|
Литоблог / ЯрославФинтов - Пэоны и Кольцовский пятисложник Сложные метры https://Avtor.in/page.php?id=36364 |
| Автор: ЯрославФинтов, Отправлено: 21-01-2010 19:23. |
|
Пэоны Этим экзотическим словом называют метры, составляемые четырехсложными стопами. Таких стоп может быть четыре: пэон I (+---), пэон II (-+--), пэон III (--+-) и пэон IV (---+). Нетрудно видеть, что такие стопы могут быть сведены, во всех четырех случаях, к сочетаниям пиррихиев с ямбом, или хореем. Это дало многим исследователям основание не считать пэоны самостоятельными метрами, низводя их до двухсложников. Отличие пэонов от обычных двусложников состоит в их особом, альтернирующем ритме, в идеале представляющем правильное чередование пиррихиев с ямбами или хореями. Но на практике пиррихии часто замещаются другими двусложными стопами — это и дает повод сомневаться в самостоятельности четырехсложников. Рассмотрим их по порядку. Пэон I — медленный, или даже статичный метр, из-за того, что вслед за ударным слогом с первой же стопы следуют три безударных, то есть, после эмоционального начального всплеска интонации приходит протяжный и длинный безударный интервал. Его настроение — печаль, причем печаль неразрешимая, часто переходящая в бессильную скорбь. В русской поэзии впервые был применен Бальмонтом: Спите, полумертвые увядшие цветы, Так и не узнавшие расцвета красоты, Близ путей заезженных взращенные Творцом, Смятые невидевшим тяжелым колесом. Метр идеально выдержан во всех строках, кроме третьей — там в первой стопе ударным слогом оказывается третий — значит, пэон первый в этой стопе замещен сочетанием пиррихий+хорей, или пэон Ш. Полная выдержанность метра здесь нежелательна, иначе ритм стихотворения станет механическим и формализованным. Пэон I применяется весьма редко. Ещё один его пример: «Ирисы» Надежды Львовой: Ирисы печальные, задумчивые, бледные, Сказки полусонные неведомой страны! Слышите ль дыхание ликующе-победное Снова возвратившейся, неснившейся весны? Интересна не только ритмическая, но и смысловая близость стихов Бальмонта и Львовой — и там, и там — о цветах, о печали, и невинности и смерти. Видимо, мелодия пэона I сама влечет к этому. Ещё один пример этого метра — со Стихиры, прямой отклик на стихи Надежды Львовой: www.stihi.ru/... (Нэйл): Ирисы печальные, задумчивые… Синие сказки, и послания неведомой страны, И рисунка дивного таинственные линии ~ Словно начертание предсказанной тропы. Пэон II, напротив, очень подвижный метр, обычно передающий движение, поиск, механический перестук колес поезда, и даже в некоторых случаях — движение массы людей или механизмов. Самый напрашивающийся пример — из песни: Стою на полустаночке, в цветастом полушалочке… Великолепная передача движения поезда есть у Даниила Андреева: mirosvet.narod.ru/... Свисток. Степную станцию готов оставить поезд. В замусоренном садике качнулись тополя, Опять в окно врывается ликующая повесть Полей, под солнцем брошенных, и ровная земля. Привольный воздух мечется и треплет занавески, Свистит ветрами шустрыми над плавнями Днепра, Чтоб окоём лазоревый топить в лучистом блеске, Купая в страстном мареве луга и хутора. И если под колесами застонут рельсы громче И зарябят за окнами скрещенья ферм нагих Реки широкоблещущей мелькнет лазурный кончик, Смеющийся, как девушка, и плавный, точно стих. Ах, если б опиралась ты о спущенную раму, Играя занавесками вот этого окна, Ты, солнечная, юная, врачующая раны, Моя измена первая и первая весна! Уж розовеют мазанки закатом Украины, И звёзды здесь огромные и синие, как лён, А я хочу припомниться тебе на миг единый, Присниться сердцу дальнему, как самый легкий сон. У того же Даниила Андреева есть поэма о Москве «Симфония городского дня», где пэоном II передается движение массы: Гремящими рефренами, упруже ветра резкого, Часов неукоснительней, прямей чем провода, К перронам Белорусского, Саратовского, Ржевского С шумливою нагрузкою подходят поезда. Встречаются, соседствуют, несутся, разлучаются Следы переплетенные беснующихся шин, Вращаются, вращаются, вращаются, вращаются Колеса неумолчные бряцающих машин. Пэон Ш из всех четырехсложников наиболее част в русской поэзии, больше того, это один из самых древних русских метров. Его характерный напевный ритм можно услышать уже в русских былинах: Как во славном было городе во Киеве… В ХХ веке пэон Ш весьма обычен, и очень разнообразен — от урегулированного: Навевали смуть былого окарины Где-то в тихо вечеревшем далеке, И сирены, водяные балерины, Заводили хороводы на реке. (Северянин) до вольного: Слышишь: к свадьбе звон святой, Золотой! Сколько нежного блаженства в этой песне молодой! (Бальмонт, пер. из Эдгара По) Для пэона Ш характерна протяжная напевность при легкости звучания, при этом содержание стихов, написанных этим метром, может быть самым разнообразным. Вот лишь два примера: Умиротворенно-тихое, окрашенное нежной чувственностью звучание у Даниила Андреева: mirosvet.narod.ru/... День открыт нам всеми гранями: Ритмом волн, блаженным жаром, Родниками, лёгкой ленью, Стайкой облаков, как пух, Чтоб, влекомые желаньями, Шли мы вдаль, в его селенья, За бесценным Божьим даром Страстью двух — и счастьем двух. Экстатически-стремительное, захлебывающееся — у Владимира Высоцкого: www.kulichki.com/... Мы успели — в гости к богу не бывает опозданий. Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами? Или это колокольчик весь зашелся от рыданий, Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани? Пэон IV — относительно редко встречающийся метр, который отличается очень медленным ритмом (как бы ожидания ударного слога): Из-за чего, из-за кого все нивы смяты И поразвеян нежных яблонь белоцвет? (Северянин) Здесь заслуживает внимания естественность вопросительной интонации, идущей от самого этого чувства ожидания. В очень редком для Стихиры примере пэона IV: www.stihi.ru/... (Нэйл): Парили думы в запредельности желаний, Сияла ночь, ловила облачные сны, Снежинки падали, вальсировали с нами, И небеса роняли хлопья тишины. та же медленность, но теперь — в плавном кружении снежинок… И вопросительность — тоже чувствуется, но по-другому. Завершаю этот обзор следующим. Ясно, что пэон II — прежде всего стук колес, движение, пэон Ш — напевность в различном темпе. А как быть с первым и четвертым? Неужели эти метры обречены выражать только немногие части огромного спектра мелодий и чувств — обреченность и вопросительность? Может быть, это только отражение их редкости (до нынешнего времени) в русской поэзии? Может быть, новое время обогатит их новыми красками? Автор статьи: Лаура Делла Скала Кольцовский пятисложник Если есть стопы двух-, трёх Тем не менее в русской поэзии существует пятисложная стопа, обычно называемая «кольцовский пятисложник». Называют её по имени Алексея Кольцова, хотя стопа эта применялась и раньше. Вот её пример из старинной песни о персидском походе Петра I: Уж как пал туман на синё море, А злодей-тоска в ретиво сердце… Схема стопы следующая: С богатырских плеч Сняли голову Не большой горой А соломинкой (Кольцов) Попытка устранить такие сверхсхемные ударения ведет к использованию только длинных слов, что непросто: Знать такой уж я Уродилася Нераскаянной Греховодницей (С.Соловьев, племянник Вл.Соловьева) Ещё одна особенность кольцовского пятисложника состоит в том, что интервал между стопами чрезвычайно отчетлив. Поэтому авторы часто помещают на эти интервалы стихоразделы печатая стихи короткими пятисложными строчками, как сам Кольцов. Если напечатать десятисложными строчками, по две стопы пятисложника в строке, то читатели обычно принимают междустопный интервал за цезуру. настолько он отчетлив. В этом отношении характерны некоторые отклики на стихотворение И.Царева «Колокольная и кандальная», написанное по большей части именно кольцовским пятисложником: www.stihi.ru/... В этих откликах говорится о цезуре в таких строках как: «Перепахана, перекошена, Колесована, облапошена, Русь, расхристанная просторами, Четвертована на все стороны.» но это не цезура, а междустопный интервал. Просто он слышится цезурой из-за большой длины стопы. Область кольцовского пятисложника очень резко очерчена. Это различные народные (и псевдонародные) имитации, подражания Кольцову или народной песне, не охватывающие, впрочем, всего огромного размаха русских мотивов (Клюев и Есенин особо этим метром не увлекались). Ритмический рисунок этого метра не обладает большим разнообразием, но абсолютная узнаваемость и стопроцентная «русскость» обеспечили ему существование и в наше время. Но возможны ли другие пятистопники? Что будет, если сильное место сдвинуть, например, с третьего слога на второй (-+---)? К сожалению, в русской поэзии мне известен только один пример такого рода: стихотворение Г.Шенгели «Барханы». Привожу его полностью: Барханы Безводные золотистые пересыпчатые барханы Стремятся в полусожжённую неизведанную страну, Где правят в уединении златолицые богдыханы, Вдыхая тяжелодымную златоопийную волну. Где в набережных фарфоровых императорские каналы Поблескивают, переплескивают коричневой чешуёй, Где в белых обсерваториях и библиотеках опахалы Над рукописями ветхими — точно ветер береговой. Но медленные и смутные не колышатся караваны, В томительную полуденную не продвинуться глубину. Лишь яркие золотистые пересыпчатые барханы Стремятся в полусожжённую неизведанную страну. У этого стихотворения есть несколько уникальных особенностей. Прежде всего — это очень частое использование длинных слов. Кроме этого, слова в строчках расположены так, что междустопные интервалы приходятся на середины слов — поэтому их почти не слышно. Если подобным образом писать кольцовским пятисложником — он, несомненно, полностью изменит свое звучание. Однако в написании таких стихотворений возникают большие трудности. Это и указанный ранее недостаток длинных слов, и трудность «счета» стоп. Многие авторы легко сбиваются в счете стоп и слогов простого ямба. Пятисложную стопу считать труднее. М.Гаспаров, анализируя это стихотворение Шенгели, нашел в нем три метрических сбоя, где в междуударных промежутках допущено 5 безударных слогов, а не 4, как полагается по схеме стопы. У пятисложника небольшие возможности. Но, если хотите написать «экзотическое» или «фольклорное» стихотворение — то стоит попробовать писать им. Автор статьи: Лаура Делла Скала |