Признаться, я, носящаяся со своим «я гражданка Российской Федерации» не хуже Маяковского с «краснокожей паспортиной», была немало возмущена подозрениями доблестных пограничников в намерении коварно проникнуть в Евросоюз. Ивангород даже трудно назвать приграничным городом — от эстонской Нарвы его отделяет неширокая река. Но музейщики друг друга всегда поймут, и директор Ивангородского музея Ирина Николаевна Миронова звонит пограничникам, встречает меня и Рыссси на автостанции и проводит экскурсию. Да, завидуйте: лично директор и только для нас.
Сам Ивангород — буквально две улицы и десять тысяч жителей плюс уникальная крепость и художественный музей, на собрание которого пускают слюни столичные.
Слово «уникальный» за время экскурсии мы слышали не раз. Во-первых, уникально само расположение русской крепости — на расстоянии, определяемом в разное время как «в кинутый камень», «в пущеную стрелу», «в хороший мушкетный выстрел» (мельчали солдатики) от рыцарского, всегда вражеского замка.
Ивангородская крепость и Нарвский замок с белой башней, прозываемой «Длинный Герман»
Во-вторых, все (немногочисленные) исследователи сходятся в том, что именно здесь построили первую русскую регулярную — геометрически правильную в планировке — крепость. В-третьих, можно смело утверждать, что она никогда не была деревянной, чего нельзя, пожалуй, утверждать ни об одной из крепостей XV-XVI веков, имевших столь большое оборонное значение. Если с юга шли татары, не использующие ещё огнестрельное оружие, то здесь против пушек ставить колья смысла не имело.
Тут, конечно, возникает вопрос, с чего и почему Иван III в конце XVI века метнулся на северо-запад реконструировать крепости Копорье, Ям, оборонительные сооружения Пскова, Старой Ладоги и возводить, как мы потом увидим, срочно, Ивангород.
С середины XV века зело разросшийся Ливонский орден что-то стал частенько забегать не с мирными целями на новгородско-псковские земли. Получив неоднократно и больно по забралам, рыцари подписали в 1482 году перемирие с русскими на десять лет, установив границу по реке Нарове. Естественно, особо соблюдать его они не собирались.
Шведы, подписавшие с нами мирный договор на четыре года, оный также не блюли и были в этом не одиноки — Литва Россию тоже хотела.
Итак, против Московского княжества был союз Ливонского ордена, Швеции и Литвы. Ливонскому ордену, а вскоре — Швеции, усиленно готовящей шестидесятитысячную армию, как раз и принадлежала Нарва (тогдашнее название Ругодив) — на расстоянии «в брошенный камень».
Иван III был человеком дальновидным и, приказывая в 1492 году «ставить Иваньгород», учитывал и перспективы экономического развития — обеспечить России надежный выход в Балтийское море. Его плотно контролировала Дания, которую активно пытались потеснить Швеция, Ливония и Ганза. По этой причине Дания с нами не воевала, у нее своих забот хватало (этот пассаж — к товарищу, утверждавшему на сайте, что Дания была вассалом Московии).
Кого из воевод прислали для строительства Ивангорода, точно не установлено. Зато известно вот что: крепость Ивангород сразу и навсегда построили на Девичьей горе в 1492 году. Точнее, первую из пяти условных частей крепости.
Тут стоит упомянуть ещё одну уникальность с точки зрения получения информации об истории крепости. Она строилась не то что на виду, а под самым носом неприятелей. Шпионы и путешественники «с той стороны» оставили массу письменных источников. Они же и подтверждают сроки строительства: первый четырехугольный детинец (крепость) был возведен менее чем в три месяца — с 25 мая по 22 августа 1492 либо с 21 июня по 22 августа мастерами Пскова и Новгорода (участие псковских мастеров современные исследователи ставят под вопрос).
Уникально и местоположение крепости. Во-первых, на горе, что всегда затрудняет штурм. Во-вторых, река Нарова текла со скоростью около трех метров в секунду, льда на ней не бывало, корабли сносило, да и форсирование реки всегда чревато. В-третьих, был риск получить в тыл от подкрепления, пришедшего из Яма (ныне Кингисепп), находящегося всего в десяти верстах. Так что удобной для нападения оставалась лишь одна сторона. С точки зрения контроля неприятеля тоже идеально: крепостная артиллерия преспокойно била и по Нарве, и по Нарове.
Строилась крепость из местного известняка, благодаря чему сокращался процесс строительства: камень не надо везти Бог знает откуда и легко добывать, потому как залегает неглубоко.
Скрепляли известняк (он же «псковская плита», он же просто плитняк) при строительстве детинца известковым раствором, который жгли тут же, на месте. Надо отметить, что прочность его по сравнению с раствором, используемом при строительстве других частей крепости, была невысока — выдерживает меньшую нагрузку и гигроскопичен.
Бойница подошвенного боя. Кладка и раствор внутри нее — первоначальные. Культурный слой крепости — два метра.
Итак, в лето 1492 года на Девичьей горе была возведена четырехугольная каменная крепость со стенами толщиной три метра. До нашего времени от неё дошла только часть стены с двумя башнями, ставшая частью более поздней пристройки. От остальных стен остались лишь осыпи.
Краткость сроков строительства не должна особенно удивлять — для русских это было вполне обычным делом. Но в условиях постоянной угрозы вторжения неприятеля с целью помешать строительству нашим предкам, конечно, пришлось поторопиться.
За счёт чего русские сократили сроки строительства? Вы удивитесь, но не за счёт «административного ресурса», «авося» и «эх, ухнем». За счёт планирования, высокой организации работ и грамотного подбора кадров. Непривычно звучит на русской почве, да? Тем не менее, так оно и было.
Дальнейшая история крепости ещё более непривычна для приверженцев особого пути России, состоящего якобы из раздолбайства подчиненных и тупых распоряжений начальства.
В 1496 году шведы захватили крепость Ивангород, нанеся ей значительный урон. Тут не обошлось без предателя, однако стали ясны и недостатки детинца — малые размеры, слабость строительного раствора и отсутствие запасных линий обороны внутри самой крепости, которая, напоминаю, представляла собой просто каменный четырехугольник. И вот что удивительно: эти недостатки были учтены и исправлены.
В том же 1496 году началось не только восстановление детинца, но и расширение крепости. Руководил работами не безграмотный чиновник, а «знаток каменного дела» дьяк (очень грубо говоря, министр) Михаил Степанович Кляпин-Яропкин. Работы велись под прикрытием армии — на всякий случай. И в том же году была построена самая значительная по размерам часть крепости — в восемь раз больше детинца — Большой Боярший город, простиравшаяся вдоль берега Наровы в противоположную от Ругодиша сторону. В одну из его стен и вошла стена и башни детинца.
Кладка стен здесь отличается от кладки детинца. Камни (тот же известняк) более ровные, раствор белее и прочнее — в нем изменили соотношение извести и песка. Тем, кто подзабыл, напоминаю, что в него добавляли ещё и сырые куриные яйца.
Кладка стены Малого города. Белый раствор — тот самый, с куриными яйцами.
Большой Боярший город построили в 1496 году, а к 1507-му построили стены вокруг детинца — дополнительную линию обороны. Эта пристройка получила название Замок. Детинец стал постепенно приходить в упадок, за исключением той стены, которая вошла в общую стену Большого Бояршего города и Замка.
К 1610 (1615) была построена еще одна часть — примкнувший к Большому Бояршему городу Малый (Передний город). Теперь эти две части представляют собой единое целое.
Девичья гора. Квадратная башня
Вход в Малый город.
Большой Боярший город.
Набатная башня. Паз для решетки-герсы, закрывающий ворота Набатной башни.
Заложенный проезд Набатной башни. После строительства Малого города не было нужды оставлять его широким — для повозок между Малым и Большим Бояршим сделали проем в стене между ними. Один узкий и один широкий проем легче защищать, чем два широких. Весьма разумно.
Между Набатной башней (квадратная) и круглой (Воротной) шла стена — граница Большого Бояршего и Малого города. Отсюда и дверь на немалой высоте в Воротной башне — некогда она вела на боевой ход стены. Если сделать поправку на два метра культурного слоя, можно представить высоту стены. Кстати, ворот в Воротной башне нет.
Прямо по курсу — стена, включившая в себя часть детинца — единственную его стену с двумя башнями, сохранившуюся до наших дней.
Стена Большого Бояршего города вдоль реки Наровы с башней Широкой
То, что поросло кустами, — остатки стены Большого Бояршего города от Набатной к угловой Верхней башне. И башня, и стена разрушены фашистами. Всего они разрушили шесть башен, подложив под каждую по три тонны динамита. Судя по сохранности остальных, можно смело утверждать, что они бы спокойно достояли до наших дней.
Имена «героев» — командующий 32-м саперным подразделением, подчиненным армейской группе «Нарва», подполковник Шойнеман (перевод фамилии: «прекрасный человек», что характерно) и непосредственный исполнитель — командир саперной части корпуса СС оберштурмбанфюрер Шоффер.
Что интересно, духовные потомки Шоффера, русские, в 95-м году принесли канистру бензина и подожгли деревянный шатровый колпак Набатной башни. К их удовольствию он горел сутки, потому что ветер относил в сторону воду из брандспойтов. Также они тащат из башен все, пишут признания в любви и мусорят. Решетки, закрывавшие проходы на верхние ярусы башен, выворачивают. Дирекция музея проходы наверх заложила, поэтому вид сверху на крепость вы не увидите. Тем более приятно было узнать, что не вымерли и последователи отдавшего приказ о взрыве крепости Шойнемана, наше родимое Министерство культуры: всю эту огромную территорию охраняет один сторож и убирают два дворника, смотрителей не хватает — денег не дают. Телефона в крепости не было до появления мобильной связи, кнопку экстренного вызова полиции установили буквально на днях. Патриотическое воспитание молодежи, наглядно.
Еще одна взорванная башня — Новая (Водяная). Пушка — времен Первой мировой войны.
Часть стены между Верхней и Новой башнями с бойницей подошвенного боя. Кладка 1496 года. Хорошо видна известняковая кладка и сразу понятно, почему этот камень назывался «плитняк».
Пушка. На ней следы от пуль Великой Отечественной. И автографы наших культурных современников.
Ещё один вид на Большой Боярший город.
Успенский храм.
Необыкновенно красивая в своей простоте церковь, не имеющая аналогов в России. Дата постройки — начало XVI века.
Планомерное изучение крепости проводилось дважды: в 50-х годах прошлого века В.В. Косточкиным и в наше время — М. Мильчиком. Без иронии уважаемый Косточкин опровергает участие в строительстве крепости итальянцев. Обусловлена такая точка зрения, во-первых, идеологическими установками советского периода, где главной была позиция «Россия — родина слонов», во-вторых, отсутствием доступа к архивам зарубежных стран.
Мильчик же упирает на главенствующую роль иностранцев при строительстве Ивангородской крепости, начиная с Большого Бояршего двора, и, соответственно, Успенской церкви. По обнаруженным им ливонским документам главным проектировщиком был Маркус Грек, итальянец. Более того, ближайшим аналогом этого храма является венецианская церковь Санта Мария деи Мираколи. Есть ещё аргументы, но о них речь впереди.
Свою позицию Косточкин аргументирует в том числе и отсутствием в современных строительству записках иностранцев чёткого упоминания об участии итальянцев.
Единственная точка зрения, позволяющая установить степень участия русских и итальянцев, заключается в том, что Россия была частью мира, а не изолированным инкубатором самобытных богатырей. Иван III, царь-строитель, женился на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог, жившей в Италии. В Россию Софья переманила несть числа иностранцев, построивших Московский Кремль, чего даже русофилы не отрицают. Итальянцы были мастерами фортификационного дела и не только. Новгородцы и псковичи — тоже. Кто же у кого учился? А друг у друга. И такой взаимный обмен был настолько органичным в контексте времени делом, что упоминать об участии в строительстве иностранцев специально просто не было нужды.
Примеров сотрудничества великое множество. Успенский храм в Ивангороде схож не только со своим венецианским прототипом, но и с образцами церковной архитектуры Владимиро-Суздальского княжества.
В интерьере церкви следов росписи не обнаружено. Отчего и почему, были ли они вообще — вопрос открытый.
Однокупольная Никольская церковь.
По мнению Мильчика, ее строительство связано с событиями начала Ливонской войны в апреле 1558 года, когда в ответ на обстрел Ивангорода ливонцами, русские осадили Нарву. На этом месте обнаружены следы деревянного храма. Исходя из русской традиции возводить обетные храмы (в благодарность за какие-то события) «обыденно», то есть за один день, скорее всего, именно деревянную церковь и возвели в апреле 1558 года.
Провиантская башня. Как следует из названия, в мирное время служила складом. Характерная черта башен Ивангородской крепости — в некоторых башнях вход и снизу, и по боевому ходу стены, что позволяло оперативно занять оборону или напасть на занявших башню. Вверху — единственный в России тип ловушек, характерный для итальянских крепостей, «волчья яма». Внутри башни щель в полу закрывал мостик из досок, который поднимался, перекрывая выход на стену. Враг либо сваливался в яму, либо вынужден был возвращаться. Таких ловушек в Ивангороде несколько.
Боевой ход стены от Провиантской к Широкой. До Северной войны не только башни, но и боевые ходы были с деревянными крышами.
Квадратные башни — это внешняя стена детинца, единственная сохранившаяся и вошедшая в общую стену Большого Бояршего города и Замка. Круглая башня — Пороховая — угловая башня Замка. Внизу — руины взорванного фашистами здания, не помню, какого именно, но военного назначения — в Ивангороде всегда был чей-нибудь гарнизон.
Присмотримся к части стены детинца, где она отлична по цвету. Там видны заложенные «ласточкины хвосты», как на кремлях и монастырях Центральной России. Эти «хвосты» тоже завезли итальянцы. Следы надстройки над ними. Такие же есть и в других частях крепости. В Нарве дважды надстраивали донжон цитадели — «Длинного Германа», чтобы заглядывать внутрь расширяющейся Ивангородской крепости, а в ответ надстраивали эту стену, так называемую ширму. В стенах остались пазы от строительных лесов и частицы дерева.
А вот и Евросоюз. Эстония (вид от Провиантской башни). Нарва, она же Ругодив. Справа на дальнем плане — православная церковь, также фашистами разрушенная. В ней сейчас хранятся переданные из Успенской и Никольской церквей иконы XVI века. Передали из во время Великой Отечественной, обстоятельств не знаю, но жалко невероятно.
Внутри Провиантской башни. Автору надписи — пламенный привет.
Замок. Правая стена — часть детинца, осыпи вниз — остатки трех других его стен. Серая стена — новодел, незаконченная попытка возвести музейное здание.
Несколько любопытных деталей. Потеки на стенах от воды из специальных стоков, чтобы известняк с его гигроскопичными свойствами не разрушался. Впереди, в арке, еще одна маленькая арка. Это, между прочим, средневековый туалет.
До недавнего времени здесь еще сохранялись руины Порохового погреба. В фашисты устроили тюрьму.
Там же.
А вот и Нарвская цитадель с «Длинным Германом».«Брошенный камень»…
Часовые по многу часов не сводили с цитадели глаз. Так что это отверстие помогало не отвлекаться — еще один средневековый туалет.
Нарова, она же госграница. Мост. Пограничный пост. Со стороны Нарвы видны укрепления XVI постройки знаменитого Дальберга.
«Волчья яма». Вот такой мостик становился дверью. Естественно, этот не поднимается.
Снова в Малом городе. Боевой ход от Воротной башни к башне Наместника.
Воротная, двор Большого Бояршего города и еще один ракурс стены детинца.
У крепости был период, связанный со шведами. По Столбовскому миру оставались шведы в Ивангороде со Смутного времени до начала Северной войны — почти век.
Вероятнее всего, строительство Малого города в это время было полностью завершено, а вот данные о строительстве и строителях последней по времени части — Главного вала (Горнверка) довольно невнятные.
Косточкин упоминает только то, что его строительство закончили к 1649-му году — именно это время составлен приведенный в начале план (подпись про начало XVII ошибочна) и что его стены могли частично быть возведены до 1615, судя по некоторым сохранившимся рисункам голландского счетовода А. Гоэтериса. Стены Горнверка многократно перестраивались, тем труднее установить их истинный возраст.
Возможно, его начали строить вместе с Малым городом, а возможно, что он полностью построен шведами.
После 1649 года крепость не расширялась, но изменения в ней происходили. Разрушилась (или была разобрана) стена между Большим Бояршим и Малым двором, необходимости восстанавливать ее не было, появлялись новые проходы в крепость и закладывались старые.
Вид на Набатную башню, Малый город и Большой Боярший двор от башни Наместника
Главный вал. Толщина стен кое-где доходит до 9 метров. Чем позднее постройка, тем мощнее оружие и толще стены.
Вид на Малый и Большой Боярший дворы от Длиношеей башни.
Документы XVIII—XIX веков говорят о том, что Ивангород регулярно поддерживался в порядке. Высылались комиссии для «смотра», составлялись планы, проводились работы. Даже после утраты им оборонного значения к XIX веку Николай I, большой любитель русской старины, «смотрел» крепость и приказал привести в порядок. Но, как водится, те реставрационные работы так и не были завершены.
То, что я вам сейчас рассказываю, установлено благодаря планам восстановительных работ, сопоставлению с другими крепостями, летописям, запискам очевидцев, а в том числе — и плану города Ивангород, изображенному на барельефе гробницы известного шведского полководца П. Де ла Гарди, бесславно погибшего вместе со своим кораблем незадолго перед этим в водах реки Наровы в 1589 году.
Иными словами, за каждой деталью, которую вам расскажет экскурсовод, стоят огромный труд, глубокое знание предмета и эрудиция. Это научная работа музея, а делают ее научные работники.
Наше большое славное государство выделяет музеям деньги, да, не спорю. Но из этих денег надо оплатить насущные нужды — реставрацию, зарплату смотрителям, экскурсоводам, электрикам, дворникам и много кому еще, издать буклеты и так далее. Научный работник в списке насущных нужд — пятый с хвоста претендент. На один Нарвский замок Эстония выделяет в год столько, сколько наша нефтяная держава дает на все музеи Ленинградской области.
Он, научный работник, не поедет в Милан искать документы Ливонской войны, ему никто на это не даст денег.
Хуже всего, что дело идет туда, где даже при наличии денег на научного работника, он в будущем будет настолько малограмотен, что даже не заподозрит о существовании, примеру, барельефа на могиле полководца. Он не будет знать даже слова «барельеф».
Я не буду подробно останавливаться на военной истории Ивангородской крепости. Она участвовала в Ливонской войне при Иване Грозном, с нее началась Северная война. В 1700 году Петр I потерпел здесь сокрушительное поражение. После этой конфузии солдаты Преображенского полка получили уникальный знак отличия — алые чулки в знак того, что они стояли по колено в крови. Но стояли.
Через четыре года Петр взял Нарву и осадил Ивангород. Шведы поставили ультиматум: не дадите уйти — взорвем себя и крепость. Их выпустили через Колыванские ворота, и каждый шведский солдат, по обычаю возвращавшихся с победой, шел до самого Таллинна с медной пулькой за щекой.
Они потребовали ещё и кормить себя во время пути, но в этом было отказано.
Кстати, при строительстве Петропавловской крепости Петр использовал идеи Дальберга — строителя нарвских укреплений.
В Гражданскую войну здесь стояли войска Юденича.
Во время Великой Отечественной немцы устроили на территории Нарвы и Ивангорода девять лагерей смерти.
По меткому выражению одного историка, в таких местах, как Ивангород, ты ощущаешь дуновение ветра из вечности.
Большой Боярший двор. Известно, что Успенскую церковь перестраивали шведы, но не могу сказать точно, каким путем и в какие периоды она обрела тот облик, какой вы видите здесь.
Одна из уничтоженных башен.
После войны:
«Длинный Герман»
Послевоенную реставрацию закончили (в смысле, остановили) в 80-е годы. Реставраторам надо отдать должное за качество. Это именно реставрация, а не реконструкция — разрушить остатки и возвести новодел. Реставрация опять же требует глубоких научных знаний и опыта.
В нашей опять же стократ благословенной стране есть закон, по которому любое государственное предприятие, в том числе и музей, обязано проводить тендер на любые работы. Дальше догадайтесь сами.
В 80-е годы провели раскопки. В основном находки попали в петербургские музеи, например, в Музей артиллерии. В Ивангороде есть только одно своё, аутентичное ядро XVI века, вырытое местным жителем на огороде с глубины культурного слоя крепости. Вот, кстати, еще полезно знать, насколько нарос культурный слой — можно определить возраст находок.
Под Успенской церковью была найдена могила супруги начальника Нарвской провинции (была такая административно-территориальная единица). Могильная плита тоже в Петербурге.
С Ивангородской крепостью связано несколько легенд. О мужике, напобиравшем перед Пасхой вареных яиц и продавший их под видом сырых воеводе для добавления в раствор. О нарвской ведьме. О подземном ходе. О «городе лошадиной шкуры» — так Ивангород местные жители называли еще и в ХIХ.
Если про ведьму и подземный ход — легенды местные, то две другие бродячие. Вот любопытная деталь — легенда о лошадиной шкуре слово в слово рассказывается, например, о строительстве Карфагене. А англичане записали ее как местную. Заключается она в том, что некий правитель выпросил о другого правителя клочок земли с лошадиную шкуру вблизи общей границы их владений. Естественно, получил желаемое, разрезал шкуру на тонкие ленты и обмерил ими кусок земли.
Эта легенда — ещё одно свидетельство включенности России в мировой культурный контекст, при всей своей самобытности. Так что оголтелые поиски отнятой злыми евреями/западниками/неведомыми ворогами аутентичности ведут в тупик. Я в этом уверена.
При подготовке статьи использовались материалы сайта РусАрх и рассказ Мироновой И.Н.
А также нещадно эксплуатировался фотоаппарат, талант и терпение великолепной Рыссси, которую и прошу принять всё это в качестве благодарности и запоздалого подарка на день рождения.