И в том порту, особенно в душной приемной пароходства, было слишком накурено, чтобы я мог пересчитать ящики с апельсинами, которые с первым утренним рейсом лягут в безмятежный дрейф под печальные звуки матросского аккордеона. Да и ни к чему мне это, апельсины, как апельсины. Оранжевые.
Грузчики в доках были невероятно загорелыми. Работая под палящими лучами полуденного солнца, они получали незначительные ожоги ультрафиолета и, несомненно, сгорали под огненными взглядами прачек и торговок специями. Ближе к ночи, эти люди найдут друг друга за столиками рыбацких таверн, где недорогое пиво, грустное танго и, безусловно, природная притягательность обоих сторон, придаст их встрече особенное романтическое очарование и мягкость речи. Такая терпкость ночи — удел бедных, но счастливых, чей нехитрый скарб умещается в старом заплечном мешке, а хороший улов сулит нехитрый, но вкусный и сытый ужин. Обычные люди.
Крепкий, слишком крепкий матросский табак, папиросы, самокрутки, сигары, сандаловые трубки, аромат нелегкого каждодневного труда. Левее пристани, ближе к деревне, охраняемые бесстрашной стаей дворняг, кубинцы, продают запретный гашиш, с молчаливого, но неплохо оплачиваемого согласия портового полицейского Хесуса Феррера, человека немногословного и нежадного. Нужно кормить семью, да и текила вкусна, как не крути.
Стоящие на бревнах перевернутые лодки похожи на неуклюжих черепах, в этой части порта сильно пахнет смолой и рыбацкой кухней. Сама же кухня, облюбованная местными котами, упирается в небо печными трубами и расположена чуть левее того самого пароходства, где так душно и сильно накурено, что я не могу пересчитать ящики с апельсинами. Оранжевыми и все менее интересными.
Чтобы поставить отгрузочную печать на просоленном бланке, нужно либо знать, либо выслушать историю Марии Алусии Армесс о бессовестной невесте её единственного и, несомненно, талантливого сына Хуана. Сердце Хуана впервые учащенно забилось два года назад в местечке Ламара, настоящей жемчужине этого побережья, где Хуан выступал с оркестром на свадьбе владельца обувной фабрики и был бесповоротно очарован красавицей Луизой Мутьерос, девушкой с весьма дурным нравом, сомнительным преданным, опасным блеском в глазах, склонностью к флирту, дюжиной полуправдивых сплетен и очень ладненькой фигурой. (И это только чтобы заполнить бланк)
Луиза Мутьерос, если верить (а если вы хотите поставить печать, то верить вы просто обязаны) Марии Алуссии, думает только о нарядах и украшениях, а жалование сына в оркестре так ничтожно, что Марии приходится помогать не только сыну, но и кормить эту голодранку Луизу, а меж тем на почте есть две вакансии, нотариусу Исидору требуется секретарь, но разве эта вертихвостка будет думать о работе, ей бы только….. (печать на бланке кажется уже чем-то невероятным) … и так без конца, у нее вся семья такая, вы бы знали как обанкротился её отец Мигель Товарес… ( печать замерла в руке Марии) … Бедный, бедный мой Хуан. (Я по праву горжусь стоящей на моем бланке печатью)
— Сеньор, купите акулий зуб!