Они знали друг друга не слишком хорошо. То, что они почти год проработали в одной и той же фирме, ничуть не способствовало продолжению развития отношений. Филиал фирмы, где она «отбывала срок» находился на приличном удалении от офиса, где работал он. Она — молодая девушка двадцати весёлых лет — Ламоник Гайде. Он — Дионис Кидон — взрослый мужчина, отпраздновавший свой тридцати пятилетие. Практически никаких отношений между ними не было. До одного из дней, когда она позвонила в офис, и потребовала Диониса. Когда он принял её звонок, она ос слезами сообщила, что у неё сломались компьютеры. В ответ, он спокойно объяснил её как всё можно исправить. Именно так всё и началось. А потом… На каждый её звонок, он либо пытался помочь ей на расстоянии, но если это не спасало ситуацию, то говоря: «Не реви, сейчас приеду!» приезжал. Каждого его появления она ждала, как явления ангела. Когда он входил в зал, её сердце замирало от простой радости. Ей он просто нравился; его забавляла её непосредственность, живость, детская очаровательность. Так наверняка бы всё и продолжалось, если бы однажды…
Около четырех вечера в компьютерный зал вошла леди Кернт. Подойдя к столу закопавшейся в распечатках Ламоник, она сказала:
— Собирайся, я отдала тебя Дионису. Пусть он, что хочет, то с тобой и делает.
Обалдев от такого, Ламоник не смогла ответить ни слова, а лишь слабо кивнула. Чуть позже заметив её замешательство, к ней подошла её напарница.
— Лами, Лам, ты чего? — спросила она девушку, сидевшую с открытыми в прострации глазами. Услышав человеческий голос, Ламоник криво усмехнулась, и, подняв голову, с горечью проговорила:
— Впервые в жизни ощущаю себя рабыней.
— Почему? — удивилась напарница. Чуть моложе, она обладала непостижимым для Ламоник жизненным опытом из-за того, что давно имела любовника. Ламоник не была хуже её, просто… Именно в этом «просто» и заключалась проблема. В её активных поисках жизненной цели или может быть способности оборвать это бессмысленное существование, ей просто некогда было обращаться к таким мелочам. Только проработав здесь почти год, она вдруг поняла, что пытается сохранить гораздо меньше, чем могла получить, потеряв это. И все же… Переспать с первым встречным она не могла. Каждый день, час, минуту, мгновение, она ждала своего принца. Только своего…
— Ламоник, ты собралась? — вторгся в её мысли голос леди Кернт.
— Что? — встрепенулась девушка.
— Собирайся, я нашла тебе машину. Быстрее.
Меньше чем через сорок минут она входила в здание офиса. Впрочем, офисом именовать столь странное и старое (относящееся к концу двадцатого — началу двадцать первого столетия) — просто извращение.
— Ты подумай, она всё-таки появилась, — поприветствовала её Юнона. Очаровательная молодая женщина, с которой Ламоник познакомилась, когда та ещё работала, там, где сейчас работала она сама.
— В принципе, да, — ответила девушка, — Только толком не понимаю для чего…
— А тебе не сказали? — удивилась Юнона.
— Нет. Кернт приехала и сказала, что отдала меня Дионису, чтобы он что хочет, то со мной и делает.
Юнона оторвалась от компьютера и внимательно-потрясенным взглядом посмотрела на Ламоник:
— Ты серьёзно?
— Конечно, — спросила девушка и чуть виновато передернула плечами, — А что мне всё-таки делать?
— Дион придёт, он тебе всё объяснит.
Через некоторое время о новом положении Ламоник знало полбухгалтерии…
— И что я должен с тобой делать? — спросил Дион, когда Ламоник ему подробно всё рассказала.
— Не знаю, — ответила она, просто пожав плечами, — Что хочешь…
— Иди, работай, — отослал он её.
— Да, Хозяин, — ответила она.
Её рабство продолжалось лишь несколько дней. Она работала, и исправляла отчёты, документы и всё это практически каждый день до ночи. Но не одна. Хозяин всегда и постоянно находился рядом. Его присутствие открыло Ламоник потрясающую истину. Этот мужчина ей не просто нравился. Впервые в жизни она Желала. Желала, как может желать женщина мужчину. Она была вне себя от этого желания. К активным действиям её подтолкнула неожиданная болезнь Диониса. В последний день своего «рабства», она позвонила ему домой, предлагая придти хотя бы на час, чтобы с ней попрощаться. Он ответил, что слишком болен, и не в состоянии придти. Она уехала. А на следующий день, напившись до чёртиков, она позвонила ему снова. Чёрт, сказать, что она практически ничего не помнила, было бы не правдой. Из всего того, что бормотала она ему тогда, в памяти осталось лишь нескромное признание. И его холодное, словно космос, «Исключено».Спокойное, не обвиняющее, не издевающееся, но вместе с тем ядовито равнодушное «Исключено!». «Я бы хотела больше никогда тебя не видеть!» — вот что она крикнула ему напоследок. Никогда не видеть, ей в больше мере это сложно было сделать. И именно эта сложность сдвинула её планку. Друзья и раньше называли её чокнутой, но теперь один из них назвал её «камикадзе» — самоубийцей. А ей лишь хотелось умереть и заставить умереть его. Может быть, это и было сумасшествием, но она хотела этого, и теперь только одно могло остановить её . Смерть. ЭТА привычно костлявая старуха с косой, которая своим появлением делает дыры в душах одних и заполняет дыры в душах других. А это «исключено» проделало в душе Ламоник такую чёрную дыру, заполнить которую, в состоянии была лишь смерть. И она хотела умереть…
Ламоник подняла голову, и устало посмотрела на экран. «Отчёт формируется, ждите…» — эта надпись моргала на экране вот уже скоро час. А между тем времени было уже около семи-восьми вечера. Открылась, шурша дверь. Кто-то вошёл. Ламоник усмехнулась сквозь дремоту. Ни кто-то, а Дион. В это время в офисе были они одни. Его рука легко коснулась её плеча.
— Ты что же это, спишь? — спросил он. В полумраке угадывалась его усмешка.
— Да, сплю… Что теперь, я поспать здесь не могу, — неожиданно резко огрызнулась Ламоник. В её памяти всплыло колючее, холодное «Исключено». Дион опешил, и его рука быстро исчезла. Не оборачиваясь, она чувствовала спиной его удивленный взгляд. Потом он ушёл. Она осталась одна. Подняв голову, она посмотрела на закрытую дверь, представляя себе, как он входит снова. Но его не было. «Хозяин обиделся», — сделала она вывод. Отчёт и не думал заканчивать своё формирование, а обида Хозяина скреблась в душе. Купив в соседнем филиале магазина пару бутылок пива, она…
— Дион, не хочешь прогуляться? — проговорила она, заглядывая ему в кабинет. Он поднял голову от компьютера и задумчиво, словно вспоминая, кто она такая, посмотрел на неё сквозь облака сизого дыма.
— Куда?… Зачем?… — Ламоник нырнула в призрачную преграду, и, схватив его за руку, потащила за собой. Хотела потащить. Сдвинуть Диониса с места не представлялось возможным, — Зачем?… — повторил он, методично разжимая пальцы девушки, сомкнувшиеся на его предплечье. Она сама отпустила его руку, отступила на шаг, и, склонив голову, быстро проговорила:
— Обещаю не покушаться на тебя, ни в каком смысле! — она вскинула на него глаза с хитрым прищуром, и выжидающе посмотрела. Прошла минута, одна, вторая…
— Согласен. Куда?…
— На крышу… — был лаконичный ответ. На лифте они доехали до последнего этажа, и через пожарную лестницу вышли на улицу.
— И что дальше? — Дионис хмуро оглядывал пустынную, чуть замусоренную за годы крышу.
— Ты ни туда смотришь, — Ламоник подошла к нему, и сама подняла его голову к небу, — Посмотри какая красота!
Тысячи звёзд мерцали на глубоком проваливающемся в бесконечность небе. Они манили и притягивали к себе, всё ярче выступая вперёд, или может быть, вдруг неожиданно выпуская вперёд менее яркие созвездия.
— Среди миров, в мерцании светил,
Одной звезды я повторяю имя…
Не потому, что я её любил,
А потому, что я томлюсь с другими…
И в час, когда сомненье велико,
Я у неё одной прошу ответа,
Не потому, что от неё светло,
А потому, что с ней не надо света… Знаешь, я люблю вот так смотреть на ночное небо. Оно настолько прекрасно, что хочется самой стать звездой, — Дион поискал взглядом говорящую, и от ужаса у него на голове зашевелились волосы. Она стояла на парапете здания, с бутылкой пива и, запрокинув голову, смотрела на небо.
— Ты… — прохрипел он, делая шаг в её сторону, и останавливаясь, не решаясь пойти дальше. А она, совершенно, не теряясь, чуть вразвалочку, прошлась по узкому бетонному краю.
— Не стесняйся, там есть ещё бутылка. Бери, я её тебе купила.
— Я… Не хочу, — сумел ответить Дион. Его мысли уносились вперёд, видя дикие заголовки газет. «Программист скидывает с крыши свою любовницу, пытаясь прекратить шантаж». Бред какой-то. Дион попытался рассмеяться. Но… Тонкая на фоне чёрного в рекламе неба фигурка в наглую двигалась по узкому парапету, размахивая уже пустой бутылкой, наклоняясь над краем крыши, и в душе наверно хохоча над страхами мужчины. В какой-то миг он закрыл глаза, а, открыв их, едва не закричал. Девушки не было. Бутылка, словно издеваясь, слепила его сверканием своего мокрого бока, стояла, а этой… не было.
— смотри-ка, а здесь ещё и стройка есть, — донеслось у него из-за спины. Ламоник стояла, засунув руки в карманы джинсов на другой стороне парапета. Прямо у её ног лежала деревянная доска шириной не больше фута, соединяя крышу офиса и строящегося здания, — Всегда мечтала это попробовать! — едва её нога поднялась, чтобы встать на тонкое дерево, Дион почувствовал, что этого его нервы не выдержат. Ринувшись вперёд, не думая, о том, сколько шума он производит этим своим действием, он в мгновение стащил девчонку вниз за расставленные в стороны руки.
— Ты что с ума сошла? — заорал он на неё. Она стояла перед ним такая тихая и спокойная, словом такая, какую он привык видеть. Словно и не было сумасшествия на парапете.
— Мой отчёт наверно уже сформировался, — тихонько проговорила она, и, выскользнув из его рук, исчезла в дверях. Он остался один. Здесь на высоте, куда почти не доносились никакие звуки, кроме ветра, он вдруг понял, что не слышит своего сердца. Чуть постояв, он облегченно вздохнул. Ну, это уже слишком. Чуть позже он вернулся в свой кабинет, по пути заглянув прежде в бухгалтерию. Ламоник не было. Лишь записка: «Увидимся завтра». Ну, уж нет, подумалось Диону, никаких больше встреч с ней…
Он махнул рукой, тормозя машину со знаком такси. Обошёл, сел на место рядом с водителем.
— Поехали, — хотел было назвать адрес, но машина уже сорвалась с места, едва ли не отрывая покрышек от полотна дороги. Проскочив на главную магистраль, таксист и не подумал скинуть скорость, продолжая нестись по пяти-полосному в обе стороны, мосту, — Тормози! — потребовал Дион, чувствуя как при перестраивании из ряда в ряд, машину прямо-таки заносит на соседок.
— Не могу, я что-то сделала с тормозами…
Услышав голос, Дион ощутил, как его волосы встают дыбом. А за рулём сидела Ламоник. В синей униформе с короткой юбкой, в форменной фуражке.
— Ты что здесь делаешь?!
— Жала тебя. Я знаю, что после вчерашнего ты вряд ли бы захотел со мной встретиться. А так, — она сделала какой-то обобщающий жест, — Тебе просто не куда деваться, — Машина в очередной раз дала крен в сторону.
— Ты что убить меня хочешь?!
— Нет, почему ты так думаешь?
— Если бы ты не хотела этого ты бы не делала таких вещей, — успел крикнул Дион и машина, от вождения которой Ламоник отвлеклась, чтобы ещё что-то ему сказать, врезалась в заградительные столбы, и, снеся их, была остановлена опорами рекламного щита. Происходившее потом, Дион помнил ещё хуже, чем плохо. Мелькающие огни полицейских машин, оправдывающиеся лепетания девушки. Ему хотелось крикнуть, что это она сама всё подстроила, а не механики, которым она отдавала свою машины на починку. К его собственному удивлению эта авария не дала ему ни переломанных костей, ни кровотечений. Врач, осмотревший его и Ламоник, сказал, что им чертовски повезло, коль тому, кто хотел их убить, не удалось это довести до конца. Дион молча проглотил это, ожидая, когда она останутся с девушкой наедине, и она заговорит.
— Ну, пока… — едва слышно пискнула она, и исчезла раньше, чем он сумел ей что-нибудь ответить…
Снова они встретились чрез неделю. Ламоник снова прислали в офис исправлять отчёты. Мимолётом заглянув в бухгалтерию, и увидев её, он вдруг подумал. Что, если все это ему приснилось? Может быть, и не было ни парапета, ни гонки, ни аварии? Эта спокойная, хотя и очень шумная девушка, не походила на тех сумасшедших. Совсем не походила.
— Хозяин… — послышалось у него за спиной. Он вздрогнул и обернулся. Взглянул на неё и вдруг вспомнил её слова: « Я стану тем, кем ты захочешь!». Сейчас на ней была короткая юбка над окончанием высоких сапог. Курточка с меховым воротником. Волосы крупными рыжеватыми локонами рассыпались по плечам. В одном лице, и ангел, и дьявол. Ну почему она прицепилась к нему? Что она в нём нашла? Она молода, умна, красива. Ну что ей от него надо? Ведь он настолько её старше!
— В чём дело? — спросил он, чувствуя, что зря это делает, поскольку, заговорив, разрешает ей делать с ним всё что угодно, и без его желания. Или может по желанию, но такому которого внешне он совсем не чувствовал?
— Пойдём прогуляемся?..
— Ты же обещала не покушаться на меня, — напомнил он. Она подняла на него мокрые от выступивших слёз глаза и с вызовом проговорила:
— А я на тебя и не покушаюсь! Я не вешаюсь тебе на шею, не пристаю. Просто прошу прогуляться со мной. Можешь вообще меня не трогать, просто пройди со мной по улице.
— Хочешь похвастаться мною?
— Я ненавижу тебя!!! — крикнула она, и, развернувшись, выбежала из кабинета, хлопнув дверью.
— Вот дура! — проговорил Дион, хватая куртку, и бросаясь следом за девушкой. Как он и думал, она не пошла посидеть и успокоиться в бухгалтерии. Она ринулась на улицу. Он едва догнал её, когда она пыталась преодолеть оживленное движение на дороге возле офиса, — Стой ты! — крикнул он, хватая за шикарный воротник куртки, буквально выдёргивая из-под колёс грузовика, — Тебе что жить надоело, ты под машины бросаешься?!
— Отпусти меня… — понимая, что другого способа удержать разбушевавшуюся просто нет, он прижал её к себе что было силы. Но к его огромному удивлению, она начала сопротивляться ещё яростнее, — Отпусти, немедленно отпусти! — кричала она, колотя его по груди и плечам.
— Девушка, он к вам пристаёт? — громила-мордоворот появился рядом.
Ламоник на мгновение замерла, Вскинув испуганные глаза на Диониса, она взглянула на мордоворота, и потерянно замотала головой:
— Нет, совсем нет…
— Отвали… — попросил Дион и тут же пожалел об этом. Кулак бугая полетел ему в лицу. Ламоник коротко охнула, и, оттолкнув Диона в сторону, позволила этой наковальне пролететь между ними. Но на это не закончилось. Глухо взревев, здоровяк выхватил что-то сверкнувшее металлом в свете пролетающих автомобилей, кинулся в драку. Как Дион не остался лежать на дороге с выпущенными внутренностями — неизвестно. Чуть позже, когда Ламоник с испуганно виноватым видом перевязывала его руку своим платком, он спросил:
— Ты всё это специально подстроила?
Её обычно серые глаза потемнели от ярости до темно-синего цвета.
— Да как ты смог так подумать…
В следующий раз она просто позвонила:
— Ты не можешь оказаться в Лондоне, часа через два?
Не зная почему, он ответил «да». И поехал. Предупредил жену, что вернётся через сутки, и вылетел в Лондон. Она встретила его в аэропорту.
— Скорее! — таксист привёз их на Тауэрский мост. Она вылетела первой, он, ощущая себя полным идиотом, вышёл следом.
— И что здесь?
Она, услышала его вопрос, указала куда-то наверх. Против солнца было сложно что-то рассмотреть. Какие-то птицы камнями падающие к волнам Темзы с самых высоких опор. Птицы?! Нет, не птицы! Люди в каких-то цветных облегающих костюмах, кидались вниз, раскинув руки. Он проследил за одной из фигур, и его дух захватило. Долетая практически до поверхности, они тут же взмывали вверх. Дион замотал головой. Ну, уж это она точно не заставит его сделать. И тут же понял… Заставил. После прогулки по парапету он подчиняется каждому её капризу. Разве не поэтому он прилетел сюда?
— Это кольцо одевается на ноги. Вот так, — инструктор ловко стреножила Диона сидящего на шаткой, похожей на качели, скамейке. Сидя там со связанными эластичным жгутом ногами, в тонком облегающем трико, он в который раз ощущал себя полным идиотом, и ничего не мог поделать с этим ощущением. Ламоник стояла у перил в сером с серебристым отливом комбинезоне, похожая на рыбку, которую выдернули из воды.
— Сидите спокойно. В тот момент, когда качель уйдёт — важно расслабиться. Тогда ваш полёт пройдёт удачно… — Дион посмотрел на девушку.
— Ну, а ты что?
— Я следующая, прямо за тобой.
Не успел он даже охнуть, как опора ушла из-под него, и земля понеслась на него с такой скоростью, что стало страшно. Жутко страшно. Только он и земля по всем законам гравитации несущаяся на него, и между ними — лишь жгут. Даже воздух ушёл из его лёгких, ветер выбил из глаз слёзы.
— Ух, ты! — раздался над Темзой счастливый вопль Ламоник. Дион запрокинул голову. И наверно боги заржали на небесах! Девушка, раскинув руки, летела с той же самой опоры, жизнерадостно размахивая в воздухе ничем не сдерживаемыми ногами. Петли жгута на ней не было, как и самого жгута за ней следом. Нет… это боги древности действительно здорово посмеялись над ним, связывая с этой девчонкой. С этой… чокнутой!
— Смотри, Дион! Я лечу! Я действительно лечу! Мне не нужно никаких жгутов!!!
Дионис понял, что это предел. Задёргавшись, как пойманная рыба, он начал осыпать девушку всеми ругательствами, какие только могли придти ему на память. Но она парила там, ещё на высоте, ничуть ни касаемая, или просто не слышащая его криков.
— Придурошная, что ты делаешь?! Ну, почему ты не можешь быть как все!!!!!!
В этот миг она опустилась на его уровень, и, зацепившись за его руку, притормозила свой полёт. Её глаза приблизились к его лицу.
— Ты только скажи, что ты хочешь этого. Ты только скажи…
— Исключено… — повторил он, и отлетел в сторону, оттолкнутый её руками.
— Дурак!!! — её крик разнёсся над Темзой, словно специально многократно усиленный эхом. Но он не дал ей убиться. И в этом отчасти виновата она сама и то поразительное удачливое совпадение, которое как он понял, просто преследовало её по пятам. Отлетев в сторону, он продолжил спускаться, в то время как она со своим меньшим весом задержалась наверху. Когда его жгут начал сокращаться, Дион качнулся в сторону Ламоник. И в тот короткий миг, который был ему дан, он схватил её за ногу. Усилившаяся тяжесть вновь растянула жгут, и они вместе нырнули под воду, он подтянул её к себе и покрепче обхватил руками. Когда их снова вытянуло наверх, он попытался осмотреть её, но понял одно. Она не дышала. Удерживая её ноги прижатыми к себе, Дион больше всего боялся, как бы колебания жгута не сломали бы её позвоночник… Если уже этого не сделали. Минут через десять их с Ламоник сняла спасательная группа. Последним пришлось повозиться, извлекая девушку из судорожно сжатых объятий Диониса. Он просто не хотел отпускать её, боясь, что она снова попытается что-нибудь с собой сделает…
За ней в больницу он приехала сам. И хотя с ней ничего не было ничего серьёзного, кроме шока, он опасался за её жизнь. В отличие от неё самой.
— Куда ты её везёшь? — спросила она, смирно сидя в его машине.
— К тебе домой, — хмуро отозвался Дион, — Хочу убедиться, что, попав к родителям, ты будешь в безопасности, — он сказал это, но по-настоящему совсем этого не чувствовал. Вообще именно сейчас ещё более не реальным казалось всё то, что уже произошло. Может быть, этого ничего и не было, подумалось ему. Может быть, те таблетки от простуды, которые он пил, содержат в себе какой-то наркотик? Ведь только в бреду представиться весь этот кошмар, который мучил его все эти дни. Да, наверняка, это просто наркотик. Вот она Ламоник спокойная, уравновешенная, очаровательно простая, непостижимая в своей загадочности, но все же не та чокнутая особа, лазающая, по парапетам и кидающаяся в Темзу.
— Хозяин, — тихо позвала она, и только по интонации Дион понял, что сумасшествие продолжается, и у него нет сил это остановить. Всё кончиться, когда она этого захочет, и желание отвезти её домой, было лишь жалкой потугой с его стороны предотвратить неизбежное.
— Что ещё? — спросил он, пытаясь грубостью оградиться от неё. Она молчала. Чуть скосив на неё глаза, Дион увидел, что она плачет. Плачет в своей обычной манере. Глядя перед собой и позволяя слезам самим капать из глаз, — Не реви! — приказным тоном потребовал он, — Прекрати немедленно.
— Да, Хозяин, — был ему едва слышный ответ.
— Куда ты ещё хотела поехать? — проговорил он свой вопрос, смирившись на короткий срок со своей участью.
— Это в двух с половиной часах езды отсюда.
Они приехали к новой электростанции, выглядевшей из-за ограды двумя металлическими пудингами. Будучи немного посвященным в принцип её работы, Дион вспомнил, что электричество здесь вырабатывается посредством создания двух зон полярности. Следуя за Ламоник, он перелез ограду, намеренно пропустив мимо глаз таблицу: «Внимание! Государство не отвечает за вашу безопасность, если вы пересечете это ограждение!» Он ожидал, что на территории будет тихо, но был неприятно поражен, услышав музыку. Пройдя немного, они увидели толпу людей в куртках, и вообще одетых как монстры из ада. Помучив память, Дион вспомнил, что столетие назад таких людей называли байкерами, и они носились по городам, пугая людей скоростью своих тарахтящих мотоциклов, своим видом и жестокостью. Но это было, по меньшей мере, сто лет назад, сейчас никто не вспоминал и не думал, что они могут существовать по прежнему. А оказывается вот они…
— Когда-то их называли байкерами, — тихо проговорила Ламоник, — Я совершенно случайно натолкнулась на них. Лазила по заброшенным и запретным местам. Попала сюда, а здесь… они.
— И чем они здесь занимаются? — поинтересовался Дион, кожей чувствуя, что забавы этих современных байкеров далеки от детских и безобидных игр. Взять хотя бы то, что они устанавливали огромный вентилятор прямо напротив таблички: «Внимание» Повышенная опасность! Приближение исключено!» А доски для серфинга? Зачем нормальным людям эти доски здесь на территории электростанции?
— Это называют гравитационными волнами. Там бывают просто жуткие завихрения. А не удержавшихся на досках, просто расплющивает, или разрывает, как на дыбе.
Дион мог только позавидовать спокойствию её голоса. Но возбуждение уже коснулось её. Прижимая руки к бёдрам, она стояла вытянувшись в струнку и глядя вперёд, наверно уже видя себя среди этих энергетических серфенгистов. Он крепко схватил её за запястье.
— Ты туда не пойдёшь! — сказал он, понимая, что похож на человека, пытающегося встать на пути торнадо из желания свернуть в сторону. Его словно пробило током, когда вторая рука девушки, потянувшись к нему, исчезла под застёжкой рубашки и коснулась его голого тела. Она сама вдруг оказалась рядом с ним. Её губы такие влажные, манящие просто требовали коснуться их. «ИСКЛЮЧЕНО» — один раз он сказал ей это и теперь, чтобы не поддаться, он вцепился в это слово как в спасательный круг. Он отшатнулся назад и… Ламоник оказалась на свободе. Его рука больше не удерживала её. Из сексуально манящей, она преобразилась в саламандру. Символ незатухающего огня.
— Прости, я не забыла про обещание, но сейчас ты не оставлял мне выбора!
Она развернулась и пошла прочь от него. Успокоив взбудораженные мысли и закрывшись от потрясения, Дион последовал за ней. Ждать очередного поворота кристалла смерти, чьи грани, как он понял, показывала ему Ламоник, оказалось совсем не долго. Едва вентилятор был включен, молодой человек увидел потрясающее зрелище. Немного стемнело, и в наступившем полумраке зоны соприкосновения вспыхнули фиолетовым, и меж этого океана энергии протянулась упрямая дорожка жёлтого течения, которую зоны соприкосновения искривляли, как хотели, но не могли свернуть окончательно. Предчувствуя что, сейчас будет, Дион поискал глазами свою спутницу. Её не было видно. С тайным позорным чувством облегчения, он заставил себя думать, что она не рискнёт своей жизнью ещё и здесь. Ведь в этом случае всё не обойдётся просто шоком. Её же просто разнесёт!
И началось. Молодой парень косматый как лесное чудовище взобрался на вентилятор с доской в руках. Постояв там некоторое время, кинулся в жёлтый поток течения. То ли последний создавал не просто воздушный поток, то ли доска была не простая, то ли всё это вместе. Не смотря на щенячью надежду Диона, что парень просто рухнет за землю, тот оказался плывущим по воздуху, словно по воде. Выждав достаточное время, пока доска войдёт в зону соприкосновения, он встал на неё в полный рост, и… Его вскидывало и роняло похлеще, чем на настоящих волнах океана. С потрясающей ловкостью и мастерством парень выделывал на доске такое, что не мог бы позволить себе ни один настоящих серфингист. И это притом, что, если с доски упадёт последний, он всего лишь искупается, если же этот байкер навернётся со своего «помоста», то ему составят компанию уже в аду.
С таким же замиранием сердца Дион смотрел за передвижениями каждого, кто кидался с доской, в зону соприкосновения… ОН шагнул вперёд и остановился. На вентиляторе в своих джинсах, свитере, с доской стояла Ламоник. Кто-то позвал её, и она к нему наклонилась. Распущенные волосы закрыли её лицо от взгляда Диониса. «Нет!» — подумал он с неожиданной злобой, — «Нет, хоть умри ты сейчас… Меня больше с тобой рядом не будет!» Развернувшись и засунув руки в карманы, он поторопился уйти. Тихий, как шорох, вскрик подсказал ему самое ужасное. Оглянувшись, ему даже не потребовалось искать её взглядом. Она стояла точно в центре извивающегося в зоне соприкосновения светового потока. Рядом в воздухе качалась пустая доска. Когда взгляд Диона остановился на ней, она вплыла в зону. Словно челюсти голодного монстра фиолетовые всполохи сомкнулись на пластике. Шумный хлопок и туча мгновенно растянутой в стороны пули. Не разбирая дороги, Дионис кинулся вперёд. Оттолкнув со своего пути ошалевших от произошедшего байкеров, он выхватил у кого-то из них доску, и в мгновение взобрался на вентилятор. Всего лишь вздох ему потребовался на раздумья.
Он с доской плавно закачался на светящихся во тьме волнах потока. Почувствовав, как течение усиливается, он выпрямился в полный рост. И почему он никогда не учился серфингу? А может быть лучше вспомнить скейборт? Дионис нервно усмехнулся. Вот чёрт, это же было для него полвека назад. Но… Глаза девушки сверкали слезами. Если он вытащит её оттуда:
— То я сам тебя убью! — крикнул он, отчаянно двигая доску дальше.
— Держись мужик! Так держать! — поддерживали его криками сзади. Он и сам этого желал, но завихрения стали слишком сильны, и его самого скинуло. Оказавшись на ногах, он прижал девушку к себе, и остановился, — Идите быстрее, прочь от вентилятора! — закричали издалека, — Идите быстрее. Скоро полночь, и напряжение начнёт спадать. Вас раздавит разность давлений.
И он пошёл, прежде взяв Ламоник на руки. Испуганно обхватив его за шею, она поджала ноги, боясь даже касаться границы желтого и фиолетового. Он шёл и чувствовал себя гигантов, борющимся с яростной стихией.
— Извини, спасибо! — прошептала Ламоник, когда она оказались с другой стороны, и опустил её на землю.
— Стой! — приказал он, хватая её за руку, когда она снова попыталась исчезнуть, — Стой! — она покорно остановилась, — Ты намеренно пытаешься меня убить?!
— Нет…
— Не ври! — жестокая пощёчина едва не сбила девушку с ног. Вцепившись в щёку, Ламоник отшатнулась, в ужасе глядя на мужчину. Кипя от гнева, он стоял перед ней как призрак праведника перед грешником. — Неужели тебе так трудно понять простые слова?! Я же сказал, что не желаю тебя больше видеть!
— Сейчас ты в шоке, — тихо проговорила Ламоник тем тоном, который тут же охладил гнев Диона, — Прощай! — опустив руку, показывая горящую в темноте красным щёку, пошла прочь…
— Боже, какая гадость! — пробормотал Дион, торопливо убирая руку с дверной ручки, оказавшейся чучелом головы какого-то мелкого зверька.
— Не бойся, — шепнула Ламоник, искусно лавируя меж каких-то жутко древних приспособлений и предметов неизвестного назначения, — Тут будет жутко потрясающее…
— Жутко? — переспросил Дион, снова прямо позвоночником, чувствуя грядущую беду. Они зашли в тёмную комнату, где уже кто-то был. Ещё задолго до того, как начали зажигаться свечи, его глаза, привыкшие к темноте, позволили разглядеть остальных. Измученная чем-то женщина с мальчиком лет шести на руках. Парень чуть старше Ламоник, в одних только шароварах, и босиком. И жуткого вида старуха. Дионис по-настоящему так и не поверил, что сейчас могут быть люди с подобными увечьями. Не пытаясь осознать их, он списал весь их эффект на грандиозную маску. Под тихое «там-там» издаваемое парнем на длинном барабане старуха взяла мальчика и положила его на каменный стол в центре комнаты. Распростёрла над ним свои корявые руки. Наверно ему почудилось.
— Смотри, смотри на её руки! — горячо зашептала Ламоник, приникая к его плечу, — Это… Настоящая магия.
Глядя на туманное сияние вокруг пальцев старухи, Дион склонный поверить в сказанное, как-то инстинктивно обнял прижавшуюся к нему, за плечи. А туманное сияние всё усиливалось. В какой-то миг оно сорвалось с кривых пальцев и превратилось в призрачные костлявые лапы, которые, проникнув внутрь мальчика, что-то из него вытащили. Тёмное, извивающееся, оно сопротивлялось, удерживающей его хватке, и пыталось вырваться.
— Тишина, тишина, тишина… — очень быстро зашептала старуха, — Тишина…
Сгусток тьмы замер, и вдруг потянулся к ней, но его прочно удерживало что-то помимо призрачных лап.
— Вот чёрт! — вырвало у Диона, и тут же чёрная молния выстрелила ему в грудь. Ощущение того, что кто-то попытался сломать ему грудную клетку изнутри с такой силой, что вывернул все рёбра, заставило его закричать. Что-то шевельнулось внутри черепа и заскреблось о кость. Он снова закричал, когда тысяча тонких иголок вонзились в нервные центры рук и ног.
— Дион, что с тобой? — закричала Ламоник.
— Твой мужчина оказался слишком глуп, — строго выговорил голос старухи.
— Это не мой мужчина, — сквозь то, что сейчас с ним происходило, Дион увидел, как отчаянно зарделась Ламоник, и как яростно замотала головой. А потом мир исчез в фонтане боли, которым он взорвался.
Он куда-то ехал. Его голова покоилась на чьих-то коленях. Открыв страдающие глаза, он посмотрел. Откинувшись на стекло, Ламоник сидела так, словно спала. Её щеки были мокрыми от слёз. При очередном толчке одна из слезинок упала ему прямо на губы. Облизнувшись, Дион почувствовал соль. Что-то мимолётно коснулось его волос, но так же быстро исчезло. Впервые за последнее время Дион пожелал, чтобы она не оставляла его в покое.
— Ты пришёл в себя? — спросила Ламоник, — Тебе больше ничего не грозит… Можешь подниматься, — беспрекословно выполняя её желание, он поднялся. Она тут же открыла дверцу, точно рассчитав это с полной остановкой машины, — Не беспокойся, за такси я уже заплатила…
Прошло две недели, прежде чем она появилась снова. Даже не появилась, а, скорее всего, просто дала о себе знать. Зайдя как-то в бухгалтерию, он увидел, как сказав кому-то: «Пока!» Юнона отключает связь. Сердце до невозможности неприятно заныло. Шестым чувством он догадался, нет, просто почувствовал, кто это был.
— Кто это был? — спросил он, понимая, что задаёт бестактный вопрос, но не мог не попытаться узнать.
— Ламоник… — отозвалась Юнона, — Сказала, что увольняется с завтрашнего дня и сегодня празднует своё освобождение в «Солярисе»…
Дион вылетел из офиса. Поймал такси, сел и остановился, поняв, что не знает в каком городе, или хотя бы стране находиться этот «Солярис».
— Езжай вперёд, — сказал он водителю. А сам попытался представить себе Ламоник. Где бы он праздновал своё освобождение, если бы ненавидел эту фирму так же как она? Впрочем, нет. Её выбор места наверняка не связан с ненавистью, скорее желанием Ламоник просто погулять. Хорошо повеселиться, неподалеку от дома, в компании друзей.
— Мистер, вы слышали о виртоиграх? — спросил вдруг шофёр, — Можете даже не отвечать. Вижу, что слышали. Все вы хоть чуть-чуть относящие себя к интеллигенции пробовали эту заразу. Но вы-то ладно… А вот молодёжь. С детства замусорят себе мозги, а потом по стране толпа психов носиться. Вот моя дочка тоже ходила. Я как узнала, так её выдрал, что она у меня неделю стоя ела. Я бы и под её драгоценный «Солярис» бомбу бы подложил, если бы была…
— Где он находиться? — тут же среагировал Дион, — Вези меня туда…
— И вы что ль оттуда? — поразился бедолага шофёр, — А вам всё это несу! А ну выматывайся из машины. Ублюдок старый!
— Подождите, вы не так поняли. Я знать не знаю о вашем «Солярисе», но мне туда нужно. Я ищу одну свою знакомую. Мне кажется, что она может быть там. Мне необходимо её найти.
Шофер помолчал, и вдруг пожав плечами, поехал дальше.
«Солярисом» оказалось старенькое с каменный входом кафе. Тусклые лампы над помещением забытом людьми. Почти чистые столы. И музыка, дикая, грохочущая, пробуждающая что-то от первобытного человека. Например, его радость жизни. Но где в такой толпе, и грохоте искать её, Ламоник. Дион кинулся к бармену, предполагая, что кто-кто, а он-то должен был видеть её, если она вообще здесь появлялась.
— Вы не видели?… — начал он и попытался описать Ламоник. Остановился, когда понял, что бармен практически не реагирует на его слова. Но, продолжая вытирать стаканы, он почти не отрывал взгляда от лица Диона.
— Нет, никогда такой не видел, — ответил он, уличив паузу.
— Подумайте, хорошенько. Мне она очень нужна, — от бесполезности и беспомощности Дион чувствовал себя плохо. Едва стоя на ногах, он уже с трудом понимал что происходит. Где эта девушка? Где же она? Он шарахнулся от стойки…
— Подожди, а кто она тебе? — остановил его парень у стойки. Лет двадцати пяти с пораненным лицом, какими-то мутно-безумными глазами.
— Кто? — переспросил Дион. КТО?… Кто она ему?… Кто?… — Моя Рабыня! — жестко сказал он и почувствовал себя способным улыбнуться. Ведь на самом деле это он стал её рабом. Но, торопясь её найти, он повторил, — Рабыня!
Глаза парня округлились настолько, что смогли показать почти вернувшийся в них разум.
— Пойдём, — сказал он и полускатился с табурета под ноги Диониса, — Пойдём, пойдём… — повторял он с такой скоростью, словно боялся, что в какой-то миг забыть, как произноситься это слово. Он поднялся на ноги и достаточно быстро в такт словам закачался куда-то вглубь. Чуть позже Дион сообразил, что его ведут к подсобке. Оглянувшись по пути на резкий женский смех, он увидел примитивные виртуалки, облепленные пьяными людьми.
— Пойдём, пойдём, — звал проводник. За открытой им дверью оказалась не подсобка, а лестница и лишь потом комната. Дым настолько плотный, что когда открыли дверь, показалось, что за ней просто белая от штукатурки стена, со всей своей яростью впился в глаза. Дион моргнул и почувствовал на щеках слёзы.
— Ламоник, — позвал он, отталкивая проводника в сторону. Звуки музыки среди того, что он принял за пожар, повергли его в изумление. В дальнем углу комнаты наиболее свободном от дыма на старом диване грудилась небольшая компания. Человек семь-восемь. Один парень играл на сиринксе. Кто-то свешивался ему на плечо. Кто-то оккупировал подлокотники и верх дивана. Пел играющий парень и ещё кто-то. Впрочем, ни кто-то. На полу рядом с диваном на видавшем и лучшие времена пуфике сидела Ламоник. В шортах, майке, джинсовой курточке и с распущенными волосами. Опершись на чьи-то ноги, она пела:
— А ведь не даром люди говорят,
Что и любовь бывает горькой…
— Лами, Лам… Твой… Хозяин пришёл, — позвал проводник. Услышав его голос, Дион вздрогнул. Только увидев её, он забыл обо всём на свете. Ему больше ничего и не требовалось. Только видеть её снова. А она поняла голову.
— Что ещё за шутки? — рыкнул певец на говорившего. Ламоник остановила его прикосновением к колену.
— Это не шутка… И? Что дальше? — это адресовалось уже Дионису, — Я же оставила тебя в покое. Между нами лишь твоё «исключено», — сказала она тем же тоном, как когда-то давно уже он. И он услышал его, так как услышала его она. С тем звуком, словно пенопластом, провели по стеклу. Дион знал этот звук. Когда-то в детстве им его напугал дед. И он промолчал, не зная и даже не представляя, что ей ответить.
— Садись… Хозяин, — проговорил певец с беззлобной ухмылкой и показал на подушку рядом с Ламоник. Дион сел. Потом они много пели, пили, глотали какую-то практически хрустально-ледяную жидкость, после которой на губах оставался легкий голубой иней. Певец это называл это «фантастическим полётом». Отдаленно Дион понимал, что это наркотик, но глотал вместе со всеми потому, то это же делала Ламоник.
— Подожди, я сейчас, — прошептала она, отшатываясь от его протянутых рук. Но он не собирался отпускать её одну. Держа, словно младшую сестрёнку, за руку, он вывел её в коридор, и так же они вошли в другую комнату, хотя вела уже Ламоник. Сквозь наркотического опьянение Диону с трудом давалось осознание увиденного. В полутемном помещении в свете одинокой лампочки под потолком, несколько новеньких пластиковых гамаков на жгутах. Над каждым из них тонкий обруч ощетинившийся антенками.
— Мой брат называет… Называл это виртуалкой будущего. Знаешь, всё, что было до сих пор этому в подметки не годиться. Это просто грандиозная вещь. Смотри! — она подошла к тому, что Дион принял за гамаки, и одно из полотен обернулось вокруг неё облегающим костюмом. Обруч лёг ей на голову, — Смотри… — прошептала она, и её лицо, опустившееся к полу, спряталось в рыжих локонах.
— Лами, Лам, где ты спряталась? — толпа из соседней комнаты вспомнила о девушке, и отправилась на её поиски.
— Эй, мы здесь, — позвал их Дион, — Мы здесь!
Смех стих мгновенно. Певец, который, встав, оказался приличным «шкафчиком», первым влетел в виртозал.
— Где Лами?! — заорал он. Дион показал на пластиковый кокон.
— Ей наверно там здорово, после такой дозы, — проговорив, он, облизнул пересохшие губы, с которых начал испаряться наркотический иней.
— Дурак, — прошептал кто-то. Оглянувшись, молодой человек увидел только бледные лица призраков и трясущиеся губы. Его мысли шарахнулись.
— Что-то не так? — спросил он, снова чувствуя тот жуткий холод страха.
— В эту виртуалку нельзя с наркотиком. А тем более с её дозой… — прохрипел гигант, не зная, что делать. То ли упасть, то ли облокотиться на стену.
— Что с ней будет?
— Станет «сухофруктом»… Ну, овощем… Человеком без мозгов. Если вообще останется в живых… — гигант достал из кармана брюк капсулку с «полётом», но донести до губ не смог. Не успел. Действуя быстро, Дион выхватил тонкое стекло, и, раздавив его пальцами, торопливо сглотнул ледяную жидкость. Шагнул вперёд. Он совсем не чувствовал текущую по пальцами кровь и не слышал, как хрустят под ногами осколки стекла. Объятия кокона походили на объятия женщины. Ласково, нежно, страстно он обнял так, что озноб оргазма пробежал от места, которым по привычке думают мужчины, и железной волной стукнулся об основание черепа. Лёгкий поцелуй проникновения виртуалки коснулся его лба и виртозал исчез из его реальности…
Лёгкий голубой туман отчаянно дико вращался вокруг него. И больше ничего. Только этот туман. Нежный, ласковый, но упругий и не выпускающий из себя.
— Ламоник! — позвал он. Туман не исчез, лишь чуть-чуть рассеялся где-то наверху, открыв кусочек чего-то.
«Знаешь, когда я была совсем маленькой, то ночное небо казалось куском плотной чёрной бумаги, в которой кто-то наделал кучу дырочек разного размера, и подставил потом эту бумагу под яркую лампу…» — услышал он в голове голос Ламоник. Он снова позвал её. Туман разошёлся ещё, открывая взгляду Диона голубое небо с бриллиантовой радугой над тёмным злым лесом. «А ты не думал, что радуга похожа на дорогу уводящую, но никогда не приводящую к счастью?..»
— Ламоник!
Туман исчез совсем. Чистое, как «фантастический полёт» хрустально-голубое небо, безукоризненно белый песок. «И волны по-рабски ложились у ног…» — проговорил снова откуда-то из пустоты сознания голос девушки. И он понял её намёк.
— Рабыня! — чётко позвал он её голосом Хозяина. И почувствовал, как действительно превращается в Хозяина. В того, кем видела его эта девушка всё это время. В строгого блюстителя закона меж находящихся в его распоряжении. Человек, который в отличие от остальных имеет право повелевать чужими жизнями и судьбами; тот кто…
— Я здесь Хозяин… — обнаженная фигура укрытая длинными прядями золотых волос возникла из взъерошенного песка у его ног. Он опустил руку, чтобы коснуться золотого покрывала, а она поймала её и прижала к губам, — Хозяин… Презренная рабыня просит прощения, за то, что не явилась на зов раньше.
— Поднимись, — потребовал он, и когда гладкое упругое тело оказалось в его руках, призвал всю свою волю, чтобы вспомнить путь наружу. «Комп, мне нужен комп. С ним я что-нибудь придумаю…» Он обшарил глазами пустынный берег и наткнулся взглядом на серый сложенный блок миникомпа. Шагнул в его сторону… и в его руках ожила богиня.
— Нет! — и небо яркой молнией ужалило берег. Короткая вспышка и от серого саквояжа ничего не осталось, — Это мой мир! Не смей желать уйти отсюда! Хотя… Уходи! Но я… — сверкающий образ жемчужноглазой богини раздвинул небо, — Я остаюсь здесь!
— Нам нужно уходить, — закричал ей Дион, — Мы оба погибнем, если не уйдём!
— Тогда уходи! — рубиновый луч ударился позади него в белый песок, и возникла дверь, через которую уже виднелся виртозал и группа нервно курящих.
— А ты?
— Я остаюсь здесь. Ведь здесь мне не нужен даже ты.
Песок вновь зашевелился. И Дион увидел самого себя, словно смотрелся в зеркало. Двойник был в белом с фиолетовыми отворотами смокинге и плаще. Из завихрения воздуха и принесённой морской пены возникла девушка. Длинное белое платье вилось у её ног как живое. Локоны цвета жёлтого золота придерживалось короной — ажурным произведением искусства из золота и драгоценных камней.
— Ну, как тебе? — спросил двойник, обнимая податливое тело девушки. Кода тот второй наклонился к её губам, Дион почувствовал желание заменить его там.
— Только пожелай… — шепнул ветер, — Только пожелай, Хозяин…
Воздух заискрился, и в нём на расстоянии четырёх-пяти футов от песка появилось искрящее льдом и инеем слово «исключено». Его же собственный голос повторил его вслух.
— Хватит! — эхом продолжил Дион, кулаком разбивая кусок льда, — Хватит! — а он и не знал что человеческое лицо столь не податливо удару. Но он не почувствовал боли. Это прошло мимо, когда та кого можно было назвать Ламоник, если опустить некоторые не соответствия облика, места и времени, оказалась в его руках. То позорное чувство ненависти, которое он испытывал к ней последнее время, вдруг исчезло. Осталось лишь желание. Мир сменил декорации. Была лишь постель. Огромная постель, потерянная под лёгкими дыханиями воздушных занавесей. И Она в лёгком одеянии древней богини с всё той же короной в волосах. Он убрал обруч, и, откинув его в сторону, прикоснулся губами к её лбу. Её глаза были закрыты, и Дион лишь чуть-чуть жалел, что не видит сейчас их необычного сияния. Его руки осторожно касались её тела. Гладили плечи, бедра, касались живота, груди. Он подозревал, что она настолько хороша, но раньше он отказывался от этого, а теперь… Куда делись все его убеждения и аргументы? Вот она, такая ласковая, нежная, страстная… Он вспомнил о своей любви. Сейчас Она была слишком далеко. Её он любил, а Ламоник лишь желал.
— Не мучайся угрызениями совести, — она обняла его за шею, и притянула к себе, — Это не ты, а я тебя соблазняю... — по её щеке покатилась слеза, — Жаль только не по-настоящему… — услышала тишина, а он… Потеряв память, он целовал её потрясающе мягкие губы, когда она, как рабыня отдавалась ему со сладостными вздохами и слезами сквозь таинственную светящуюся улыбку…
— Я люблю тебя, — прошептал он, чувствуя себя наполненным этим чувством. Она с закрытыми от усталости глазами, покрытая бисеринками пота, приникла к нему и с глупым упрямством сказала:
— Не любишь, а лишь желаешь, как и я тебя, — она зевнула и, захватив его рукой, уснула. Дион с полчаса лежал, рядом глядя на исчезающий в занавесях потолок. Больше десяти лет он чувствовал подобного. Он прижал Ламоник к себе. «Сокровище моё!» — прошептал он ей спящей. Она улыбнулась и снова что-то пробормотала с протестом в голосе. «…если вообще останется в живых…» — всплыл в памяти голос гиганта. Ну, нет. Он не даст умереть ей сейчас. Ни сейчас, ни никогда потом. Ведь он уже делал это? Не так ли?
— Компьютер! — в голос произнёс он. Серый блок виденный им на пляже появился. Не отпуская девушки, он одной рукой открыл комп и пробежался по клавиатуре. «Введите пароль системы…» — моргнула надпись на экране. Дион остановился. Пароль. Странная штука мозг программиста. Он всегда делает пароли простыми, настолько, что любой другой человек с нормальным мышлением не может его разгадать. Зато вот другой такой же ненормальный справиться с этим… Вполне. Но Ламоник не относилась ни к тем, ни к другим. Если, она и была свихнутой, то в свою собственную сторону. А значить предсказать её будет гораздо сложнее или же… «Грани смерти» — набрал он и затаил дыхание. В голове один за другим начали появляться другие самые разнообразные варианты, которые только мог изобрести человеческие мозг. «Пароль…» — замерцало на экране…: «принят». Сиреневый экран развернулся в дверь, открывшуюся как двери лифта. И всё прямо на постели. Дион поднялся, и, взяв спящую на руки, пошёл к выходу. Там остановившись на пороге, поцеловал её снова и нежно проговорил: «Когда-нибудь ты простишь меня за это.» Он шагнул…
Реальность вернулась. Измождено Дион обвис в крепёжных жгутах и комбинезоне. С лёгким щелчком виртообруч оставил его голову. Освобожденный он поторопился оглянуться на Ламоник. Свежий цвет лица, плотно закрытый глаза. Мокрые от пота пряди волос.
— Чёрт! Я убью его! — заорал гигант и с силой врезал кулаком в стену. Веки Лами дрогнули, и она осмысленно посмотрела на курящих.
— Потом, когда угодно, — прохрипел Дион, пытаясь выпутаться из пластика, — А сейчас лучше снимайте её с этой вешалки, пока она не махнула обратно.
Его не заставили повторять это дважды. Вся толпа рванулась вперёд, и они вскоре скрыли девушку от взглядов Диона. Больше он её не видел…
— Дорогой, тебе почта, — проговорила жена, заходя к нему в офисный кабинет. В её руках была почтовая капсула, — Вот… А когда ты собираешься домой?
— Думаю часа через два, — ответил Дионис, не отрывая глаз от экрана. Женщина пожала плечами и вышла, оставив капсулу на столе. Дион вспомнил о ней лишь час с лишним спустя. Устав читать он откинулся на спинку кресла и закурил. Его блуждающий взгляд натолкнулся на капсулу. Интересно. Ни какого обратного адреса, только его имя и название фирмы.
Впервые за последние четыре с половиной месяца его сердце вновь неприятно ёкнуло. Он неторопливо поднялся. Приложив свою карточку, заставил капсулу открыться. Внутри лежал кристальный диск. «Диону, лично» — гласила отпечатанная надпись. Он вставил диск в устройство и включил. После короткой электронной отрыжки, экран посветлел, и появилась Ламоник. В своём светлом свитере, который был так знаком ему, она сидела в кресле, чуть откинув в сторону голову. Секунды две она сидела так, потом, словно вспомнила о ведущейся записи:
— Привет! — она оглянулась на него, — Чёрт возьми, ты разгадал меня ту, о которой я даже не подозревала. Грани смерти. Прости, но я тебе их не показывала. Просто мне самой хотелось заглянуть этой монстрихе в лицо. Веришь? А, впрочем, какая разница? Знаешь, если ты видишь эту запись, то меня уже нет в живых. Оригинально? Вот, это последняя грань, откуда человека уже невозможно вернуть. Даже не грань, а сама сердцевина кристалла смерти», — она с горечью в глазах усмехнулась, — «Как жаль, что в отличие от меня ты узнаешь, чем всё закончилось…»; короткая заставка с удаляющейся от Земли хвостатой кометой и «…. Итак, хроника городских происшествий. Сегодня в автокатастрофе, случившейся по вине пьяного водителя грузового трейлера, погибла молодая девушка Ламоник Гайде. Её мозг оказался полностью разрушен и восстановлению не подлежал, тело было передано родителям…» Снова заставка с летящей в пустоте кометой и голос Ламоник.
«До свиданья, друг мой,
без руки, без слова…
Не грусти, и не печаль бровей.
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей…» Для странной девушки по имени Ламоник Гайде кристалл смерти закончил своё вращение.
|