Литературный портал / мери влюбляется

Автор: Дарин, Отправлено: 24-10-2012 06:44.

Если быть точным, то спящий Джей'оф производил впечатление самого безобидного персонажа в мире. Он был ну просто воплощением кавая. И даже сейчас, за несколько минут до нападения на лагерь Пернатых Тварей, он, спящий под деревом в обнимку с лопатой, колышками, ленточками и муравьями, положив голову на ящик с кладом, был крайне близок к получению титула местного святого. Вот только тот, кто разбудил бы его, получил бы вместо святого кару небесную.
Тварей спасло только одно— Джэй'оф очень давно не ходил в кино и обладал богатым воображением. И вот теперь он, разбуженный истошными воплями, явно думал, что располагается в кинотеатре. Поэтому он устроился поудобнее и расслабился.
Больше всего он мечтал о попкорне.
И о кратком содержании сценария.
А потом он задумался о жанре. И сколько платят актерам. И кто исполняет главную роль. Можно ли взять автограф у вон той симпатяшки с луком? Черт, это парень. Печалька.
Хм. Интересно, это каскадеры там бегают? Вау, а что, и так можно?
Примерно с этими мыслями Джей’оф наблюдал за происходящим, время от времени машинально отправляя в рот горсть муравьев. Попкорна явно не хватало.
Тем временем помощник Эахила, ворон с говорящим именем Март, поднял свою толпу на ноги, сделал пару выстрелов по какой-то комете и, обозвал ее «ленивой ящерицей», помчался прочь из лагеря.
Эахила почему-то не было видно. Джэй'оф подумал, что ему предложили маленький гонорар. Или не взяли из-за отсутствия у него актерского таланта. Джэй'оф быстро забыл о Мясе с крыльями— прямо перед ним разворачивались эффектные сцены боя, с использованием крутейших спецэффектов, настолько реальных и увлекательных, что вскоре он забыл, что находится в кинотеатре. Поэтому он вскочил на ящик и начал вести себя как заправский футбольный фанат.
Надо ли говорить, что и вороны, и Твари были немного морально не готовы к истошным воплям со стороны и взмахам руками?
-Слева заходи! Слева! Да не с этого слева! С другого лева!
-Бей его! Вали его на пол, ломай ему колени!
-Нет! Да нет же! Да он ушел уже!
-Я вижу фей!
-Беги к базе, чего стоишь!
-Аут! Аут!
-Не пропускай пас! Ну что же ты делаешь-то, а?
-Судью на мыло!
-Активнее, активнее, ну что вы ползаете, как дохлые мухи?
-Лина! Фигачь драгонслейвом! Давай!!
-Аффтар пеши исчо!
— Брэйк, брэйк! Победил вон тот лупоглазый в правом углу!
-Заходи справа! Справа заходи! А ты слева! Стой! Держи защиту! А! Нет, тебе же щас гол забьют!
— Тебе надо сказать волшебные слова! Повторяй за мной: Абракадабра! Абракадабра! Да абракадабра же!
— Волосок из бороды выдернуть забыл, хоттабыч!
От расправы Джэй'офа спасало только то, что все же он не смог перекрыть своим голоском вопли Психопата.
И именно в этот момент с ним произошла историческая встреча. Если бы Джэй'оф был поэтом, то он бы сказал: "она упала на меня с неба". или: "Похожая на комету, она пролетела мимо меня и камнем рухнула в пруд". Но Джэй'оф не был поэтом. Все было гораздо проще.
С диким воплем:
-Панцу детектед!— он сиганул в пруд, одним прыжком преодолев аккуратно подстриженные заботливым Эахилом кустики.
Попытка стать суперменом трагически оборвалась на моменте искусственного дыхания: Костерок вырвалась, чуть было не спалив ему волосы. Твари исчезли так же внезапно, как и появились. С минуту Джей’оф тупил на мокрую траву, после чего выпалил:
-Хамство-то какое!— силы его легких вполне хватило, чтобы перекрыть гомон ошалевших от такого внезапного щастия воронов.
Джэй'оф окончательно проснулся. Теперь он неимоверно хотел курить.
В попытке унять это желание, он, пока вороны подсчитывали убытки и докладывались Эахилу, расхаживал по селению, и, то и дело вытаскивая опаленный волос, вопил:
-Мои волосы! Она чуть было не спалила мои волосы! Я их столько отращивал!
Окружность его перемещений медленно приближалась к Эахилу. Тот косился на него одним глазом, корчил ему ужасающие рожи и неодобрительно качал головой. Весь его вид как будто бы говорил: "Не влезай— убьет!". И без всяких придурков у Эахила было полно дел— разобраться с пленными, привести лагерь в порядок, выслушать жалобы пострадавших.
Джэй’оф продолжал выть.
-И даже не поцеловала! А я ее спас!
Вопль резко оборвался— это было ненормально. Эахил обернулся и увидел, как к Джей’офу подошла сестра Марта, ворона по имени М’арха, со взрослым вороном, на голову выше Джей’офа. Она подтолкнула ворона к Джей’офу и сказала:
-Иди. Это твой отец.
По мере приближения деточки глаза Джей’офа становились все круглее и круглее, а наклон головы назад все больше и больше. Челюсть Эахила отвисла. Несколько раз за очень короткий срок он успел пожалеть о своем любопытстве. А ведь внутренний голос говорил: "Посмотри, что заставило его заткнуться, вдруг пригодится и сработает в другой раз?".
Детина изрек:
-Папа.
Джей’оф закричал:
-Ааа! Опять алименты за чужого ребенка платить!! –и влез на дерево с дикой скоростью. Вороны попытались его снять. Джей’оф тыкал во всех приближающихся сначала веткой, потом ботинком, потом — носком, потом… потом зажимающие нос вороны стащили его вниз. Наблюдающий за всем этим Эахил потерял от удивления дар речи. Но на этом «приятное утро» отнюдь не кончилось.
Мгновение спустя Джей’оф подошел к Эахилу, настроение которого сразу же испортилось, и отозвал его в сторону, где и сказал, пряча глаза:
-Ты знаешь, у меня с твоей дочкой ничего не было. Я… мы даже не целовались! Я ее пальцем не трогал! Я даже не имею понятия о том, как это получилось!
-Да, у ТЕБЯ с ней ничего не было, а вот у НЕЕ с тобой — было! — ядовито прошипел Эахил.
Ситуация пришла в тупик. Джэй'оф строил обиженную мордочку, Эахил злился. И тут пришло решение проблемы в виде Айяха, который, подкравшись сзади, тронул Эахила за плечо. Одного этого вполне хватило, чтобы тот подскочил на месте, как ужаленный, схватился за сердце и несколько секунд смотрел на Айяха круглыми глазами, абсолютно точно помня, что в лагерь он вечером вернулся один.
-Пойдем, ты должен это видеть. — нетерпеливо повторил Айях.
Эахил наградил Джей’офа прожигающим взглядом. Любопытство победило , Эахил пошел за Айяхом, крайне озадаченный. В голове билась только одна мысль: "Какого черта? Мне что, теперь еще и спать нельзя? Почему я никогда не знаю, что происходит в моем собственном лагере?!"
Джей’оф, изумленно бредя позади обоих братьев, пробормотал:
-Меня что, изнасиловали, пока я спал?

Чем ближе они подходили, тем громче были крики.
-Убийцы! Вы убили Меч! Вы все убийцы!
Джей’оф выглянул из-за заслонивших обзор спин белых и черных воронов и увидел, как рыжеволосая дама, беснуясь в руках нескольких воронов, плевалась в лицо Эахилу, а на его попытки разговаривать отвечала что-то такое, отчего близстоящие вороны морщились, краснели и отводили глаза, закрывали лица.
Мысль Джэй'офа была немного похожа на блоху— скорость перескакивания с предмета на предмет была неимоверной.
-А ты ничем не лучше их!— завопила ворона, возмущенно тряхнув головой. Рыжие длинные волосы метнулись из стороны в сторону.
При виде их у Джэй'офа в голове что-то щелкнуло.
-Лина!— заорал тот и, сиганув к вороне, схватил ее за плечи. Ворона успела пару раз хлопнуть огромными глазищами перед тем, как Джэй'оф начал ее бешено трясти:— Я же просил тебя использовать драгонслейв! Почему ты этого не сделала! Ты лишила меня возможности увидеть это вживую! Ты же сама Инверс! Где, черт побери, Гаури? Я ему рожу начищу! Лина! Лина, я хочу драгонслейв!
Действия Джэй'офа вызвали ступор у всех собравшихся. Быстрее всех пришел в себя Эахил. Бросив быстрый взгляд на небо, он сказал что-то ближайшим двум воронам.
Некоторое время спустя кто-то схватил Джей'офа под руки и поволок прочь. Блоха в голове Джэй'офа, отвечающая за мыслительный процесс, вновь прыгнула. Поэтому он сделал единственное, что мог сделать в его положении, а именно начал сучить ножками и вопить изо всех сил:
-Пустите! Хочу к птичке-спичке!
Айях посмотрел на стоящего рядом Эахила с нескрываемым интересом. Выражение лица двоюродного брата было незабываемым. Налицо была внутренняя борьба— было видно невооруженным глазом, как чувство долга и справедливости борется с раздражением. Пока не выявился победитель, Айях осторожно спросил:
-Это что?
Эахил скрипнул зубами. Настала оглушающая тишина— видимо, выражение его лица было страшнее, чем налетающие Пернатые Твари. Левый глаз Эахила нервно задергался.
-Это...— видно было, что каждое слово дается ему с трудом.— с... с... спа... — внутренняя борьба явно достигала пика. Теперь все глаза всех стоящих воронов были обращены исключительно к лицу короля белых воронов. И только прилетевшая Нефера, вальяжно рассевшись на плече у пленной, чистила клювом перья.
-Спа... спа...— Эахил пытался произнести это чертово слово, но весь его организм ни за что не хотел принимать этой ужасающей правды.
И тут раздался вопль Джэй'офа, громкий, как никогда, и полный безудержного, фонтанирующего счастья:
-Сигаретовое дерево! Я спасен!!
Рука Эахила звучно встретилась с его же лбом.

После некоторых размышлений вслух и не очень, Айях и Эахил пришли к выводу, что Келис— так звали пленную— останется с ними. В конце концов, по словам Неферы, возвращаться в Племя ей было бы опасно.
Но больше, чем наличие Пернатой Твари в ставке, Эахила смущало поведение Джэй'офа. Пыхтя сигаретой, это биологическое недоразумение активно орудовало ножом, вскрывая какой-то ящик. Причем делало это оно, сидя прямо посреди лагеря и раскидав свое барахло любителя археологии по всему периметру. Эахилу поступило уже много жалоб на валяющиеся и тут и там всякие острые предметы, а, так как Джэй'оф не имел идиотской привычки тушить бычки, несколько раз едва успевали предотвратить пожар.
А еще у Эахила категорически болел лоб.

Примерно в полночь раздался громкий вопль победившего коробку энтузиазма. А потом раздался еще один вопль, на этот раз полный разочарования. И минуты не прошло, как раздался топот— сначала удаляющийся, потом возвращающийся. Потом раздался шум, доселе незнакомый воронам, но столь привычный для уха Джэй'офа— родной шум работающей дрели. Часа через два он стих. И в тот момент, когда вороны, наконец, начали счастливо погружаться в сон, раздался оглушительный треск, звучный мат и странный шелест. После чего все стихло.
Последнее, что услышал Эахил перед тем, как окончательно вырубиться, это жужжание. Последней его мыслью было:"Что-то не так с местными комарами".

В это утро первый вопль Эахила предназначался отнюдь не Джэй'офу. И вызван он был не проделками "наказания".
Просто первое, что увидел Эахил, открыв глаз— это висящий над ним, крайне добродушно настроенный, жареный окорочок с маленькими крылышками. Весь его вид внушал услужливость и желание понравиться, а быстро-быстро трепещущие крылышки производили шум, похожий на жужжание. Да-да, тот самый, что Эахил слышал, засыпая.
Несколько минут, долгих, тягучих минут, Эахил и окорочок провели в молчании. Эахил смотрел на окорочок, окорочок в надежде на понимание сучил маленькими несуразными крылышками, пытаясь удержаться на одном месте. Итак, Эахил смотрел на окорочок, окорочок висел перед Эахилом, Эахил смотрел на окорочок, окорочок висел перед Эахилом, Эахил смотрел на окорочок и информация медленно достигала его сонного мозга.
А потом Эахил открыл рот. Такого пробуждения в тайном лагере белых воронов давно не было.

Яр Хагель зевнул и потянулся, переворачиваясь на другой бок в своей кровати, стоящей в казарме. Казарма была расположена в трех километрах от тайной ставки белых воронов, в военном лагере варх'гонов, основное назначение коего было— наблюдение за тайным лагерем воронов, ближайшими, так сказать, соседями.
Яр Хагель зевнул и пробормотал:
-Учения же вроде на другой день перенесли, какой идиот включил воздушную тревогу?