Илья Гутковский — Лютнист Караваджо

Воздух Рима, Неаполя, Мальты, Сицилии,

вызов эстету, битый античный мрамор,

истина без идеала,

натура, уличная толпа, лихорадка,

напряжение и естество, пьяная

музыка, не знающая покоя.

Лицо, это лицо, смугло-румяное, перебегающее

с одного холста на другой

в смешении черт;

это лицо, лицо играющее

черноплодным цыганским взглядом

под широкими ветками

тёмных бровей,

в котором нежно слились,

мгновенностью чувства,

непослушные волосы, полные губы

полуоткрытых уст, двойственный ветер –

капля восхода на лепестке заката.

Руки, эти руки, их удлиненные пальцы, перебирающие

хрустальные струны лютни,

словно древний отзвук востока,

словно вечная женственность,

залитые гладким, рассыпанным, чуть золотистым светом,

теряющим след в глубине;

он тает, тает, тает,

он — мечтательность жизни, оседающая

вином и любовью

в цветах на столе,

в прозрачных стенках сосуда,

в пожелтевших страницах нот,

в протяжных изгибах скрипки,

в пышных складках меловой рубахи;

он — простота, энергия, пластика,

сама природа, пламенность,

новая красота жизни,

обличённая бывшим каменщиком,

Микеланджело,

растиравшим краски в Риме рисовальщикам фресок –

теперь, он играет на лютне кистью,

играет эффектом света во тьме,

тонко, тонко, воображаемо неудержимо.