-привет. Я— селедка.

-в смысле?!

-ну.. лежу на обочине, жду, когда подберут.

Пауза. Такая… неловкая, между несколькими ударами сердца.

-такое ощущение, будто я вгрызаюсь кому-то в горло. Вот бы еще знать— кому… посмотреть ему в лицо….

-какая-то агрессивная селедка получается.

Хочется кого-нибудь укусить.

У меня никогда не получалось диалогизировать ни с кем из живущих здесь. Даже тот, биение чьего сердца я тщетно пытался уловить своим не-существующим ухом, кажется, оно было левым, а может, и правым, — даже он отворачивался от моих слов.

Все— как один— говорили о чем-то своем, делая вид, что ничего не слышали, и тогда я ощущал себя даже не маленькой прозрачной говорящей снежинкой, а просто старым, давно сломанным радио, которое вдруг заработало.

-знаешь, двадцать четыре года— это так странно. Вообще все— странно. Если попытаться дышать на всю мощь легких, в какой-то момент тебе становится страшно— а вдруг я забуду, как дышать мелкими порциями?

-меня бесят такие, как эти двое! Думаешь, почему я ушел сюда?

-а вчера мне было больно дышать. Я ходил и думал: левым, правым, левым, правым… интересно, почему люди едят? Тело так ограничивает…

-они смотрели на нас так, как будто в цирк пришли!

Когда я был маленьким, мой первой осознанной мыслью было: интересно, все остальные, они тоже видят мир через эти странные дыры?. Когда я опять об этом вспоминаю, мне становится ясно, что эта мысль до сих пор… актуальна.

-ты знаешь, что, когда люди говорят: «ничего не происходит», они не учитывают, что происходит Ничего?

-это все понятно. Но я хотела бы знать, что делал вчера на дне рождения мой парень.

Ты, еще одна «ты» в моем списке, вешаешь трубку. Мне кажется, что погасили свет. Внутри слова «я», которое обозначает мою, с позволенья сказать, сущность, что-то растет. Но я не могу увидеть— что. Люди-зеркала на глазах превращаются в плоских картонных монстров-манекенов.

-так странно— вот человек, он, когда видит другого человека, «право» собеседника для него становится «лево», верно? Это значит, что никто не видел меня так, чтобы мое право действительно было право?

-да.

— это ужасно.

Неужели никто, кроме меня, не видит своего эгоизма?!

-когда мне рвали зубы, я ощущал себя бабочкой, приколотой к креслу.

-угу.

-иногда мне кажется, что я— маленький червячок. И это меня пугает.

-все в хлам!!

-ты знаешь, что в японском слово «свобода» состоит из двух иероглифов? Первый имеет значение «сам, лично», второй— «причина». Ты понимаешь, насколько это символично?

-моя голова в полиэтиленовом пакете!

Мне остается только замолчать. Я ощущаю себя сигаретой класса лайт, которую только что затушили.

О, что за странный зверь— человек! Я настолько эгоистичен, что даже не могу слышать все, что мне говорят.

-я ощущаю себя маленькой съежившейся точкой. Меня даже на карте нет, черт побери!

-меня тоже нет на карте!— и ты начинаешь, отчаянно жестикулируя, расписывать, как тебе плохо живется. Я ощущаю себя запертым в этом теле, как в клетке. Я вынужден слушать твои жалобы, даже не имея возможности побега. Ох, вот бы вырваться из этой плотской тяжелой одежды и оказаться где-нибудь подальше от твоего громкого голоска! Пора осваивать телепортацию, ох, пора. Ведь, даже если меня не существует, я все равно являюсь частичкой великого и прекрасного Ничего.

Кто же придумал меня? Я точно знаю, это был кто-то из вас!

Я точно знаю, что, стоит мне только заикнуться о том, что я— хрупкая мозаика, и, стоит мне разбиться, меня больше не станет, я исчезну и никто не заметит моего исчезновения, ты как будто услышишь только окончание моей фразы. Завопишь— я тоже! И будешь долго говорить о том, как тебя никто не любит. Кто придумал, кто решил, что человеку будет легче оттого, что кому-то еще, кроме него, так же плохо! Я не знаю, чего я хочу услышать. Я не знаю.

-когда я устроился на работу, я искренне удивился, когда понял, что мне будут платить за это деньги.

-и сколько платят?

-ровно столько, чтобы я смог съездить в Хабаровск.

-зачем тебе Хабаровск?

-то есть как это— зачем? Там я никогда не была. Разве не интересно— бывать там, где никогда не был? Разве ты не удивляешься тому факту, что идешь по дороге? Что ты вообще— идешь?

-я бы удивился, если бы ползал!

Сплошное непонимание кругом. Неужели никто не видит разницы между тем, что действительно важно и тем, что не очень? Общество потребления. Я не хочу быть всем сразу! Я иногда просто не хочу быть.

-ни в чем нельзя быть уверенным, понимаешь, ни в чем! Ведь ты даже не знаешь, есть ли ты на самом деле! С чего ты взял, что существуешь? Ты есть, потому что ты ешь? Пьешь пиво? Живешь в городе? Заходишь в Интернет и превращаешься в буковки на чужом экране? Набираешь номер в своем телефоне и для собеседника ты становишься просто голосом? Я не вижу зеркал, не помню слов, мной сказанных или написанных. Я даже не могу найти себе имя— я не могу больше быть чьим-то наброском! Я даже не могу стереть себя и нарисовать заново…

-ты идешь завтра на тусовку?

-я выложен маленькими цветными камешками в твоем сознании. Думаешь, эта тусовка даст мне возможность побыть собой?

Иногда мне кажется, что расстояний не существует. Что, завернув за угол, можно оказаться в Питере. А может ,все это мне снится, а я лежу в Иркутске. А может…

Но, даже если расстояний не существует, от этого ничего не меняется. И, даже если меня не будет, даже если бы меня никогда не было, ничего бы не изменилось. Наверное…

-раньше я думал, что человек ищет себе пару потому, что все органы человека парные. Я ошибался. Человек ищет себе пару, чтобы отражаться в другом человеке. Как в зеркале.

-эй, у нас осталось еще пиво?

-а еще я понял, что никогда не стоит говорить то, что ты думаешь. Стоит играть какую-то другую роль. Потому что когда ты живешь без масок и говоришь то, что для тебя важно, никто не слышит тебя.

-ты что-то сказала?

Вот и я про тоже. Человек познает мир через слова и ощущения, но большей частью— через глаза и слух. Может, ты познаешь мир через пиво, которое усваивается твоим организмом? То есть, ты знаешь и познаешь только то, что уже познало и узнало пиво. Интересно, ты уже знаешь все о том, как оно появилось на свет? Или ты знаешь только то, что знал до этого? А я знаю только то, что, заглянув в твои глаза, рискую увидеть пустоту и понять, что и ты— всего лишь плод моего воображения. Как я— плод своего. Вот что делает с людьми больная фантазия.

Февраль. Раннее утро. Я смотрю в окно, меня трясет от осознания того, что я нахожусь в месте, которое мне снилось каждую ночь. Два года. Каждое здание здесь сшито проводами, это должно бы объединять людей, но только разъединяет. Я близок к экстазу ощущения себя одним из высотных домов на теле этого города. Я готов быть даже смятой сигаретной пачкой! Но тут…

-я знаю, Дарин сейчас смотрит на меня и ощущает свое превосходство! Потому что у Дарина нет похмелья!

Боги, ребенок, ты о чем? Я никогда не думал о себе высоко. Поверь, девятиэтажка— это предел моих мечтаний. Но… неужели все настолько грустно? Неужели вы видите меня ТАКИМ? Ведь все, что вы обо мне знаете, укладывается в пять буковок! Ровно пять! И это— все, что я знаю о себе!

И я съеживаюсь до размеров божьей коровки, чтобы, спустя несколько секунд оказаться за эфемерным столиком в эфемерном кафе с Ней.

Она.. к Ней я ехал, к Ней— чтобы, как встарь, сидеть за столиком кафе и говорить, говорить, говорить… думая, что я— есть. Но сейчас, зная горькую правду, я знаю, что сижу за столом только потому, что есть такое слово. На деле же мне страшно— я боюсь, что стол сделан из бумаги, а она— просто отражение на сетчатке моих глаз. Да-да, тех глаз, о которых я знаю только то, что они— слова. Мы пьем то, что называется кофе— и я не хочу думать о том, чем оно может быть на само деле.

Хотя.. надо признаться, мысль о том, что мы на самом деле мы выглядим как невысокие мохнатые медведи из Звездных Войн мне все же приятна.

-я не помню, как я родился, как я жил, как вырос, я не чувствую вкуса еды, которую ем. Иногда, когда я еду в автобусе, я не ощущаю своего тела. А когда я смотрю в глаза своих друзей, я понимаю, что меня придумали, что я— всего лишь их идеал— крутого парня, автора, гения, мелкого придурка, кого угодно! И от этого… в общем, мне кажется, что все эти симптомы указывают, что меня не существует.

-это просто матрица, детка.

Она допивает своей кофе и выходит из кафе, оставляя меня сидеть одного. О, я ощущаю себя маленькой белой точкой в огромном черном пространстве, и единственная мысль, которая меня беспокоит, это: «что происходит? Что, черт возьми, происходит?»

Наверное, так думал Юи, когда оказался в мире Кайма.

Я никогда не лежал в дурке. Но иногда мне кажется, что рисованные мной люди более реальны, чем живые. Может, это потому, что люди, ушедшие из моего поля зрения, как будто самоуничтожаются? А те, кого я рисую, живут во мне? Ведь я— часть великого Ничто, а их ,как и меня, не существует?

-я сегодня проснулся, вышел на улицу, понял, что я во Владивостоке и где-то в тех домах живет тот, кого я знаю. Черт,— подумал я, —там ДЕЙСТВИТЕЛЬНО живет тот, кого я знаю!

Но даже Юи, даже Юи молчит. Может, это потому, что я не придумал за него ответ? Я не знаю. Я знаю, что этот город похож на Юи. Те же ледяные, как будто высеченные из чего-то бело-голубого, неуловимо прозрачного и эфемерного, как его глаза, например, здания. Дома-пальцы. Я— тающая льдинка, одна из многих.

Я всем говорю, что живу в корабле, на пятой палубе. Еще никто не оценил моей шутки.

Когда я падаю, я смеюсь — потому что, упав, я ощущаю реальность бытия. Все во мне подскакивает от удара об землю. Это наводит меня на призрачную мысль о том, что я— еще и тело, а не только призрак чьего-то больного воображения, сплетенный из удобных ему представлений, мечтаний, желаний, пристрастий. С меня даже бунтаря не выйдет— я марионетка, сломанная кукла! Плохо заведенная юла…

Когда я падаю, мне так не хочется вставать. Я соткан из чужих желаний и даже соприкосновение пятой точки с асфальтом является для меня необходимостью— чтобы проснуться и ровно на долю секунды ощутить в полной мере— я есть.

Хотя мы все знаем, что это не так, верно?