София Незабвенная — А начинается осенью

Мне говорил бурокожий лихой водила. — Что за манеры — нормальных ребят-то мучать? Что ты забыла у этого крокодила?

Прешься к нему теперь в дальнюю даль, как дура, девка-то ладная, статная, да при теле. Я, хоть и  черный, но вроде бы не из чурок — что же вы спите, паскуды, всегда не с теми?"

Славный мороз был — градусов где-то тридцать. Белым сиянием слепило глаза нещадно.

Душеспасение — лучшая из традиций.

Только вот душеспасителей не прощают. 

Помню тот дом, в покосившихся стенах дыры, помню лицо изможденное, взгляд безумца. 

Помню, молила быть целым и невредимым, помню, бежала по снегу в промокших бутсах.

Помню родителей — пьяных и равнодушных.

Помню, твой друг мне писал — приезжай, тут жопа.

Я говорила — но ты не пытался слушать. Только орал на меня да ногами топал.

Помню ту драку, — укусы, проклятья, слезы.

Я удрала, осознав — бесполезно верить.  Помню, как ртом пересохшим ловила воздух, как на руках твоих крепких вздувались вены. Помню минуты внезапного просветления, цвет твоих глаз — обреченный, еловый, хвойный...

Все, что осталось внутри — отболит, истлеет, и позабудутся ссоры, скандалы, войны.

Впрочем, а много ли было вообще скандалов?

Впрочем, а было ли что-то вообще? Допустим.

Кто-то теряет свой нюх на любовь с годами, кто-то находит внутри равновесия чувство.

Ты не простишь — и не надо, тут быть бы живу. Только опять начинается в сердце осень — теплая осень, где падают с неба ливни, где над обрывом, качаясь, стоят колосья, осень, в которую снится такое небо — темное, цвета растопленной карамели...

Все завершается — стоит начаться лету.

А начинается осенью — непременно.