А он целует губы шлюх и пьет дешевое вино в глухом неапольском борделе.
В мечтах забыть потребность рук не убивать при виде цели.
Сухой рефлекс вложив в клинок, он туз червей кровавой масти, браслет прикованный к запятстью, от жажды спившийся глоток.
Нет страшных снов и угрызений, чей силуэт скрывает мрак, тот без особенных затрат умеет жить без сожалений.
Днём, заказав портвейн на вынос, оставив здачу словно взнос, он на серебряный поднос монеты бросит. Отвернется, к себе в гостиницу вернется, опять напьется и уснет.
Однажды он, как впрочем все, кто выбрал страшный путь убийцы, от рук другого кровопийцы вдруг станет жертвой и падет.
И эта цепь, звено к звену, сюжет предсказанных событий. Жизнь поглощает смысл наитий, как ядовитую слюну.
В борделе старом также людно, вино не лучше, стул, кровать. Кто-то другой целует губы...
Зачем друг друга убивать?