Критика / Peresmeshnik - Всё познаётся в сравнении... Часть 3. Завершение сравнительного анализа стихотворения «Офелия» Натальи («Sphinx») Корневой с работами авторов Серебряного Века в контексте развития образа Офелии из пьесы У. Шекспира «Гамлет, принц датский». https://Avtor.in/page.php?id=42671 |
Автор: Peresmeshnik, Отправлено: 12-01-2011 05:49. |
Прежде всего, приношу свои извинения Н. Корневой за столь долгое молчание. Причина проста — «как друзья вы ни садитесь, в критики вы не годитесь». Снимаю шляпу, Ваше творчество выше всякой моей критики. Однако, всякая работа нуждается в завершении. А потому, самый приблизительный и самый взвешенный вариант я здесь и оставлю. Вот мы и подошли с Вами к главному, то есть, собственно теме нашей работы. Так сказать, "тому ради чего." Ну, что ж, обратимся к первоисточнику и внимательно прочтём. Офелия. Обманчива лесная тишина. Я отравилась ею, как стихами. Ни звука. От бессонницы слепая, Плывёт неспешно полная луна. И полночь одиночеством пьяна, Вода ночная отливает кровью... И сердце обронила я — невольно. Но озеро не высмотреть до дна. Чрез осень преступив, назло ветрам, Я прыгну в опрокинутое небо… Горчит луна, как дым от сигареты, Прозрачный иней — плесень по краям. Офелия жива. И ерунда, Что льдистый поцелуй клеймом на коже, И режет душу, на алмаз похожа, Осколками — октябрьская вода. Стихотворение написано от первого лица, автор отождествила себя с лирической героиней. Время действия — октябрьская ночь, полнолуние и полночь... Место действия — лесное озеро... Почему автор, так умело пробудив образы Шекспировской поэзии (см. Часть 2.) с помощью техники, совершенно меняет фон происходящих событий? Я не буду повторять, как было у Шекспира (см.Часть1), а сразу примусь за интерпретацию и толкования. Ответ, на мой взгляд, заключается в следующем. Все вышеперечисленные образы использованные автором призваны выполнить одну простую миссию: ввести читателя в Святая Святых внутреннего мира Офелии. Вся первая строфа заставляет читателя замереть и, затаив дыхание следить, что же будет... Героиня отравлена тишиной, полночь кажется ей пьяной от одиночества — Офелия явно не в себе, но как легко автору удалось избежать клише вроде "безумия", "сумасшествия" и прочего. Читателю не тычут в нос нехитрое "смотри, я — псих", тысячей восклицательных знаков педалируя истерические нотки, грубо навязывая читателю убогую картинку...Отнюдь! Читатель у Корневой — сотворец, он сам достраивает картинку в своей голове. "И сердце обронила я — невольно." Сколько смысла в этой короткой фразе! Офелия НЕ ХОТЕЛА ЛЮБИТЬ принца. Ей это было не нужно вовсе! А вот, поди ж ты, любовь зла... Во всяком случае, такая трактовка гораздо ближе к Шекспиру и вместе с тем, значительно свежее "влюблённой страстно" Офелии всех остальных. "Но озеро не высмотреть до дна." Здесь — всё. Можно было бы потратить горы слов, о том, что эта фраза трактуется и как неприятие героиней собственных чувств по отношению к принцу, и как страх перед будущим и как сетование на невозможность изменить ни прошлое, ни будущее...Вот я раз двадцать вертел и крутил те смыслы, которые эта фраза рождает, но так и не смог их внятно сформулировать. Что поделаешь, я человек простой. Потому и говорю. Здесь — всё. Не высмотреть, как ни старайся. А вот дальше Офелия прыгает. Не сходит, не падает, не что-то там ещё. Прыгает, даже назло. И здесь образ Офелии Н.Корневой, такой созвучный с шекспировским вдруг обретает то чего не было ни у одной из Офелий прошлого. Горчит луна, как дым от сигареты, Прозрачный иней — плесень по краям. Офелия жива. И ерунда, Что льдистый поцелуй клеймом на коже, И режет душу, на алмаз похожа, Осколками — октябрьская вода. Офелия, решившись на акт духовного очищения, вместе с тем отказывается от такого логичного для остальных авторов физического умерщвления. «Не дождётесь, суки! Переживу.» И — курит. Холодно и зло. Пряча за циничным отношением к происходящему живую, нестерпимую боль. Воистину, Офелии 21 века не умирают: хватит, надоело. Вот это сочетание прежней, шекспировской духовности, эстетики и изящества серебряного века и сегодняшней действительности (читай — женской независимости и силы) и делает работу Н. Корневой подлинно новым шагом в теме. Следующей Офелии мы дождёмся лет через 50, не меньше. Правда, планка теперь очень высока и для переоценки Офелии с таким же мастерством и тщанием потребуются изменения в самосознании людей силы не меньшей, чем были социальные сдвиги века 20-го. Так что, очень может быть, что эта Офелия — последняя. Поживём — увидим. КОНЕЦ |