наигрывал на флейте тростника.

они убили зайку бармаглотика

и выбросили в речку потроха.

зима упорно к марш-броску готовилась.

за рыжеватый полысевший холм

садилось солнце вот уже в который раз,

в траве мелькая юрким огоньком.

как будто отблеск чей-то неприкаянный

решил прощальный нанести визит.

и валуны стояли великанами

покуда луч по спинам их скользил.

и так-то было все понятно вроде бы

один вопрос покоя не давал:

чего плохого сделал им юродивый?

с чего он сам вдруг стал качать права?

вдали рыдали чайки. кудри вереска

игривый ветер ворошил и мял.

и море тихо пенилось у берега,

разбрызгивая искры по камням.

ладья ждала. король рукою слабою

взмахнул, давая знак уйти в закат.

в глазах его людей плескалась жадная

звериная, зеленая тоска.

и заскрипел канат, и крылья паруса

раскинулись над палубой, шурша:

скажи взлететь — казалось бы — пожалуйста!

но вот зачем убили малыша?!

на первый взгляд оно понятно, вроде бы

один вопрос покоя не дает:

где логика?

где логика?

где логика?

а логика — везде, где нет ее.