Жила-была на свете Баба Яга. Красивая — аж страшно сказать! И была у ей дочка семнадцати годов от роду — Марья-Искусственница.
Дочку свою Баба Яга берегла, до положенного сроку за порог никуда не пускала, а тут время пришло — замуж отдавать надо. Сидит женшчина, думу думает, расстраивается… И надо бы отдать, и жаль добра-то…
— Мамо! Вы мне обещали: как исполнится семнадцать лет, так на все вопросы мои ответите! Ну вот. Исполнилось. Выполняйте, что ли?
— А… Явилась… Ну, чую, вопросов-то у тебя накопилось не на один день… Вижу вон — свиток-то с вопросами метров на десять будет?
— А то как же! Поди-ка запомни за столько лет, чаво я там у Вас выспрашивала!
— Ну… Чавой там у тебя?
— Ну, для началу про отца, что ль, моего, расскажите. Кто таков? Где сам?
— Папанька-то твой? Сидит. Где ж ему быть-то? Олягарх он.
— Где сидит?
— Да уж известно где: в сыром да темном подвале сидит. Уж лет десять как. А что?
— А зовут его как?
— Так Костиком… И фамилие у него — Бессмертнов.
— Ага… Ясно. Вычеркиваем вопросик. Теперь скажите мне, мамо, а пошто все меня Искусственницей зовут?
— Так чего ж… Когда родилася ты, я диплом писала. Не до тебя было…
— Мамо!
— А что? Мать-то у тебя, поди, не дура какая. МАИ закончила. Вон, ступа летательная — собственной сборки. Ни разу за пятнадцать лет не сломалась.
— Чо ж Вы, мамо, кулинарный техникум-то не закончили? Хоть щи бы нормальные варить научились. Что ступа-то Ваша? Никакого толку.
— Ха! А как бы я в супермаркет отседова летала? Пешком что ли двести километров пилить?
— А какого лешего Вы вообще здесь поселились? В глуши такой?
— То папаша твой подсуропил. Сказал, через десять лет тут седьмое транспортное кольцо будет… Москвичами заделаемси. Хрен ему, а не кольцо. Уголовник…
— А чаво Вас, мамо, все Бабой зовут? Внуков-то у Вас нет ишо!
— Так откуда ж я знаю: есть ли, нет ли?
— Мамо! Ну как же можно!
— Откуда я знаю, где ты шляешьси? Вчерась вон: подушку под одеяло положила, а сама умотала! Думала — не догадаюсь? Сама такая была… А Бабой зовут… Ты вон штукатурки-то с мое понакладывай за столько лет, еще не так называть будут!
— Ладно, мамо, не заводитесь. Вон Вам по скайпу кто-то тренькает.
— Где? А… Зеркальце ты мое волшебное… Так то одноклассник мой!
— Горыныч, что ли?
— А ты иди, погуляй, не мешай матери женихаться.
— Вот уж действительно — жених!
— Не смей матери супротив говорить! Цыц! … Привет, Горыныч. Как житье-бытье?
— И тебе не болеть. Ну так чо — надумала гражданским браком-то со мной жить?
— Не смеши людей, ирод! На кой ты мне хрен сдался? Глазками ясными мне в глаза смотришь, а у самого вторая башка налево смотрит, а третья — направо!
— Да где? Все три — на тебя голубушку!
— Ну, зачем я тебе? Да ишо и с ребенком?
— Ну, ты баба веселая, говорливая…
— Да, да… обхохочешься!
— А что с ребенком, так Искусственница-то у тебя уж выросла, замуж спихнем — делов-то!
— Куды ты ее спихнешь? Кому? Ни одного кругом достойного ейной красоты нету!
— А я найду!
— Вот тогда и позвони, как найдешь. Все, покедова!
…
— Мамо, Вы чего это? Замуж меня спровадить захотели?
— А что? Сколько еще у юбки-то сидеть будешь? Пора свою избушку строить! Неча мне тут жись личную портить! И так с тобой сколько лет потеряла!
— Ах, так? Тогда пойду замуж за того, кто первым сюда явится!
— Ха! Да здесь отродясь никого не ходило! Одни лешие да паспортисты! Что — за паспортиста, что ли пойдешь?
— А вот и пойду! Раз Вы, мамо, так дочь свою любите!
— Ах ты негодница! Ну ладно! Как сказала — так и будет! Только не надо потом мне тут озера выплакивать: кто первым придет, за того замуж и отдам!
— Ну и всё.
— А вот и всё. Иди пока, запрись в комнате и плачь.
— Щаз!
— А я пойду приданое твое перетряхну: может, еще не все моль поела.
…
— Хозяева! Есть кто дома?
— Господи, кого это черти принесли? Иду, иду. Повернись избушка к гостю передом, к Америке задом! Прости, Господи…
— Здорово, Ягурушка!
— Это чаво это? Это ты, что ль, явилси? Кощеюшка? Так как же ты тут? Ты… это… В общем, выписала я тебя. Уж лет шестнадцать как выписала! А что? Право имею.
— Мамо! Кто это?
— Папаша твой нарисовалси!
— А я думала — жених!
— Ага, обрадовалась! Я ж тебе сказала — жди паспортиста, других не будет!
— Это, что ли, дочка моя? Выросла-то как!
— Ну да, за семнадцать-то лет! Сто восемьдесят сантиметров глупости. Вся в отца.
— Ты б не орала, а накормила б, напоила, спать уложила… Ну, как там у тебя раньше принято-то было?
— Ага! Щаз! Спать ему… Положила тебя один раз — теперь вон замуж выдавать не за кого…
— Как не за кого? А где рублёвские все?
— С таким приданым — только рублевские. Вон уговор у нас с ней с сегодняшнего дня: кто первый приволочется сюда, за того замуж и отдам.
— Подожди-ка, старая ты карга! А ежели погоня за мной придет? Что — за погоню отдашь?
— Отдам. За кого угодно отдам. Все равно матери не слушается, так неча и мучаться с ей дальше. Ладно… Заходи да поешь, что ли… Вчера вон грибы жарила с травами прованскими…
— Это после которых я тогда завод свой добровольно лешему подарил? Не, уволь. Мне теперь дарить уж нечего — одни портки остались. Чо у тебя еще там есть, попроще?
— Ну, яишенку могу…
— Опять яйца страусиные?
— Слушай, милай, я с тобой в разводе сколько лет? Я тебе готовить не нанималась!
— Ладно, давай страусиные. Поем да пойду, пока не поймали.
— Ага.
— Сама-то как? Замуж не вышла?
— Неа. Ну вас всех к лешему. Спокойней мне так. Под твою посадку у меня все фамильное золото-сребро конфисковали, а какое отношение оно к тебе имело? Хотя, спасибо, что саму не замели…
— Слушай, а как теща там моя?
— Царевна Лебедь-то? А чо ей сделаицца? На Тверской-ямской ресторан у ей.
— Не захаживает?
— Неа. Она и раньше-то не больно… Шмоток пошлет Марье и все. Чаво ей тут?
…
— Эй, дома есть кто?
— Кто это? Ягурочка, сховай меня! Чую, погоня! Может, в печку?
— Идиот ты! А если это пожарная инспекция? Лезь вон в куриную ногу. Да не в левую — у меня там погреб!
…
— Здравствуй, гость дорогой!
— И вам доброго времени суток, барышня!
— Господи! Кавалер! Чисто жених! Слушай, ну-ка, повертись-ка! А что? Очень даже! Марья! Подь суды: жених твой явилси!
— С чего это Вы, женщина, взяли? Я тут, так сказать, вообще, проездом…
— Да ты куда это лыжи-то развернул? У нас тут так не принято! Сначала накормить-напоить, в сауне попарить, а потом — вали куда хошь. Правила. Заходь!
— Ну, ежели правила, то ладно. Но женицца я не согласен. Я еще дворец не построил, олигарха не посадил, детей на стороне не родил. Рано мне ишо.
— Ну и ладненько… Мы это потом обсудим… Коллегиально, так сказать. Марья! На стол накрывай! Где скатерть моя самобранка? Я вчерась в нее ужин заворачивала!
-Несу, мамо!
…
— Ну… И водочки не грех… Где тут у меня запрятано? Кощеюшка, вылазь! Тревога ложная!
— Опаньки! Так ты здесь, значит, Бессмертнов! Ну, правильно… Где ж тебе еще-то быть?
— Царевич, ты что ли?
— Он самый. На газпром поспорил, что тебя первым отыщу.
— На кой тебе газпром? Он же и так у тебя?
— Так вот и поспорил, чтоб и дальше у меня был. Ты, это… Со мной в общем, пойдешь… И не вздумай когти драть!
— На тестя родного руку подымешь?
— Какой ты мне тесть?
— А кто вчера дочку мою в ресторане у Красной Площади гулял?
— Марья! Паршивка! Ты чего — знаешь этого царевича, что ли?
— Мамо!
— Так вот где ты шляешьси! Всё! Стоп! Вот слово моё материнское: либо оба отседова прямо в ЗАГС, либо… ну, это я потом придумаю…
— Мамо! Я за него замуж не пойду!
— Как это — не пойдешь? Он первым сюды пришел (отец не в счет), он тебе и жених.
— Ты ж категорически царскую семью не переносишь! Вон у тебя компромата на них — два сундука!
— Вот тебя им в невестки отдам — тем и отомщу!
— Мамо!
— Что — мамо? Слово моё крепкое, сама знаешь. А не согласится этот… жених… так посидит недельку-другую у Горыныча среди леших, подумает…
— Это хорошо же я зашел… Теперь на дочке Кощеевой жаницца… А с этим, мужем-то Вашим бывшим — как теперь?
— А что? Царевич ты или где? Помилуй яво, что ли? Он и так у Вас там сколько лет просидел. Все добро — и свое, и мое, — сдал. Чаво с него теперь взять? Старый, беззубый, худой как лисапед… Вы его мне оставьте, я пригляжу, шоб раньше времени не сдох. Приведу в порядок, откормлю — и забирайте обратно. Народу покажете — мол, вон как в царской-то тюрьме сидеть хорошо.
— Ну черт с Вами, мамаша. Забирайте. А дочка-то у Вас, кажися, ничего такая. Ладненькая…
— А то! Чай, по любви!
…
— Ну, ты, Марья, даешь! Как все рассчитала-то! Я уж думал, никогда нам с тобой свадьбы никакой не выйдет! Матушка-то твоя до чего зла на всю нашу семью была из-за отца-то твоего!
— Зря я, что ли, заочно курсы по психологии заканчивала? С женщинами всегда от обратного идти надо! Они всегда все наперекосяк делают! Теперь, вон, отца только твоего уломать надо. Ладно, пошла я за сундуками маменькиными с компроматом. Завтра вечером жди.
|