднелись крупные пожелтевшие зубы. И — Найпа... В скромной серой мантии и серебряной диадеме, на белой лошадке. Девушка глядела растерянно, но держала голову прямо. А город сиял, и Центральная аллея пересекала его ровною стрелой. По обочинам аллеи возвышались деревья, их рыжая листва напоминала о скорых холодах. Вокруг — толпа, яркая и радостная как цветник. Вдали, в золотистом мареве — Дворец династии, шпили минаретов, и Шалланге — Врата Силы. Из них, медленно и величаво, выезжала процессия — навстречу танналарскому войску. Процессия пышная и важная, увешанная регалиями и облаченная в шелка. Министры, председатели Совета, старейшины знатных родов, главы ремесленных общин и торговых домов . Все с полноватыми лицами, надменными — но не злыми — глазами. Они, укрытые в безопасных кабинетах, сытые и самоуверенные — были не такими уж плохими людьми. Питаясь за народный счёт, никогда об этом не забывали — служили честно, хоть их служба и не покрыта славою. Они — мозг Шиккуная, и это и их праздник... Но герои на нём — не они! В окружении охраны ехали Главнокомандующие Шиккунайского войска. Войска, которого уже шесть месяцев не существовало, которое полегло, попав в засаду, было истреблено коварными хаорами. Но которое всё равно считалось реальным — ведь иначе нельзя? Или как? Сотники и командиры кавалерии, знаменосцы и начальники штаба — они глядели сдержанно, почти угрюмо. Ехали под приспущенным знаменем, на рослых конях, но в обычных — не парадных доспехах. Народ приветствовал не их, как будто они и не воины вовсе, как будто не граждане Шиккуная, готовые отдать за него жизнь. Проигравших не чествуют... А впереди, на роскошной, запряженной белыми конями колеснице, ехала Му-Наара, Княгиня. Полноватая, рыжая, в синей мантии и золотом ожерелье. Пожилое лицо было серьёзно, и даже слишком — глаза широко раскрыты, губы поджаты, густые брови нахмурены. Лоб увенчан диадемой с символами Луны. Му-Наара держалась безупречно — мать народа! Рядом пешком шагал Духовный лидер, босоногий, завернутый в белую ткань. Исхудавший от постов, но чистый и крепкий. Опирался на посох, в левой руке — чётки, седая голова непокрыта. — Приветствую вас, славные воины! — мощный глас Княгини разнёсся над городом. Она обращалась к танналарцам. Все притихли. — Я... Мы... Мы все хотим поблагодарить вас, отдать должное вашему мужеству! Вы... Речь была высокопарной, довольно скучной, но содержательной. Слушая её старики смахивали слёзы, девушки восхищенно улыбались, парни почёсывали затылки, дети — скучали и зевали... Но все замерли от восторга когда в небе воспарили Огненные журавли. Озарённые полуденным светом, золотисто-рыжие, сверкающие и переливающиеся в ясных лучах. Их перья преломляли свет, и отражали его в мягком сиянии. Багряные крылья, охристые тела, перевитые голубыми лентами... И небесно-звонкие голоса, печальные, но жизнеутверждающие. Священные птицы Кузуни, впитавшие теплоту октябрьской листвы, и силу заходящего Солнца. — Кумай! — кричали старики. Люди помоложе — молчали словно очарованные. Птицы кружили над городом не сами — на их спинах восседали девушки из знатных семей: наследницы древних родов, дочери вельмож, сёстры офицеров. Они кричали приветствия — но никто не слышал: слишком высоко. Сыпали вниз пыльцу Цветка — символ вечного обновления... — А почему у меня нет такого журавля? — спросила Найпа, ткнув Тес-Нура в бок. — Веди себя пристойно! — цыкнул офицер. — Нету потому что НЕТ ДЕНЕГ! Шиккунай расположен на Великом торговом тракте, Пути пряностей. А мы — нет. — Но ведь многие наши дома покрыты рыжими перьями... — Перья стоят намного дешевле. Птицы часто линяют... Да, сиди тихо! А журавли кружили, их голоса звенели, и сыпалась серебристая Пыльца. И светил Цветок и всё казалось ярким насыщенным сном, слишком странным даже для сна — не говоря уже о Реальности. Но Победа есть Победа, она была реальна, и пусть кратковременна — твари вернуться — всё равно была, и нужно её отметить. Ведь как бы ни густела тьма, сквозь неё всё же пробивались лучи света. А значит, надежда ещё не умерла. Самый большой журавль описал в воздухе круг, снизился и приземлился на дорогу, рядом с Найпой. С него спрыгнула светленькая девчушка, щуплая и тонкокостная. Зато ряженая в голубые шелка... И смелая — глаза её сияли. — Приветствую вас, Предводители танналарского войска, — громко сказала подросток. Я наследница Шиккунайского трона, кланяюсь вам, от лица всего народа! Она трижды поклонилась Найпе, Батташу и Тес-Нуру и вручила им по золотой стреле. Затем достала фляги и наполнила две чаши — золотую и глиняную. — Пейте, сок цветка, чтоб ваши силы не иссякли! Пусть он поможет вам выстоять в Войне. Все отпили из золотой чаши. Настал Покой... Затем девчушка наполнила глиняную чашу. И все отведали козьего молока. Как напоминание о надежде: война закончиться, настанут мирные времена. И в Цветах и их соке уже не будет нужды. *** Так и завершились торжества... Начались гуляния. Заиграла лихая народная музыка, полились винные реки и весёлые речи. Где-то уже дрались, где-то делали ставки и бросали кости, слышался смех и пьяные песни... Солдаты тоже люди, не святые, зато настоящие. Без гуляний их жизнь была бы слишком тяжелой. Настала ночь, зажглись тысячи огней и из всего войска лишь три человека оставались трезвыми. Тес-Нур — как-же, 'образцовый офицер'. Батташ — 'Напьюсь дома, в кругу родичей!' И, конечно же Найпа... Девушку не стали снова запихивать в дом для безумцев — её здоровье поправилось. Но держали под стражей. Для Шиккунайцев освобождение было счастьем. За шесть месяцев блокады княжество уже начало ощущать нехватку еды и дров, тканей и других товаров. Его жители были народом деловым, прежде всего торговцами, а уже потом работягами. Ещё бы — Шиккунай располагался на пересечении торговых путей! С северо-запада на юго-восток тянулся, петляя, Великий путь Пряностей, или Большой тракт. Так его назвали задолго до Затмения, когда по нему ходили огромные караваны, и пряности были основной статьёй дохода. После Затмения настал хаос и разруха, Тракт опустел... Но как только цивилизация начала возрождаться — возродился и он. Пряности почти утратили ценность — война, но сам Тракт оставался незаменимым. Мощная артерия связующая народы, дорога Солнца, путь объединяющий людей. С юга, из жаркого Ханаара, везли финики и вино, лимоны и оливки, шерстяные ковры и соль. Ещё дальше, за ханаарскими землями зеленели княжества Баатов, утопающие в джунглях. Оттуда везли лекарства, полученные из диковинных цветов, змеиный яд, дорогую прочную древесину, чай, целебный мёд и мясо обезьянок... Всё это доставляли на северо-запад, через южно-кузунийские земли — к северо-кузунийским княжествам. Там продавали, покупая железные орудия и оружие, зерно и медовуху. И везли на юг... Мало того — через Шиккунай протекала Река Улиток, от Седых гор, что на востоке к западному океану. По её мутным водам плавали корабли и швартовались в Шиккунайском речном порту. С океана прибывали стальные катера Технократов. Доставляли технические диковинки — полезные в хозяйстве, но жуткие, непонятные... Например маленькие мельницы, что делали ветер и разгоняли духоту, 'вентиляторы'. Стеклянные бочки, что сами по себе варили еду. Синие фонари, что не только светили, но и грели, не нуждались в масле, 'лампы'. И ещё много разнообразного хлама. Всё это быстро ломалось — ведь никто не умел их чинить — технократы привозили новые. А может они специально продавали порченый товар, чтоб он быстрее ломался и покупатели платили снова? Вудрош их знает! Кстати, тахами не только продавали — они и покупали. Руду, с горных рудников — с восточных истоков Реки. Зерно, мясо. Покупали как можно больше... Но все торговые пути, и речные и сухопутные, пролегали через Мёртвые земли. А значит через территорию Врага, где обитали Твари, и путешествовать по ни было опасно. Корабли защищались бронёй, а караваны ходили под сопровождением охраны — на них постоянно нападали. Из каждого похода кто-то не возвращался, нередко случалось и худшее — весь караван попадал в засаду и гиб вместе с мулами и грузом. Из-за каждого холма, из каждого мёртвого леса подстерегала Смерть. А ещё Твари портили пути, разрушали придорожные станции-форты, крушили мосты и делали ловушки... А ещё на Мёртвых Землях было полно гнилостных хищников, ни от кого не зависящих, но вечно жаждущих крови. А кроме всего прочего бушевали ядовитые бури, стлались колдовские туманы и шли стеклянные дожди... Потому ремесло Торговца было опасным — а значит и славным, романтичным! Про них писали книги и слагали песни. Шиккунайцы это типично торговый народ, и потому их уважали. Они не отсиживались дома, собирая пошлину. Сами то и дело отправлялись в путь. Но, конечно, от пошлины тоже не отказывались... На пересечении Реки Улиток и Великого Тракта всегда царило оживление, и деньги текли золотым потоком... Потому блокада больно ударила по жителям Шиккуная. И освободителей — танналарцев они готовы были носить на руках. На празднике Победы собралась разношерстная публика, ведь в больших богатых городах кто только не живёт. И кузуни, и варвары, и улыбчивые белозубые ханаарцы, и даже пару татуированных баатов. Звучал громкий смех, лилась музыка, звенели железные кружки, слышался топот танцующих сапог... Лишь к началу рассвета винные реки иссякли, и пьянка сменилось тяжелым сном. ГЛАВА 21. СНЫ Утро было сырым и зябким. Моросил мерзкий холодный дождик, ползли туманы. И настроение людей вполне соответствовало погоде... Город просыпался нехотя, медленно и мутно. Горожане и Освободители пили рассол, ворочались в постелях, потягивались, пытались вспомнить: 'а что же было вчера?' В тяжелых головах — эхо вчерашних гуляний, в животах — перебродивший хмель. Осоловелые глаза глядели раздраженно и тоскливо. Что-ж, все знали, что всё закончиться именно так. А впрочем, самое худшее — впереди. Начались безрадостные хлопоты — войско собиралось домой. Снова замычали мулы, заскрипели телеги. Все вспомнили сколько служивых погибло, чтоб одержать победу. Они, конечно, отомщены, да и тризна справлена, а всё равно... Лишь к полудню похмелье чуть развеялось, и город наконец-то приободрился. В малиновом шатре, Вышитом золотыми нитями, сидели Батташ и Тес-Нур. Пили чай. — Да, вот бы самое время уснуть, — тихо сказал варвар. — Всю ночь не сомкнул глаз, переживал за ребят. А вдруг скандал? Драка на ножах, мелкая кража, приставание к почтённой даме... Нет, обошлось. — Наши солдаты молодцы, — заметил Тес. — Молодцы. Варвар размял руки и ноги. Почесал затылок: — Как там Найпа? Её сторожат твои парни. Да, и как там моя племянница? Вот уж неуёмная. Вечно лезет куда не надо. — С Найпой всё хорошо. Ночь провела в соседнем шатре, твоя Тайхе там же, с нею. Играли в какую-то древнюю муть: кости бросали, фигурки переставляли. Недавно Найпа уснула. А как учёные? Это по твоей части. В глазах Батташа мелькнул недобрый огонёк: — Ученые в наших руках. Я напоил их соком Бледноцвета, и наши 'друзья' спокойны как могила. Ходят, исполняют команды, едят — но ни черта не понимают. Тес нахмурился: — Каким ещё соком Бледноцвета? — Есть такое дерево из княжеств Баатов. Мои парни купили здесь на рынке. Местные чем только не торгуют... — Хм... Наверное учёным плохо. — Не плохо. Им всё безразлично! Так и довезём их до Танналара. А там уж разберёмся как следует. *** Найпа спала. И осознавала, что спит. Такое с ней случалось редко, и всякий раз предвещало перемены. Наследница ждала перемен... но в то же время всегда их боялась. Хотя не признавалась в этом даже себе. Игровая доска простиралась на огромные расстояния. Как плоское поле, выкрашенное белыми и черными квадратами. Вокруг — мертвенный колдовской лес. Изъеденные временем деревья тянули к небу скрюченные пальцы-ветви. У корней копошились тени и прочие твари. В дуплах помигивали красные огоньки... Да-уж, 'весело'. Но хуже другое, лес был низкорослым. А точнее наоборот — Найпа была огромной! Возвышалась над полем-доскою, над лесом, выше мельниц, выше минаретов... По сравнению с Найпой весь окружающий мир казался игрушечным. Но, неким внутренним чутьём, Наследница понимала — мир реальный. По своему, по потустороннему — настоящий. С другого конца игровой доски сидела Жуть. Такая же огромная, как и Найпа, но совершенно чуждая, неподдающаяся осмыслению. Вместо лица — сияющая полная луна. Её спокойный свет заливал всё вокруг. Вместо одежды — кокон истлевших листьев, и капюшон из перьев ворона. Снежно белые пальцы, длинные и ловкие, расставляли на доске фигуры. Наследнице было страшно — ещё бы. Сердце бешено билось в грудной клетке, словно хотело выпрыгнуть, дыхание сбивалось, в голове шумело. Девушка пыталась закрыть глаза, отключиться, исчезнуть — но не могла. Попыталась встать и бежать — и снова безуспешно. Всё тело сковали ледяные иглы. — Ты кто? — пролепетала Наследница, обращаясь к луноликому созданию. — Твоя Судьба, — молвила Жуть. Голос подобный пению тысяч флейт. Заунывный и чарующе-мелодичный. Девушка почувствовала, как сердце замерло, а по спине стекли струйки пота. 'Ничего, справлюсь. Как там говорила Ву? Если страшно — пошути!' Собрала остатки смелости и выдавила из себя слова: — Врешь, ты не Судьба. Ты по дурацки ряженая лазутчица Теней. Или лазутчик? Вас, злых созданий, не отличишь. В переливчатом голосе Существа послушалась жалость: — Бессильные шутки... — А это не тебе решать. Самая умная, что-ли? Смелость не помогла — луноликое создание оставалось непроницаемо-спокойным. А хотя, всё же помогла — страх отступил. 'Это всего лишь сон. Пусть вещий, но сон. Что-ж, Война есть Война. Надо сражаться' Тем временем Жуть закончила расставлять фигуры. Бросила игровые кости... Их была целая куча! Они покатились по доске с грохотом лавины. Существо переставило несколько фигур — битва началась. — Бросай... Найпа поняла, что у неё в руке тоже есть куча игровых костей. Кстати, по цвету и на ощупь они напоминали настоящие КОСТИ... 'Небось человечьи?' Бросила... Грохот лавины отдался гулким эхом. — Ходи. И только теперь Наследница заметила — фигуры расставлены Неправильно... Два цвета — вперемешку. И в войске 'Жути', и в войске Найпы. Черные и белые чередовались — черная, белая, черная, белая. Какой же из них сделать ход? А хуже другое: как отличить своих от чужих!? 'Помогите мне, Небесные силы' *** Тем временем в шатёр Батташа и Тес-Нура зашёл рослый стражник: — Господа, с вами хочет поговорить Его Святейшество Зираин-Туул-Нав! — служивый отдал честь и уставился на Главнокомандующих, ожидая ответа. Тес-Нур поперхнулся чаем и широко открыл глаза — не каждый день в его штаб являлись духовные особы высочайшего уровня. Главнокомандующие переглянулись. 'Ну и ну' — Впускай, — наконец молвил Батташ. — А сам ступай отсюда. Он тихо вошёл... Тот к слову которого прислушивались княгини и министры, главы гильдий и военачальники. Старик, которого любил народ, недолюбливали власть имущие, но никто не мог понять. Тот, кого называли совестью Шиккуная. Впрочем, его же называли склочником и заносчивым занудой. Духовный лидер — глава шиккунайских Старцев. — Мир вам, достопочтенные мужи! — молвил Зираин. Высокий, седой, длиннобородый, в серой грубой одёже, — он казался древним пророком, восставшим из пыли тысячелетий. Босые ноги, морщинистые руки, крючковатый нос... И тёмно-зелёные глаза, взирающие из-под кустистых бровей. — Мир тебе, старче, — Тес-Нур слегка поклонился. — Приветствую, — хмуро сказал Батташ. Зираин глубокомысленно вздохнул и присел на узорчатый коврик. Погладил бороду. — Вы пришли по делу, или просто побеседовать? — осведомился Батташ. Он много слышал о Зираине, причём от надёжных людей — шиккунайских шершней. Потому-то недолюбливал его. Тот всегда стремился к Совершенству — любой ценой. Не щадя ни себя, ни других людей. Совершенство ведь важнее чьих-то жалких чувств? "Люди — лишь пыль у ног Богов. Да и Боги — лишь отражения, ипостаси Единого Творца, по сравнению с которым всё человечество — ничто. Эта истина велика — ради неё не жалко втаптывать ближних в грязь" Ведь так? Старец искренне в это верил и действовал в соответствии с такой верой. Он всю жизнь кого-то обличал, высмеивал, критиковал, писал едкие статьи, жестокие стихи — и собирал толпы слушателей. Как правило жертвы Старца это заслуживали! Жадные чиновники, циничные торговцы, бездарные военачальники... Потому народ любил Духовного лидера... Но нередко жертвами критики становились простые, ничем не примечательные люди, со своими мелкими грешками, слабостями и глупостями. Зираин любил повторять: 'в наше гнилое время всё сгнило' Торговцы едят мясо в пятницу — 'ненасытные шакалы!' Стражники засыпают на посту — 'предатели!' Мальчишки разрисовывают стены — 'наглые бесёнки!' И так далее. Причём Зираин мастерски совмещал "высокий слог" и злые шутки. Ну, и конечно, он был ярым сторонником всего 'исконно-кузунийского', 'древнего', 'державного'. Словно забыв, что даже письменность кузуни заимствовали у иноземцев — ханаарцев. А Батташ был матёрым шершнем. Как воин, он старался не лезть в духовные дела. 'Мой долг служить и защищать народ — а не заниматься богословскими спорами' Но дело в том, что Зираин частенько 'злословил' шершней. Как же: 'Дикари-иноземцы!', 'пьяницы!', 'сквернословы!', 'суеверные!' и так далее... Естественно, после таким заявлений Батташ не мог любить старца. — Ну, чего молчите? Мы готовы вас выслушать, — сухо молвил он. — Погоди, дай собраться с мыслями, — ответил Старец. Тес-Нур откашлялся. Офицер чувствовал неловкость, ведь духовный лидер был его Героем, идеалом на который нужно равняться, но которого всё равно не достичь. Тем временем Зираин заговорил: — Уважаемые. У меня слишком мало времени, чтоб тратить его на беседы. Даже на священные темы. Увы — я пришёл по делу. Черные брови Батташа приподнялись: — Ну. — Ты знаешь свою вину, варвар. И читаешь в моих глазах причину моего прихода. Хоть и пытаешься это отрицать. — Допустим. — Буду краток! — Старец распрямился, гордо выпятил подбородок, — Ты зачем угнетаешь Посланцев Столицы? А ты, — обратился к Тес-Нуру. — Ты зачем соглашаешься с жестокостью? 'Вот те на' Главнокомандующие ждали чего угодно, но только не этого. Несколько минут тишины. Лишь потрескивали масляные лампы и гудели сонные мухи. Снаружи доносились приказы командиров и шум марширующих сапог. — Ваше Святейшество, — наконец вымолвил Тес-Нур. — Никому об этом не говорите, но так называемые 'посланцы столицы' — никакие не ученые. Они агенты технократов... Шпионы. Тс-с! Эти сведения секретны, но Вам, как человеку достойному, я всё-же сказал. Ведь верю в ваше благоразумие. Варвар зыркнул на Тес-Нура испепеляющим взглядом. Ткнул локтем и прошипел: 'Зачем рассказал!?' А Зираин лишь улыбнулся. Как ни в чём не бывало. — Я всё знаю. Знаю что 'учёные' являются агентами. Знаю, что они хотят выкрасть Найпу. И не спрашивайте, откуда мне это известно... — погладил бороду. — Думаете, Старцы просто нищие болтуны? Э-нет... Но продолжим! Не губите учёных. Я не запрещаю и тем более не угрожаю — упаси Всевышний! Я просто Советую. Мараван, Тариваш и Майта — не зло. Просто обманутые технократами глупцы. Главнокомандующие снова переглянулись. Они находились в полутёмном шатре, посреди чужого княжества, где даже цветок иной — не василёк, как в танналаре, а одуванчик, а вокруг — многочисленный, хитрый, расчётливый торговый народ, и власть, которая умеет хранить секреты... Да, это неправильно, когда освободители чувствуют себя неуютно среди освобождённой земли. Но такова реальность мира Суллинар! Сразу после затмения люди держались вместе, ведь были слабы и уязвимы. А как только почувствовали себя уверение — начались интриги и соперничество. — Тес, не похоже, что нас прослушивают. Но мало ли... — молвил Батташ. — Вряд-ли. Стражники — надёжные парни. — Тес распрямился и глянул в глаза Зираину. — Старче! Я всегда чтил ваше светлое имя. Но думаю, сейчас вы совершаете ошибку. Не знаю, являются ли Мараван с дружками злом. Не знаю откуда у вас сведения об их истинных планах... Но попрошу не вмешиваться в нашу работу. Мы не вмешиваемся в вашу. С уважением. Старец откашлялся: — Моя работа — молиться о праведности всех людей. И не только молиться, а и делать всё, что в моих силах, чтоб люди стали ближе к Небу. А сейчас вы движетесь в обратном направлении. — Это просто ужасно, — Батташ ухмыльнулся. — Зир, мы не лезем в твои дела. Не лезь в наши. Духовный лидер пропустил колкость мимо ушей. Продолжил: — Сейчас идёт жуткая, жестокая борьба между Технократами, их сторонниками, и теми кто хочет сохранить исконные устои. Технократы не брезгуют никакими средствами. Убийства, запугивания, похищения... — Мы знаем это и без тебя, — сказал Батташ. Старец продолжил: — Да, идёт невидимая война. Между людьми — на радость Теням и им подобным. Неужели вы думаете, что победите в ней, если будете таким же жестокими как Технократы? Зуб за зуб это хорошо. Но подлость за подлость, зверство за зверство — это уже плохо. — В чём наши зверства? — молвил Тес-Нур. Он дышал глубоко и хрипло, пальцы цепко сплелись. В глазах плескалось сомнение. — Да, мы не звери, — поддержал друга Батташ. — Мы защищаем покой и порядок. — Покой и порядок, всеобщее счастье — это такие красивые слова, во имя которых люди совершают великие преступления. Думаете, технократы считают себя злыми? Нет. Они тоже борются за благую идею. Они говорят: 'Вот объединим Империю, а затем весь мир. Наведём порядок. Построим мощную экономику, создадим новую, прекрасно вооруженную армию. Под нашим правлением Человечество победит Теней. И настанет счастье' Ради этого они готовы пролить реки крови. А вы — по другую сторону баррикад, но тоже готовы пролить реки крови, лишь бы не допустить захвата власти технократами. И каждая из сторон уверена что её борьба священна. Глупо. — Ты ошибаешься, Зир. Нам плевать на красивые слова и высокие идеи. Наша задача проста: защищать народ. А ты призываешь нас одеть белые рукавицы и смириться с судьбой. — Я не призываю вас к этому! Вы не можете уйти со своих позиций — это было бы предательством. Просто я советую: не будьте слишком жестокими с незлобными, обманутыми вражьей пропагандой людьми. Тут вот в чём дело. Шпионская сеть технократов похожа на огромного паука с тысячей лап. Мараван с друзьями — лишь три небольших когтя. Паук не шибко пострадает если вы их отсечёте. А ведь эти "когти" — живые люди. — Да ты ещё и стратег. — сухо сказал Батташ. — Что-ж, если отсечение когтей "паука" не остановит, расскажи нам, как поразить его мозг. Тогда я буду тебе искренне благодарен. — Увы, не скажу, — выдохнул Зир. — Ибо не знаю. Но хорошо знаю, что проливая реки крови Танналар не спасти. Если его — да и всю великую Кузуни — ещё можно сохранить — то только не так. Повторюсь: Мараван с Таривашем, повстанцы (а они таки появятся), служители тёмных культов, офицеры бунтари — они все лишь вершина айсберга. Когти паука. Большинство из них не понимают во что ввязываются. Это просто потерянные, разочаровавшиеся в обществе люди, которые искренне верят в "новый порядок" и в технократов, которые этот порядок принесут. Жертвы обмана и собственной неопытности. Если уж и быть жестокими — то с теми, кто составляет паучьи "глаза" и "мозг". Вот их бы я не пожалел. — А с тенями как быть? — хитро улыбнулся Варвар. — С тенями тоже можно жестоко. Они давно утратили возможность исцелиться — а такая возможность у них была. Давно сделали свой окончательный выбор. Но с людьми нужно полегче. Тес-Нур склонил голову: — Я всегда уважал вас, и сейчас уважаю. Потому подумаю над советом. Одно лишь меня интересует: Почему вы к нам зашли? Что подвигло вас обратиться к нам с советом? — Сон. Я видел сон, и понял что Мараван и Тариваш хорошие люди, и не должны сгинуть в ваших застенках. Дело в том, что им обоим отведена важная роль в судьбе Империи. — Во как!? — лицо Батташа вытянулось. Зираин скупо улыбнулся: — Да. Если вы замучаете этих парней — Империя потеряет ярких, живых, вдохновленных личностей. Они по другую сторону баррикад, но искренне верят в праведность своего дела... Ну по крайней мере Мараван — точно верит. Да и Тариваш, если не верит, всё равно хороший малый. А Майта — чистая и светлая девушка... А ведь вы собирались замучить всех троих, правда? Не просто засадить в темницу, а все жили повытянуть, все кости переломать. Не знаю как Тес-Нур, но ты, Варвар — даже во сне видел сладкие картины расправы. Врагов Танналара нужно стирать в порошок, ведь так? — Не нужно мне мораль читать, — спокойно ответил шершень. — Я не ребёнок. У тебя твоя правда, старик. У нас — своя. Но раз уж ты сказал о некой 'особой роли'... Что-ж, мы будет осторожны. — Он хлебнул чаю, — Что за роль? — В борьбе с Силами Зла. — Во как... Что-ж, мои предки, степняки, всегда верили во сны шаманов. Мы не будем убивать и калечить учёных. Хотя нянчиться с ними тоже не будем. Засадим в самую глухую камеру, подержим на хлебе и воде — и пускай они сами всё расскажут. — Хорошо. Я вижу, что ты не лукавишь. Молодец, Батташ. Батташ сплюнул. А Тес-Нур спросил: — Старче, ты известен как обличитель пагубных страстей, даже самый мелкий грех не оставляешь без внимания. Почему же ты вступаешься за вражеских агентов, которые вовсе не святы? — Да! — кивнул шершень. — Ты, Зир, любишь втаптывать людей в грязь. А тут вдруг защищаешь проходимцев и обманщиков... К чему бы это? А? Зираин глубоко вздохнул. Зажмурил глаза. — Понимаете, я не считаю себя Высшей истиной. Я тоже не совершенен и могу допускать ошибки. Тем более что мне минуло восемьдесят шесть лет. За долгий век многое повидал, и помню иные времена. Слабость даёт о себе знать! Сварливость, заносчивость — всё это плоды немощи... Я часто бываю слишком жесток и ядовит с людьми... Но я по крайней мере стремлюсь к совершенству. А не просто живу ради сна и еды. Потому если высшие силы посылают вещие сны — я прислушиваюсь. — Ну, что-ж, спасибо за лекцию по богословию, — усмехнулся варвар. — Время покажет кто из нас прав... Хотите чаю? — Нет, мне пора! — Зираин встал. В свете масляных ламп он казался деревянным изваянием, иссушенным и обветренным. Но в больших зелёных глазах виднелась глубина. Старец поклонился. — Здесь наши дороги расходятся навсегда. Да хранят вас Боги! Тес-Нур отдал честь. Батташ молча кивнул. Духовный лидер пожал им руки и вышел наружу, в серый моросящий дождь. — Зануда, но не без мозгов, — молвил варвар. — Знаешь, а ведь сны иногда сбываются. И мне кажется, что старик не лгал. Но мы же не собираемся его слушаться? — Подумаем. Сначала нужно вернуться домой. А там будет видно. А дождь шумел, и слышались в нём голоса Предков... ГЛАВА 22. ДОМОЙ. Пробуждение прошло медленно, но не тяжко. Первым, что услышала Найпа — был щебет птичек. Открыла глаза... Заволокший сознание туман рассеивался, мир наполнялся смыслом. — Привет, бедолага, — сказала Тайхе. Она склонилась над постелью Наследницы. Черные глаза глядели жестко, но беззлобно, во рту — соломинка. — Тут какой-то старик хочет с тобой поговорить. Стражники сообщили, что он большая шишка, и весьма уважаем народом. Впустить? — Да... Найпа привстала на локте. Шум в ушах затихал, мысли прояснялись. В шатре царил полумрак. Послышались шаги, и угодливые — едва ли не испуганные — голоса стражников. Мелькнули лучи осеннего солнца. И тихий, но мощный голос произнёс: — Здравствуй, Найпа. — Ты... кто? Я плохо спала. Меня мучили кошмары. — Знаю. Ты побывала в Курасае, злом нематериальном мире, что существует в сознании Вудроша. И встречалась с тамошними существами, также нематериальными. А впрочем тебе ещё рано знать такие подробности. Девушка взглянула на визитёра. Это был Зираин. Человек иссушенный временем, но не сломленный. Глаза его глядели с суровой жалостью. Но не без уважения! — Зови меня Зир. Я что-то вроде местного мудреца. Или, правильнее сказать, Старейшины. Пришёл поговорить с тобой на важную тему. — Хм... Мудрец? Старейшина? В наши дни каждый второй человек, доживший до преклонных лет, мнит себя мудрецом. — Я не сам себя назвал, меня посвятили в это звание. После долгой тяжелой учёбы и испытаний. Но оставим пустые препирания! — он улыбнулся. — Я пришёл поговорить о тебе. Ты наследница Трона, притом с большой внутренней силой. Потому Тьма заинтересована в тебе. — Хоть кому-то я нужна. — Найпа устало хохотнула. — Ты много кому нужна. Но ближе к делу. Ты дралась с маразутами, да? Одолела Старшую Тень? Большие успехи. Увы, я тебе соболезную. — Почему? — Потому что Тьма мудра. Она целит в сильных, одарённых судьбою людей. Была бы ты обычной капризной девицей, глупой и тщеславной — на тебя бы не обращали внимания. Но — увы. Найпа почесала затылок. — Я что, какая-то особенная? На мне что, свет клином сошёлся? — Нет, ты не особенная, и не какая-то 'избранная'. Просто сильная и смелая, добрая — невзирая на все недостатки. Потомок древнего рода, будущая правительница славного княжества. Потому-то очи Тьмы глядят на тебя. Много на кого. Но и на тебя тоже. — Хм... Злые силы попытаются меня убить? — В лучшем случае да. В худшем — испоганить, сделать подобной им самим. Они действуют исподтишка, коварно. Следи за своими мыслями и словами! Думай над речами которые слышишь, как бы красиво они не звучали. Будь трезвомысленна. Сохраняй бдительность и ясность ума. Над тобою сгущаются тучи, они темнее зимних ночей! Найпа откашлялась. За дверью заливались беззаботные птички, как ни в чём не бывало. Тайхе грелась у костра и внимательно следила за Старцем, сжимая рукоять меча. — Хм. Спасибо, "обнадёжил", — Сказала Зираину Найпа. — Я буду осторожна. Старец протянул ей свои чётки. — Держи. Это древний талисман от зла. Помни — сила не в самом талисмане, а в людях, которые его создали, в их молитвах. Тебя ведь мучают кошмары, правда? Если тебя будут и дальше мучить кошмары, если душу затопят страхи — сожми чётки и подумай об их создателях, чистых душой мучениках, что всю жизнь посвятили служению людям. — И мне полегчает? Сомневаюсь. Но — попытка не пытка! — Найпа взяла чётки. — Да... А откуда ты обо мне знаешь. Я вроде не шибко знаменита. — Я знаю столько что тебе и не снилось. И к тому же многое помню. Помню твою тётю, Ву-Тааму, когда она была ещё младенцем. Держал её на руках и благословлял на счастливую жизнь, на долгое царствие. Помню иные времена, когда Империя была ещё сильна и все чтили традиции. Так что для тебя будет лучше, если ты прислушаешься к моим советам! Прощай. Зираин поклонился и вышел, словно его и не было. Как странное видение, мираж. Но Наследница чувствовала — визитёр был настоящим. И он оставил после себя умиротворённую тишину на душе. *** Ночь прошла в строевых подготовках, починке телег, сборах в дорогу... А наутро — войско выступило в путь. Шиккунайцы провожали его всем миром... Шестьдесят солдат остались жить с ними — учить ополченцев военному ремеслу. В окрестностях княжества не осталось больших отрядов врага, но мелкие есть всегда — их практически невозможно истребить. Но они уже не представляли большой угрозы для караванов — можно и отбиться. В лучах рассветного Цветка, уставшие солдаты шагали спокойно и ровно... Горожане махали на прощание платками. Открылись Врата — войско вступило во Тьму. Шустрые разведчики-шершни докладывали — путь чист. Стлался колдовской туман, лился черный дождь, воняли ядовитые лужи — но это не страшно. Обычная погода Мёртвых земель! Уже чуть отъехав от Шиккуная, Луривун увидел Жёлтый Череп. Тот самый гриб, который дал название недавней битве. Луривун не верил, что этот гриб — отросток могучего Вудроша, выросший из его корня. Не верил, что эти корни тянуться, переплетаясь, через всю плоть мира, на тысячи локтей... Но чувствовал: Череп воняет Злом. — Ану-ка, проверим насколько ты крепок, черепушка, — парень пришпорил коня и помчался прямо на 'врага'. — Ты куда? Сдурел? — крикнул Батташ. — Так это же безопасно! Черепа не кусаются. Луривун со всего разгону вонзил во 'врага' копьё — прямо в глазницу. Дикий, надсадный вопль! Череп дико верещал, и парень в ужасе отпрянул. Его конь ржал и брыкался. Солдаты молча глядели на 'драку', удивленные и обескураженные... Из глазниц и носа мёртвой башки повалил дым, затем она начала раздуваться. Жёлтый цвет скис, превратился в черно-бурый, с синюшными пятнами... И череп взорвался. Посыпались зелёные искры, грохот взрыва прокатился над равниной, и затих среди тумана. 'Конец' — Кумай! — кричал Луривун, весь в ошмётках мёртвой грибной плоти. Да что там — гнилью обдало всех! — Ох, мерзость-то какая... — Тес-Нур грубо выругался. — Теперь придётся отмываться! А Батташ хмуро покачал головой и молвил: — Хорошо если плоть гриба не заразна. Но солдаты не унывали. Кончина жёлтого 'врага' развеселила их, помогла сбросить внутреннее напряжение. Грязные с головы до ног, солдаты дико хохотали... — Не заразна! — усмехнулся Луривун, стирая с себя ошмётки. — Мы выиграли битву, а значит боги милостивы к нам. И, пришпорив коня, парень поехал вперёд, призывая солдат двигаться быстрее. Войско шло домой, вытянувшись вдоль дороги длинной, ощетиненной клинками "гусеницей". В середине ехали учёные, одурманенные и тихие, с завязанными глазами. Найпа ехала в хвосте, привязанная к лошади. Время текло неслышно, его словно не существовало... Огни Шиккуная заволокло пеленой. А остаток черепа так и остался торчать из земли, напоминая о тяжелой, омытой кровью, битве. *** А вот и Танналар! Колыхались желто-белые знамена, сияли огни. Тес-Нур выехал к воротам и крикнул: — Мы вернулись. Приказываю: шуму не поднимать. У нас тяжелые потери, хотим въехать без лишних церемоний. Стражник-привратник молча отдал честь и побежал к своим. Врата открылись... — Ребята, мы дома! *** А дома шёл осенний ливень. Не зловонный, не ядовитый — чистый и живой. Но всё равно это был ливень, и большинство жителей сидели по домам. Всё княжество казалось унылым и облезлым, порывы ветра срывали желтые листья и уносили в даль. — Что-ж, это хорошо, — сказал Батташ. Не нужно лишнего внимания. Ведь у нас учёные, и они под действием дурмана. Я не хочу, чтоб простолюдины это увидели. — Солдаты видят, — молвил Тес-Нур. — Мы конечно сказали им что учёные, мол, заражены Тьмой, но обязательно найдутся те кто не поверит. И расскажет. И слухи поползут как плесень на чердаке. — Увы, — согласился Батташ. Главнокомандующие отправили посланцев — в казармы, на рынки и ко дворцу. Вскоре жителям княжества было объявлено, что войско измотано, и понесло потери. Похороны погибших запланированы на завтра. Праздник победы — на послезавтра. А сегодня солдаты хотят отдохнуть. Врата закрылись, поход завершился. Завершился кровавой, но всё таки победой. *** Вояки разошлись по казармам, принялись отмываться — горячая вода, пряные настои трав, хорошо! Шутки и байки, дружеская перебранка... Главнокомандующие тоже помылись, чуть отдохнули и выпили живительного чая. В чистых одёжах, освежевшие и согретые, они почувствовали себя по настоящему живыми... Затем, в сопровождении стражи — направились к Княгине. С ними ехала Найпа. Растерянная и подавленная, девушка держалась смирно, но взгляд зелёных глаз выдавал непокорный дух. Рядом — Тайхе, она пожевывала соломинку. Ну и конечно, учёные. Во дворце их откачают, выведут из тел дурман. И — на допрос! ГЛАВА 23. СУД Найпа никогда не видела Луну своими глазами. Лишь через Небосвет — особый телескоп, линзы которого сделаны из горного хрусталя, освященного Живой водой. Взгляд из этого телескопа пронзал занавес туч и позволял увидеть небо. Конечно, не весь прекрасный небосвод, с тысячами звёзд и чарующими закатами. Лишь небольшой клочок... Но Луну можно было разглядеть отлично. Найпа всегда восхищалась этим серебристым, обманчиво-лёгким, словно призрачным кругом, сияющим на лазурном фоне. И всегда мечтала увидеть его без телескопа — не на маленьком клочке лазури, а посреди бескрайнего простора. А ещё больше мечтала побывать там... Ведь когда-то, ещё до Затмения, люди считали что это возможно. Ву-Таама напоминала девушке Луну. Такая-же холодная и спокойная. Словно статуя, вырезанная из лунного камня. Но — в отличии от ночного светила — не безразлично немая, а строгая. Ву не просто глядела на жизнь свысока, она устанавливала правила, и следила за их выполнением. Не просто царила — командовала. Увы... Вот и сейчас она, возвышаясь на троне, вершила судьбы. И в том числе судьбу Найпы. Тётя могла бы решить все вопросы в небольшой комнатушке, но предпочла церемониальный зал, с его ажурной каменной резьбой, мозаичными сводами и цветными витражами. Чтоб все знали — она, Ву-Таама — Правительница княжества, величавая и гордая. "Ох уж это высокомерие..." Сюда явились Батташ и Тес-Нур, несколько свидетелей-солдат и Луривун. Предстояло обсудить минувшую битву, дерзость учёных, глупость Найпы и решить, что со всем этим делать. Учёных не пригласили, слова в защиту не дали. Им сообщат уже готовый "приговор". — Итак, — молвила "тётушка Ву". Её сильный голос лился плавно, в нём слышалось искреннее уважение и мудрость. А также гордыня. — Я поздравляю вас всех с Победой! Княжество Шиккунай разблокировано, вражеская орда разгромлена. Отличившиеся солдаты и офицеры будут награждены. Вас, Главнокомандующие, я награждаю прямо сейчас. За верную службу, мне и княжеству. Батташ-Сувай, сын Хирашина, и Тес-Нур, сын Тавиула! Вам вручаются золотые медали имени Буривая — победителя чудовищ, праотца народа кузуни. Слава Народу, слава Династии! Главнокомандующие отдали честь и громко молвили: "Служим не за награды. Да хранят тебя боги! Да хранят они наш народ!" К ним подошёл стражник из охраны Ву и надел медали. Затрубили боевые роги и запели флейты... Затем всё стихло. Церемонии закончились, начался суд. — Попрошу всех посторонних удалиться из зала. Тут Найпа сделала шаг вперёд и глянула тёте в глаза: — Я требую настоящего, законного суда! А ты хочешь устроить самодержавное судилище! Требую адвоката, имперского консула и профессиональных судей! Мы живём в цивилизованной державе, где чтят законы, а не в стране дикарей где слово вождя решает всё! Требую... — У нас особый случай, — молвила Княгиня. Молвила тихо, но с такой силой, что Найпа сразу же замолкла. — Дело государственной безопасности. Под угрозой жизнь монарших особ и существующий строй. Потому — не кричи. Тебе ещё предоставят слово. Девушка потупила взгляд и отступила, сжимая кулачки. А Ву обратилась к Батташу: — Моё тебе уважение, командир шершней. Я уже слышала о битве от твоих посланцев. Теперь расскажи сам, упомянув всё, что считаешь важным. Батташ откашлялся и начал рассказ. Он не занял много времени. Когда варвар упомянул бегство Найпы, девушка покраснела — но смолчала. Тес-Нур кивнул: "Батташ прав во всём. Мне нечего добавить". Затем предоставили слово Луривуну. Он вещал гордо и красиво, подчёркивая мужество солдат и свой собственный героизм. Затем пару слов добавили простые вояки. Ву довольно кивнула: — Большое спасибо вам всем. Ну, подробности тактики и военного ремесла вы обсудите сами, со своими офицерами. Я правительница, а не полководец. А я решу, что делать с Найпой и столичными "друзьями"... Найпа! Тебе предоставлено слово. Как ты объяснишь своё странное поведение? Быть может кое-что добавишь к описанию битвы? Что, по-твоему, исказили предыдущие ответчики? Девушка взглянула смело и решительно. Её голос звенел: — Они забыли упомянуть о кровище, криках раненых и стонах умирающих. Там было страшно, словно в кошмарном сне. Крик маразута до сих пор слышится в моих ушах. Это незабываемо как он орал, когда крушил головы солдат дубиной. А ещё он ухмылялся. Да! Такая странная улыбка, я даже не могу её описать. Вроде снисходительного презрения и... как бы правильнее сказать... глумливой жалости. Двуглавец наслаждался битвой, а наши гибли один за другим — как муравьи. Но таки задавили количеством. Наверно двуглавец слишком увлёкся, переоценил свою мощь, опьянел... Короче, это было жуткое побоище. — Найпа, — спокойно молвила, Ву-Таама. — Война не бывает без потерь. Ты победила здоровенную Тень, вырвала победу из лап врага. Это серьёзно, понимаешь? Почему же ты сейчас расклеилась? Чем недавняя битва отличалась от той, где ты прославилась? Количеством крови? Не думаю. Почему это всё тебя напугало? — Меня не напугало. Ну, мне было страшно, но я преодолевала страх. Но дело не в страхе, а в... как бы сказать... духе безумия. — Война есть война. Это тебе не благородный поединок, где противники уважают друг друга, это бойня на истребление. — Молвила Ву. — Мы, люди, против тварей. Или мы их, или они нас — всё просто. Твари смотрят на нас как на еду. Теням нужна свежая кровь, подземному Хозяину — Вудрошу — нужна энергия, которую мы источаем, когда предаёмся страху, отчаянию, злобе — и тому подобным страстям. Маразутам и хаорам нужны наши органы, скальпы, и кости — как ингредиенты для магических зелий. Короче, мы для них — еда и сырьё. Материал, который почему-то брыкается, не хочет быть использованным. Тварям нет дела до наших чувств и страданий — как охотнику нет дела до страданий утки, которую он убивает чтоб выпотрошить на ужин. Но мы не дичь, а люди, и потому должны защищаться изо всех сил, помня, что другого выхода просто нет. — Понимаю. — Наследница задумчиво-грустно улыбнулась. — Но всё равно. Не люблю мясорубку. — И потому ты нарушила приказ и ввязалась в авантюру? Поехала в безнадёжную атаку? С тремя юнцами, которые вообще не военные. Пару минут все молчали. Тес-Нур закручивал усы, Батташ склонил голову. Найпа глубоко задумалась. Наконец девушка подняла взгляд и сказала: — Я захотела разогреть свою кровь. Живу как в монастыре! Ритуалы, правила... Но дело не только в этом... Да, меня напугала битва. Я внутренне бесилась, глядя на мощь маразута. Он убил двадцать шесть наших! Это ощущение бессилия... Видела разбросанные мёртвые тела. И как бы сказать... Этот улей, который мы должны были испытать, он давал надежду. На то, что воевать можно без таких тяжелых потерь, безо всех этих искалеченных, изрубленных. Враги почти всесильны. Можно положить половину войска, и ничего не достигнуть. Но у нас есть чудо оружие! Можно показать силу, мощь, победить свой страх! Достичь победы не ценой сотен жизней, а легко и блестяще. А Бат и Тес упрямились: "битва закончена, мы едем домой". После всего безумного месива — они испугались и отринули надежду? Ну... Ну ты меня поняла, Ву-Таама. — Девушка посмотрела на тётю исподлобья, тревожно-выжидающе. Та кивнула: — Поняла. И знаю, что ты не лукавишь, вижу по глазам. Что-ж, мы все заражены безумием этой войны... Я на тебя не злюсь. Осуждаю, но отношусь к твоей вине со снисхождением. — Спасибо, — Найпа склонила голову. Снаружи повеял ветерок, зазвенели подвешенные на деревьях колокольчики. Чистый, небесно-безмятежный перезвон... Услышав его даже Батташ вздохнул с облегчением... Но разговор был ещё не окончен. Княгиня склонила голову и сказала: — Да. Была ещё одна причина твоего бунта. Тебе нравятся учёные, ведь так? Мечтаешь о настоящей дружбе, и даже о красивой любви? Говори как есть, я всё пойму. Тишина была недолгой. Тягостной, вязкой, напряженной, но, к счастью, скоротечной. Наследница закрыла глаза, и сказала: — Да. Я влюбилась в Маравана. Виновата. И словно тяжесть пала с плеч всех присутствующих. Словно душные грозовые тучи разразились, наконец, дождём. Все ждали этого признания, честного и безжалостного — и вот, Наследница его преподнесла. Батташ и Тес-Нур понимающе переглянулись. Луривун едва сдержал глупую улыбку. Ву провела рукой по волосам. — Найпа, ты молодец, что честно во всём призналась, — спокойно сказала Княгиня. — Не будем вдаваться в подробности. Я могла бы произнести целую речь об ответственности монарших особ перед ближними и подданными, об юношеских мечтах и гибели мечтаний при встрече с Реальностью, ещё много о чём. Но ты уже не маленькая и сама всё понимаешь. Если ты признала свою вину — значит уже не просто капризный подросток. Всего лишь за месяц повзрослела. Война убивает в человеке наивность — это очень плохо, но необходимо. Что-ж, Найпа, я была о тебе худшего мнения. Ты оказалась сильнее и умнее. — Спасибо. — А теперь, самое главное. — Княгиня выпрямилась. — Буду с тобой честна. Помнишь, я говорила тебе о шпионской возне охватившей всю империю? — Ну. — Так вот: Мараван, Тариваш и Майта — никакие не учёные. Они шпионы технократов. Это доказано. "Нет" Словно тень пала на осиянный зал. Найпа широко открыла глаза: — Что!? При чём здесь технократы? — При том, — голос был ровным, но жестким. — Они захватили власть в Столице, понасажали своих ставленников, запугали и подкупили чиновников, заключили договора с торговыми кланами и переманили на свою сторону часть офицеров. — При чём здесь столица? — Наследнице казалось, что она сходит с ума. Мир терял краски, выдыхался, слова и звуки доносились, словно из-под воды. — При чём здесь шпионская возня!? Что за чушь? — Столица в руках врага. Теперь они хотят подчинить независимые княжества. В том числе наше. Для этого и прислали к нам своих агентов — Маравана, Тариваша и Майту. Наследница прикрыла рот руками: — Ты хочешь сказать, что эти трое приехали к нам чтоб убить тебя!? Почему же ты сразу не сказала? А хотя... — Девушка дерзко улыбнулась. — Я тебе не верю. Тишина. Зал наполнялся вечерним светом. Окрашенный цветными витражами он переливался в дыме благовоний. Снаружи донеслись звуки гонга — конец рабочего дня. Тысячи простых людей: земледельцев, пастухов, ремесленников, оставляли свои дела, и, улыбаясь вечернему Цветку, шли отдыхать... Богатеи попивали вино, искрящееся в золотых лучах, простолюдины согревались бражкой. Дети играли в салки, старики шли на рыбалку... Никому не было дела до грызни, что разгоралась на самом верху общественной пирамиды. — Нет, Найпа, — спокойно молвила Ву. — Они не хотят меня убить. Они хотят тебя выкрасть. И сделали всё, чтоб тебя очаровать, чтоб ты сама мечтала быть похищенной. И им это удалось. Использовали сладкоречие и гипноз, возможно также какие-то колдовские штучки. Ты на крючке и должна с него сорваться, хоть это и больно. Ведь если не сорвёшься — погибнешь! Найпа сделала шаг вперёд, уткнула руки в бока. Сощуренные глаза глядели как бойницы с меткими арбалетчиками. "Ну, держитесь" — Знаешь, Ву. Я готова была с тобою согласиться. Да, доверять чужим людям нехорошо. Да влюбиться в заезжего ученого это глупо. Да, глупо рисковать из-за него жизнью. Я признала свою вину! Ты меня убедила... Но придумывать такой бред... "Шпионы Технократов"... "Похитители"... Сказала бы честно: "не знайся с ними, они тебе не ровня". А ты... Начала их очернять. Придумала дикую чушь! Чтоб отвадить меня от общения с ними? Мне хватило бы простого совета. Батташ мрачно усмехнулся. Ву ссутулилась на троне, словно под тяжестью прожитых лет. Она никак не ожидала такой реакции Наследницы. — Найпа... Ребёнок ты мой малый... Зачем мне тебе лгать? — А это я хочу у тебя спросить — зачем ты мне лжёшь? — сощуренные глаза сверкали метко и лихо. — Послушай, у нас есть доказательства... — Я видела, как Мараван рисковал жизнью, защищая меня. А ты назвала его шпионом и похитителем!? Да... Кстати, что вы собираетесь с ними сделать? Засадить в тюрьму на десять лет? Все переглянулись. Луривун решил развеять напряжение при помощи шутки: — Зачем в тюрьму? Нам не нужны нахлебники. Изжарим на сковородке, а что останется — пустим на удобрения. И Майту с Таривашем — туда же! Наследница побагровела. — Ах-так! Ну тогда вы мне не соотечественники! А ты — стрельнула взглядом в Ву-Тааму, — ты мне не тётя! Девушка развернулась, сбросила на пол одну из мраморных статуй, и убежала куда глаза глядят. Была в ней такая ярость, что даже стражники-привратники уступили ей дорогу. Ву-Таама закрыла глаза: — Под домашний арест и элитную охрану. Шершней, светоносцев, гвардейцев — и побольше. А ты, Луривун, ты болван. Будешь наказан. Все свободны. — Погодите. Что делать с учёными? — спросил Тес-Нур. — Тоже под охрану. Пусть их сторожат лучшие головорезы Батташа. Замуровать в подземную камеру, и там допросить. Да! Без раскалённых сковородок — это не нужно. Ясно, что эти шпионы новички, их достаточно припугнуть. Расколются. — А если нет? — Батташ мечтательно сжал кулаки. — Тогда можно и припечь. Но не сильно! Не сильно — поняли? Это всё-таки посланцы Столицы, официальные особы. Ну, надеюсь вам всё ясно. Свободны! Все разошлись кто куда, а Ву-Таама ещё долго сидела на своём огромном троне, глядя на осколки мраморной статуи. ГЛАВА 24. ВЗАИМОВЫРУЧКА Тес-Нур покинул зал в весьма мрачном состоянии духа. Глаза глядели угрюмо, они словно лучились багровым светом, из-под нахмуренных густых бровей. Старик тяжело дышал, но осанка оставалась прямой, а лицо отражало решимость. Рядом с ним шагал Батташ. Друзья были погружены в свои невесёлые думы. — Боги не на нашей стороне, — наконец сказал офицер. Батташ почесал затылок: — Помнишь, как нас учили старцы? 'Боги всегда на стороне праведных'. Так что не всё потеряно. — Праведных не существует. Грешны все. И мы тоже. Но мы хотя бы пытаемся следовать прямым путём... — Не переживай, Тес! Мы грешны, но наши противники ещё хуже! — варвар пожал плечами. — Мы должны в это верить, ведь таков наш долг. Но не тщетна ли наша вера? Кто в конце падёт в Бездну — знает лишь Творец. — Что-ж, будем надеяться, что туда падут технократы и их прихвостни, а не мы. Тес-Нур вздохнул: — А я уже устал ждать и надеяться... Главнокомандующие шагали широко и неспешно, объятые тёплым мерцанием факелов. Они шли прогуляться, развеяться. Друзья вышли в дворцовый сад, с почти облетевшей листвой. Там было прохладно, но светло. Журчали фонтаны, в облицованных мрамором прудах плавали лебеди. И образцовая чистота. — Мир вам, защитники княжества! Главнокомандующие обернулись. К ним приблизился Шаван-Суун. Муж княгини, собственной персоной! Хранитель золота и складов... Он учтиво поклонился. — Приветствую, — сказал Батташ. Сухо, но покладисто. — Здравствуй, — молвил Тес-Нур. — Пусть Вечный Свет осияет ваш путь! Пусть небесные воды напоят ваши души! Пусть звёзды спустятся к вашим ногам! — Полное лицо Шавана расплылось в улыбке. Было видно, что он шутит. — Не до шуток, Шави. — Сказал Батташ. — Над нами всеми нависает тень. Впереди неизвестность. Хранитель золота вздохнул: — Знаю... — Ты по делу? Если да — выкладывай. Если нет — идём с нами, побродим по саду. Шаван хитро покачал головой: — По делу. Идём ко мне, там и поговорим. Заодно и чаю выпьем, у меня есть особый, с мятой. Ведь как гласит древняя кузунийская мудрость: 'если ты растерян и не знаешь, что делать — отдохни, перекуси и выпей чаю' *** В тесной комнатушке пахло сыростью. На каменных стенах плясали отблески огня, что горел в масляных лампах. Шаван-Суун сел на широкую скамью и молвил: — Друзья, я вам доверяю, вы мне доверяете. Потому буду откровенен: Ву поручила мне разобраться с финансовыми вопросами. Батташ понимающе кивнул: — Сейчас. Он достал кожаный мешочек и высыпал на стол горсть изумрудов. — Ханаарские. Со склонов Седых гор. — И сколько здесь? — Шаван прищурился. — Шестьдесят мер. Лицо Шавана окислилось: — И это вся плата за освобождение? — Шиккунайцы сейчас стеснены в средствах. Они пережили блокаду — сам понимаешь. Да и вообще — сорок мер это не так уж мало. К тому же они щедро наградили солдат вином... А изумруды — в нашу Казну. Да, речь шла о финансовой благодарности за освобождение торговых путей. Тут заговорил Тес-Нур: — Не по нутру мне всё это. Мы освобождали их не ради денег! Но что поделаешь? — он вздохнул. — Гнилые настали времена... — Итак, — подвёл итог Казначей. — Сорок мер — в казну. Ещё двадцать разделим по-братски! Не забудем и Луривуна, и самых отличившихся офицеров. — Как и договаривались, — улыбнулся Батташ. А Тес-Нур сидел как в воду опущенный... Плечи поникли, дыхание звучало хрипло. — Мне ничего не надо! Я воевал за честь. — Тебе не надо. А твоей семье может и надо. — Моя семья и так живёт неплохо. К тому же их уважают в обществе. Зачем им дорогие ковры, иноземные яства и золотые цепочки? Мы — люди, и мы на войне. И должны держаться вместе, помогать друг другу бесплатно. Ведь если помог ты — помогут и тебе. Взаимовыручка. — Точно говоришь! — просиял Шаван. — Мы помогли Шиккунайцам снять блокаду, а они помогли нам решить финансовые проблемы. Взаимовыручка! А Батташ кивнул: — Да. Теперь давай выпьем чаю. Ты же обещал, Шави? *** Чай был просто неземной. Душистый, сладковато-терпкий, ароматный, да ещё и с мятой. Его вкус просто вымывал из сознания все тревожные мысли, помогал, хоть на время, забыть обо всех тяготах и заботах... Но время шло, и чай подошёл к концу. — Да, Шави, а ведь Шиккунайцы ушлые, — сказал Батташ. — Когда мы там находились, я заметил слежку. — Конечно ушлые, — согласился Казначей. — И хитрые, и быстро соображают. Ханаарская кровь! Хоть Шиккунай — наше, кузунийское княжество, и довольно далеко от границы, но там издавна живут южане. Целая община... Ну, и конечно, тамошние ханаарцы давно породнились с тамошней знатью, позаключали смешанных браков. Потому-то в Шиккунае очень сильно южное начало. Недаром они так успешны в торговле и финансах. — Зато мы лучше воюем, — заметил Тес-Нур. ГЛАВА 25. В КАМЕРЕ Прошла неделя. Найпа томилась в домашней "темнице", Ву-Таама пыталась успокоиться и взять себя в руки, пила много чая. Тес-Нур и Батташ проводили совещания с офицерами и светоносцами, надеясь найти верное решение проблем. А одурманенные зельями Мараван, Тариваш и Майта пребывали в странном сне... Но вот — действия зелья подошло к концу. Для ушлой троицы это не означало ничего хорошего. *** Решётка. Это было первое, что увидел Мараван, проснувшись. Черная, мелкоячеистая решётка, через неё проникал зыбкий свет Цветка. Даже этот чистый свет не мог 'оживить' помещение. Унылая каменная коробка, семь шагов в длину, и примерно столько же в ширину. Она давила своей серостью, бездушностью и теснотой... Да — особенно теснотой! 'Мы влипли' — подумал шпион. Тело было странно-расслабленным, размякшим. В голове слышался шум... Но мысли оставались ясными. Тем не менее, парень не мог вспомнить, сколько проспал: пять минут, или пять дней. 'Где я'? — Привет, дружище! Мараван обернулся и увидел Тариваша. Ханаарец сидел на соседней лежанке и улыбался, сверкал белыми зубами, дружелюбный и как будто здоровый. Но улыбка была не привычно-жизнерадостной, а тревожной, растерянной... Впрочем на руках не было цепей. 'Ну вот, хоть что-то хорошее' — Всё идет по плану! Мы уже в Танналаре. Не знаю, почему я не помню переезда... Впрочем, не страшно! — сказал южанин. Сказал бодренько, но в голосе сквозил страх. — Осталось совсем немного! — Да, если они нас сразу не порешат, — ответил Мараван. А где Майта? — Она другой камере. Стражники обещают, что её никто не обидит. — На войне слово врага — пустой звук. Это плохо, что нас разделили. Я думал местные глупее. И — молчание. К чему разговоры, когда, возможно, смерть у порога? Вполне вероятно, что этот день последний. Лучше подумать о чём-то важном, светлом, переосмыслить жизнь. Тариваш сидел, прислонившись к стене, обхватив руками колени. Он вспоминал... *** Лаашин, великая столица Кузуни, отец всех городов, святыня империи. Какая это была радость для Тариваша, смуглого южанина, отправится туда учиться, поступить в высшую академию! Деньги на учебу собирали всем родом. Да, Тариваш был из большого, шумного купеческого рода, где все постоянно ссорились, быстро мирились, хранили каждую монетку — и легко с ними расставались, напившись сладкого винца... Чернобородый, разговорчивый отец, постоянно напоминал: 'Жизнь как дыхание. Вдох — копишь деньги. Выдох — тратишь. Перестанешь дышать — умрёшь'. Худой, шустрый дядя, всюду успевал, вечно куда-то спешил. Заботливая мама-хлопотушка варила вкуснейшие похлёбки. Братья и сёстры — черноокие, белозубые, озорные. Да и взрослые были похожи на детей... 'Силлан, хочешь, мы тебя отправим учиться, прямо к кузуни. Выучишься, займёшь державную должность, и потянешь за собой нас! Ты же такой умный. Давай, решайся!' И парень решился. Он всегда, ещё с глубокого детства мечтал о приключениях, о славе, победах. Сытая жизнь тяготила неуёмный дух... Откуда это взялось? Тариваш сам не знал. Возможно из красочных, приукрашенных вымыслом, историй седого деда, который повествовал внукам о далёких странах, где он бывал с караванами. Да, скорее всего оттуда. Ведь со времён деда род разжирел, оброс связями и влиянием. Забыл о караванных путях, о манящей дали. Уже не нужно было ехать за горизонт, чтоб добыть деньжат, можно было заниматься ростовщичеством, содержанием постоялых дворов, виноделием... Семейство стало богатым, а жизнь сытой и безынтересной. Вино, девушки, игра в кости — всё это веселило, но не могло заполнить пустоту. О, какая была радость, — вспоминал Тариваш, — когда он поехал в Столицу! Казалось что впереди новый неизведанный мир. Большой мир, настоящая жизнь. И ожидания начали сбываться. Десятки минаретов, украшенные изумрудами и мрамором дворцы, утопающие в богатстве рынки, сады, ипподромы. Чадящие дымом мастерские, где работали невиданные механизмы. Дорогие наряды, дорогие вина, мудрые беседы с преподавателями-мыслителями. Высокий, исписанный священными стихами свод Шаан-Гасы, мавзолея Лайры. Серебряный памятник Буривая. Да, в Столице можно было не только веселиться, но и прикоснуться к истории. Все это кружило голову... А затем — тайные сообщества. О, студенты всегда любили борьбу против Власти, всегда хотели вписать свои имена в страницы летописей! Во всех мирах, во все времена люди похожи. Каких только сообществ не было в Лаашине... И сборища 'вольных' плевавших на древние традиции, упивавшихся развратом и пьянством, и ещё кое-чем похуже пьянства. Они быстро надоели Таривашу. И 'аскеты' верящие в очищение общества через истребление всех 'недостойных' и 'слабых'. И 'братства детей любви', они выступали за всеобщий мир, дружбу и благодать. И стайки бойких девчушек, 'белохвостых', они 'боролись' за мир без мужчин... И стайки шустрых парнишек, "полосатых", которые "боролись" за мир без женщин... Были даже секты поклонявшиеся Вудрошу. Но были и просто ватаги друзей, не замороченных странными идеями, а живущих в своё удовольствие. Там Тариваш и встретил Маравана. Парни быстро сдружились — оба были честные, дружелюбные, открытые. Хорошие были времена... Майта училась в женском корпусе, что за каналом. Ещё бы — без канала студенты бегали бы друг к другу, и забыли про учёбу... Впрочем канал не сильно-то препятствовал общению. Парни перебирались через него вплавь, перехитряли стражу и таки находили себе подружек... Другое дело — Майта. Она сама перебиралась в мужской корпус — не за приключениями, вовсе нет. За знаниями. Переодевшись в парня, называла себя 'нулахитом', вольным слушателем. Не состояла в числе студентов, но, за деньжата, получала свою долю знаний. То есть училась сразу в двух корпусах, мужском и женском. Мараван привлёк её своей внутренней силой и гордостью, а Тариваш — добрым и лёгким характером, бесшабашностью. Так и родился 'союз трёх'. Друзья во всём помогали друг другу. За каждой ссорой следовало весёлое примирение, и союз лишь укреплялся. А ведь, при всей похожести, друзья были очень разными. Маравана забавлял придурошный нрав южанина. 'Ты слишком лёгкий. Быстро летаешь, но серьёзного груза, увы не вынесешь' — говорил он ему. Говорил с улыбкой, и обид не было. Сам Мараван, отпрыск старинного, но обнищавшего офицерского рода, стремился к 'тяжести'. 'Родина гибнет' — повторял он. 'Всюду взяточничество, самодурство военачальников, брожение. Нужно что-то делать. Ну хоть что-нибудь'. Майта была одержима наукой. Но не настолько чтоб забывать о друзьях. Молчаливая, хрупкая, с печальным взглядом синих глаз, она, однако, хранила в себе силу характера, которую трудно было не признать. Девушка помогала парням по вопросам учёбы, Мараван защищал её от слишком ярых ухажёров, а Тариваш добывал всем троим деньжат. В общем — жизнь катилась искристым колесом, настоящая и интересная. А затем к друзьям явился Агент. Да, агент технократов. — У нас есть план, как спасти вашу Родину — сказал он. Взгляд Маравана зажегся негасимым огнём. — Правда? — Да. — Но... какое вам дело до нашей Родины? Вы же иноземцы. — Империя Кузуни — мощнейший враг Теней. Главная сила Человечества. Падёт Кузуни — весь этот мир обречён. — Верно. — Так вот. Мы готовы вам помочь, но для этого должны захватить власть. Открою секрет — столицу мы уже контролируем. Да, мы здесь хозяева. Гневный взгляд: — Это незаконно. — Зато справедливо. Мы уже наводим порядок. Медленно, но уверенно. А вот многие отдалённые княжества ещё независимы. Там правят высокомерные княгини, жирные чиновники, бездарные военачальники. Никто не думает о реформах, все берут взятки. Нужно очищение! Мы захватим там власть, и наведём порядок. Вы готовы нам помогать? Вы молодежь, будущее нации. Мараван задумался. С одной стороны в нём упирался имперский консерватор, не доверяющий иноземцам. Но юный бунтарь взял верх. Парень был убеждён, что держава загнивает, тонет в болоте коррупции и лицемерия. И теперь вот узнал, что есть силы готовые помочь. У них свой интерес? Ну и что? В конце-концов все люди должны быть едины в борьбе с тенями. Как потусторонними так и человекообразными! Мараван сделал свой выбор. 'Нагулялся уже. Пора действовать' — сказал он. Друзья последовали за ним. Почему последовали? Во первых — дружба. Во вторых их тоже манил ореол борьбы — романтика, как же... Ну, и, ко всему прочему, технократы пообещали хорошую плату золотом. Сначала были мелкие поручения — раздать листовки, облить краской мелкого чиновника. Затем задания стали сложнее — украсть список неблагонадёжных студентов, подслушать разговор, побить и запугать стукача. Зашифрованные записки, пароли, ночные сходки — всё это казалось жутко интересным, захватывающим... А затем Агент вызвал друзей к себе. В тесную, полуподземную комнатушку, бронированную снаружи и изнутри. Синие глаза Агента сияли холодно и недобро, тонкие длинные пальцы барабанили по столу. 'Здравствуй, Винтай, здравствуйте Силлан и Милла. Во-первых, отныне я буду называть вас вашими студентскими кличками. Мараван, Тариваш, Майта. Отлично!' Друзья переглянулись. А парень продолжил: 'Во вторых, у меня есть для вас по-настоящему серьёзное дело' Это было начало конца. Тариваш, и особенно Майта пытались отговорить Маравана. 'Ну поиграли и хватит'. Но тот был непреклонен. 'Точно. ПОИГРАЛИ — и ХВАТИТ. Пожили в своё удовольствие, и достаточно. Мы уже взрослые! Пора доказать что мы не даром дышим, недаром едим и ходим по этой священной земле. Пора служить Родине!' Тариваш улыбнулся: 'ну так поступи служить в армию'. Ответ был несколько резковатым — "Меня в армию!? В тесную казарму? Жрать дешевую пресную кашу? Подчинятся узколобым командирам!? Ты вообще думай что говоришь. Я создан для подвигов, для полёта — а не для муштры". Тариваш не смог сдержать ухмылку —"Ишь ты". Мараван взглянул на него так мрачно, что южанин сразу же замолчал. Трое не знали, что их отправляют на не слишком важное задание. Отправляют как расходный материал. Тахами уже собрали в Столице большинство наследниц, а значит большинство княжеств уже под колпаком. Потому 'Танналарская операция' была, в первую очередь, проверкой на жесткость. Если трое справятся — докажут что они хорошие бойцы, и их можно будет использовать в Большой Игре. Провалят — невелика беда. Погибнут — невелика потеря. Друзей отправили в пасть смерти. И они поняли это слишком поздно. — Ну почему? — сказал Тариваш, глядя на глухую камерную стену. — Ну почему понимание всегда приходит слишком поздно? *** Заскрипела дубовая, окованная сталью дверь — в камеру явился Батташ, собственной персоной. С ним трое шершней весьма мрачного вида! В нахлобученных на самые глаза меховых шапках, кожаных доспехах, и с кинжалами за поясами. Во взглядах раскосых глаз читалась угрюмая решимость, и жажда крови — да, на учёных глядели не просто солдаты служащие державе, а древние воины, дети Орды, дух которых не присмирить и не переделать. Столетия цивилизованной жизни не изменили степняков, лишь вымыли пыль и перекрасили шкуру. Нутро осталось прежним... К горлу учёного подкатил комок. 'Сейчас будет невесело!' — Привет, Винтай. Привет Силлан, — спокойно молвил Батташ. Руки уткнуты в бока, голова склонена набок. Варвар сжимал в зубах дымящуюся трубку. — Здравствуй, достопочтённый. — Улыбнулся ханаарец. Улыбка напоминала оскал лиса, загнанного в угол волками. Мараван промолчал. — Давно мечтал поговорить с вами, — Продолжил варвар. — Так, знаете, в открытую, с глазу на глаз. — Для этого нужно было засадить нас в камеру? — ответил Ханаарец. — А как иначе принудить вас к честности? А, Силлан? Шершни заулыбались. А снаружи, как ни в чем, ни бывало, веял ветерок, издалека доносились звуки рынка. Командир шершней снова заговорил: — Слушайте, детишки, давай будем по-хорошему. Ву приказала мне доставить вас в подземную темницу, но я, как видите, не стал этого делать. Я выполню её приказ, но не сразу, для начала — для допроса — оставил вас в башне. Зачем? Чтоб вы не сошли с ума от ужаса! Здесь всё-таки свежий воздух, свет. Цените, мою доброту, шпионы! Стучите сразу, не то пожалеете. Можно было ожидать что 'учёные' расклеются, задрожат, но нет. Они держались стойко. Мараван сел и взглянул врагу в глаза, голос звучал тихо, но сильно: — Слушай, Батташ. Мы официальные лица. Посланцы Столицы. Нас делегировал Великий совет, с нами благословение верховной Владычицы. Да, мы представляем имперскую власть! Так что полегче, здоровила. — Хм... — По какому праву вы противитесь имперской воле? Неужто Танналар решил выйти из состава державы Кузуни? Вы не имеете права нас арестовывать. Не позорьте себя и своё княжество. Пару минут тишины. Лишь взгляды, полуулыбки... И стук сердца, бьющегося в грудной клетке, как испуганная птичка. Наконец, Батташ заговорил: — Не нужно строить из себя дурачков. Вы разоблачены, и объявлены врагами княжества. Кончайте свой цирк, вы проиграли. Представление закончено. Учёные переглянулись. Южанин пожал плечами: 'Не знаю. Ты главнее вот ты и решай' — Значит так, Батташ-Сувай, — сказал Мараван. — Допустим, мы шпионы. Допустим мы враги вашего, затерянного на краю жизни, княжества. Нет, я не признаю твоих обвинений, но допустим, что ты прав. Что дальше? Мы всё равно посланцы Столицы. С нами всё равно все нужные документы. И Императрица на нашей стороне... Слушай, варвар, ты понимаешь что будет, если ты нас порешишь? Последствия оцениваешь? Или не видишь ничего дальше своей казармы? Варвар усмехнулся. Беззлобно, скорее даже с тенью сочувствия. Он признал ум и дерзость врага: — Складно поёшь, шпион. Но, во-первых: вы подставили Найпу, а она монаршая особа. Из-за вас она чуть не погибла, ага. За такое полагается наказание, и плевать кто вы там. Будь вы хоть посланцы Богов, — статус не даёт оправдания преступлениям. В истории кузуни уже бывали случаи, когда даже высшие державные чины, сановники и даже духовные лица — шли на плаху, за преступления против монарших особ. А их семьи — в ссылку. То-то же! Во-вторых — вы просто исчезнете, никто не узнает, куда вы делись. Понятно? Объявим что мол 'учёных пожрала Тьма'. Что вы были одержимы злыми духами и разбили себе головы об пол. Или что вы просто умерли от заразы. Мараван усмехнулся: — Ты думаешь, тебе поверят? Думаешь, вашему провинциальному Танналару, который даже не представлен в Совете — поверят? Слушай, военный, ты слишком высокого о себе мнения. И о своём княжестве. — Хм... — Батташ выпустил облачко табачного дыма. — Учёный, быть может я и правда слишком много о себе вообразил. Но, поверь, ты тоже переоцениваешь свою... как бы так выразиться... значимость. Я ведь многое знаю. Вы зелёные новички, правда? Так вот — неужто ты думаешь, что Столица устроит скандал из-за горстки юнцов, которые полезли не в своё дело? — Устроит! — Мараван встал и шагнул вперёд. — Ещё как устроит! Тебе не понять, дубина ты варварская! Батташ толкнул учёного и тот шлёпнулся обратно на лежанку. — Сиди смирно. Вижу, по-хорошему не понимаешь. А ты? — он обернулся к Таривашу. — Я не сдамся! — ханаарец сжал кулаки. — Давайте, жгите, отрезайте уши. Друзей не предам. Тишина. Шершни и шпионы молча оглядывали друг друга. Поединки взглядов — тяжелых, налитых невидимым пламенем. Раздувались ноздри, шевелились желваки. Батташ курил. — Что-ж, — Наконец молвил он. — На словах вы сильны. Но слова — сотрясание воздуха. Посмотрим, правда ли вы так круты, как о себе воображаете. Лахтай, Масур! Принесите огонь и клещи! ГЛАВА 26. ЭКЗЕКУЦИЯ Стало ясно, что дела плохи. Очень плохи. На этот раз уже не досадные неприятности, а настоящий кошмар. Тариваш внутренне сжался, его бил озноб, на лбу выступила испарина. 'Попался!' В голове метались суматошные мысли, как загнанные в западню зайцы. Туда, сюда, они словно бились об стенки черепа. 'Помогите мне, боги! Помогите мне, предки! Помогите мне, духи... Помогите мне... Да хоть кто-нибудь!' Сердце едва не выпрыгивало из груди, в животе всё похолодело. На языке — кислый привкус страха. Это был не тот страх, к которому привыкли обыватели — боязнь обнищать, либо остаться одиноким, либо манящая боязнь перед потусторонним сумраком. Нет — животный ужас перед расправой. Парень изо всех сил рванулся, напряг до боли руки и ноги — бесполезно. Варвары привязали его накрепко. — Держись, Тариваш! — крикнул Мараван. Да что там 'держись'? Дружок был сам весь в поту! Над койкой склонился Батташ. Его широкое лицо напоминало маску, жестокую и злорадную. В раскосых глазах блестел полуденный свет, а ноздри раздувались, вбирая запах Ужаса. — Лахтай, давай сюда щипцы. — Подождите, — Крикнул, захлёбываясь воздухом, Тариваш. — Вы не имеете права! — Мы варвары, — Сказал командир Шершней. — Что нам ваши законы? 'А вот и конец. Приехали! Прощай мир' *** В затуманенном мозгу всплывали чистые, безмятежные воспоминания... Полное, обрамлённое черными локонами, лицо мамы. Взгляд её чуть раскосых глаз... 'Спи, неуёмный! Хватит с тебя беготни' Белозубые улыбки братьев и сестёр. Они, и Тариваш, хоть и происходили из богатой семьи, всё равно бегали вместе с босоногой уличной ребятнёй. Игры в пыли, в тёплой пыли, такой сухой и вездесущей... Как бы мама не отмывала дом, в нём всё равно была пыль. Пыль... Всё — пыль. И люди барахтаются в ней всю жизнь, надеясь отыскать алмазы. Которые тоже — пыль. *** Запах гари. Лахтай, невысокий коренастый тип, нагревал на огне клещи. Они уже накалялись! Лахтай мечтательно 'куснул' ими воздух — 'щелк'. Масур, худой и жилистый парень, принёс чашу с травяным настоем. 'Это чтоб мы не впали в беспамятство, — сообразил Тариваш. — Чтоб оставались в сознании. И ответили на все вопросы!' — Пей, сопляк, — Батташ протянул чашу южанину. В нос ударил горький запах. — Не буду! — Наивный. Варвар силой открыл жертве рот, а второй варвар влил туда настой... Сознание прояснилось! Теперь Тариваш замечал каждую деталь, слышал каждый звук, словно проснулся от сна наяву. Увы, это к худшему! — Отвечай, шпион, сколько вас. Трое, или где-то есть ещё люди? Сколько вас в Танналаре? Южанин сглотнул: — Много, очень много. Тысячи! — Шутки шутишь? — Я что мне остаётся делать!? Парень взглянул на Маравана, как будто надеясь на помощь. Ведь Мараван всегда был вожаком, сильным и решительным. Сейчас, однако, он лежал, связанный по рукам и ногам, а взгляд был застывшим. — Мараван, сделай что нибудь! — Терпи, брат. Терпи, во имя Родины. — Э, так ведь Кузуни — не моя родина. — Терпи. Будь мужчиной. Батташ разорвал жертве рубаху. Открылась худая, смуглая, с выступающими рёбрами, грудь. Живот судорожно вздымался и опускался. — Говори, шпион. — Нет! Клещи впились в солнечное сплетение и из горла парня вырвался крик боли. Надсадный, дикий, душераздирающий. Затем крик захлебнулся и зазвучали громкие, но неразборчивые слова: — Не знаю! Не знаю сколько нас! Нам ничего не говорили! Отвали! Голос Батташа был ровным и жестким. Спокойным: — Говори, какова цель вашей миссии? Выкрасть Найпу? Или ещё что-нибудь? — — Не знаю! Ничего не знаю! Ничего не скажу! Вали отсюда! Щипцы снова впились в живую плоть. Снова раздался крик, запахло жареной плотью... И тут Вмешался Мараван. — Мы всё скажем. Но при одном условии. Вы доставите нам Майту, и дадите слово офицера, что больше её не уведёте. Нам важно знать, что она в порядке. Что вы не будете мучить её, как мучите нас. — Эх, Сопляк! — Лахтай оскалился в хищной ухмылке. — Мы доставим её вам прямо сейчас... И будем пытать прямо на ваших глазах! Снова зазвучал крик, но уже не крик боли, я рёв ярости. Мараван рванулся как бешеный, лежанка затрещала. Одна из верёвок порвалась! — Убийцы! Изуверы! Майта ведь не воин! Она девушка, и совсем молодая! На лице Батташа отразилось презрение. Он подошёл и врезал Маравану в зубы. — Она враг нашей Родины. Враг княжества Танналар. — Она не враг! — Мараван выдохся, перестал трепыхаться. Сплюнул кровь. Рёв сменился тихим, отчаявшимся голосом: — Она всего лишь лекарь. Её задача — лечить нас от ранений. Она не должна была никого убивать, ничего воровать. Ей всего лишь двадцать два года... Слушай, Батташ, ты боишься худенькой соплячки? Она ведь совсем безопасна, для вашего треклятого Танналара... — Да, — поддержал друга Тариваш. — Мы согласны вам всё рассказать. Мы ведь совсем молодые, не хотим умирать. Только дайте нам встретиться, всем троим. Пускай Майта залечит наши раны, напоит нас зельем, чтоб восстановить душевные силы. И дайте нам немного отдохнуть. Завтра, с рассветом, мы всё, ВСЁ расскажем! Батташ слушал врага, склонив голову набок, и задумчиво потирал подбородок. С одной стороны Тариваш мог хитрить. Вполне вероятно. С другой — его испуг выглядел очень достоверно. Лицедей? Не бывает настолько совершенных лицедеев. Батташ — варвар, заприметил бы фальш. С третьей стороны — даже варвары могут ошибаться в людях. Ведь всё таки не боги... С четвёртой стороны положение 'учёных' выглядит безнадёжным. Сбегут? Куда? Их засадят под землю, за окованную сталью дверь, в глухую каменную камеру, без окон и запасных ходов. Не могут же они прогрызть камень, прорыть двадцать локтей земли и выбраться на поверхность, как кроты!? Их будут охранять отборные головорезы, не просто шерни, а лучшие из лучших. Или правильнее сказать : 'худшие из худших'? Впрочем — суть ясна. С шестой стороны — Вудрош их знает, этих иноземцев и столичных. Девчушка вообще ТАХАМИ! Дочь народа повелевающего машинами, великих колдунов своего дела. Но разве она бывалый учёный? Соплячка. С седьмой стороны Ву-Таама приказала быть с учёными помягче. С десятой стороны — Ву тоже может ошибаться. 'Пытать учёных до последнего. Пока не расколются' — решил варвар. — Смотри, Батташ! — Масур отвлёк начальника от размышлений. — Смотри — Какой красный свет. Посреди дня! Начальник отрыл глаза... и на миг, на один лишь миг — испугался! Быстро взял себя в руки. В зарешеченное окно лился алый свет. Густой и яркий, он струился и переливался. В его лучах лица варваров казались застывшими кровавыми масками. Впрочем, лица учёных — тоже. — Это знак, — испуганно сказал Масур, выхватил шаманский талисман и начал бормотать заклинания. А Лахтай выглянул в зарёшеченное окно. — О предки... Всё княжество залито красным светом. Это цветок Надежды! Он совсем красный, от него этот свет. Мараван и Тариваш переглянулись. Испуганно и с надеждой! И тут сияние прекратилось. Сгинуло, как дурной сон. В окно снова лился обычный дневной свет, ясный и живой. 'Слава Богам!' — тихо сказал Батташ. Внезапно в его сознании всплыл образ Старца, и его глубокий голос: 'Будьте с учёными помягче. Им отведена большая роль в судьбе Империи. Особая миссия в борьбе с силами Зла' — Хорошо, — сказал Батташ, как будто сам себе. — Мы дадим учёным встретиться с их подругой, и оставим в покое до завтра. Да! Но если они думают, что мы будем поить их вином, и кормить с ложки — они жестоко ошибаются. Засадим их в подземную темницу, откуда даже муха не сбежит! Всех троих. — Спасибо! — сказал Тариваш. Мараван зыркнул на него испепеляющим взглядом: 'Что ещё за благодарность врагам!?' Вскоре варвары развязали учёным руки и ноги. Напоили терпким душистым зельем, для восстановления сил. И приказали идти следом, под конвоем — в темницу. Туда же обещали доставить Майту. Шпионы с трудом держались на ногах, но Тариваш уже заметно 'ожил'. Врожденную бесшабашность не так просто задавить. Южанин незаметно подмигнул другу: 'Получилось! Теперь мы справимся' А Мараван пожал плечами, и указал подбородком на окно: 'Вот бы знать, что это было...' — Пошли, — хмуро сказал Батташ. ГЛАВА 27. СОМНЕНИЯ В тот день Зираин мучился от сомнений. 'Был ли я прав? Когда заступился за Маравана, Тариваша и Майту. И если ошибся — можно ли хоть что-нибудь исправить?' В тесной келье время словно остановилось. Потрескивал очаг, зажженный от Священного огня, наполнял помещение тёплым колышущимся светом. На стене висело Знамя Шиккуная — белые весы на зелёном фоне. Весы Тамириса — символ не просто честной торговли, но и высшей справедливости. 'Так всегда, — подумал Старец — две реальности: идеалы и жизнь. На знамени — символ справедливости, а само княжество — вместилище лицемерия и коррупции. Разве не лучше было бы изобразить на полотнище шакала, закапывающего украденные кости? Нет... Идеалы, хоть и недостижимы, должны оставаться нерушимыми. Иначе на кого тогда равняться, на что надеяться? А хотя... Кто знает?' Взгляд Зираина упал на Тайран — священную книгу кузуни, и он вернулся к молитве. Сухие кожаные страницы приятно шуршали, но духовнику было не до этого. Он хотел получить ответ на свой вопрос. Вопрос что не давал покоя, тревожил и угнетал. Сверил мозг. 'Верно ли я поступил? Да, скорее всего эти трое шпионов — светлые люди. Но ведь обманщики! Проходимцы. Быть может было бы лучше, если б их казнили? Они собираются выкрасть Наследницу. Которая глупа и бестолкова, совсем ещё ребёнок. Что если они причинят большое горе?' *** Совсем недавно Зираину изрядно перепало от Совета Старцев. Его разговор с Батташем и Тес-Нуром недолго оставался тайной для этого почти все-ведающего ордена. Почти Не имеющие ни личного имущества, ни семей, Старцы всегда были серьёзной силой на страже традиций и государственного единства. Иногда они фактически правили империей, иногда — уходили в подполье. Но во все эпохи пользовались влиянием, даже в "золотой век", даже во время Затмения. В условиях слабой власти Императриц (а большинство потомков Лайры не отличалась мощной хваткой) именно Старцы являлись теми тросами что не давали развалиться ветхому имперскому зданию. Ну, по крайней мере не давали ему ОКОНЧАТЕЛЬНО развалится. Целая сеть тайных агентов — лишь один из инструментов Ордена. Имелись и другие инструменты, о которых ходили жуткие слухи. Впрочем, Орден пользовался также и вполне видимыми рычагами влияния. Хотя большинство Старцев давали обет ЛИЧНОЙ бедности, это не мешало Совету владеть целым "Солнечным Имперским Банком", дабы собирать средства на помощь обездоленным, на содержание духовных школ. Эти-же деньги шли на борьбу за единую священную Кузуни... И на расправы над её врагами. С тех пор как державу начали захватывать технократы — захватывать тихо, исподволь, — Орден повёл против них борьбу. Как-же, ведь те "враги традиций!", "не чтят старину!", "относятся к машинам лучше, чем к людям!", "лишены корней!" Естественно их нужно было поскорее изгнать обратно на Север, в их странные стеклянно-маталлические городки-базы, затерянные среди фьордов. Но это оказалось непросто. Борьба набирала обороты. Тут Старцам очень пригодились и деньги, и связи, и огромный авторитет Ордена, и все прочие рычаги влияния. Ведь противостояние шло на обеих уровнях: тайном, шпионском — и явном, политическом. С обеих сторон лились язвительные обличительные речи, сыпались судебные иски... Но технократы брали верх. Их уже в открытую поддержала Императрица Лу-Хаанта, сделала своими советниками. Им продалось большинство столичных чиновников. Технократы купили много мастерских и банков... Но Орден не собирался сдаваться. Естественно, его руководство отнюдь не обрадовалось, узнав, что Зираин выступил в защиту вражьих агентов. Как только такое самоуправство дошло до нужных ушей, виновника сразу же вызвали на ковёр. *** — Брат, ты понимаешь, что пренебрёг интересами державы? Помогать вражьим шпионам — это ли не предательство? — спросил Старший Судья, правая рука главы ордена. Спросил с таким оглушительным, леденящим спокойствием, что Зираин почувствовал в горле большой горький ком. Но нашёл что ответить. — Разве Мараван, Тариваш и Майта настолько уж опасны, что угрожают всей державе? Они ведь мелкие песчинки в море истории. — Ух как ты поэтически заговорил, — сдвинул брови Судья. — Как будто не знаешь — иногда даже мелкая песчинка может застрять между шестерёнками — и погубить надёжный механизм. Иногда одна зажженная веточка может привести к пожару, что погубит целый лес. И одна косточка, попавшая в горло, способна угробить великого воина. Не нужно недооценивать тех, кто кажется мелкими и смешными. — Но я видел их глаза... Видел издали, но разглядел очень отчётливо. Это не глаза злодеев. Его Святейшество поправил свою черную чалму. Погладил бороду. — Ты действовал по душевному порыву. Что само по себе неплохо. Но нельзя забывать также и о думании головой. — Понимаю, — ответил Зираин, и сглотнул. — И не собираюсь оправдываться. Я действовал по совести. Если всё-же ошибся — готов понести наказание. Судья кивнул — медленно и тяжело. — Ты видел сон? — Именно так. И поверьте, ваше Святейшество, я могу отличить вещий сон от наваждения, насланного тьмой. Несколько ночей подряд мне снилось одно и то же. Я понял, что не должен молчать и бездействовать. Должен помочь Маравану, Таривашу и Майте. — Зираин, — молвил Судья, снисходительно, но грозно. — Даже если твой сон был от Небес, почему ты действовал сам? Почему не поставил в известность нас, своих братьев? Неужели ты нам не доверяешь? А если не доверяешь — почему не скажешь об этом прямо, глядя в глаза? Зираин склонил голову и долго молчал. Наконец поднял на Судью печальный взгляд и сказал: — Не знаю в чём дело, ваше Святейшество. Некие страхи грызут мою душу... Судья покачал головой: — Ну, тогда езжай обратно в Шиккунай и десять дней изучай Тайран — от рассвета до заката. Не ешь ничего кроме хлеба и лука, пей одну лишь воду. И никаких поблажек. А то расклеился как женщина. Нехорошо. — Благодарю, ваше Святейшество. — И запомни: шпионов, бунтовщиков, еретиков — их всех защищать не нужно. Они вполне заслуживают наказание. Не важно насколько искренне эти люди верят в свою правоту, если толкают нашу страну в Бездну. Искренность — не оправдание. Хорошие люди не поверил бы в безумный бред. — Я подумаю над вашими словами, Мудрейший. — Удачного думания. Ну, ладно, хватит разговоров. Ступай. Зираин уже собирался уходить, но вдруг задумался. Спросил: — Если вы так быстро узнали о моём разговоре с Батташем и Тес-Нуром, о том как я заступился за шпионов, то... — Что? Говори. — То вы конечно должны были знать о планах Маравана, Тариваша и Майты. Почему же вы их не задержали? Судья приподнял бровь. — Знаешь, Зираин, всё таки в первую очередь мы — духовенство. Ловить шпионов не входит в наши прямые обязанности. Хотя конечно, мы пытаемся... Но подумай сам. Империя Кузуни это сто восемьдесят княжеств, сотни фортов, больше семи миллионов человек. Каждый день происходит множество событий, всюду таятся опасности. А силы и ресурсы Ордена, увы, не безграничны. Мы не можем гонятся за КАЖДЫМ шпионом. Почти все наши бойцы и агенты — очень заняты, и страшно устают... Потому некоторые небольшие опасности и проблемы, увы, остаются без нашего внимания. Нет, мы о них не забываем — просто откладываем решение на завтра. — Почему тогда вы не отложили на завтра этот разговор со мной? — не унимался Зир. — Потому что здесь речь о дисциплине внутри ордена. — спокойно ответил Судья. — Дурной пример заразителен. Сегодня ты нарушил Устав, запрещающий помогать врагам. Не вмешайся мы — скоро у тебя появились бы последователи. Они начали бы кучковаться в группы, обсуждать наш Устав, спорить, возможно даже писать трактаты. Неизбежно появились бы лидеры... А это очень нехорошо. Мы не имеем права допускать брожение среди Старцев. Борьба с вольнодумством внутри ордена, борьба за сохранение дисциплины — это важнее чем гонятся за мелочью вроде Маравана. — Мелочью? — улыбнулся Зираин. — Но ведь, ваше Святейшество, вы сами сказали: "одна песчинка..." Судья пожал плечами. — Ладно, ладно, подловил. В том что у шайки Маравана всё получается есть и наша вина. Но это не отменяет ТВОЕЙ вины. Как только у нас появится время и незанятые люди — мы сразу примемся за Маравана и его дружков. И сделаем всё чтоб их задержать. Да, в последнее время мы потерпели ряд неудач: большинство Наследниц похищены, большинство шпионских шаек добились своего. Но не спеши делать выводы о нашей бестолковости — иногда и обезьяна может обыграть тигра. Мы всё равно победим, если не сами, то вместе с тайной полицией и светоносцами. Ты-же хорошо подумай над моими наставлениями... Пожалуй разговор окончен. — Что-ж, понимаю. Ещё раз благодарю! До встречи, ваше Святейшество. — Да хранят тебя Предки, Зираин Туул-Нав. *** И вот теперь старец сидел в глубокой келье и снова вопрошал Небеса. "Правильно ли я поступил?" Но Небеса молчали, и Зираин смирился. — Была ли моя помощь шпионам ошибкой, или не была — сейчас уже ничего нельзя изменить, — медленно проговорил он. — Я-то знаю, что поступал по совести. Если и ошибся — так тому и быть. Старец закрыл Тайран, загасил очаг и пошёл наверх, прогуляться на свежем воздухе. Ибо прозвучал гонг — возвещая наступление ночи. Закат догорел, теперь можно отдохнуть. ГЛАВА 28. В ЧЕТЫРЁХ СТЕНАХ Тем временем в Таннларе Найпа сидела под домашним арестом. Стены давили, душили, хотелось их разрушить, стереть в порошок... но нет, стены прочны. Наследница лежала на кроватке, свернувшись калачиком, и плакала. 'И это моя жизнь? Теснота, скука — и всё? И я должна быть довольна что, по крайней мере, всё чисто и опрятно? Да ну?' Разумеется, хотелось вырваться... Из мира этих мёртвых ритуалов, закостенелых традиций, глупой иерархии. Вот даже совсем недавно девушка дралась как бешеный зверёк, не желая садиться под арест. Царапалась, кусалась, кричала... Монаршая особа не должна так себя вести? Плевать. Почему бы снова не попробовать? Она села, выпрямилась, и, вытерев слёзы, прокричала: — Слышите все! Я не сдамся! Вы не продержите меня в этой норе до конца жизни! Увы, сорвавшийся голос звучал бессильно. И никто на него не ответил, хотя Найпа знала — хорошо знала — что сторожившие камеру шершни всё слышали. 'И ухмылялись' — подумала она. Что ж, если всё безнадёжно, это ещё не повод сдаваться. Наследница встала и начала осматривать свою 'клетку'. Стены кирпичные, и точно прослушиваются. Ясно. А вот окно довольно большое. Закрыто деревянными ставнями. 'Так-с...' Оглянулась, надеясь найти что-нибудь тяжелое. 'Стул? Попробуем' Глубоко вздохнула и крепко схватила 'оружие домашних арестантов'. 'Кумай!' Изо всей силы грохнула стулом в закрытое окно... А что? А Ничего. Шершни были бы никудышными стражниками, если б не просчитали такую возможность. Стулом в окно — глупо и предсказуемо. Отдышалась, вытерла лоб. 'До конца'. Нашарила рукой суповую ложку. Ложка была серебряная. 'Ну конечно же! Благороднейший из металлов, символ божественной чистоты... Надоело. Когда стану Императрицей — прикажу переплавить всё серебро на слитки, и продать куда подальше' Впрочем, девушка понимала, что вряд-ли когда-нибудь станет императрицей. И это лишь злило её ещё больше. 'Так. Ещё немного...' В детских руках было совсем мало силы, но злость увеличивала её в несколько раз. Достаточно чтоб сломать тонкий серебряный предмет. В глазах Наследницы зажглись хищные огоньки... Потрогала излом ложки — остро! Теперь можно попробовать проколупать ставни. Но для начала нужно ещё немного наточить... Прошло несколько минут. Девушка покраснела от усердия, но её усилия были не напрасны. Теперь в руках острое, отточенное орудие. И оружие! 'Хорошо'. Но судьба была безжалостна. Древесина ставней оказалась необычайно прочной... Найпа закричала и изо всех сил вонзила 'заточку' в ставни. Оружие сломалось, но это было не самым худшим. Вместе с неудачей пришло осознание, что убежать — невозможно. Можно прорубить окно, но что дальше? Комнатку охраняли с два десятка дюжих шершней! Профессиональных бойцов. Они контролировали оба выхода — и со стороны лестницы, и со стороны балкона. 'Проклятье' Наследница села на пол, и обхватила голову руками. 'Чисто сработано. Я отсюда никуда не убегу. Чудесно. И что теперь — сидеть как кролик в клетке? Не дождутся. Уж лучше погибну при попытке к бегству!' От подобных мыслей по спине пробежал холодок, а желудок словно сдавили железные пальцы. 'Погибну — зато не сдамся'. Обида распаляла мозг, он 'кипел', и в нём гибли последние здравые мысли... 'Свобода или смерть'. Найпа принялась искать ещё одну ложку, или что-нибудь, чем можно проковырять ставни. *** — Приветствую, досточтимая стража! — Назай, брат Найпы, отдал честь. — Здравствуй, воин, — ответил старший стражник. Остальные — встали — знак почтения перед выдающимся бойцом. Свет факелов плясал на их широких лицах. — Не будем тратить время на формальности, — Назай легонько кивнул. — Я пришёл проведать сестру. Вот разрешение Княгини. — Он протянул шершням листок с княжеской печатью. — Проходи. — Да, как она там? Не бузит? Старший шершень грустно улыбнулся: — Уже нет. Сначала кричала, била окно, но теперь успокоилась. — Хорошо, я с ней поговорю... *** — Привет, Найпа! Э... Ты что надумала!? Брата передёрнула от страха. Он увидел Найпу, обессилено сидящую на полу, с закрытыми глазами, и заточкой в руке. Девушка тяжело дышала... 'Только этого ещё не хватало!' — Помереть решила!? Порезать вены? Что, ума совсем не осталось? Но всё было не настолько уж плохо. Нигде не видно следов крови, цвет лица — нормальный. Наследница подняла понурый взгляд и проговорила: — Не кричи. Я не настолько тупая, чтоб резать вены. Я хотела сбежать отсюда, проковырять ставни... Но — безнадёжно. Сколько ни старалась. Девушка красноречиво развела руками — 'я по уши в болоте'. Назай молча сел рядом и пару минут оба молчали. В комнатке было светло и тепло, но всё равно неуютно — клетка она и есть клетка. 'Да уж, весёленькое положение'. — Ты не должна отчаиваться, — наконец сказал Назай. — Ты пришёл читать мне мораль? — Наследница улыбнулась, понимающе, но беззлобно. — Ещё чего. Детям в твоём возрасте нельзя читать мораль. Послушаете и сделаете наоборот. — Ты прав, — Найпа почесала затылок. — Но тогда зачем пришёл? Братец пожал плечами. Ему было нечего скрывать. — Просто поддержать. Чтоб тебе не было совсем уж тоскливо. — Ну спасибо, — сказала, с улыбкой, Найпа. Ей стало легче... А комнатка всё так же давила, опрятная и чистая, надёжная, но безнадёжно скучная. Как воплощение княжества Танналар и всей империи Кузуни. Как сам кузунийский Дух. И, словно жрец этого духа, рядом сидел Назай, такой же правильный и дисциплинированный, ценящий традиции и чистенький. Скучный и предсказуемый боевой сурок. Но он был родной, простой и понятный, а главное — всё понимающий. Потому имел право на существование. — Знаешь, братец, а ведь я родилась не в свою эпоху. — Хм? — на лице Назая уже отразилась кислая мина, он понял "началось". Найпа мечтательно зажмурилась. Ей хотелось излить душу, хоть ненадолго забыть о жестокой реальности. — Раньше у людей было больше свободы... Они не были заперты на маленьких клочках земли, могли путешествовать, плавать по морю... Назай перебил сестру: — Они точно так же работали, несли ответственность за себя и за свои семьи. Увы, жизнь — борьба. Ты когда нибудь это поймешь? Тяжелая, скучная, часто кровавая борьба. И смысл — выстоять в ней, а если и погибнуть — то с честью! Взрослеть пора. — Не знаю, — девушка задумчиво разглядывала заточку. Голос звучал тихо, но отчётливо. — Вспомни пиратов. Благородных разбойников... — её глаза заблестели. — Всех этих самозванцев, романтиков... Они тоже боролись... Но как! Лихо, красиво! Смеялись в лицо Судьбе. Бросали вызов обществу. А мы... Мы не люди. Муравьи. Брат покачал головой. Он понимал, что доказывать, что-либо бессмысленно, но смолчать не мог. Что-ж, таки придётся немного почитать мораль. — Ты знаешь о пиратах из сладеньких обывательских книг, написанных людьми далёкими от понимания сути. Настоящие пираты убивали и грабили, топили торговые корабли вместе с командой — на корм морским змеям. Резали глотки — от уха до уха! А разбойники насиловали девушек и парней, похищали детей и продавали в рабство. Самозванцы толкали собственные народы на войну, предавали друзей и подсыпали яд правителям. Открой глаза — мир жесток! — Парень глянул на сестру исподлобья и легонько толкнул в плечо. — Проснись! Найпа, впрочем, нашла что ответить: — Это всё тени виноваты. Затмение убило радость жизни, отучило мечтать. Ты и сам всё понимаешь. Бесконечная война забирает у людей последние силы... Потому все словно закостенели, стали жестокими и скучными. Исчез интерес к жизни. Так же и с разбойниками. Нынче они отморозки, но так было не всегда... — Так было всегда. Учи историю. Но Найпа не унималась. Встала, её щёки порозовели, голос зазвенел. Девушке нужно было 'оттянуться', выговориться, сбросить накопившуюся тревогу и тоску. И вот — нашёлся слушатель. — Не нужно мерить всех под одну гребёнку! — говорила Наследница. — Среди разбойников и пиратов встречались хорошие люди. Например Зелёная Борода. Он отпускал за бесплатно каждого, кто сумел его рассмешить. А кто не сумел, тех тоже отпускал — за выкуп. Так же и с авантюристами... Например Белая Лиса? Она прикинулась дворянкой, пробилась в высший свет Ханаара, и очаровала их верховного жреца. И вышла за него замуж, и отговорила начинать войну с кузуни! Спасла тысячи жизней... Вот современные девушки — разве смогли бы провернуть что-нибудь подобное? Нет. — Найпа грустно улыбнулась. — Они покорны судьбе... Раньше люди жили ради ЖИЗНИ! А теперь — ради выживания. Братец немного помолчал. Он знал что ответить, но выбирал более точные выражения. Наконец взглянул Найпе в глаза и заговорил. Жестко и уверенно: — Ты плохо знаешь историю. Потому что вместо учёбы читала любовные истории об авантюристах. И верила в них, наивная как дочь купца. Твоя Белая Лиса была интриганкой, пронырой, человеком без чести и даже намёка на доброту. Она отравила с десяток ханаарских советников и чиновников, ещё с десяток упрятала в тюрьму и разрушила с полсотни семей. А твой Зелёная Борода, напившись, лично душил пленных — да, тех у кого не было богатых друзей, способных заплатить выкуп. А однажды он угрохал родного брата! Вот такие они, 'воины удачи'. — Ложь! — Не веришь — твоё право. Бессмысленно пытаться переубедить человека, который не хочет, чтоб его переубедили, — Назай кивнул. — Повзрослеешь — сама всё поймёшь. Вот только не случилось бы это слишком поздно. Найпа собралась с духом, сжала кулачки, приготовилась толкать речь, рушить оборону брата, доказывать 'правоту'... Глубоко вдохнула... И, вдруг, бессильно выдохнула. Села на пол и безнадёжно улыбнулась: — Знаешь, а быть может ты и прав... Но тогда я неправильный человек. Ведь никогда не признаю чужих правил и не буду ломать свою суть. Хочу жить лихой, интересной, яркой жизнью, а не быть шестерёнкой в часовом механизме. Я человек, а значит сама решаю что мне делать и какой быть. Не буду взрослеть, это моё право. — Ты будущая правительница, а значит обязана стать серьёзной, — устало проговорил Назай. — У каждого своя задача: у крестьян, ремесленников, торговцев, военных. Вот править страной — твоя задача, и она тяжелая. Мы, люди, рождаемся, чтоб выполнять свой долг, свою работу. Неужели это так тяжело понять? Настала тишина. Найпа вертела в руках заточку, Назай перебирал чётки... Из-за стены доносились гортанные голоса шершней. Уж не обсуждают ли они недавний разговор 'арестантов'? Вряд-ли. Шершни — честный народ. Тем временем Наследница присмотрелась к брату. На нём была белоснежная рубаха, малиновый пояс и широкие зелёные штаны. Всё это вышито орнаментами-оберегами и совершенно чистое. Даже пахло чистотой — мыльными зельями и отварами... Лицо — сама честность. Как ни странно, но большие зелёные глаза лишь подчёркивали прямодушие парня. В русых косичках — тёмно-синяя лента... — Слышь, Назай, ты такой весь чистенький, безупречный. Ты вообще справляешь нужду? — спросила сестра. — Справляю, — ответил, улыбнувшись, светоносец. — После специальной молитвы. И это разрядило висевшее в воздухе напряжение — Найпа дико захохотала! Она прямо заливалась смехом, держась руками за живот. Она была меньше всего похожа на будущую Княгиню, на Наследницу Трона... — Вот за это я тебя уважаю, — сказала, отдышавшись, девчушка. — Ты правильный, но ценишь шутки. — Вытерла слёзы. — Спасибо. Брат пожал плечами: — Не за что. На самом деле я не против радости жизни, не против всяких там приключений, книг про пиратов и прочего... Помечтать и я люблю. А иногда могу и поразвлечься. Как тогда — лет пять назад, у мёртвого дуба. Нас послали уничтожить молодого маразута, который, по глупости, ушёл от своего отряда. Ну мы его уничтожили. Но затем — вместо того чтобы возвращаться на базу — устроили дикую охоту на морвонышей! Они же просто сгустки злобы, не знают ни страха ни упрёка, вообще ничего, кроме желания убивать всех и вся. Мы могли бы сразу поджарить их Священным огнём, но вместо этого начали от них убегать... Они гонялись за нами целый день, дико вопили, захлёбывались ядом... А мы улепётывали на лошадях и отстреливали трёхруких из луков — одного за другим. Делали ставки, кто больше убьёт! Я облажался, убил меньше всех... Проиграл шестнадцать пачек чая. Было весело! Так что понимаю — в жизни должен быть хоть какой-то интерес. Но у меня на первом месте — долг. Найпа задумалась. Её лицо было неспокойно, что-то тревожило, какие-то кошки скреблись на душе. — Понимаю, — наконец сказала девушка. — Ты по-своему прав. Но тут я подумала об ещё одном вопросе... Зачем такая жестокость? Знаешь, я с младенчества впитала ненависть к народам Тьмы. Война есть война, это понятно. Но когда я увидела то жуткое зрелище... Как Золотой улей пожирал маразута — что-то во мне надорвалось. Нет, я вовсе не жалею злых тварей! Но не вижу смысла в бесконечной грызне... Мы убиваем тёмных, причем самыми изуверскими способами, они — убивают нас. Не глупо ли всё это? Иногда мне кажется что боги, восседая на своих чистеньких небесах, посмеиваются над нами. Смотрят на нашу бесконечную войну, на то с каким исступлением мы истребляем теней, а они — нас. И хихикают, как ребёнок, наблюдающий за грызнёй пауков в банке. Скажи, кому всё это нужно? Брат вздохнул. — Повторюсь в который раз — жизнь это борьба. В ней нет места наивности и глупым мечтам. Не мы создали Вселенную, не нам решать какой ей быть! Всё вокруг нас — результат беспощадной борьбы за выживание. Животные постоянно пожирают друг друга и траву. Мы тоже едим растения. Они живые, тоже истекают соком. Наша одежда создана из хлопка и из шерсти порабощённых овец. Наши дома — из срубленных деревьев, из камня, что некогда был жильём ящериц. Ломая камень мы, уничтожаем их жильё. Мёд — отобран у пчёл. Они тяжело трудятся, чтоб приготовить его для потомства — а мы легко отбираем. И так во всём, тут ничего сложного. Созидание невозможно без разрушения, рождение нового без смерти старого. Даже цветы борются за лучший грунт — кто сильнее тот отращивает сильные корни и выпивает все соки, а слабый — усыхает. Даже сама основа Природы, Мать-земля — это перегной от умерших людей, растений и животных. Таковы законы жизни. Если бы не было войны — остановилась бы история, и всё затихло бы в благостном сне, — Братец развел руками. — Увы. — Ужасно. — Конечно! — согласился Назай. — Но как иначе? Вспомни книги о Золотом веке. У людей было навалом еды и одежды, работать не нужно, болезни почти исчезли, даже старость была побеждена. И что? Люди пили, ели, пьянствовали, курили коноплю, и спаривались. Это не жизнь, а существование кроликов на ферме. Боги создали страдания чтоб люди — да и все живые существа — боролись и побеждали. А слабые телом и духом — отсеивались. — Пафос, пафос... — съязвила Найпа. — Уж кто бы говорил, — парировал Назай. — Кстати, моё мнение не только моё — это мнение великих правителей и мыслителей, первооткрывателей и полководцев. А ты рассуждаешь как капризный ребёнок: хочу весёло и интересно жить — и при этом не думать, хочу рискованных похождений с дружками — но без опасности погибнуть, хочу власть и славу — но при этом не нести ответственность, хочу вечный праздник — совершенно бесплатно. Так не бывает. — Но ведь я хочу не только для себя, — Наследница поджала губки, — А для всех! — Хочешь всеобщего счастья? Ну, мечтать — легко. Раз такая человеколюбивая — делай. Да, изменить весь мир тебе не по силам. Но ты вполне способна улучшить жизнь в нашем княжестве. Стать Княгиней, провести реформы — построить школы и лечебницы — перевооружить армию и полицию — построить новые минареты — построить новые бани — построить Академии — ввести нужные народу законы — чтоб каждый получал за свой труд достойную плату — чтоб люди были благочинны — чтоб... — Фу как скучно. — Хм, вижу ты всё понимаешь, и всё равно упрямствуешь. Потому скажу тебе лишь одну фразу: пора взрослеть. Найпа набычилась. — Доколе ты будешь это повторять!? Брат улыбнулся. — Пока не повзрослеешь. Спор зашёл в тупик, и это было ясно обеим 'противникам'. Можно было и дальше 'бодаться', как бараны на мостике, но зачем? Бессмысленно. Девушка похлопала брата по спине. — Ладно, умник. У тебя своя правда, у меня — своя. На том и порешим. — Да, пускай нас рассудят боги, — ответил Назай, и собрался уходить. Его ждали важные дела! Дорога каждая минута. Наследница это понимала, и была очень благодарна, что у родственничка всё же нашлось немного времени на незадачливую сеструху. — Спасибо, что проведал меня. Хоть какой-то лучик света в этой треклятой жизни... — А она вовсе не треклятая. Ты бы пожила как обычная крестьянка — быстро захотела бы обратно! Ну всё, мне пора. *** Назай ушёл, оставив после себя стопку старинных книг — 'Ты же любишь читать' — и странную тоску. Конечно, он помог, поддержал, от его визита стало действительно легче. Но вопросов стало ещё больше. ГЛАВА 29. ПОБЕГ. Найпа, конечно-же, считала свою 'тюрьму' ужасным местом. Она ошибалась — бывают места намного хуже. Например, то, в которое упрятали Маравана, Тариваша и Майту. — Отдыхайте, сопляки! — гаркнул Масур, и с грохотом закрыл дверь подземной камеры. Пала непроглядная тьма. В давящей тишине слышался даже стук сердца и, надо сказать, этот стук был частым, тревожным. Прохлада слегка успокаивала, но в целом положение выглядело безрадостным... На каменном полу тонкий слой прелой соломы. Стены твёрдые, хоть башку разбей. А сверху — двадцать локтей каменной породы. Безвыходное положение, мат! Шпионы проиграли. Так думали шершни. Но сами шпионы думали иначе. — Слава предкам, — сказал Мараван. — Теперь, когда мы вместе, у нас есть шанс. — Сначала нужно подлечится, — ответил Тариваш, и зашуршал соломой, устраиваясь поудобнее. Не привык он к жестким лежанкам, ох не привык! — Знаете, ребята, говорят — темнота сближает, — Продолжил южанин. — В темноте не видно лиц и потому можно разглядеть душу. Ну, образно говоря. Вот вы мне сейчас кажетесь такими родными и близкими... Давайте обнимемся. — Молчи, глупец! — перебил его Мараван. — Ты хочешь затянуть Майту в постель? Я не дам! Хоть ты и друг. Ханаарец хохотнул. — Я даже не думал о таком! У тебя испорченное воображение. — Перестаньте! — приказала Майта. — Я, кажется, нашла спички. Девушка черкнула спичкой. Свет! Зыбкий, колышущийся — всё равно лучше темноты. Майта улыбнулась: — Так-то лучше. Друзья огляделись. Камера ничем не отличалась от тысяч таких же по всей Империи, да и по всёму миру Суллинар. Да и в большинстве других миров тюремные камеры, скорее всего, похожи. На стенах виднелись неразборчивые надписи, оставленные теми, кто сидел здесь раньше. Нацарапанные заточками, корявые и обрывистые. А стены — само воплощение каменной мощи... Но взгляд Маравана не нашёл того чего он боялся — глазка для подсматривания. — За нами не следят. Отлично, — сказал шпион. Технократка кивнула. — Да. Надежда есть. И не слабая. Но сначала я должна осмотреть ваши раны. К счастью моя аптечка здесь, при мне... — Её не отобрали? — удивился Тариваш. — Ну так мы ж с ними договорились, они позволили мне вас подлечить. Кстати, потому они выдали спички. Но таки порылись в аптечке, боялись что в ней оружие. Наивные! Ну, приступим. Что-ж, раненые и выдохшиеся агенты ни на что не годятся. Потому их нужно лечить. Это заняло не так уж много времени. Девушка смазывала, протирала и перевязывала ожоги Тариваша, промывала поломанные зубы Маравана, смазывала царапины и поила друзей целебными настоями. Затем подлечила саму себя. Ранения у всех были легкие, потому процедуры вполне помогли. Съев по ложке успокаивающего мёду, и задув свет, друзья завалились спать — для восстановления сил... Их мучила тревога, прохлада мешала дышать, лежать на жестком полу было ох как неудобно! Но ребята хоть и являлись новичками, прошли подготовку. А успокаивающий мёд согревал изнутри, размягчал души, расслаблял... "Отдых". *** — Где я? Южанин медленно выбирался из сна. Так не хотелось просыпаться... — Почему постель такая твёрдая? Он потянулся и широко зевнул. Открыл глаза... — Проклятье. Мне снилось, что я дома! Что лежу в своей комнате и сейчас мама позовёт меня на утреннюю молитву. А затем — рисовая похлёбка и зелёный чай... Ну почему!? Мараван смерил его гневным взглядом. Глаза 'вожака' сверкнули в свете спички. — Не ной. Отоспишься в Столице. — Если выживу... И я не хочу в Столицу, хочу домой! Мараван взял друга за руку. Было ясно, что веселый нрав южанина, наконец, дал трещину. Очень не вовремя! — Тариваш. Мы боремся не за какие-то красивые идеалы. Не за оторванные от жизни мечты. А за выживание человечества! В том числе и за твою семью. Потому боги на нашей стороне. Не унывай. — Знаю... Но, как ты думаешь, я ещё вернусь домой? — Вернёшься. С кучей технократских денег! Давай, соберись. Нам пора действовать. Майта, кивнула. — Да. Возьмёмся за руки. И, крепко взявшись за руки, закрыв глаза, друзья хором произнесли взаимную клятву кузуни. В сырой подземной камере, в этом месте тоски и безысходности, зазвучали слова древнего, почти забытого языка. 'Шамау, Лахана, Ту-байве! Та-хуна, эн лау патан! Шиккай сураманхе' в переводе это означало: 'Верность, доверие, искренность. Отныне, и до смерти. Не взирая ни на что'. — Начнём. *** А тем временем Батташ и Тес-Нур спокойно попивали вино... — Кислятина! — кривился Батташ. — Из северных княжеств. Вот бы сладкого, ханаарского... — Нормальный вкус, — отвечал Тес-Нур. — Для истинных ценителей. — Ну да, куда мне, потомку степняков, до тебя, дворянина! Тес-Нур улыбнулся. На его пожилом и сумрачном лице улыбка казалась чудом. Как солнечный луч пробившийся сквозь тучи. — Не кипятись, Бат. Давай лучше закажем яичницу с курятиной. Её-то любим мы оба! Да! — кивнул Шершень. — Любовный треугольник! Но счастливый. Они находились не в городском трактире, а в небольшой харчевне для офицеров, в хозяйственной части дворца. Здесь было чисто и можно заказать почти любой продукт. Ну, кроме совсем уж экзотических, вроде щупальцев осьминога... Друзья устали от тревог и хлопот, что обрушились на них в последние несколько дней. Вот и решили 'оттянуться'. Ведь если не отдыхать вообще, можно 'сорваться' и будет только хуже. — Хорошо, — Батташ вдохнул запах блюда и зажмурился. — Как здорово, что можно зайти сюда и пропустить кружку-другую, подкрепиться хорошей едой. И хоть ненадолго забыть о войне... Тес-Нур пожал плечами. — А я не забываю о ней даже здесь. Увы! — Так расслабься. — Не могу. Меня тревожат мысли про Найпу, про 'учёных'. И про Цветок надежды. Как думаешь, почему он тогда стал алым? Батташ задумался. — Не знаю. Вообще, я слыхал, такое случалось и раньше. Но редко... — Да. И всякий раз предвещало перемены! *** А перемены всё приближались. Незаметно, но очень быстро. Сидя в заточении, глубоко под землёй, шпионы готовили побег. Они собирались свалить обратно в Столицу... прихватив с собой Наследницу. — Майта, шершни тебя обыскали? — мрачно спросил Мараван. — Да. Но в пределах приличий! Потому не заметили самого важного. — Ну тогда начинай. Девушка строго взглянула на друзей. — Отвернитесь. Затем села и взяла себя за левую ногу. Нажала какие-то кнопки, дёрнула за верёвки. Повернула ногу... и та отвалилась! Словно неживая. Да она и была неживая. Протез, причем настолько совершенный, что в нём можно даже бегать. И никто не заметил бы разницы. Технократские врачи знали своё дело! А их начальники разведки знали своё дело ещё лучше. — Отлично, — кивнула Майта. Можете поворачиваться. Девушка вставила протез обратно, нажала кнопочки, завязала верёвки — 'нога' снова держалась накрепко. Но на полу лежал небольшой пакет, извлечённый из протеза, ведь тот был пустой изнутри. — Здесь все, что нам нужно? — спросил, округлив глаза, Тариваш. Его, конечно, посвящали в подробности операции. Но всё равно парень немного удивился. — Всё. Майта извлекла из пакета колбу с синей жидкостью. Встряхнула. На лице девушки появилась едва заметная улыбка. — Хорошо. Наденьте повязки. Повязки нашлись не сразу, но довольно быстро. Мараван надел свою, легко и профессионально. Тариваш всё возился... Друзья ему помогли. Затем Майта и сама одела 'намордник'. — Как дышится. — Нормально. — Ну что ж. Скрестите пальцы — пути назад нет. Была ни была! И технократка разбила колбу. Синяя жидкость вытекла на пол, пузырясь и шипя. Испарилась... В сыром воздухе повис призрачный туман. *** На первый взгляд могло показаться, что сторожившие камеру шершни расслабились и утратили бдительность. Но это было не так... Хотя да, они занимались своими делами. Один чистил оружие, другой курил. Третий, опершись о стену, закрыл глаза, думал о чём-то своём. Ещё два, присев на полу, играли в кости. Словом — отдых... На самом же деле, служивые слышали каждый звук, каждый шорох. Они умели всё замечать даже пребывая во дрёме. И если бы шпионы каким-то чудом открыли дверь и попробовали ускользнуть — реакция была бы молниеносно-быстрой и смертельной. Если бы кто-то попытался освободить шпионов извне — ему тоже не удалось бы подкрасться незамеченным. Да и нахрапом стражу тоже не задавить — отборные бойцы. Учились орудовать саблями с юных лет. Пятеро бойцов находились прямо перед дверью, ещё десять в соседней комнате. Ещё пятеро — сторожили лестницу. Шансов на побег — ноль. Но шпионы были иного мнения. — Откройте! Ему плохо! Откройте! — просто таки душераздирающие крики из тюремной камеры. Их едва слышно — ведь дверь толстенная, но всё-таки можно разобрать слова. — Откройте! Он умирает! 'Арестанты' отчаянно били в дверь. И, судя по голосам, уже рыдали... Масур глянул на подчинённого. — Ну что? Заткнём им глотки? — Давай! — ухмыльнулся молодой шершень. — Пускай не вопят. Вмешался третий служивый: — А если они хотят удрать? Масур хохотнул: — Конечно хотят. Но они не знают, насколько мы сильны. Идём, поставим их на место. И, в конце концов, может один из них и правда умирает? Шершни обступили дверь и приняли боевые стойки, сжали верёвки — чтоб вязать арестантов. Масур надел кастет и открыл дверь. — Ну? Э! Ох... В ноздри ударил резкий, но сладкий запах. Мир перед глазами поплыл — голова кружилась, в ушах нарастал дурной звон. Тело — 'Что за хрень?' — стало невесомым. 'Я что, пьяный?' — подумал шершень. Это была его последняя мысль за этот день. *** — Так их! — Тариваш едва не закричал от радости. Как только дверь открылась, наружу выплыли клубы синего тумана. Стражники не испугались, но удивились — и на какие-то несколько мгновений опешили. Этого оказалось достаточно! Масур достал саблю, лицо исказилось от злобы... И в следующий миг расслабилось, стало сонным. Глаза закатились и грозный потомок степняков завалился спать. В свете факелов виднелись его оскаленные в безумной ухмылке зубы. — Так их! — Тариваш подпрыгнул. — Это за наши раны! Вместе с Масуром завалились и все пятеро бойцов, что сторожили дверь. Из соседней комнаты никто не спешил на помощь. Значит и там все уснули. Но оставался ещё отряд стороживший лестницу... Он за дверью, а значит, туман до них не добрался. Пока ещё не добрался. Майта улыбнулась — грустно и снисходительно. — Вот что значит Наука! Даже самые могучие бойцы проигрывают изощрённому оружию. Газ Кумарин — последняя разработка Центральной Академии тахами! — Ты плохо знаешь воинов, — Мрачно ответил Мараван. Каким бы изощрённым не было оружие — воины с истинным духов всё равно одержат победу. Ведь вражеское оружие можно заполучить, его технологии можно украсть, или купить — а воинский дух не украдёшь и не купишь. — Ох, какие возвышенные слова, — Тихо вздохнула Майта. — Давай не будем об этом. Пора выпускать Шижу. Девушка достала пакет и извлекла из него небольшую золочёную банку. Открыла... — Привет, Шижа. Я долго тебя не беспокоила и ты спал. Но теперь мне нужна твоя помощь. Я знаю что ты готов помочь, и щедро угощу тебя сахаром, когда ты выполнишь просьбу. Мы же друзья. Из банки послушалось странное посвистывание. Затем оттуда вылез крохотный осьминожек. Желто-охристый и вовсе не осклизлый. На Майту глядели маленькие голубые глазки. Девушка ласково погладила питомца и сердито глянула на Маравана и Тариваша. Ведь Мараван снисходительно скривился, а Тариваш глупо улыбался. — Да уж, носить такую тварь в протезе... — сказал южанин, — Верх шпионской мысли. Девушка ничуть не смутилась. — Шижа нам поможет. У него практически совершенный нюх! Мы быстро найдём всех кто нам нужен. Не обижайте Шижу. Пошли! ГЛАВА 30. ПОД ПОКРОВОМ НОЧИ Низкие тучи заволокли Цветок, сеялся мелкий дождик, время от времени налетали порывы промозглого ветра. Деревья стояли уже почти без листьев, мокрые и угрюмые. Их подсвечивали масляные фонари, но не могли рассеять темноту. Молчание, овеянное порывами ветра, и холод. Ночь поздней осени — время сидеть дома и греться у очага. Увы, не всегда и не у всех есть такая возможность... — Идём, — в который раз повторила Майта. Троица и без того передвигалась быстро, но команда 'идём' как бы сплачивала отряд, не давала потерять чувство реальности. Нужно было оставаться собранными — вокруг враги. Мараван бежал ровно и четко. Тариваш чуть отставал, сжимая в руке шаманский талисман. Замыкала 'шествие' Майта, она то и дело озиралась, замечая каждую тень и слыша каждый шорох. Но впереди всего отряда прыгал Шижа, помигивая светлыми глазами. Он указывал путь, двигался по запаху, ища Найпу... Небезуспешно! Друзья передвигались подобно призракам, почти неслышимые и невидимые. От дерева к дереву, от группы кустов к другой группе — не сломав ни единой веточки. Хоть и новички, но умелые! Лишь шорох травы мог бы их выдать, но за шелестом ветра и шепотом дождя его было не расслышать... Майта дала знак 'быстрее!' Тариваш ответил: 'Надо отдохнуть' Изо рта парня вылетали облачка пара, он явно устал. 'Никаких отдохнуть! Сейчас или никогда' *** Рослый стражник, бывалый, крепкий, нёс караул. Кутался в плащ — 'ну и погодка' — но оставался бдительным. Шагал по мощеной дорожке, время от времени останавливался и прислушивался. Дождь шептал свои вечные притчи, как будто всё спокойно... Но внутреннее чутьё предупреждало: что-то не так. Но не подымать же тревогу из-за 'внутреннего чутья'! Парень подошёл к перекрёстку и глубоко вдохнул. Прислушался, принюхался... 'О предки, что это!' Три едва заметных призрака перебежали через дорожку и исчезли в кустах! Стражник мог поручиться, что видел их — но не самих существ, а контуры, образованные осевшими на них каплями дождя. Капли чуть виднелись в свете масляных фонарей... О, снова! И по траве — шурх, шурх, шурх. 'Трево...' Крик застрял в горле парня. Из груди торчал метательный нож. *** — Я прикончил его! — Мараван склонился над мёртвым телом, и тряс труп, словно надеясь оживить. — О предки, он не дышит! Во тьме ночной не было видно ни самого Маравана, ни его друзей — 'волшебная мазь', разработка умных технократских учёных полностью скрывала очертания. Но по голосу было слышно — 'вожак' растерялся! — Слушай, Мараван, — Майта положила руку ему на плечо, — Ты спасал всех нас. Иначе нельзя. Идём! Парень скрипнул зубами, вытер невидимое лицо невидимым платком — капли дождя исчезли. Выругался. Закрыл 'жертве' глаза. — Пошли. — Ничего, дружище, — Тихо сказал Тариваш, — Всё когда-нибудь приходиться делать первый раз... Мараван едва не сорвался на крик: — Вот только не надо умных фраз! Это чей-то сын! Толкнул Тариваша и тот плюхнулся в лужу. — Ты чего!? — Ладно, извини. — 'Вожак' взял себя в руки. — Не нужно кричать, не то сюда слетятся остальные стражники. — И тихо приказал: — Двигаемся дальше. *** Как уже говорилось, Танналарский Дворец располагался на острове, посреди озера Майва. На соседнем островке рос Цветок. Но был ещё один, третий пятачок земли, соединённый с территорией Дворца мостиком. На этом пятачке, меж вишен и слив, уютно расположилось здание Консульства Технократского союза. Экспансия тахами продолжалась десятилетиями, и даже в такой глухомани как Танналар, были открыты представительства учёного народа. Но местные оказались не тупыми — они специально выделили землю для консульства рядом с дворцом. Чтоб присматривать! Здесь, отрезанные от города, на виду у стражи, в зоне обстрела из башенных арбалетов и баллист, консулы тахами не представляли никакой угрозы. А хотя... Листан Вилайс, шестой консул, был беспокоен. Его комнатка являла собой воплощение чистоты и порядка. И безопасности — за штукатуренными стенами скрывалась толстая броня... Но механические часы ровно пощелкивали, отмеряя последние секунды жизни. Да, Листан готовился умереть. Не во имя красивых идеалов, и даже не во имя человечества. Просто у него был такой долг. У тахами такое уж воспитание — человек живёт не для счастья, а чтоб выполнять свою задачу, свою работу. И пожертвовать одним ради блага тысяч — никакая ни дилемма. Рядовой случай. Листан нервничал. Тонкие руки, сжимавшие чашку с молоком, едва подрагивали. Парень сидел в кресле, закрыв глаза, и вспоминая то лучшее, что с ним случалось в жизни. Не так уж много, но всё-же... Казалось что консул потерял самоконтроль, но он был собран. И отчётливо слышал звуки, что доносились из-за окна, упрятанные за пеленой дождя... Вот! Сигнал. Стук в окно и протяжный писк. Парень медленно встал из кресла, и закрыл шторы. Затем достал ключ и подошёл к шкафу. 'Приступим...' *** Дворец всполошился, как растревоженный муравейник. Было похоже что стража дворца вскочила на ноги. Батташ и Тес-Нур переглянулись, а Найпа закрыла глаза и странно улыбнулась. Над промокшим дворцом звенел набат. Тревога! Застучали по дорожкам кованые сапоги служивых. Раздались резкие — и в то же время растерянные — приказы десятников и сотников. Слуги тревожно выглядывали в окна — и захлопывали ставни, поняв что всё действительно серьёзно... Самые надёжные, самые проверенные стражники брали под усиленную охрану арсенал. Под дождливым небом звучал густой мощный звон. Молодой шершень явился к комнате Батташа Сувая. Без стука вломился внутрь... И осёкся. Батташа не было на месте, его замещал Лахтай. — А где Сам? — только и смог выговорить шершень. — Пошёл отдохнуть, выпить пару кружек вина. О Боги! Ну почему тревога случилась именно сейчас? Вошедший тяжело сглотнул: — Жду ваших приказов, господин. Отдайте распоряжения, я всех поставлю в известность. Лахтай встал из-за стола. — А что вообще произошло? — Пожар! Горит консульство Тахами. — Что!? Молодой служивый нервно кивнул: — Консул получил ожоги! Его жизнь в опасности. — Проклятье! *** — Что-ж, пока что у нас всё идёт гладко, — мрачно сказал Мараван, наблюдая из кустов за беготнёй стражи. — Да, — согласилась Майта. — Они клюнули. Тушат пожар, спасают консула, глупцы. В этой суматохе можно пробраться к Найпе. Когда местные начальники поймут что к чему, мы будем уже... А хотя — не буду загадывать наперёд! Вмешался Тариваш: — А вы уверены что Найпа нас узнает? Мы же в этой мази, прозрачные. — Наследница — потомок Лайры, а значит ей дано видеть невидимое, — Ответила Технократка. — Жаль, что при таких способностях, ей не дано ума... А впрочем, нам это выгодно. Что-ж, мы почти у цели, ждём Шижу. Шижа явился скоро. Измазанный в мокрой земле, уставший, но ещё 'боеспособный'. Он выполнил свою задачу 'номер один' — прокрался в консульство и 'свистнул' консулу, что пора, мол, действовать. Ну а теперь нужно найти Найпу. И выкрасть её. *** А Наследница, тем временем, тихо сидела в своей 'тюрьме'. Зажмурила глаза, обхватила руками колени — и надеялась. Ждала чуда, не задумываясь о последствиях. Она вообще редко задумывалась о последствиях. Со двора — шум и беготня, крики, звон. Всё это действовало как колдовская музыка, не просто волшебная, но Колдовская. Звуки её тревожили, заставляли сердце биться чаще, и в то же время радовали, дарили какую-то полубезумную надежду... Девчушка мысленно повторяла древние заклинания, слова неподвластные ходу веков, что коренились у истоков человечества. Хотя понимала — заклинания не помогут. Сейчас решалась её судьба, а Наследница ничего не могла сделать кроме как сидеть, внутренне сжавшись, в своей камере — и ждать. Но... 'О Предки!' Стук в окно! — Кто там? — Найпа вскочила с резвостью котёнка, которого позвали кушать. — Что? Кто стучится? О Чудо! В замке ставней заскреблась отмычка, и вот, они распахнулись. Друзья! Почти детское лицо Найпы засияло. От радости... и от страха. — Вы... но как-же? Объясните... Стража, что прежде бдила на балконе — лежала как убитая. Но она была живая — храпела и сопела. На полу балкона — разбитая колба и синеватая жидкость, в прохладном воздухе — призрачный туман. Кстати, 'друзья' в белых повязках — все трое. — Найпа, нет времени объяснять! — Голос Маравана звучал жестко, — Сейчас или никогда! Бежишь с нами в Столицу? Служить в Легионе? Ну, давай — да или нет! Наследница не успела ничего ответить. Пары газа кумарин ударили ей в голову, сознание помутилось — и девчушка упала. Не на пол — а на руки Тариваша, тот вовремя её подхватил. И тут распахнулась внутренняя дверь! В комнатушку вломились с дюжину шершней. Озверевшие рожи, пылающие глаза, топот кованных сапог. Лицо начальника вытянулось: — Какого хрена здесь происходит!? — На! — Майта метнула колбу с Кумарином. Метко, прямо под ноги шершней! Жалобный звон битого стекла, и клубы призрачного тумана... *** Батташ и Тес-Нур были в бешенстве. Найпа похищена! Почему это случилось именно в этот день, когда Главнокомандующие решили хоть немного отдохнуть? Что за жестокий смех судьбы? — Слушай, ты! — Батташ тряс Лахтая, да так что у того брызгала слюна изо рта. — Как ты допустил? Как вы допустили? — Но я не знал...— блеял парень. — Что ты не знал? — Грозный начальник отвесил подчинённому подзатыльник. — Не бейте меня, это не по уставу... Известно, что дипломатов нужно защищать. Ведь иначе — скандал! Потому послал ребят тушить пожар... Батташ не унимался. Лицо искаженное гневом, красное от изрядной порции вина, и потное. Глаза, казалось, скоро начнут метать молнии. — Как только прозвучал набат, понимаешь, — ты должен был бросить всю, вообще ВСЮ стражу на охрану Найпы! Ясно же что это была провокация! Ясно, что пожар в доме консула — отвлекающий манёвр. А ты... — воин отшвырнул несчастного Лахтая, и понурился. — Ты действовал по правилам. Бросил ребят на тушение пожара. Как будто не человек ты, не шершень вовсе, а заводная игрушка... Всегда действуешь по инструкции. — Виноват. — Ступай. С тобой разберёмся позже, — Батташ сжал кулаки и распрямился. Обратился к Тес-Нуру. — Ну, что-ж. Начинаем погоню. Пока у них нет грифона — они далеко не уйдут... Тес! Распорядись. Ты меньше выпил, лучше соображаешь. *** А времени оставалось всё меньше. Трое друзей, невидимые и тихие, словно призраки, спустили Найпу по канату на землю. И сразу же завернули её в пропитанный 'волшебной мазью' плащ. Шижа азартно приплясывал и посвистывал — он расшевелился, и, после долгих месяцев сна, был рад суматохе. Майта пересчитала колбы с кумарином... Две разбиты при побеге из подземной темницы, ещё две истрачены чтоб усыпить охрану Наследницы. Оставалось ещё три. Достаточно. — Быстрей, быстрей! Пошли. Таща с собой спящую Найпу, шпионы поспешили за Шижей. Тот должен был — по запаху — найти стойла грифонов. 'Волшебная мазь' выдыхалась на мокром ветру, и сквозь свет фонарей, уже можно было различить очертания четырёх фигур. Стойла грифонов охранялись, и сейчас туда были переброшены подкрепления... Но друзья были сильнее чем думали Батташ и Тес-Нур. У них оставался ещё один козырь. *** Главнокомандующие действовали на опережение. Запыхавшись от быстрого бега, они явились к стойлам грифонов. Там царило оживление! Звери, разбуженные шумом, шипели, скребли когтями, ерошили перья и шерсть. Рабочие пытались их успокоить, но безуспешно. Ну а шершни, глядя на всё это, посмеивались. И вот, все увидели главнокомандующих... Да, нечасто большие начальники являлись сюда сами. — Который из этих крылатых — Масар? Который принадлежит шпионам? — Громко вопрошал Батташ. — Погоди, господин, тут надо разобраться... — отвечали рабочие, присматривающие за зверями. — Разбирайтесь быстро! Здание, где находились стойла, освещалось пляшущим светом факелов. Тут, на задворках Дворца было не так уж чисто, но, впрочем, и не грязно. Батташ, весь мокрый от дождя, орал и потрясал саблей. — Нужно убить всех грифонов. Тогда шпионы не уйдут! — Но как-же... — 'конюхи' испуганно ныли: — Это же элитные животные! У них родословная до тринадцатого, четырнадцатого колена! Лучшие из лучших! Батташ сплюнул и вытер лицо рукавом. Проговорил — тихо и грозно: — Разве Найпа не важнее? Парни, на кону — существующий строй, монархия. Рабочие переглянулись. Старший, в широкой рубахе, вздохнул и развёл руками. — Не смеем перечить вам. Но хорошо подумайте! — Нет времени думать, — огрызнулся Батташ. Подошёл Тес-Нур и положил руку на плечо друга: — Успокойся, Бат. Тут полсотни отборных бойцов, а сейчас подойдут отряды светоносцев и гвардейцев. Даже пытаться угнать зверей — безумие. Варвар ещё раз сплюнул. Он глядел грозно, но во взгляде уже читалась безнадёжность. Меховая шапка надвинута почти на глаза, ветер трепал конский хвост на её верхушке. — Ты же видишь, Тес, что шпионы не просто люди. У них какие-то колдовские штуки. Причём полно. Могут становиться невидимыми — тебе этого мало? — Варвар достал трубку и закурил. Пламя отразилось в раскосых очах. — Прикажи убить грифонов, или позволь мне отдать такой приказ. Нет? Тогда позволь хотя бы убить Масара. Скоро 'конюхи' определят который из них Масар. Тес-Нур закрыл глаза. — Я верю в наших ребят. Они не отдадут грифонов врагу. Зачем проливать кровь? Её и так пролилось немало. А сколько ещё прольётся... Давай пожалеем красивых зверей. — Ты главный, ты и решаешь, — ответил Бат. Послышалось бряцанье доспехов: подошло подкрепление — Гвардейцы! Вычищенные латы, преданные — и тупые — взгляды. Фанатики. Они оцепили стойла и обнажили мечи. Затем, совершенно бесшумно, прибыл отряд светоносцев. Все в светлых мантиях, без доспехов и тяжелых мечей — лишь с короткими кривыми кинжалами. Лёгкие, грациозные, ловкие. Заняли позиции на верхних точках — крышах хозяйственных построек и дозорных башнях. Из под светлых капюшонов глядели раскосые глаза. Глядели с умной грустью... И решимостью. В жестоком мире без неё не выжить. 'Ну всё, теперь шпионы точно проиграли' — подумал Тес-Нур. В который раз за эту ночь? А Батташ взирал на чёрное небо и тихо-тихо говорил, словно сам себе: — Ну почему? Почему судьба всего княжества, жизни здоровых молодых ребят, зависят от какой-то глупой девчушки? Небо оставалось непроницаемо-черным и безмолвным. Боги молчали. ГЛАВА 31. ВЫБОР. Ветер затих, дождь почти прекратился. Сквозь рваное одеяло туч пробились зыбкие лучи цветка. Отразились на воде каналов лунным сиянием, серебристым отблеском... Но Маравану, Таривашу и Майте было не до красот. — Осторожней, это-же не мешок с зерном! — прикрикнула Майта на ханаарца. Тот запыхался, и тащил Найпу волоком, спотыкаясь об древесные корни. Неучтиво! Впрочем не до учтивости, когда жизнь всего отряда висит на волоске. Главное осторожность. Мараван шёл впереди, разведывая местность. При своём росте он передвигался тихо и плавно, будто призрак. Лучи серебрили его заплетенные в косички патлы. Вот остановился, огляделся, прислушался. — Стойте, нужно отдохнуть. Впереди самое интересное, — уверенно сказал вожак". Он явно красовался, ощущал себя героем, лихим молодцем... Да и не только он. Тариваш серьёзно улыбался, прищурил глаза, кутался в плащ — от озноба. "Мы творим историю!" В окружении врагов, под зыбким ночным светом... Всё это похоже на сон. Майта присела: — Да, пора сделать передышку. Ханаарец уложил Найпу на траву. Друзья находились в небольшой пересохшей канаве, окруженной кустами. 'Здесь мы незаметны'. Шижа плясал вокруг, опьяневший от ночной свежести и серебристого света. Но сейчас не до него. *** Наследница не понимала: спит она или нет. Сквозь сутолоку звуков и слов пробивалось осознание — 'меня похитили'. Увы, это не радовало, хоть она долго ждала чего-нибудь подобного. Наоборот — хотелось проснуться в своей комнате, услышать привычные голоса слуг, увидеть утренний свет... Вместе этого темнота и боль — она чувствовала как её тащили по земле, неровной и жесткой. В одурманенном сознании — месиво, бред. Но вот — тишина. Девчушка ощутила, что её уложили на траву, аккуратно и бережно, подложили под голову нечто вроде подушки. 'Так-то лучше' Брызгают в лицо водой... — Прекратите, — пробормотала Наследница, приходя в себя. С трудом открыла глаза... Увидела склоненных над собой друзей. Странно — Найпа была почти не рада их видеть. Хотелось домой. — Здравствуй, — тихо молвила технократка. — Вы что здесь делаете!? — зло спросила "освобождённая". Майта быстро закрыла её рот и показала кулак: — Тише. В сознании Найпа вспыхнуло страшное озарение: "попалась". Она испуганно огляделась по сторонам. Рожи "друзей" казались почти незнакомыми: те же черты, но выражение жестокое, решительное. Наследница почувствовала, как внутри всё сжалось, во рту пересохло. Но она была не настолько уж пугливой. Взяла себя в руки и твёрдо проговорила. — Что вы себе позволяете? — Технократка улыбнулась. Дружелюбно, но и грустно. — Не бойся, мы друзья. — Ой ли? И вы вообще знаете что вас ждёт за похищение? — Нет времени на долгие объяснения. И на размышления тоже нет! Мы предлагаем тебе новую жизнь. — Девушка едва заметно переглянулась с Мараваном. Тот кивнул. — Скажи, как думаешь: чего можно добиться, не вылезая из Танналара? Найпа замялась. Её всё больше охватывала злость. — Не знаю... Можно стать Княгиней... Служить народу. Вам-то какое дело? — Мы предлагаем тебе путь к славе. Буду кратка. Мы выполняем приказ Императрицы. Все наследницы должны быть доставлены в Лаашин, чтоб научиться управлять Золотыми ульями и служить в Легионе. Найпа села и гордо воззрилась на похитителей. — Ну. — Ву не хочет тебя выпускать. Потому мы предлагаем тебе уехать в Столицу вместе с нами. Без разрешения Ву. "Ах вот оно что". Девчушка недоверчиво склонила голову набок. В её глазах уже сияло любопытство, а щеки покрылись румянцем. Речи шпионов явно впечатлили. Но злость ещё не отпустила. — Бежать с вами? Это опасно. Подул прохладный ветерок, прошуршал по дорожкам последними листьями. В больших глазах технократки отразился лунный свет цветка. Она взяла Наследницу за руку. — Безопасно лишь сидеть дома и пить молоко. Война это всегда риск. Но мы всегда будем с тобой. — Понимаю, — кивнула Найпа. Майта продолжила: — Всё просто, перед тобой два пути. Первый — остаться жить дома, и со временем стать самодовольной провинциальной княгиней, живущей за счёт трудового народа. И второй — поехать с нами. Тогда ты станешь воительницей и обретёшь славу. Будешь сеять ужас среди орд врага. Легион это не пушечное мясо — он элитная военная единица. Вмешался Мараван: — Более того. Ты попадёшь в Лаашин, красивейший город и увидишь как мы, все честные люди страны, преобразуем Империю Кузуни. Знай — Императрица заключила договор с Технократами и они будут нам помогать и советовать. Под руководством тахами мы уже начали реформы в столице. Но впереди ещё много работы! Сама ведь знаешь: всюду лицемерие. Надоели тупые традиции и ритуалы? Мы введём новые правила, простые и понятные. Надоело взяточничество? Мы повесим всех взяточников. Мы отберём у богатеев золото — и потратим его на перевооружение армии. Переплавим ритуальное серебро на клинки. Снесём минареты — построим мастерские. На крови лжецов и нахлебников мы воздвигнем новую страну, честную и сильную. Которая сокрушит теней, маразутов, хаоров и прочую нечисть. Наследница слегка улыбнулась. Речь 'друга' прозвучала настолько уверенно и грозно, а орлиный взгляд был настолько пронзителен, что девушка... не то чтобы поверила до конца, но была впечатлена. Заговорил Тариваш. Плавно и мелодично, с едва заметным южным акцентом. Ветерок чуть шевелил его черные кудри. — Да, ты увидишь наши реформы. Но главное — ты не будешь созерцать со стороны! Непобедимый Легион будет передовым отрядом Нового Человечества. Вооруженный золотыми ульями, на бронированных колесницах, он будет лучшей боевой единицей. Ты готова к новой жизни? Девушка вздохнула. Напряженное выражение лица выдавало внутреннюю борьбу. Чувство здравого смысла состязался с жаждой свободы, и пока побеждало. — Знаете, вы могли бы действовать разумнее. Могли бы договориться с Ву, предоставить ей документы... А вы меня усыпили, похитили, затащить в канаву, и теперь вот предлагаете "новую жизнь"? Мне нужно подумать. Шпионы переглянулись. Тариваш пожал плечами 'не знаю'. Но Технократка не собиралась отступать. Взяла Найпу за руку: — Нет времени думать! Ты боишься? Правильно делаешь. Но если согласишься — мы тебя не оставим. Не покинем в столице, а будем навещать. Знай, твоя жизнь будет дорого стоить. Ты будешь обеспечена всем необходимым, как и весь легион. Но ничего этого не будет, если ты не готова. Говори: да или нет. Если 'нет' — мы сваливаем в столицу без тебя. А ты возвращаешься к обычной жизни. И... Кто знает? Возможно ты будешь счастлива. Наследница огляделась. Вокруг — кусты, за ними полутёмные дворцовые сады, а через канал, за изгородью — стойла грифонов. Оттуда доносились жесткие голоса военных, и тревожные крики крылатых зверей... — Там солдаты? — спросила Найпа, указав подбородков в сторону стойл. — Да, и много. Но они нам не помеха, — уверенно, с хрипотцой, ответил Тариваш. И улыбнулся. Мараван медленно кивнул 'Нам ничто не помеха'. — А что если я сейчас заору 'Тревога!' и вас схватят? — дерзко сказала Найпа. — Мы всё равно сумеем сбежать. "Будущая воительница" зажмурила глаза и обхватила голову руками. Мысли метались как бешеные. Хотелось позвать стражу и покончить со страхом. Сколько событий за такое короткое время... Две битвы, золотой улей, скандал с тётей, арест. О боги! Как хотелось проснуться в своей постели и понять, что всё это был сон, и что жизнь идёт своим чередом. 'Ну конечно-же, сон. Страшный сон — и всё. Сейчас я проснусь...' Увы, не получилось. Открыв глаза и увидев непривычно серьёзные, даже жесткие лица 'друзей', Найпа осознала насколько далеко всё зашло. — Вот откажусь бежать, и что? — тихо молвила она, обращаясь к самой себе. — Всё равно моя жизнь треснула. Ведь былая безмятежность утеряна без возврата. Буду постоянно размышлять — а что было бы, если б я решилась? И понимать — возможность упущена. Ведь Ву и министры больше не отпустят, будут следить за каждым чихом, похоронят меня заживо... Если не сбегу сейчас — не сбегу никогда. А мысли о свободе и славе, которую я упустила, сожрут меня изнутри. Мараван глянул Наследнице в глаза: — Мы ждём твоего решения. Времени мало. — Я лечу с вами в Лаашин. *** Друзья протянули Наследнице документ, написанный на телячьей коже. Золоченые буквы, имперская печать. Слов не разобрать — они на Кузуни Хавач, древнем священном языке. От них веяло чем-то серьёзным, внушительным, духом забытых эпох, мудростью ушедших правителей... Что это за документ? Удостоверение. Указ о назначении Найпы бойцом Непобедимого Легиона. Нужно лишь поставить подпись — и Указ вступит в силу. Но подписываться нужно своей кровью. — Почему кровью? — Найпа брезгливо морщила носик. Глаза тревожно зыркали по сторонам. Тариваш запел соловьём: — Потому что документ священен. Он узаконен богами и Предками. Когда ты подпишешься кровью — он станет почти неуничтожимым. Священный огонь не пожрёт его, но наоборот — охладит. Так отличают истинные документы, подписанные истинной монаршей кровью от дешёвых подделок. Готова? — Да. И, тихо прочитав молитву Предкам, девчушка вывела собственной кровью слова: 'Найпа, дочь Ламисаи, наследница Ву-Таамы. Небо и земля мне свидетели. Да будет так'. Не грянул гром, не засияло солнце. Природа была безразлична к священным ритуалам людей. Безразлична к их возне. Веял тихий ветерок, ночь продолжалась. *** Тем временем шершни не сидели сложа руки. Лахтай, желая смыть вину перед начальством, и выслужиться, организовал погоню. Десять отрядов с собаками-ищейками рыскали по острову, стремясь найти след шпионов. — Демоны безрогие! — хрипло ругался Лахтай. Его раскосые глаза глядели со жгучей ненавистью. — Почему псы не могут найти след? Да, псы действительно не могли найти след. Большие лохматые животные, кузунийские чернолапы — умная и преданная порода, выведенная специально для поимки преступников. Умели учуять следы даже двухдневной давности. Но сейчас лишь растерянно гавкали и чихали — всюду воняло какой-то мутью. Зловоние глушило все остальные запахи, забивала дыхание, и у собак и у людей. Это был след Шижи! Ощущая серьёзность положения, догадываясь что будет погоня — он оставил после себя брызги пахучей жидкости. — В чём дело, отвечайте! — орал Лахтай. — Чем так воняет? Никто не мог дать разумный ответ. *** Майта, Тариваш и Мараван выпили по нескольку глотков крепкого травянца — для храбрости. Найпе тоже дали, и она не отказалась. Всюду слышался собачий лай и резкие приказы, сквозь полумрак мелькали огоньки факелов. Внезапно затрубил охотничий рог — один из отрядов таки нашёл след. Времени оставалось мало. — А теперь, — сказал Тариваш, глядя на Майту. — Ты увидишь моё истинное лицо. Южанин улыбнулся, но не весело, а мрачно и жутко. Было что-то фатальное в его улыбке, похожее на оскал шакала. Парень взял свой шаманский талисман, шерстяную куклу — и вцепился в неё зубами. — Удачи, Тариваш, — тихо молвила Майта. — Да хранят тебя... хоть кто-нибудь. Крупные зубы южанина разорвали старую ткань, с 'искалеченной' куклы полетели ошмётки пуха. Парень разжевал... и с трудом проглотил кусок талисмана. Запил травянцом. — Отлично! Найпа глядела на всё это круглыми от удивления глазами. Впрочем, Мараван и технократка тоже растерялись, хоть и знали своего друга. Майта вспомнила безумные огоньки, которые уже не раз замечала в глазах южанина. Вспоминала ту тень колдовства что всегда сквозила в его дружелюбной улыбке... И вот — свершилось. Друзья увидели нового Тариваша — истинного Ханаарца. Не торгаша — а воина Солнца, дитя жарких скал, друга шакалов. Да, именно такими Южане были изначально — дикими и воинственными, шаманами и охотниками. Но даже спустя тысячелетия, сквозь пыль эпох, ещё зеленели ростки исконного духа. В среде окультуренного народа ещё оставались истинные дикари. Такие как Тариваш. — Моя бабушка, была шаманкой из пустынных предгорий, — сказал он. Голос звучал глухо, а глаза светились. Волосы встали дыбом и топорщились как иглы дикобраза. Кожа потемнела, но главное — мускулы вздулись, всё тело налилось древней силой. — Бабушка научила меня Обращаться, — Мрачная улыбка. — А теперь по делу. Я нападу на стойла со стороны главного входа. Устрою побоище, отвлеку стражу... А вы — зайдёте с тыла, откроете черный ход и выкрадите грифона. Технократка кивнула. — Хорошо. И глянула на Найпу. — Готова? — Да... Вообще-то Наследница было не готова. Увидев обращенного южанина, услышав лай собак и крики стражи, она окончательно осознала, что ввязалась в тёмную авантюру. Но не нашла в себе смелости признать собственную глупость и сделать шаг назад. Сделала шаг вперёд — в пропасть: — Да, готова. — Отлично. — Ну, я пошёл, — сказал Тариваш, доставая кривой кинжал. — — Ла-коса! ГЛАВА 32. ГРИФОНЫ Солдаты готовились отразить атаку на стойла. Стиснув зубы, крепко сжимая оружие, ожидали худшего. Слухи о 'колдовских штучках' шпионов разносились быстро. 'Они могут становиться невидимыми...'. 'Они сбежали из подземной темницы уложив двадцать шершней...'. 'Они засланцы Теней!' Но элитные войска кузуни не привыкли отступать перед нечистью. Все ходы в стойла были наспех заколочены досками. Перед главным входом щетинился лес заградительных клинков. А главное — враги не смогли бы подкрасться незамеченными. На крышах и вершинах башен стояли лёгкие светоносцы, осматривали окрестности. От них не скрылся бы даже тишайший котёнок. — А всё-таки нужно было убить грифонов, — хмуро говорил Батташ. — Да, жалко крылатых, но иногда нужно переступать через жалость. Тес-Нур почесал затылок. — Тогда мы опустимся до уровня маразутов. Давай не будем об этом. Тучи расползлись, и местность озарил спокойный лик цветка. Он светил ровно и мягко, лунно, не замечая людских страстей и тревог. Осенённые его лучами сады, дворцовые постройки и каналы казались призрачными, зыбкими, как чудной сон. Лишь вокруг стойл горели факелы, рассеивали колдовской полумрак. Предвещая беду, вдалеке завывала собака... — Когда же шпионы нападут, — беспокойно говорил Батташ. — Быстрей бы всё это закончилось! И, в ответ на его слова, прозвучал дикий смех. Не человека — гиены, безумный и злорадный. Будто сам дух Безумия бросал людям вызов. — Тревога! — заорал Бат. Солдаты приняли боевые стойки, шершни натянули луки. Глаза сверли тьму, стремясь заметить врага. И вот — заметили... К стойлам бежал кто-то с пылающими золотыми глазами. Даже в полумраке было видно его бугрящиеся мускулы и торчащие во все стороны волосы. 'Чудовище!' С зубастого рта брызгала слюна. И всё же в образе существа угадывались человечьи черты. Тес-Нур поднял руку. — Огонь! В полутьме просвистели десятки лихих стрел. Куда там! Ни одна не попала в цель. Существо металось из стороны в сторону, хохоча ещё громче. Завыло в черное небо... Существу было весело. — Взять его, — гаркнул Батташ. — Это агент теней. Но, присмотревшись внимательнее, старый воин узнал нападавшего. Это был человек, обращенный Тариваш. И он был страшен. — Взять его! — повторил служивый. Солдаты ринулись на врага. Началось побоище. *** А Мараван и Майта, таща с собой запуганную Наследницу, заходили к стойлам с тыла. Они не надеялись подкрасться незамеченными, но знали — большинство бойцов заняты Таривашем, потому с тыла оборона слабее... — Вижу троих, — сказал один из светоносцев, бдящий на крыше постройки. — И я, — ответил десятник. — Один парень, две девушки. С чего бы это они завернули лица в тряпки? Как ханаарские головорезы. Десятник достал верёвку. Его глаза сверкнули в свете цветка. — Они и есть головорезы, хоть и не Ханаарские. Схватить их! Не убивать, но вязать жестко. — А если одна из девушек Наследница? — Потерпит. Вперёд! Светоносцы спрыгнули с крыш, метнулись почти неслышно, и атаковали шпионов со всех сторон. Мелькнули верёвки, Маравану ударили по ногам — тот завалился, Таривашу набросили на голову мешок, Майту скрутили... Казалось — шпионам конец. Однако они продолжали отбиваться! А тут звякнуло разбитое стекло, в воздухе воспарило ядовитое облако. В ноздри нападавших ударил резкий запах... Борьба продолжалась, светоносцы всё ещё пытались повязать своих "жертв", но с уже ослабляли хватку, мотали головами, чихали. Газ кумарин быстро делал своё дело. — Отступаем! — крикнул десятник. И сам зашатался как пьяный, завалился на землю. — Вперёд, — в который раз за эту ночь повторила технократка. Просвистели стрелы, но немного — шершни не решались стрелять, боялись попасть в Наследницу. А со стороны главного входа доносились звуки боя... *** Батташ мрачно наблюдал за дракой. Десятки гвардейцев и шершней нападали на Тариваша со всех сторон — и не могли одолеть. Тот отбивался как бешеный! Да он и был таковым. Лихо уворачивался от ударов, бил по ногам, делал молниеносные выпады кинжалом, вертелся, прыгал, брызгал слюной. Хохотал. Уже с полдюжины шершней упали мёртвые, многие были ранены, в хаосе битвы бойцы мешали друг другу, задние напирали на передних, а Южанин продолжал свой шаманский пляс. — Шакал поганый! — выругался Батташ. — Я сразу понял, что ты тварь. Понял, как только ваша шайка явилась в Танналар. У меня нюх на такие вещи. Тариваш услышал и ответил новым раскатом хохота. Но Бат был настроен серьёзно: — Посмотрим, справишься ли ты со мной! Обнажил саблю и ринулся в гущу сражения. — Посторонитесь, ребята! — гортанно крикнул он. — Ну, что, ханаарский шакал — один на один. — Постой, Бат! Не будь дураком! — кричал Тес. Но было слишком поздно. *** Переступив через дрыхнущих светоносцев, Майта, Мараван и Найпа продолжили бежать к черному ходу. Кровь шумела в ушах, сердца бились в ритме барабанов. По коже — озноб, но в глазах — решимость. Даже Наследница взяла себя в руки. — Ещё немного! Путь перегородили с дюжину гвардейцев. Обнажили клинки. — Глупцы! — хрипло крикнул Мараван. — С нами Наследница! Вы её раните. Парни переглянулись... И ринулись в атаку, не пряча мечей. — Нате, — зло сказала Майта, и швырнула две колбы. Не с безобидным кумарином — с горючей смесью! Стекло разбилось, и на волю вырвалось белое пламя. Брызнуло во все стороны, зашипело, охватило несчастных служивых. Те закричали от боли, стали кататься по земле... А шпионы, наконец, добежали до черного входа. И увидели, что он заколочен толстенными досками — отмычки не помогут. — Что будем делать? — пролепетала Наследница, ни живая ни мертвая. — А вот что, — ответил Марван. Разогнался, заорал, и с разбегу вышиб дверь! Треснули поломанные доски, из стойл раздался радостный клекот — Масар приветствовал хозяев. До победы шпионам оставался последний рывок. *** У главного входа Батташ сцепился с Таривашем. Солдаты не вмешивались, они были уверены в силе и опыте Главнокомандующего. К тому же глаза Бата лучились такой яростью, что все понимали — вмешиваться опасно. Южанин увернулся от первого выпада шершня, и подставил подножку. Но враг оказался весьма проворным для своего возраста. Отскочил на несколько шагов, и отбил контр-выпад. — Ещё тогда, — тихо сказал Бат, — Когда вы к нам прилетели, я сразу почувствовал, кто вы есть. Смутьяны, проходимцы и агенты Теней. Ну, ничего, настал конец вашим похождениям. Тариваш ничего не ответил. Бой возобновился... *** Ворвавшись внутрь стойл, шпионы сразу заметили Масара. А главное — он тоже их узнал! Тут царил полумрак, пахло соломой. Крылатые звери раздраженно шипели и клекотали. Рабочие 'конюхи' быстро поняли, что дело серьёзное — и свалили. Если даже солдаты не сдержали шпионов, то куда уж обычным рабочим? Майта подбежала к зверю и ласково обняла, успокаивая. Скорбно закрыла глаза — крылья, лапы и шею животного обвивали стальные тросы. Ничего, начальники технократской разведки предусмотрели даже такую возможность. Девушка достала зазубренный нож и принялась пилить трос. Нож, конечно же, был не простой, а сделанный и самых прочных сплавов, заточенный лучшими мастерами. Вскоре грифон распростёр крылья — путы пали. — Масар, хеввойта! — зычно приказал Мараван. Зверь понял приказ. Он был не просто грифон, но лучший из лучших. Выбранный столичными заводчиками, по приказу технократов. Да, тахами прекрасно оснастили своих агентов! Грифон ударил когтистыми лапами — сломал заграждения. Сбросил с себя трос. Радуясь прибытию хозяев, предвкушая скорый полёт, он легко крушил деревянные перекрытия. Схватил пассажирскую корзину, и указал на неё клювом, мол 'садитесь, я потащу'. — Ну что, — радовалась технократка, — мы почти победили! Мараван ещё никогда не видел подругу такой оживлённой. *** Тем временем Тариваш одолевал Бата. Кинжал южанина уже отведал его крови. Парень теснил шершня, ловко уворачиваясь от ударов сабли. На лице играла улыбка. Бат начал уставать, его дыхание сбивалось... — Дружище, держись, — беспокоился Тес-Нур. Но дружище и не думал сдаваться. Хитрый и мудрый, как сама Степь, он специально поддавался, дал Таривашу почувствовать превосходство. И вот, когда южанин уже предвкушал победу, когда в его глазах уже читалась кровожадная радость — Батташ-Сувай сделал решающий удар. — Что!? — Ханаарец горько пожалел, что потерял бдительность. Кривая сабля пронзила его насквозь. 'Вот и конец'. Парень захрипел и медленно осел на землю. В приближении смерти, его тело теряло колдовскую силу, Тариваш снова превращался в человека... И в затуманенном сознании проплывали уже не животные, а человечьи мысли. 'Прощайте друзья. А жаль, что я так и не вернусь домой. С кучей технократских денег...' — Слава Предкам, — тихо молвил Бат, доставая оружие из плоти врага. Затем повернулся к Тес-Нуру и ударил себя кулаком в грудь. — Один готов. Где остальные? *** 'Остальные' явились шумно и лихо. Масар вышиб двери, пробился через выход и, клекоча, хлопая крыльями, вырвался на волю. Подобно урагану, духу разрушения, которого никто не может остановить. Глаза грифона сияли синим светом, шерсть и перья хищно ерошились. Он наконец получил то чего так долго ждал — свободу. — Какого хрена!? — закричали солдаты, разбегаясь в стороны. Зверь размахивал лапами, разил клювом — раня и убивая, калеча и обращая в панику. Никто не ожидал, что шпионам таки удастся до него добраться, освободить от пут, и выпустить из стойла. — Ла-коса! — звучал боевой клич. Это орал Мараван, восседая на Масаре верхом. Технократка и Наследница прятались в корзине. — Когда-же всё это закончиться? — лепетала бледная Найпа. Она изо всех сил держалась за канаты, чтобы не выпасть. — Уже почти закончилось, — ответила Майта. — Потерпи. Грифон гордо воспарил над стойлами. Распростер широкие крылья. Обозленные шершни стреляли из луков, иногда даже попадали, но что стрелы против огромного зверя? Крылан описал в воздухе круг. — Тариваш! — радостно кричал Мараван. — Мы сделали это! Отзовись. В ответ — тишина. В груди парня защекотал холодок страха. 'Что если случилось худшее?' Взгляд рыскал по освещенной факелами земле, ища друга. Там метались солдаты, виднелись брызги крови, валялись тела... Мараван не обратил на них ни малейшего внимания, 'подумаешь — убитые враги?' Парень вообще редко задумывался о таких 'мелочах'. И вот — нашёл, то, что искал. Свернувшись калачиком, истекая кровью, друг умирал. — Потерпи, Тариваш! Мы тебя заберём. Масар, шалхена! Разбрасывая испуганных солдат, разя клювом и когтями, грифон снизился. Шершни разбежались в стороны, у них хватило ума не лезть под удар. Ведь Оборотень всё равно почти мертвяк, ну заберут они его — и что? Масар же бережно подхватил южанина, и уложил в корзину. — Масар, ла-Шуни! Летим домой! Зверь, издав гордый клич, устремился к черным небесам. Свистели стрелы, кричали Батташ и Тес-Нур, звенел набат , вызывая крылатую погоню... Это всё уже не имело значения. Трое шпионов выполнили задание и, бросая вызов ветру, летели домой. А Тариваш умирал. *** Тьма, пустота, холод. Тысячи, миллионы, мириады морвонышей — олицетворений человеческого бессилия и тленности жизни. Кроваво красная луна, ухмыляющаяся над черной равниной. Тучи, но не грозовые, а состоящие из роев могильных мух... Курасай — нематериальный, но по своему реальный мир, пребывающий в сознании Вудроша, в его мыслях и ощущениях. Клоака человеческого страха, тоски, злобы и отчаяния — всего того чем питается гигантский гриб. Всё это копошилось в угасающем разуме Тариваша, поглощая то светлое, что есть в каждом человеке. Южанин медленно погружался в мир Тьмы, Курасай. Это конец... 'Что?' Сквозь тьму пробились лучи зыбкого света. Рассеяли, обратили в пепел толпы морвонышей. Освежили выжженную равнину... С оживающих небес сошёл чистый дождь. Курасай отпустил парня, нехотя, но без боя. *** — Молодец, чумазый, — улыбнулась Майта, глядя как Тариваш медленно открыл глаза. — Цветы Надежды творят чудеса. Но если б ты не боролся, даже они бы не помогли. Южанин лежал в корзине, которую тащил Масар, слегка покачивая на лету. Холодный ветер проникал сквозь плетеные стенки, омывал лицо, но изнутри тела теплился живой огонь. Раны южанина были перевязаны и смазаны соком Белой хризантемы — столичного цветка, самого чистого и могущественного в Империи. Раны оказались не смертельными. Надежда окрепла. — Мы выполнили задание, — сказал Мараван, сжимая руку друга. Косички 'вожака' развевались на ветру, а лицо сияло улыбкой. Была в ней даже не просто радость, а великое облегчение. — Мы молодцы. — Главное, что мы остались живы, — ответил южанин. Корзина изрядно покачивалась, Наследница, сморенная страхом и тревогой, забилась в углу и тихо спала. Майта бережно завернула её в одеяло. Только теперь, когда угроза жизни отступила, все поняли насколько устали... Cвобода кружила головы, самое страшное осталось позади. По крайней мере, шпионы были в этом уверены. Далеко внизу, теряясь среди темноты, удалялось княжество Танналар... Впереди друзей ждал долгий небесный путь. ГЛАВА 33. ДИПЛОМАТИЯ Шпионы покинули Танналар и не видели завершения драмы. А там Батташ и шершни устроил самосуд консулу технократов. Его приволокли, держа мёртвой хваткой за шиворот, и нещадно пиная. Но Листан Вилайс не извивался, не кричал и не ныл. Низенький и худощавый, большеголовый, он молчал, а его огромные глаза глядели гордо. — Ну, привет тебе, вражий "консул". Настал твой черёд, — молвил Батташ, поглаживая лезвие сабли. — Это я и без тебя знаю, косоглазый, — ответил тот. — А ведь ваше треклятое княжество ждёт скандал. Вы обошлись со мной неучтиво. Императрица не простит. Батташ подошёл, наклонился и проговорил технократу в лицо: — А никто не узнает. Впрочем... тебе будет уже всё равно. — Ну и плевать! Ночь подходила к завершению, небо начало розоветь. Всюду бегали шершни, гавкали собаки, дворец-муравейник ещё не пришёл в себя после похищения Найпы. Клекотали грифоны — Тес-Нур и его ребята с минуты на минуту должны были ринуться в погоню за похитителями. И хотя совершенно ясно — Масара не догнать, всё равно — нужно же соблюсти традиции... — Слушай, Листан Вилайс, или как тебя там... Тебе очень и очень не повезло. — Батташ прищурил глаза. — Мы должны узнать от тебя все нужные сведения. И потому готовы пытать долго-долго, пока всё не расскажешь, — Варвар усмехнулся. — Пока не расскажешь даже то, чего не знаешь. Консул не задрожал и не стал просить о пощаде. Поднял взгляд и сказал: — Не получиться. — Это ещё почему? — слегка удивился Батташ. — Ты в наших руках. Слава Предкам, тебе не удалось ускользнуть. — Вот-вот, снова это ваше 'слава предкам'! Вы, кузуни, помешаны на старине. Чтите предков и заботитесь об их могилах, вместе того чтобы заботиться о счастье грядущих поколений. Мхом заросли, господа кузуни! — Хм... Можно подумать, что вам есть дело до наших грядущих поколений. — съязвил Батташ. Листан затравленно улыбнулся. — Нет, конечно. Но, обмен, который мы вам навяжем — справедлив. Вы нам — ресурсы, мы вам — реформы, нужные для оздоровления империи. Варвар покачал головой. — Нет времени на политические прения. Тебя ждут долгие и пытки и ужас агонии... Но! За последнее время я устал от кровищи. Надоели изуверства. Потому я предлагаю тебе сделку. Обычно я не гнушаюсь обманом и хитростью, но сейчас я честен. В глазах консула зажглась полубезумная надежда: — Слушаю. — Ты всё расскажешь САМ. Выдашь всех своих подельников и начальников, все их планы, всё с потрохами. В таком случае мы не будем тебя пытать. — Отпустите? — быстро спросил технократ. Его голос звучал недоверчиво, и с вызовом. На высоком лбу выступили капли пота. Разумеется, консул хоть и был готов к смерти, но всё же хотел жить. Тут вмешался Лахтай. Рванулся вперёд и хлестнул его кнутом: — Отпустим! На тот свет! Батташ немедленно дал Лахтаю по шее, зло покраснел, и гаркнул: — Спокойно! Он нам нужен. — Командир, этот заморыш может слить нам ложные сведения. — возразил Лайтай. — Не нужно ему доверять. Давай порешим его, пускай не вешает лапшу на уши! — Погоди. Мы-ли, варвары, не умеем отличать правду ото лжи? — приподнял брови Батташ. — Но, командир, тахами ведь тоже не промах! Умеют лгать мастерски! Батташ не собирался спорить. Закрыл глаза и спокойно произнёс: — Лахтай, моё терпение закончилось. Ты сегодня уже подвёл меня, а теперь ещё и нарушаешь устав. Иди в казарму, и жди приговора. Нет, мы тебя не казним, но в темнице таки подержим. Ступай. — Слушаюсь, командир. Затем Батташ снова обратился к консулу. — Мы не можем тебя отпустить — да и не хотим. Не будь глупцом. Но если расскажешь нужные сведения — избавим тебя от предсмертных мучений. Мне не хочется часами сдирать с тебя кожу, выслушивая вопли. Можешь мне поверить. Потому колись сразу, и смерть будет быстрой. Башку с плеч — и все дела. Согласен? — Ну уж нет! — крикнул Листан. В его голосе впервые прозвучали истеричные нотки. — Умереть я могу и сам. Прощайте, дикари! Он раскусил крохотную капсулу. Густо покраснел, глаза вылезли из орбит, из горла вырвался булькающий стон. Консул скрючился, дернулся в агонии, и умер... Невдалеке каркали вороны, за водной гладью озера кутался в темноту город. А Батташ сыпал такими прожженными ругательствами, что даже шершни переглядывались... ГЛАВА 34. ВОЗВРАЩЕНИЕ 'ДОБРОЖЕЛАТЕЛЕЙ' Пару дней спустя. С вершины Центральной башни открывался захватывающий, но страшный вид... По берегам озера Майва дремала столица княжества. Нежась в персиковых утренних лучах, кутаясь в пелену тумана, город медленно пробуждался, впитывая тепло светила. С минаретов звучали призывы к молитве, протяжные, исполненные смирения и тоски. Но, словно в ответ, кричали петухи — раскатисто и гордо, приветствуя новый день. Это всё выглядело мирно и благостно, никак не страшно... В окрестностях города тоже не наблюдалось ничего жуткого. Аккуратные прямоугольники садов, паутинки каналов, небольшие деревни, едущие на торг крестьяне. Осенние поля... И — кольцо стен, прочных, тяжелых, увенчанных сторожевыми башнями с развевающимися знамёнами. Но дальше — черные пустоши, что простирались на огромные расстояния. Рощи мёртвых, голых деревьев, тянувших к небу скрюченные ветви. Желтоватые испарения, дымы чадящие из гнилых ям. Тут и там гигантские черепа — ядовитые грибы. Лысые холмы, испещренные трещинами. Озера крови... Княжество, крохотный оазис жизни, казался хрупким и жалким, посреди бескрайней, проклятой пустыни. Земли, до которой уже не достигал свет Цветка, просторы которой терялись в сумраке. Там, по косматым тучам сверкали молнии, над черными лесами и кустарниками кружило вороньё. Там всё мертво, даже зеленоватый гнилостный свет. Княгиня задумчиво созерцала пейзаж, кутаясь в шерстяную накидку. Глаза Правительницы глядели скорбно. Ветер развевал волосы, здесь, на вершине Башни, он был силён. Рядом с Княгиней стоял Зираин, его морщинистые руки поглаживали седую бороду. Очи, под кустистыми бровями, были закрыты, но голова гордо поднята. Старец вдыхал носом воздух, словно надеясь по его запаху найти ответ на все вопросы. — Знаешь, Зир, говорят: если хочешь, возможно всё. Но это самообман, — молвила Княгиня. Старец кивнул. Вообще-то он не шибко жаловал отвлеченные размышления, но иногда мог и потерпеть. Особенно когда их изрекали действительно уважаемые люди, такие как Ву-Таама. — Поясни, — сказал он. — Да это несложно. Я изо всех сил пыталась уберечь Найпу от опасности, предупреждала, защищала, и ничто не помогло. Всё таки судьба есть судьба. — Правительница грустно улыбнулась. — Теперь её жизнь в руках врагов. Старец открыл глаза и какое-то время молча глядел за горизонт. Затем сказал: — Иногда люди, сами того не желая, губят своих любимых и родных, а козни врагов оборачиваются пользой. Кто знает, вполне возможно всё что случилось с Найпой было знаком для всех нас. Быть может в конечном итоге всё произошедшее приведёт к добру. — Знаки, загадки... — склонила голову Ву-Таама. — У меня украли племянницу и единственную наследницу, которую я любила, несмотря на все её выходки. Я проиграла, вот мне и остаётся размышлять, плакаться, искать во всём произошедшем скрытый смысл. И гадать: "как же оно будет дальше?" Размышления — удел проигравших. — Да, но размышления могут помочь избежать новых поражений. — Кто знает... Княгиня закуталась потеплее в свою накидку и надела капюшон. Невдалеке пролетела стайка голубей, они купались в сиянии утра, не замечали людских бед и терзаний. Ву-Таама печально посмотрела им вслед и молвила: — Хорошо птицам, у них жизнь тяжелая, но простая. А мы должны просчитывать каждый шаг, и всё равно, сколько не просчитывай — окажешься в проигрыше... Знаю, плакаться нехорошо, но как иначе успокоить душу? — Взгляд правительницы потеплел. — Я для того и пригласила тебя в Танналар, чтоб поплакаться, ведь знаю тебя с детства. — Да, для того и нужны друзья. А мы всегда доверяли друг-другу. — Вот-вот. Очень мало в жизни людей которым можно доверять, и ты один из них. А остальные... Как например шпионы... — Лицо Ву-Таама омрачилось брезгливостью. — Им нельзя доверять ни на минуту, и нужно самому обманывать при первой возможности. Такие создания хуже теней. Старец помолчал, затем достал флягу со свекольной бражкой и сделал пару глотков. Указал широким жестом на пейзаж. — Гляди, этот вид как человеческая душа. Танналар, наше княжество, островок жизни и света. Такой есть в глубине почти каждого человека. Островок вовсе не святой, полный противоречий и внутренней борьбы, но всё же живой. Но он затерян среди Мёртвых земель, тонет в окружающем океане тьмы и грязи. Душевной грязи человека, и страданий людской жизни, которая есть тяжелая борьба. Княгиня кивнула. — Понимаю. — Да тут и понимать-то нечего, — пожал плечами Старец. — Мы все думаем, что шпионы твари и предатели. А ведь они тоже люди, в них есть светлое начало, тот самый 'островок жизни'. Я видел глаза Тариваша, это не глаза подлеца. Он неплохой человек... был. И Мараван, и особенно Майта. Они не желают зла твоей племяннице, Батташ и Тес-Нур рассказали, как они защищали её от маразутов. Тайная полиция сообщала мне об их разговорах, планах. Шпионы люди и, как и мы, хотят признания, достичь чего-нибудь славного. Просто встали на неверный путь. — Все пути ведут в никуда, — вздохнула Ву. — Кто знает, друг. Кто знает... Снизу доносились звуки просыпающегося города, слышалось чириканье воробьёв. Цветок не только сиял, но и хорошенько пригревал. Последние теплые дни в году... — Да, Княгиня, шпионы люди. — Спокойно, уверенно молвил Старец, — В них, как и в нас, есть светлое и тёмное начало. Они могут ошибаться — как и мы. Возможно, идут в Бездну, но ведь не стремятся туда сознательно. Если б мы встретили Маравана, Тариваша и Майту в иное время, в иных обстоятельствах, всё сложилось бы иначе. Ву покачала головой. — Это вряд-ли, Зир. Хитренькие они. И раз уж судьба свела нас в смертельной игре, значит так и должно было произойти. — Да. Но не нужно всё сваливать на Судьбу. Причины поражения скрыты в нас самих. Княгиня печально прищурила глаза: — Ты прав! Я тоже виновата, что Найпа похищена. Я постоянно давила на её, вдалбливала тысячелетние постулаты, не давала выражать себя. Племянница жила несчастливо, потому сама мечтала быть похищенной. Как и почти все Наследницы. Да, мы все в тяжелом положении, но в этом виноваты не только тени, шпионы и технократы. Вина лежит на каждом из нас. — Да, — согласился Старец. — И вообще, как в каждом есть светлый оазис, так в каждом есть свои тени. И эти, внутренние, тени страшнее обычных. Они есть в тебе, во мне, в Найпе, в шпионах, почти в каждом человеке. И человек должен сохранить своё внутреннее Княжество от их навалы... Ладно, хватит переливать из пустого в порожнее. Пойдём в комнату, пить чай? Там и обсудим наши дальнейшие планы. Ву улыбнулась и поклонилась. Княгиня и её верный друг, осенённые золотистым светом, позвали слуг и приготовились чаевничать. *** Там, за чаем, они встретили Тес-Нура, Батташа и обсудили последние новости. Приняли несколько решений... За последнее время в мире произошли серьёзные перемены. Через перевалы Седых гор, из бескрайней Шимунги, в Империю хлынули целые орды теней. Одно двухсоттысячное воинство смело горные форты Шан-Гис и Лай-Рух. Выживших очень мало. Другое, семидесятитысячное воинство прошло по древним пещерным ходам, и таким образом вообще миновало форты! Вместе с большими и малыми тенями шли десятки маразутов, в сопровождении бесчисленных морвонышей — 'пушечного мяса'. По небу прибыли отряды хаоров — Повелителей воронов. 'Дела плохи'... Впрочем, орды врага не спешили штурмовать княжества. Напротив, они действовали традиционно: рассеялись по пустошам и принялись истреблять караваны. Уничтожали небольшие форты, блокировали мосты и переправы, водили вокруг черепов чумные хороводы, ловили человеческих разведчиков и приносили черепам в жертву. Императрица подтвердила, что заключила договор с технократами, и что те готовы поставлять оружие для кузунийской армии. Да не просто оружие — а чудо науки и техники. Но за это, согласно договору, кузуни должны платить едой. Вводиться новый налог, не денежный, а натуральный. Отбирание зерна и картофеля уже началось. — Хм... Тахами и тени сговорились? — хмуро сказал Тес-Нур, отхлебнув из чаши. — Уж очень 'вовремя' тени перешли в наступление. Именно тогда когда технократы хотят продать свои побрякушки, накупив кучу продовольствия. — Не думаю, что они сговорились, — Задумчиво молвила Ву-Таама. — Скорее тахами как-то спровоцировали теней... Подманили их. — Чутьё подсказывает мне, что Ву права, — сказал Батташ, попивая чай из блюдечка. — Но в любом случае ясно — тахами ведут грязную игру. — Увы, — вздохнул Тес-Нур. Далее друзья решили отправить в Столицу Тайхе, новоявленную подругу Найпы. Пускай девушка вступит в столичную армию, ведь боевыми талантами не обделена. В Лаашине мало кто слышал про Тайхе-Тааши. Вот и хорошо, она должна установить контакт с Найпой, и, по возможности, присматривать за ней. Подруга вылетает не сразу, но не заставит себя долго ждать. Далее, решили продемонстрировать Столичным властям свою лояльность. Написали и приготовили к отправке письмо, в котором заявили — 'мы-де не против, что вы забрали нашу Наследницу. Ведь для неё служба в Легионе — большая честь! Вот только не могли бы вы помочь нам с финансами?' Возможно такой ход, с намёком на 'плату', слегка усыпит бдительность тахами, создаст впечатление, что Танналар покорился. Немного хитрости не помешает. Тес-Нур начал было возражать, мол хитрость противоречит чести и кузунийским традициям. Но Батташ напомнил что даже сам прародитель кузуни — Буривай — нередко использовал смекалку и обман для победы над чудовищами. Тес-Нур признал свою неправоту... Ну, и наконец, было решено увеличить полномочия тайной полиции и Шершней. В Танналаре нужен порядок. И вот, когда собравшиеся уже расслабились, и начали просто болтать о жизни, в комнату явился запыхавшийся шершень. — Господа! Доброжелатели снова объявились. Княгиня, Батташ и Тес-Нур переглянулись. Ведь за тревогами и страхами последних нескольких дней, они забыли о призрачных гостях, сладкоречивых слугах неведомого врага — 'доброжелателях'. Что являлись неведомо откуда, похищали казенных людей, и, наговорив ереси, отпускали. — Вы уверены, что это именно они? — резко спросил Тес. — Совершенно уверен. И они делают то что и прежде — распросраняют дезинформацию. Сеют ересь. Ву встала, её голос зазвенел. — Мы должны пресечь эти вылазки. Немедленно. — Будем работать, — сказал Тес-Нур, и поклонился. — Я думаю нам нужно переговорить со светоносцами и старцами. — Лучше переговорите с учёными, — возразил Батташ. — С нашими, а не с технократскими, конечно. — Само собой, — строго проговорила Княгиня. — Мы слишком много ошибались. Пора побеждать. Все прекрасно это понимали — и без слов Ву. Но одного лишь понимания мало... Как бы то ни было, жизнь продолжалась. ГЛАВА 35. ТЁМНАЯ СТОРОНА ТАННАЛАРА В те дни Шаван Cуун не находил себе места. Сплетя пальцы и закусив губу, он мерил шагами ковёр своей личной молельной комнаты. Со стен взирали его Предки. Круглые, нарисованные масляной краской, лики. Большие, спокойные глаза. Но на этот раз Предки не могли помочь незадачливому потомку. Бывают в жизни моменты, когда нужно принимать решения самостоятельно. И нести за это полную ответственность. Увы. "А вот представь, Шави, что если Ву-Таама действительно клон? И этот клон задурил голову всему Совету?' — грызла мозг въедливая мысль. — 'Да, маловероятно. Но даже если есть хоть ничтожнейшая, хоть смехотворная вероятность того что так и есть — отмахиваться от неё нельзя' Тип присел на скамью, достал свиток, и мокнул перо в чернила. Начал быстро выводить неровные слова. Главные казначей, он настолько привык работать с документами, с бесконечными записями — что уже не мог серьёзно мыслить и планировать, не записывая свои соображения. 'В самом деле — с какой стати все решили, будто вопрос закрыт? — писал он. — Быть может дело в обычном страхе? Все давно смирились с цепкой и жесткой властью Ву, с её авторитетом — оспаривание которого всегда считалось преступлением — и потому уже не мыслят, каково это — сказать нет'? Отблески Священного огня плясали на толстом лице Шавана. И отражались в его тёмных — и умных! — глазах. 'Так вот. Все настолько задавлены авторитетом Княгини, что не представляют, что она может оказаться клоном. Но ведь тем хуже для неё' С пера упали пару капель чернил, оставили кляксы. Шаван не обратил внимания — продолжил писать. 'И вот. Истинная Ву находится в какой-нибудь вонючей берлоге, в ржавой клетке, повязанная как преступник, с кляпом во рту и мешком на голове. Да, то ещё зрелище. А её двойник распоряжается в её владениях. Беспочвенные домыслы? Увы — не беспочвенные' Тип мокнул перо в чернильницу, и посидел, размышляя. Затем продолжил: 'Недавние решения и указы Ву — более чем странные — привели к катастрофе. Сначала, действуя вопреки логике и здравому смыслу, она оправила Найпу освобождать Шиккунай. Да, Наследницы должны обучаться, так велят традиции. Но одно дело — мелкие стычки, другое — снятие блокады. Более того — Ву послала туда наших гостей, лже-учёных. Дабы они помогли Найпе управиться с чудо-оружием. Зачем? Смысл? Не знаю. А результат не оставил себя долго ждать. Лже-Учёные (возможно находясь в наркотическом трансе) увлекли Найпу в жуткую самоубийственную атаку. И только чудо, и решительные действия наших солдат помогли ей спастись. Увы, ненадолго! Ибо вскоре Ву приняла ещё одно возмутительно безрассудное решение — вместо того чтобы сразу казнить лже-учёных прохиндеев, она заперла их в темницу. Хотя знала, что они ребята очень непростые... Результат получился вполне ожидаемым — прохиндеи сбежали и выкрали Найпу. Теперь Наследница Танналарского трона — и моя любимая родственница — в руках чужаков. Что дальше? Какие ещё безумства предпримет Ву? И чем оправдаюсь я — если не задумаюсь, и не попытаюсь разобраться — в чём дело? Если Ву клон, последуют другие странные решения. Странные для меня и для других непосвященных. Для того кто выдаёт себя за Княгиню эти решения не странные. Они — часть пока скрытого плана. Цель? Кто знает... Неважно. В любом случае ясно — ничего хорошего. И нужно что-то решать' Шаван до боли закусил губу. 'Но что если Ву не клон? Что если она просто ошибается? И приняла глупые, лишенные логики решения не ради скрытых козней, а просто из-за душевных тревог? Когда страшно — а сейчас, я уверен, даже таким как Батташ страшно — люди часто ошибаются. Это естественно. Да, по большому счету, этим и отличается человек от клона, от машины — умением ошибаться. Потому...' Шаван скрипнул зубами: 'Потому я пока не предприму никаких серьёзных действий. Пока нужно получше выяснить, что к чему. Я встречусь с Доброжелателями и выслушаю их версию. Ознакомлюсь с их доказательствами. А там — будет видно' Тип быстро скомкал лист и бросил в огонь. Да, нехорошо скармливать Священному огню такую пищу. Текст состоящий из подозрений и домыслов. Но возможно подозрения обоснованны, а домыслы — верны? Пламя охватило листок и, потрескивая, 'съело' его. Лист почернел, скрючился, обратился в пепел. Никто не узнает об тайных страхах Казначея. Если и узнают — то лишь тогда, когда он сам захочет о них рассказать. *** Спустя полчаса, через черный ход, дворец покинул невысокий человек, облаченный в хламиду агента Тайной полиции. Лица не видать за капюшоном, но малый рост и изрядное брюшко — никак не скроешь. Ну и не страшно. Стояла глухая ночь — пол-четвёртого утра. Потому Шавану — а это был он — редко встречались стражники. Им он предъявлял удостоверение Агента. Липовое, конечно, как и хламида. Но стражники поверили. Пожав плечами, они пропустили Шавана, и пожелали успешного выполнения задания. Служба Тайной полиции и опасна и трудна, нехорошо ей мешать и донимать расспросами. Едва слышимой тенью тип покинул дворец и проскользнул улочками города. Почти всюду было темно и тихо. Пару раз Шавана остановили какие-то подозрительные верзилы, но увидав Удостоверение — предпочли не связываться. 'Всё таки кузуни весьма наивный народ' — подумал тип. А вот и Вууна. 'Плохой' район. Прибежище шулеров, торгашей дурью и напёрсточников. Здесь было грязно, и ещё темнее чем в остальном городе. Но даже посреди ночи виднелись светлые окошки — хотя и немного. Переступив через валяющегося пьяницу Шаван постучался в небольшую дверь. — Кто? — резко спросили оттуда. — Шави, — ответил тип. — Как-как? Сам Шави? Голос у тебя странный. — Я простудился. Открывай. — Пароль. — Запоздалый рассвет. Дверь отворилась, и здоровенные лапищи быстро втянули Казначея внутрь. Откинули капюшон и зажали рот. Но, увидав, что визитёр и правда тот за кого себя выдаёт, охранник быстро стушевался и извинился. — Давай, проходи. Гиена угостит тебя чаем. Казначей тяжело сглотнул и переступил порог. Он честно признавался сам себе, что побаивается ту, к которой пришёл. Он приходил к ней уже несколько десятков раз, — разумеется лишь по делу. Но так и не избавился от подлого вяжущего страха, поднимающегося из тайных глубин души. Быть может всё дело в кличке? Гиены — ханаарские животные, и на землях Кузуни их не сыскать. Да и на родине — в Ханааре, их осталось очень мало. Ведь после Затмения саванны были заражены тьмой, и стали непригодны для живых существ — даже таких уродливых как гиены. Тем не менее эти животные не вымерли. Иногда их держали в своих питомниках богатые купцы — чтоб устраивать бои. За деньги, разумеется... Однажды Шаван посетил одно из ханаарских княжеств — по своим финансовым делам. И видел там Бой Гиен... Воспоминания остались на всю жизнь. Старуха, называющая себя Гиеной, верила в свою особую связь с этими животными. Стайными ночными тварями, питающимися падалью, но — если нужно — способными загрызть буйвола. Верили в эту связь и её подчинённые... И даже враги. Шаван не знал наверняка, действительно ли Гиена носит свою кличку неспроста — или это просто позёрство. Но чувствовал что там всё далеко не просто... *** Шаван не был частым гостем в логове Гиены. Но иногда наведывался. Неузнаваемый, в своей хламиде, и защищенный удостоверением агента Полиции, он периодически являлся в 'плохой район' дабы решать кое-какие вопросы. Его посылала сама Ву, как надёжного человека, и блестящего переговорщика. Конечно, странно, что муж правительницы разменивался на подобную возню. Но Танналар — небогатое, и не очень большое княжество. Тут хоть и беспокоились вопросами стиля и статуса — но намного меньше чем в Столице. У Танналарских властей были кое-какие дела с 'хозяевами' плохого района. Во-первых, район нужно было контролировать, дабы его 'испражнения' не вылились за пределы стен — в чистый и спокойный город. Во-вторых — снимать дань. Ну и, в-третьих — хозяева Вууны много знали о настроениях горожан, остро чуяли любые перемены, и ощущали 'подводные течения'. Потому Власти периодически использовали их как информаторов. Шаван спустился по скрипучей лестнице, прошёл по коридорчику, и очутился в закуренном, обвешанном шаманскими оберегами помещении. Играла тихая спокойная музыка — это старалась 'звуковая коробка' — изобретение Технократов, заменяющее живых музыкантов. Пахло, конечно-же, не табаком — а чем-то похлеще. На огромной подушке, скрестив ноги, сидела Гиена — толстая старуха, с круглым лицом, и маленькими блестящими глазками. Весьма умными. Гиена была вся завернута в черные одёжи, и в многочисленные бусы. Увидав визитёра, она склонила голову набок, и подняла брови. — Приветствую. Присаживайся, Шаван. Один из охранников, волосатый чернявый детина указал на одну из подушек. Казначей сел, скрестил ноги, и вздохнул. — Есть одно дельце. Но сначала я бы хотел выпить чаю. *** — То есть как это 'клон', — скрипуче спросила бабка. — Невозможно подделать живого человека. Как бы кто не старался. Всё равно получилось бы с косяками, и эти косяки быстро вылезли бы, стали бы заметны. — Ну, ты рассуждаешь как мистик, как потомок ханаарских шаманов, — парировал Казначей. А технократы — учёные. — Да всё я понимаю, — бабка раздраженно скривилась. — Знаем мы этих 'учёных'. Создают машины, дабы те работали вместо лентяев. Заявляют, будто знают всё и вся, а сами часто несчастливы. Вот, когда-то жили люди без учёных — и разве плохо жили? — Слушай, уважаемая. Я пришёл сюда, чтобы решить вопрос, а не выслушивать шаманские притчи. Потому давай отставим болтовню. Извини за грубость. Шаван внутренне сжался и приготовился к потокам злого ехидства, но Гиена лишь широко усмехнулась, показав гнилые зубы. И махнула рукой — мол: 'будь, по-твоему'. 'Так всегда, — мимоходом подумал казначей. — Никогда не знаешь чего от неё ждать'. — Чего же ты хочешь? — приторно-дружелюбно спросила старуха. — Слыхала о 'Доброжелятелях'? — Конечно. Кто ж, не слыхал. — Пускай твои люди организуют мне встречу с одним из них. — Ну, 'доброжелатели' странные ребята, — бабка захрустела морковкой, — с ними опасно связываться. Мы ведь про них почти ничего не знаем. — Разве? — улыбнулся Шаван. — Я-то думал, что ты, 'о мудрейшая' знаешь вообще всё. — А вот не надо ехидства, — бабка захрустела второй морковкой. — Уж кто бы говорил. Но — снова таки — наш разговор съезжает 'не туда'. Твои люди могут выполнить мою просьбу? Тут вовсе не нужны шаманские штучки. Лишь твои связи, агенты, информаторы. У тебя ведь есть десятки 'ищеек' которые способны разнюхать что угодно. Ты всегда знаешь, где что и зачем происходит. Вот и выведи меня на 'доброжелателей'. — Четыре тысячи балланов, — коротко сказала бабка. — Не люблю торговаться! Три тысячи — и по рукам, — молвил Шаван. — Ну, хорошо... Согласна. Приходи через пару недель. Думаю за это время я выйду на 'доброжелателей'. И не забудь про денежки, — Она мило улыбнулась. — Не то порчу наведу. *** Уже когда Казначей переступал порог, Гиена его окликнула. — Слушаю, — кивнул тип, обернувшись. — Даже если Ву не клон, было бы словно, если б ты её сверг. Объявив клоном... Не сам, конечно, а с помощью союзников и дружков. Ву держит Танналар в стальных рукавицах. Налоги тяжки — и для торговцев, и для народа. Продажа вина и бражки сильно ограничена. Табак всё дорожает. Тюрьмы переполнены. За малейшие нарушения — тюрьма. Ты, наверху, тебе всего этого не видать... Вы там живёте в своё удовольствие... Но в народе многие тоскуют за весёлыми временами прежней правительницы, которой управляли мудрые министры. Если ты захочешь всё исправить — мы готовы помочь. Шаван сощурился и задумался. Сглотнул. И, гордо подняв голову, произнёс: — Я люблю и уважаю мою жену. И не стал бы ей пакостить — будь она хоть трижды тираном. А она не тиран — просто навела порядок... — Меня продержала в подвале целых полгода. Закрыла все 'весёлые дома' за пределами Вууны. Запретила ввоз музыкальных ящиков, — Стояла на своём Гиена. — Всё правильно сделала. Хотя налоги для простого народа я бы уменьшил... Ну да ладно, это не повод устраивать переворот. — Как знаешь, Шави, — Гиена хлебнула чаю, и зажмурилась от удовольствия. — Если будут ещё дела — обращайся. — Разумеется, — сказал Казначей. — До встречи! Мне пора. ГЛАВА 36. ОТЕЦ ЯДА Итак, люди всё суетились, враждовали, заключали союзы двух против третьего, строили безумные планы, и лелеяли несбыточные мечты. А глубоко в недрах мира, посреди холодной воды пещер, во тьме, едва разреженной желтыми огоньками, дремал Отец яда, гигантский гриб Вудрош. Превосходящий размером миллионный город Лаашин. И могущественный. Гриб видел, зрил сквозь материю, его бесчисленным глазам было открыто то, чего люди не замечали. Он слышал всё, даже звук оседающей пыли. И чувствовал, прозревая будущее — грядут жирные потоки пищи. Целые реки человеческой страха, злобы, слёз и ненависти, вкусной душевной грязи. Всё это будет поглощено, но не сожжено — наоборот — превращено в страшный яд, силу Тьмы, которую Вудрош, насытившись, породит в неимоверном количестве. Гриб — мудрый как болотная гадюка — повелевал тенями, общался с ними при помощи сети корней. Исцелял их раны, делился силой. Но тени — едва ли не самое простое оружие. Недалёкие упыри, хитрые, свирепые, но не более. Мало кто знал, и почти никто не верил, что у Отца Яда был куда более жуткий способ влиять на жизнь на поверхности. Кроме материальных корней, гриб имел иные — невидимые, неосязаемые, но прочные как сталь. Эти-то энергетические отростки проникали в головы людей, в их разум и чувства и, если человек имел слабую защиту, Вудрош постепенно овладевал его мыслями, напитывал жирными соками зла. Сотни богатых, влиятельных технократов, ханаарцев, да и кузунийцев даже не подозревали, что отростки Гриба давно уже проросли в их мозгах, расцвели болотным цветом. Отец яда направлял политиков и чиновников, говорил их устами и выведывал самые сокровенные тайны. Он повелевал страстями, и таким образом направлял толпы. Просчитывая 'партию' на много шагов вперёд. Монстр был не всесилен. Его отростки усохли бы, будь человечество чище. Но отростки находили хороший, податливый грунт. "Игра" шла успешно. Хотя не совсем игра. Вудрошу не нужны были толпы поклоняющихся фанатиков, не нужны женщины, не нужны слава и почести. Чуждый страстей и азарта, Отец Яда являлся не человеком, и даже не животным. Пожиратель. Его мотивы предельно просты — жратва. Человеческая ненависть, страх, слёзы, вопли злобы — всё это пища. И черная мудрость Вудроша, все хитрые многоходовые партии, служили примитивнейшей цели — добывать её и поглощать, расти, становиться огромнее. И рожать яд, ведь яд — его дитя. Примитивная вегетативная борьба за выживание — "расти и плодись". Какова конечная цель? Как говорят люди: "нет предела совершенству". Поглотить всю планету, разрастись до Луны, выпить соки её жителей. Пустить корни меж звёзд и галактик, изрыгнуть новые реки отравы... Дотянуться до далёких цивилизаций, доить их, как доил человечество. Разрастись за пределы Вселенной... Бесконечный путь — из ниоткуда в никуда. Вот и вся 'жизнь'. ГЛАВА 37. ПОЛЁТ. Найпа, тем временем, неслась навстречу Судьбе. На дикой высоте, под порывами свежего ветра, в крохотной корзине, меж Небом и Землёй. Мараван восседал на Грифоне, направлял полёт, дабы команда не угодила на ужин летающим теням. Майта прижалась к Наследнице, и, закрыв глаз, думала о чёт-то своём. Тариваш улыбался. — Где я? — сказала Найпа, просыпаясь. И, ошарашенная, округлила глаза. Звёзды! Бескрайний, нежно-лазурный, медленно темнеющий небосвод... Хрустальные россыпи созвездий... Алеющий закат... Серебристая луна. От восторга у Наследницы перехватило дыхание. Рот открылся, сердце замерло. — Это... Это сон? — пролепетала девчушка. — Нет, Найпа, не сон. — ответил Тариваш. — Это небо! Мы поднялись выше Черных покровов, слоя колдовских туч. — Парень с трудом привстал и выглянул из корзины. Лучи солнца румянили его лицо. — Но, Но... — Наслаждайся, — подмигнул Ханаарец. — Придёт время и мы, люди, изобретём множество летающих машин, устремимся к туда, в запредельную высь. — Ух... — Видишь звёзды? Там мириады миров. И таких как наш, и ужасных, и очень красивых. Там безграничный простор. Нет пределов Свободе! Это было уже слишком. Глаза Наследницы закатились, и она снова провалилась в свой скучный, но такой простой и уютный спальный мирок. Майта склонилась над рукой девушки и воткнула ей в вены шприц. Ввела дозу Таппилина, средства повышающего преданность начальникам, подавляющего тягу к неповиновению. Ведь каким бы ни был заманчивым путь служения в Легионе, ясно, что большинство Наследниц не покорялись без боя. Похищенные у своих семей, оторванные от дома... Как бы ни старались похитители их 'очаровать', какие бы изощренные приёмы гипноза не использовали — всё равно, человек существо гордое. И не станет плясать под дудку незнакомых 'хозяев'. А вот таппилин — размягчал волю, помогал превратить человека в преданного, радостного фанатика. Впрочем, это не значит что девчушек накачивали лошадиными дозами дурмана. Такое могло привести к хворям, безумию и мучительной смерти. Таппилин вводили в очень небольших количествах, он должен был выполнить лишь часть работы, основной же "труд" тахами возложили на людей. — А всё таки мы нехорошие людишки, — сказала Майта, укутывая Наследницу в одеяло. — Мы боремся за светлое будущее! — возразил Тариваш. — А Найпе в Столице понравиться. Слава, победы... Это будет настоящая жизнь. Мараван, парень с совершенным слухом, уловил разговор и гордо прокричал: — Мы боремся за честь! — Ну нет, — покачала головой Технократка, — Мы боремся за признание. Тщеславные глупцы. Тариваш широко улыбнулся. — Ну и пусть! Какая разница, тщеславные мы или нет, если наша борьба приведёт Человечество к победе? Технократка лишь вздохнула и пожала плечами. Вспомнила про Шижу, ведь пришло время кормёжки. Взяла, ласково погладила питомца. Затем начала кормить с руки сахарком. — Шижа молодец. Шижа хорошо послужил хозяйке. Хозяйка довольна. Шижа заслужил сахарок. Существо урчало. В его маленькой жизни всё было просто и ясно... А Грифон мчался наперегонки с ветром, с небес ему улыбалась луна. Но заходящее солнце светило грозно — заливая небеса багрово-алым соком. Мир Суллинар ждали большие перемены. Но об этом ещё мало кто знал.