Прокопович Евгения — Вершина мира, частьII (неоконченная)

Глава 1.

То, что еще пару месяцев назад казалось увлекательным и интересным обернулось нудной рутиной, от которой сводило зубы и хотелось лезть на стену. На языке чиновников это называется красивым словом адаптация. А на деле — натаскивание взрослого мужика основам поведения в нормальном обществе. С оговоркой, что общество, в котором я живу можно принять за норму.

Пользование столовыми приборами, одежда и основы этикета. Всего-навсего? Но порой казалось, что эта вершина непреодолима. В медицине есть диагноз имбицильность, больной способен произносить звуки, осваивать простейшие навыки, но при этом слабо обучаем. Диагноз подходил Владу, как влитой! Я злилась, я знала, что это не так и во всем винила себя. Временами проскальзывало ощущение, что он надо мной попросту издевается. Я гнала эти мысли прочь, поскольку они тащили за собой уж вовсе крамольные, что мои предшественники правы и физическое наказание имеет под собой веские основания. Размахивать плеткой я не способна, но надавать подзатыльников в самый раз! Но я сдерживалась, понимая – ни к чему хорошему это не приведет. Самое малое откинет на месяц, а то и на два назад, а мы и так двигались вперед с черепашьей скоростью. Он напоминал мне клоуна на базарной площади, балансирующего на цилиндре – никогда не знаешь, куда его качнет в следующий миг. Мне никак не удавалось приспособиться к его поведению. То он был тихим и послушным, выполняя все мои требования, то выкидывал что-нибудь в духе первого дня знакомства, когда во что бы то ни стало, старался от меня улизнуть. Терпение, напоминала я себе, и только терпение! Но, Боже, как же это тяжело!

Я каждый день молча благодарила адмирала, что в те бешенные первые сутки он приказал извернуться, но что бы проявление Влада на станции не было чем-то из ряда вон выходящим. Дэмон оказался прав. Очень скоро, дня через три после появления у меня раба эту новость не пережевывал только ленивый. Мне оставалось только молиться всем богам вселенной, чтобы народ поскорее привык к этой мысли и перестал обращать на нашу колоритную парочку такое пристальное внимание.

Жизнь превратилась в сплошную череду «не». Не горбись, Не чавкай, Не расставляй на столе локти, Не обнимай тарелку – не отнимут! И все в том же духе. А еще – ложку держат в пальцах, а не в кулаке. Вилку в левой руке, нож в правой. Сперва предложи окружающим, а уж после возьми сам. Здравствуйте, до свидания, пожалуйста, спасибо (господи, я с ума сойду!!!). И бесконечное – Я не слышу! – если забыл сказать что-то из этого перечня. Вика посмеивалась над моими страданиями, говоря, что я скорее выработаю у Влада рефлекс к этому самому «Я не слышу», чем сумею добиться осознанной вежливости. Я лишь уныло закатывала глаза.

Успокаивало одно, Влад начинал приспосабливаться. Правда, перед этим много воды утекло, в прямом смысле слова. Парень никак не мог отмыться и готов был принимать ванну по несколько раз в день. Психологический заворот. Я с таким уже встречалась, когда практику проходила у судебных психологов. Люди, прошедшие через физическое насилие жаловались, что никогда не смогут от этого отмыться и готовы были скоблить себя до крови, лишь бы смыть с себя чужие руки. Это пройдет. Со временем, нужно лишь набраться терпения и ждать, не пытаясь лезть с уговорами.

Но ванна это полбеды. Беда наступала, когда Влад оказывался на кухне. Саранча по сравнению с ним мелкая пакостница. Как и все люди, всю жизнь прожившие впроголодь он никак не мог наесться, и жевал в любую свободную минуту, мало всего, постоянно припрятывал что-то из съестных припасов. Я как-то пожаловалась на это Вике в одном из наших разговоров. На что моя подруга философски заявила — это нормально. Все животные зарывают припасы, просто некоторые делают это в листьях и ветках, другие под подушкой, а третьи в холодильниках. Приходилось отгонять его от холодильника, объясняя, что наестся впрок никак не получиться. Но, не смотря на все мои предупреждения, справиться с собой ему никак не удавалось. Помог случай.

Как-то мне пришлось отлучиться из дома на продолжительное время, что бы утрясти вопросы с документами и в будущем обучении парня в нашем учебном центре. В конце концов, каждый должен заниматься своим делом. У нас первоклассные преподаватели, я же, всего-навсего, доктор. Пришлось оформлять кучу разных бумаг, бумажечек и бумажусичек, никогда не могла подумать, что и за человеком тянется многокилометровый хвост из бумаги. А что бы вернуть Влада в мир живых он стал еще длиннее. На оформление всех нужных документов ушло не менее четырех часов.

…Едва за Аней закрылась дверь, Влад направился к холодильнику и основательно прошелся по полкам. Есть хотелось постоянно. Он никак не мог привыкнуть к странностям этого дома и удивлялся всякий раз оглядывая набитые едой полки шкафчиков и холодильника, продукты здесь лежат на виду. Ешь, сколько хочешь! Хотя Аня и твердила постоянно, что много есть нельзя, а то станет плохо, он ей не верил, недоумевая, как может стать плохо от еды? Вот без нее — да. Без еды и голова кругом, и тошнота, и в животе все больно сворачивается, и противно трясутся подкашивающиеся ноги. А когда желудок набит, то и настроение лучше и на сон иногда тянет, а силищи столько, что кажется, гору своротить можно.

Влад наложил на тарелку всяких вкусностей и включил чайник, он уже довольно сносно ориентировался на кухне. Чайник фыркнул, возвращая Влада в реальность. Парень мотнул головой, стряхивая оцепенение, вызванное воспоминаниями. Быстро расправившись со всем, что лежало на тарелке, Влад помыл тарелку, решая, чем еще можно себя занять.

В теперешней жизни появились четыре вещи, которые Влад мог делать бесконечно — читать, есть, спать и валяться в ванной. Но так как он уже успел за утро сделать их все, он просто не знал чем себя занять. Бесцельно побродив по каюте, Влад снова вернулся к холодильнику. Есть, признаться не очень-то и хотелось, но в холодильнике оставалось еще так много вкусного, что спокойно пройти мимо Влад никак не мог.

Тарелка опустела с неприятной быстротой, и Влад решил сходить за добавкой — все равно никто ему и слова не скажет, Аня только головой покачает и снова повторит, что много есть ему вредно. Влад поднялся с кровати, но тут же был вынужден со стоном опуститься обратно — в животе появилась резкая сильная боль, было ощущение, будто режут ножом изнутри. Влад поджал под себя ноги и попытался не шевелиться, надеясь, что боль вскоре пройдет, но проходили минуты, а боль только усиливалась, к ней прибавилась еще и тошнота.

Тихо постанывая и бессильно кусая подушку, вспоминал всех богов вселенной, клятвенно заверял их, что в жизни больше без спросу ничего не тронет из еды. Но боги, видно, были не в настроении выслушивать жалобы какого-то раба и не даровали долгожданного облегчения. Оставалась одна надежда — Аня, уж она-то точно знает, как прогнать из живота эти ножи, кромсающие на части его внутренности…

Меня насторожила тишина в каюте. Я уже стала привыкать, возвращаясь домой слышать, как кто-то ходит по комнатам, грохочет чем-то, роняя совершенно не нужные ему предметы, слушает музыку, в конце концов! А тут тишина. Подозрительная. Перепугавшись, заглянула в ванну и со вздохом облегчения никого там не обнаружила. Он не утопился и это уже радует. Затем заглянула на кухню, здесь вроде тоже не наблюдается никаких особых разрушений, кроме разоренного холодильника, но в этом уже не было ничего нового. Не осмотренной осталась только его комната, я медлила, боясь даже думать, что буду делать, если не обнаружу его и там. Отогнав эти панические мысли, толкнула дверь в его комнату. Влад оказался там. Он лежал на кровати, подтянув колени почти к подбородку.

— Эй, ты чего? – тихо позвала я, присаживаясь на краешек кровати.

— Живот болит, — пробормотал он. Это была еще одна маленькая победа. Совсем недавно мне пришлось бы долго с ним препираться, прежде чем услышать что-то подобное.

— Давно? – в ответ Влад пожал плечами, он еще плохо ориентировался во времени. Впрочем, не только он – когда что-то действительно болит, секунды растягиваются в часы. – Давай посмотрю.

Влад тяжело перевернулся, подставляя мне живот. Не потребовалось много времени, что бы установить диагноз.

— Опять нажрался всякой падали, — покачала я головой, трогая его лоб. Лоб был горячий. Тридцать восемь, никак не меньше.

— Я не жрал падаль, — обижено процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Ага, а холодильник сам по себе опустел. Ты в туалет, когда в последний раз ходил? – я еще раз ощупала его живот.

— Чего!? – Влад аж на локтях приподнялся.

— Чего-чего — того, — передразнила его я.

— А-а-а, — он откинулся на подушку, — не помню.

— Поднимайся, пойдем развлекаться, — я потянула его за руку.

— Куда? – ему явно не хотелось вставать и куда-то идти.

— В кабинет, родной, в кабинет, — развела я руками, — там у меня много интересного. Но сегодня нас интересует лишь две вещи…

— Какие? – недоверчиво нахмурился он.

— Ну, во-первых, зонд для промывания желудка и эксклюзив — специально для тебя: модернизированная кружка Эйсмарха! Только очень тебя прошу, веди себя прилично.

— Что такое – кружка Эйсмарха? – подозрительность возрастала с каждым новым шагом.

— Клизма, — хмыкнула я, заталкивая его в кабинет.

После того происшествия Влад стал более внимательно относиться к моим словам. Я могла записать на свой счет еще одну маленькую победу.

Я не оставляла надежды выяснить его происхождение. Для начала следовало определить границы поиска. Чтобы это сделать нужно не много – составить дактилоскопические карты крови РНК и ДНК. Сперва запустить через программу поиска карту РНК, это позволит определить предполагаемый район поиска, а после вложить в поиск по этому району карту ДНК. И если люди с подобной кровью существуют в этом районе, я их найду. По крайней мере, я на это надеюсь. Просто? Ага, это только звучит так. Открытых планет стало столько, что становилось неуютно, а плюс еще станции, подобные «Алкеоне». Это вам не иголку в стогу сена искать, это примерно, как искать в стогу молекулу этой самой иголки. Впору позавидовать далеким предкам, у них в распоряжении была всего одна планета и каких-то шесть миллиардов человек.

А еще нужно разговорить Влада, осторожно, ненавязчиво дойти до отправной точки. Хотя, почему я уверена, что это мне что-то даст, понять не могу. Ведь, если подумать логически, гипотетически и еще как-нибудь –ически, то его для продажи могли перевести в другое место. Но об этом думать нельзя, потому что руки опускаются. К тому же существуют еще архивы, а в них пылятся тонны бумаг… Это все потом, а пока я изучала жизнь среднестатистического раба по его скупым отрывочным рассказам. Волосы становились дыбом от этих рассказов, и возникали некоторые сомнения, а правду ли он говорит? Потому что выжить было невозможно. Один кнут чего стоит, я кое-что в них понимаю и знаю, что может наделать эта кожаная полутораметровая штука. Умелый пастух с одного удара хребет волку перешибает, а это вам не человек, да к тому же удобно привязанный – бей не хочу! Но верить приходилось. Как то с Наташкой мы, шутки ради, решили реконструировать по фотографии шрама рану в ее первоначальном виде. Компьютер думал долго, а после выдал кровавую картинку, от которой к горлу подкатила тошнота и подпись под ней – травма не совместима с жизнью. Я тогда еще на Влада оглянулась, что бы убедиться, что тот действительно живой. В памяти всплыла фраза, которую любил повторять мой дед, то же бывший врачом: «Медицина самая изученная и при этом самая непредсказуемая наука, в ней, порой, возможно то, что казалось возможным быть не может!» Тогда я старику не очень-то поверила, похоже, пришло время пересматривать взгляды.

Глава 2.

…Его не били, не морили голодом и не заставляли работать до одури, это было странно и не понятно. И относились к нему хорошо, а это было непонятно вдвойне — он всегда считался самым непокорным рабом, куда бы ни попадал. Так было всегда, даже когда он попал в «дом терпимости», так гордо именовала хозяйка заведения свой бордель. Хотя, сказать по правде, жизнь там была достаточно сносной. Потом хозяйку притона убили в пьяной драке, заведение прекратило свое существование, а рабов распродали кого куда. Влад почти сразу попал на арену, слишком здоровым выглядел. Это было, пожалуй, самое трудное время – днем и ранним вечером проводились бои между гладиаторами. Хозяева арены редко воспитывали рабов, в этом не было необходимости – бойцы и так были полуживые после боев – за исключением редких случаев, когда хозяину не нравилось выступление раба, если раб, конечно, доживал до этого. Впрочем, даже там Влад умудрялся бунтовать. Ане не могли не сообщить всего этого, не могли не предупредить о возможной опасности. Это, как клеймо, передавалось каждому новому хозяину. Старые хозяева считали своим долгом упомянуть об этом при продаже, и каждый новый непременно первым делом избивал раба. Это делалось из двух простых соображений: что бы продавить возможный бунт в самом зачатке; и что бы лишний раз утвердиться в своем хозяйском положении.

А еще он убегал, от каждого хозяина. Его ловили – у них были какие-то хитрые приборы, а у него только ноги, притаскивали обратно, жестоко избивали, приковывали к ногам тяжелое ядро и отправляли на самые тяжелые работы. Но он убегал, снова и снова надеясь на удачу, на то, что на этот раз не поймают, не заметят, пройдут мимо.

Первое время он и здесь иногда взбрыкивал, повинуясь старой привычке, он ей не верил, раз за разом проверяя на прочность хозяйские нервы, но ее, казалось, ничем пробить нельзя. Правда, бежать Влад больше не пытался, опасаясь снова затеряться в бесконечных коридорах…

В первые дни проведенные в доме новой хозяйки Влад постоянно злился, хотя и старался не показывать этого. Злился на нее за безграничное терпение, за то, перетряхивала весь его привычный мир с ног на голову наизнанку выворачивая его душу не прилагая при этом никаких усилий. Злился на себя, что на все свое сопротивление позволял ей это делать. Хотя нет, не позволял – поделать с этим ничего не мог!

Неделя проходила за неделей, и ничего подобного тому ужасу, в котором он прожил всю жизнь, не происходило. И когда Ане надо было, чтобы он что-нибудь сделал, она никогда не приказывала, лишь спрашивала, сделает ли он то или это. Поначалу он недоумевал, зачем ей спрашивать, но потом поймал себя на том, что не в состоянии ей отказать. Сам! А не по приказу.

Никто ни разу не поднял на него руку, если не считать, конечно, Аниного отца, но это было в самом начале и не так серьезно, как показалось с первого взгляда. Сперва он находился в постоянном напряжении, все время ожидая подвоха, но потом стал привыкать и постепенно успокоился. А потом понял, что это и есть норма жизни, что так и следует жить всем людям. Спать в уютной постели, есть вкусную еду, а не те помои, которые наливали в грязные плошки, не дающие окончательно сгинуть с голоду и мыться, мыться горячей водой каждый день. Он уже почти не обращал внимания на еженедельные осмотры, которые устраивала Аня, хотя поначалу дрожал всякий раз, когда приходилось переступать порог ее домашнего кабинета.

А однажды он проснулся очень рано, светящиеся часы на столе показывали часов утра. Влад проснулся сам, не от кошмара, а просто так и с удивлением понял, что у него ничего не болит. Он за свою жизнь настолько привык к боли иногда резкой, дурманящей, а чаще тупой, ноющей, но всегда постоянной, что не ощущать ее было удивительно, он даже недоверчиво нахмурился в темноту. И тела, как будто не было. Нет, точнее оно было, но только не разбитое неотвязным нытьем, а легкое, словно облака, которые он так любил рассматривать в короткие минуты самовольного отдыха, когда надсмотрщиков с их жалящими плетьми не было поблизости. Тогда он задирал голову и смотрел в небо, давая отдохнуть истерзанным тяжелыми кандалами и непосильным трудом рукам. А по небу плыли легкие, пушистые облака, принимающие причудливые формы. Небо могло быть разное: голубое, зеленое или красно-коричневое, все зависело от места, куда его в очередной раз продали, но облака всегда оставались такими же, как везде – легкими, большими и свободными. Когда-то, еще мальчишкой, он мечтал стать таким вот облаком и улететь далеко-далеко.

И вот теперь у него ничего не болело. Он даже улыбнулся глупой улыбкой подмигивающей на часах лампочке. Влад поворочался с боку на бок, осваиваясь с этими новыми и невиданными ощущениями, устраиваясь поудобнее.

Конечно, в нынешнем существовании были свои трудности. Учиться приходилось постоянно и всему. То, с чем легко справлялся здешний ребенок, порой ставило Влада в тупик и доводило до бешенства. Пылесос, неизменно желающий втягивать в себя все, кроме пыли. Посудомойка, почему-то поливающая пенной водой ноги. Холодильник, в котором жила мерзкая мышь, точнее, она там совершила самоубийство, но от этого легче не становилось. Зловредная плита, желающая, во что бы то ни стало обжечь неосторожного раба. Кондиционер, только и поджидающий момента, когда Влад начнет настраивать температуру, что бы обдать того ледяной струей и заморозить каюту. Телевизор, никак не желающий включаться на нужной программе. Утюг – проклятие человечества, на длинном гибком шнуре — тайно мечтающий прижечь руки, вещи и оставить на гладильной доске свой черный след. Видеофон, компьютер и еще много чего доверху напичканное электроникой. Причем, у Ани все эти вещи послушно делали то, что им положено, доводя тем самым Влада до тихого помешательства. Хозяйка успокаивала его, обещая, что скоро он всему научится, но это помогало слабо.

К тому же свалилась новая напасть – Аня объявила, что ему придется готовить еду самому, ей нужно работать и времени на это совсем нет. На робкий протест, что он не умеет, она лишь хмыкнула и заявила: «Вранье — жрать готовить умеют все, только вот как, это другой вопрос». И действительно, совсем скоро Влад приноровился готовить вполне сносно. Аня не скупилась на похвалу, заставляя чувствовать себя по меньшей мере шеф-поваром.

Долго не отпускало ощущение, что он здесь лишний. Когда к Ане приходили друзья, Влад предпочитал отсиживаться в своей комнате, наблюдая за ними сквозь приоткрытую дверь. Пока это не надоело Эжену, и тот за шкирку не вытащил раба в комнату и заставил сесть вместе со всеми. К своему изумлению Влад понял, что все воспринимают его как нечто само собою разумеющееся. После этого Влад с удвоенным рвением принялся за книги, стараясь хоть чуть-чуть подтянуть себя к их уровню.

Самым мрачным впечатлением из нынешней жизни оказалось посещение Аниного приятеля. Низкорослый парень в смешной яркой шапочке, едва достающий Владу до плеча, долго рассматривал обнаженного раба, стоящего, как на выставке посреди его кабинета. Цокал языком, тыкал пальцем в особенно безобразные шрамы, отпуская при этом язвительные замечания в Анину сторону. Хозяйку это забавляло, сидя на письменном столе и качая ногой, она скалилась, отвечая не менее язвительно, а Влад все никак не мог решить, свернуть ли шею этому щуплому коротышке или пусть еще поживет.

Вдоволь налюбовавшись изуродованным телом раба, Анин знакомый приподнял шапочку, задумчиво почесал наголо бритую голову и сообщил, что Владу придется остаться в госпитальном отсеке недели на две. Влад вскинул на госпожу несчастные глаза, молча умоляя этого не делать. Влад не хотел здесь оставаться, он хотел домой и черт с ними со шрамами, пусть будут, он к ним привык, и они его ни сколько не стесняли. Но желания раба по прежнему никого не волновали, и Владу пришлось остаться. Две недели превратились в пытку.

День начинался в шесть утра, а заканчивался ближе к полуночи. Кожу скоблили, полировали вакуумными машинками и тугими струями кислорода, до противного зуда, а после намазывали какой-то вязкой дрянью, после которой шкура начинала нестерпимо гореть от макушки до пяток, так что хотелось залезть под ледяной душ, чего ему естественно не позволяли. Оставалось лишь скрипеть зубами и тихонько поскуливать, когда оставался в одиночестве. Один раз он даже попал на операционный стол, хоть Костя, самый главный мучитель, сперва был против, но у него что-то не получалось. Ближе к ночи Влада отводили в палату, облепляли прозрачными кусками пластыря и оставляли в покое, не забыв надежно приковать к кровати опасаясь, что лишними движениями испортит всю работу. А утром все начиналось сначала.

Аня заглядывала довольно часто, справлялась о его самочувствии. Влад очень хотел домой, но и не думал ей жаловаться, понимая, что это глупо и ничего не изменит.

В день выписки его подвели к большому, во весь рост зеркалу и Влад наконец-то смог увидеть то, ради чего он терпел все пытки и издевательства. Он долго разглядывал себя, крутясь перед зеркалом, недоверчиво проводил пальцами по животу, где совсем недавно красовался особо уродливый шрам. На насмешливый вопрос Кости довольна ли его душенька, Влад смог только кивнуть. Единственное, что портило картину, это клейма по настоянию Ани, оставленные на своих местах. Это не то чтобы огорчало, но вызывало постоянное желание чем-нибудь их прикрыть, настолько они не вязались с его новым обликом.

А в выходные Аня в награду за терпение вывезла его на прогулку в ближайшую колонию. Он все ждал, когда на него наденут ошейник. Не дождался. Правда, перед самым выходом из каюты она нацепила ему на щиколотку узкий браслет со встроенным маячком. Влад даже немного обиделся, ведь он совершенно не собирался убегать. Видя, что он расстроился, Аня пояснила, что это не от недоверия к нему, лишь из опасения, что он может потеряться… Стоп! Он не собирался убегать!? Мысль, молнией мелькнувшая в голове, заставила его застыть посреди комнаты. И уже себя не обмануть, что рано, что нужно больше знаний или чего-нибудь еще, тем более браслет имел простой замок, вскрыть его не составит труда. Но он действительно не собирался убегать и если быть до конца честным, уже давно. В этом не было никакого смысла. Впервые он мог остановиться и отдохнуть не думая, как дожить до утра. Да и хорошо ему было. Он перестал бояться, даже ночью, когда снились кошмары и он просыпался, давясь криком и чувствуя, как струи холодного пота противно стекают по ребрам. Появлялось ощущение, что никого не осталось во всей вселенной, другие существа затерялись где-то среди парсеков, разделяющих звезды и жизни, а он вязнет в одиночестве и темноте собственной комнаты, словно в болоте. Тогда он поднимался и прокрадывался в Анину комнату, садился на край ее кровати, боясь потревожить, слушал легкое дыхание. Холод одиночества разбивался об это дыхание, звонкими льдинками осыпаясь к ногам. А Аня, сквозь сон чувствуя его присутствие не раскрывая глаз, протягивала руку и валила на подушки, заботливо накрывала одеялом, прижималась к спине, отогревая замерзшего раба. Никогда еще она не прогнала его и не высказала на утро свое недовольство. А что еще хуже он к ней привязался, и ловил себя на том, что смотрел на нее так, как рабу не положено! Владу пришлось загнать свои чувства и желания подальше и запретить себе бегать к ней под бок, понимая — ни к чему хорошему это не приведет, лишь усложнит и без того непростую жизнь.

Влад тяжело вздохнул и перевернулся на живот, обняв подушку. Черт, тоскливо думал он, как же все усложнилось. Кто б мог подумать, что все так перевернется? Хлопнула входная дверь, Аня вернулась с дежурства. Он подскочил, тут же забыв о своих невеселых мыслях и на ходу застегивая штаны, поспешил навстречу.

— Ты чего так рано вскрутился? – осведомилась Аня, не открывая глаз. Она успела усесться на диван и терла ногу об ногу пытаясь стянуть с себя обувь.

— Да так, — Влад пожал плечами, — не спится чего-то.

— Это потому, что дома вечно сидишь и никуда не выходишь, — назидательно проговорила она, продолжая свое бесполезное занятие. Ей никак не удавалось достаточно крепко зацепить правым носком туфли левую пятку.

Влад хмыкнул, и присев на корточки потянул непослушную туфлю.

— Перестань сейчас же! – слабо возмутилась она, стараясь выдернуть ногу из его рук.

— Как скажешь, — согласился он, стаскивая вторую, — завтракать будешь?

— Завтракать не буду, буду спать!

— Как скажешь, значит, сначала завтракать, а потом спать.

— Я взрастила тирана! – закатив глаза к потолку пожаловалась она, заставив его довольно ухмыльнуться…

Глава 3.

Под потолком кабинета тихонько стрекотала лампочка, обещая перегореть в самое ближайшее время. Влад развалился на смотровом кресле, наблюдая за мной из-под опущенных ресниц терпеливо дожидаясь, когда будет позволено встать.

— Ну что ж, твое состояние вполне удовлетворительно, — констатировала я, бегло просматривая результаты обследования, — можешь подниматься.

Влад кивнул и, усевшись на кресле, принялся одеваться. Я мельком глянула на него через плечо, раздумывая, как начать разговор, который назревал уже давно. Дни летели быстро, сплетаясь в недели и месяца, я и оглянуться, не успела, как прошло целых три месяца. Я ходила на работу, а Владу досталось домашнее хозяйство. Но дела быстро заканчивались, а убираться два раза в день не имеет никакого смысла и парень, изнывая от безделья, слонялся по каюте, на мое счастье не распробовав такое достижение человечества как компьютерные игры за неимением таковых в моем доме.

Наблюдая за его мытарствами, я все больше склонялась к мысли, что его пора отправлять на учебу или пристраивать к какому-нибудь делу. Но никак не могла решиться на столь резкие перемены в его жизни, опасаясь, что он еще не готов к ним. Да, он уже давно не выглядел тем заморышем, который три месяца назад переступил порог моей каюты, научился справляться с бытовыми приборами и безбоязненно покидал каюту. На него даже почти перестали пялиться окружающие. Влад переносил косые взгляды жителей станции с философским спокойствием, а я впадала в бешенство, слыша за его спиной тихие перешептывания. Как будто у парня не клеймо на заднице, а две головы о четырех ногах! Я боялась отпускать его от себя, боялась, что его обидят неосторожным словом или слишком назойливым взглядом. Скорее всего, все мои опасения беспочвенны, он, конечно же, сможет за себя постоять, и добрую половину проблемы я придумала сама, но ничего не могла с собой поделать. Календарь же упрямо говорил, что времени осталось всего девять месяцев и оттягивать учебу больше нет никакой возможности. Еще неизвестно, как там все пойдет, а ему необходимо иметь хоть какое-то образование, когда придет время подписывать вольную. И я решилась.

— Можно сказать, что ты практически здоров, и даже набрал пару неучтенных килограммов, — я повернулась к Владу, — похоже, пришло время двигаться дальше.

— Куда дальше? – Влад замер наполовину просунув руку в рукав свитера, подозрительно уставившись на меня.

— Похоже, пришло время отдавать тебя в учебный центр, — улыбнулась я, стараясь тем самым показать, что все не так страшно.

— В учебный центр? – потерянно переспросил Влад.

— Да, ты чего так перепугался? – Влад оставил мою последнюю реплику без ответа, медленно натягивая свитер. Он явно тянул время.

— Ань, я, что плохо убираю каюту и готовлю еду? — забеспокоился Влад, стараясь отыскать причину моего решения.

— Влад, и убираешь ты хорошо и готовишь, — попробовала я успокоить его, протянув руку погладила по щеке, — но это все не то. Пойми, тебе надо учиться, что бы потом занять свое место в жизни и самому зарабатывать себе на хлеб.

— Мое содержание обходиться тебе слишком дорого и поэтому ты сдашь меня в аренду? — переиначил он мои слова на свой лад.

— Нет, ты не так меня понял, — я прикусила губу, пытаясь найти правильные слова и объяснить ему, что все не так плохо, как ему кажется.

— А как тогда? — с некоторым раздражением спросил он, сползая с кресла.

— Все дело том, что ты скоро сойдешь с ума сидя один в четырех стенах пока я на работе, — нашла я более или менее доходчивое пояснение, — тебе надо появляться на людях.

— Но до сих пор ведь не сошел! — запротестовал он, — И из каюты я выхожу, я на прачку хожу и за продуктами, а еще к тебе на работу.

— Хорошо, — я попыталась подойти к проблеме с другой стороны, — давай смотреть правде в глаза: ты не можешь вечно хвататься за мою юбку — ты взрослый здоровый мужик и должен уметь сам о себе позаботиться. Ты должен стать самостоятельным, понимаешь? В жизни случается всякое и меня рядом может не оказаться, как ты будешь зарабатывать себе на жизнь, не имея образования? Воровать?

— Как это – тебя не будет рядом? – растеряно пробормотал он. – Я тебе надоел, да? Ты меня продашь?

— Прекрати психовать, тебя никто не продает, — твердо проговорила я.

— Тебе хорошо говорить — прекрати психовать! Ты не была в моей шкуре! — окончательно завелся он.

— Значит так, — видя, что договориться не получается, веско проговорила я, — хочешь ты этого или нет, но через две недели ты начинаешь ходить на учебу. В эти же две недели ты будешь через день посещать тренажерный зал — тебе надо придти в надлежащую физическую форму. Я так решила, ты можешь со мной соглашаться, можешь, нет, но так будет и обсуждению это не подлежит!

— Воля ваша — Вы хозяйка, — низко поклонился и, круто развернувшись, вышел из смотровой. Через несколько секунд хлопнула дверь его комнаты.

Я выматерилась себе под нос, закатив к потолку глаза. Боже, дай мне сил! Ему нужно дать немножко времени. Я переместилась в гостиную и устроилась на диване.

— Кстати, — крикнула я, обращаясь к закрытой двери и пытаясь игнорировать ощущение, что произвожу насилие над личностью, — завтра, в одиннадцать зайдет Никита, и вы пойдете в бассейн, все, что понадобится я сложила в сумку, она стоит возле твоей двери.

— Конечно, вам все равно, что я не умею плавать, — донесся его голос, наполненный ехидством, — но это ничего, зато я превосходно умею тонуть!

— Не волнуйся, тебя Никита научит!

— Как прикажете, госпожа!

Я крепко зажмурилась и решила никак не реагировать на этот выпад.

…Влад прислонился спиной к двери и закрыл глаза. Он был страшно зол на себя. Ну кто, спрашивается, дал ему право обсуждать ее решения. Не удивительно, что она так резко ему ответила. Как бы ни старалась Аня доказать, что они равны, Влад все равно ощущал глубокую пропасть, лежащую меж ними. Она, конечно же, права — во всем виноваты безделье и одиночество. В бараке, да и на руднике, хоть словом с кем было перекинуться, а тут он ощущал себя совсем брошенным и никому не нужным. Не смотря на то, что ел досыта, спал в мягкой постели и даже читал книги. Но она все чаще стала пропадать на работе, а ему просто не хватает живого общения, словно он некрасивая игрушка, купленная хозяйскому ребенку по ошибке и тут же забытая им где-нибудь на улице.

Да она же ясно дала ему понять, тогда в гостиничном коридоре, застеленном теплой ковровой дорожкой, что он действительно куплен был по ошибке. …Я буду не в обиде и с удовольствием избавлюсь от строптивого раба. Я даже заявлять о тебе не стану… Так она ему сказала, очевидно, его покупка была просто пьяной выходкой избалованной особы, но почему же тогда так больно и противно? Зачем ей все это? Если это была ошибка, то почему она не перепродала его сразу?

От вопросов разболелась голова. Он вспомнил, как было приятно, когда она проводила с ним много времени в первые дни. Наверное, он ей просто надоел, решил наконец Влад и от этой мысли стало совсем худо. Конечно, надоел. Влад прошелся по комнате, пытаясь определить, что же он сделал не так, и отчего хозяйка не желает видеть его и отправляет на какую-то учебу. Зачем она ему? Он же из кожи вон лезет, стараясь ей угодить, и за всю последнюю неделю она ни разу не сделала ему замечания. Но, с другой стороны у нее важная работа, отнимающая много сил и времени и он не в праве что-то от нее требовать. Так и не найдя ответа на беспокоящий его вопрос Влад улегся на кровать, закинув руки за голову и принялся рассматривать потолок, изученный за последнее время до самой маленькой черточки…

Затворничества хватило ровно на полчаса, выйдя из своей комнаты он уселся на пол у дивана и ткнулся носом в мои колени.

— И что это было? – строго поинтересовалась я у его затылка.

— Мне страшно, — честно признался он.

— Все будет хорошо, — уверено пообещала я, поглаживая коротко стриженые волосы, – вот увидишь.

На это Влад лишь пожал плечами.

В оставшееся до занятий время я постаралась хоть немного натаскать парня в двух основных предметах. Математика и язык. Неплохо бы еще физику, но за две недели ее основы не осилишь. Успехи обнадеживали. Он достаточно быстро схватывал общие понятия, немного практики и все будет в порядке. Может, из этого что-нибудь и получится.

Глава 4.

Я провожала Влада в учебный центр, мучаясь оттого, что не вышло поменяться с дежурством, и не смогу быть рядом. Влад выглядел вполне спокойным, хотя по идее это у него, а не у меня должны дрожать поджилки. Мы спустились на несколько уровней, двери лифта разошлись, приглашая пройти в главный коридор центра. Широкий коридор, позволяющий по периметру обойти весь уровень станции, расходился множеством разноцветных коридоров поуже, выкрашенных так для лучшей ориентации. Нам нужен оливковый, а там еще предстояло разыскать 5437 кабинет. Не представляю, откуда они нагребли такие огромные номера. Придется искать. Я украдкой глянула на часы, до начала смены оставалось всего двадцать минут. Коридор и кабинет нашлись на удивление быстро. Отдав Владу документы и взяв с него обещание, что он непременно зайдет ко мне на работу после собеседования. Влад рассеянно кивнул и вошел в кабинет.

…Учебный центр Владу не понравился. Лабиринты коридоров, выкрашенные в какие-то немыслимые блеклые цвета, множество дверей с непонятными надписями на табличках. После короткого разговора с женщиной в кабинете с длинным номером, Влада отправили сдавать тесты. В провожатые выделили парня лет пятнадцати. Парень не представился и был явно не в восторге от того, что его отрядили в няньки. Он хмуро оглядел Влада и кивком пригласил следовать за собой.

Его привели в малюсенькую квадратную комнату, в которой помещался лишь небольшой стол и стул. Одна стена кабинета зеркальная, что вызывало раздражение. Ему выдали с десяток папок с тестами, и предупредили, что на их заполнение ему дается четыре часа, по истечении которых любая работа прекращается и тесты сдаются, если он не знает ответ на вопрос, вопрос можно пропустить.

Он уселся за неудобный стол, под которым никак не желали умещаться ноги, и принялся заполнять бланки. Уверенность в себе таяла с каждым пропущенным вопросом. Он старался припомнить все знания, которые успел получить за то время, что провел на станции. Но как можно вспомнить то, чего никогда не знал!? Влад поднял глаза от очередного теста и посмотрел на настенные часы. Он сидел уже три часа, ноги затекли так, что он их уже почти не чувствовал. А стопка тестов, за которые он еще не брался, насмешливо возвышалась у правого локтя и, казалось, не думала уменьшаться.

Оглушающе проревел звонок, заставив вздрогнуть всем телом. Отведенное ему время кончилось. Влад поставил закорючку в последнем бланке и поднялся, блаженно распрямляя затекшие ноги. Когда смущенно отдавал женщине почти чистые листы, чувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Она пролистала сданные тесты, удивленно оглядела вполне взрослого мужчину, которому, по ее мнению, поздновато посещать учебный центр, почесала переносицу и несколько неуверенно приказала зайти через пару дней, когда его результаты будут обработаны и станет известно, в какую группу его определить и как проводить подготовку. Влад поблагодарил, ее попрощался, как учили, и побрел домой. Что он скажет Ане? Она так надеялась, что он поступит в чертов учебный центр, а он…

Я сняла визор, позволяющий разглядеть мельчайшие кровеносные сосуды, положила конструкцию на выдвижную полочку. Полочка закрылась, отправляя нежный прибор на обработку. Операция была долгой и сложной. Опухоль на спинном мозге сидела в крайне неудобном месте и никак не хотела удаляться, грозя пациенту параличом. Но теперь все позади и можно немного отдохнуть. Я вышла в предоперационную, где на стенах висели огромные раковины, и еще раз посмотрела через стекло во всю стену на пациента, которого медсестры осторожно отсоединяли от аппаратуры, собираясь перекладывать на каталку.

Мелодично запело переговорное устройство, отвлекая меня от происходящего за стеклом.

— Анна Дмитриевна, к вам пришли, — сообщило устройство голосом дежурной медсестры.

— Спасибо, — пробормотала я, отправляя в мусор маску и перчатки.

Стащив через голову операционный халат и бросив его в стерилизатор, вышла из операционной. Неизвестный посетитель лишал меня надежды на короткий отдых.

Проходя мимо огромной доски, исписанной черным фломастером, я ненадолго остановилась, сверяясь с расписанием операций. Сегодня мне предстояло еще три, так что, если ничего не случится, есть шанс освободиться часам к восьми вечера.

— Любуешься? – Наташкин голос заставил вздрогнуть.

— Не-а, — я мотнула головой, — отдыхаю.

— Как опухоль?

— Сдалась, в неравной борьбе.

— Значит, ходить будет.

— Будет, — кивнула я, — куда ж он денется.

— А мы скоро останемся без младшего медперсонала, — доверительно сообщила Наташка.

— Это еще почему? – я недоуменно подняла брови.

— Да твой приперся и торчит у регистратуры, — пожала плечами подруга, — а девицы слюнями захлебываются.

— Генерал пользуется таким успехом? – непритворно удивилась я.

— Да причем здесь генерал! – досадливо поморщилась Наташка на мое непонимание, — Влад! И если ты не уберешь его оттуда, нам грозит кадровый голод!

— Ладно, уговорила, — хмыкнула я, — пойду спасать нас от катастрофы.

Не доходя до регистрационной стойки, я остановилась, что бы дополнить планшет пациента сведениями об операции и новыми назначениями. Я уже заканчивала писать, когда услышала разговор медсестер.

— Что это за парень, который к Романовой пришел? – я узнала голос новенькой. Девушка пришла к нам всего пару недель назад.

— А тебе-то что? – строго спросила Верочка.

— Да так, я слышала, что он не муж и не родственник, а… – со смешком пояснила она, красноречиво ухватив себя за шею, изображая ошейник, — но это мелочи — парень уж больно хорош, так что возможны варианты.

— Запомни, красавица, — предостерегающе проговорила Верочка, — кто он и что он тебя не касается ни с какой стороны, это раз, и, во-вторых, никаких вариантов у тебя не может быть по определению. На чужой пирожок не разевай роток. Ты меня поняла, надеюсь?

— Да ладно тебе, — отмахнулась девица, — чего так завелась-то?

— Просто Романова, лучший хирург и ее личная жизнь, равно как и ее знакомые неприкосновенны, — назидательно проговорила Верочка, — не забывай свое место, ты здесь никто, не смотря на то, что тебя сюда впихнули.

— Не больно-то и хотелось, — фыркнула девица и, развернувшись, что бы уйти нос к носу столкнулась со мной.

— Проблемы? – скривив губы в ухмылке, поинтересовалась я, хотя внутри все содрогалось от желания свернуть красавице шею.

Это что это с вами, доктор? По всем признакам похоже на ревность! Ревность? Какая еще к черту ревность!? Просто… просто я волнуюсь за Влада, я несу за него ответственность, к тому же, столько сил в него вложено, а эта молодая дурочка Владу не пара. Она не захочет понять его и скорее всего он притягивает ее не как человек, а лишь как что-то не совсем обычное, не вписывающееся в ее привычную жизнь. Так девочек из хороших семей тянет к явным негодяям с самого дна помойки. Это считается романтичным, Владу подобная романтика ни к чему.

— Никаких проблем, — девица густо покраснела, явно гадая, как давно я здесь стою и что слышала.

— Это радует, — со всей возможной серьезностью проговорила я, — идите, работайте.

— Не подпускай ее к Владу, — серьезно посоветовала Верочка, глядя вслед улепетывающей коллеге, — а то поведется на симпатичную мордашку, беды не оберемся. Он вроде, парень с головой, но на моей памяти еще не один мужик не отказался от того, что предложено.

— Да, Вер, ты права, спасибо, — задумчиво проговорила я, разглядывая предмет нашего разговора через узкое окошко двойных дверей, — учту на будущее.

Влад стоял у стойки регистрации, опершись об нее локтем, и о чем-то разговаривал с Инго. И тут я поймала себя на том, что впервые увидела этого мужчину, увидела таким, какой он есть. Высокого, сильного с широкими плечами и фигурой витязя из древних былин, которые так будоражат неокрепшие девичьи умы, куда там античным героям! Темные волосы, густоту которых не может скрыть и короткая стрижка, губы, на которых блуждает немного растерянная улыбка. Едва заметная морщинка между бровей, придающая серым глазам доверчивое и смущенное выражение. Этим глазам нельзя не верить, а за улыбку можно продать душу! Черт бы тебя побрал, Романов, мысленно простонала я, чувствуя, как где-то в груди, там, где положено находиться сердцу уже готова поселиться тонкая острая иголка, избавиться от которой будет почти невозможно! Я тряхнула головой, прогоняя непрошеный морок. Что вы там себе напридумывали, доктор? Это всего-навсего мужчина, такой же, как и все остальные – две руки, две ноги, посередине хвостик! Мало того, что это мужчина, так он еще и раб, твой раб, прошу заметить! За которого ты несешь ответственность. Эти рациональные мысли вылившиеся холодным потоком вымыли из сознания остатки наваждения. Я выдохнула и толкнула створку двери.

— Пошли ко мне, — позвала я Влада.

— Я что-то не так сделал? – догнав меня, спросил Влад.

— Нет, с чего ты взял? – нахмурилась я, открывая дверь и пропуская его в кабинет.

— Ты сердишься, — пожал он плечами.

— Я не сержусь, — мотнула я головой, — тебе показалось. Есть хочешь?

— Да, — немного подумав, решил Влад.

Я открыла небольшой шкафчик под столом и извлекла оттуда бутерброды и термосы с супом и кофе.

— Эй, я не буду это есть, — запротестовал он, — это же твое!

— Ну и что? – не слушая протестов, налила суп в чашку термоса и поставила перед Владом, — Здесь на двоих хватит, к тому же если мне уж так захочется есть, схожу в столовую. Бери ложку и ешь.

Влад накинулся на еду так, будто его несколько дней не кормили. Я налила себе кофе, с улыбкой наблюдая за ним.

— Как тесты? Тебя приняли? – Влад замер над чашкой, осторожно опустил ложку и медленно поднял на меня глаза.

— Я не знаю, но, кажется, нет.

— С чего ты взял? – я нахмурилась. Я была уверена, что его примут, и он завтра же приступит к занятиям, — Что тебе сказали?

— Ничего, — Влад безразлично дернул плечом, опять берясь за ложку, — сказали придти через пару дней. Они не знают, к какой учебной группе меня определить.

— Значит, ты прошел, — убежденно заявила я, — если бы нет, тебя бы сразу отправили куда подальше. Ладно, доедай свой суп, а мне надо работать.

— Тебя подождать?

— Не надо, — улыбнувшись, покачала я головой, — иди домой, я закончу часа через три.

Я думала о Владе, пока мылась в душе, готовясь к операции. Мне было страшно впервые с того момента, как он появился в моей жизни. Страшно, оттого, что пройдет совсем немного времени, парень окончательно освоится в своей новой жизни, станет совсем самостоятельным и надобность во мне, как в человеке, который поддерживал его за руку, отпадет. От осознания этого становилось тоскливо. Я вышла из душа и пока сушила волосы все еще грустно вздыхала про себя, но стоило надеть операционный халат, все ненужные мысли выветрились из головы оставляя только профессиональную холодность. Это одна из многих причин, по которым я люблю свою работу.

Глава 5.

…Курс обучения, разработанный извергами-педагогами специально для Влада, оказался настолько тяжелым, что порой казалось, Влад непременно лопнет от всех тех знаний, которыми пытаются его нашпиговать подобно праздничному поросенку.

За партой приходилось сидеть по сравнению с другими учениками не так уж много времени. Гораздо чаще укладывали в кресло подобное тому, что стоят на транспортах, оплетали голову сетью электродов и, введя молодого человека в состояние близкое к трансу, впихивали целые пласты знаний в его бедную голову. После этого задавали кучу заданий, которые предстояло выполнить до следующего занятия. И так по несколько предметов в день. Нередко к вечеру от этого голова начинала болеть. Закапываясь в заданиях, молодой человек впадал в самое настоящее отчаяние от того, что ровным счетом ничего не понимает. Ведь знать не значит уметь!

Аня видела, что с ним твориться что-то неладное, но на все ее расспросы не привыкший жаловаться Влад, отвечал, что все нормально. Она пыталась ему верить, но он все чаще ловил на себе ее озабоченный взгляд. Он даже не заметил когда, и как получилось — Аня отстранила его от всех домашних дел. Но в последнее время Влад изменил свое мнение о работе. Лучше уж вылизывать каюту или вырубать огромные каменные глыбы, чем посещать учебный центр. После работ в каменоломне он хоть спал, не обращая внимания на холодную жесткость камней, заменяющих постель, на стертую в кровь браслетом щиколотку, прикованным тяжелой цепью к железному кольцу в полу и полупустой желудок. А тут сон куда-то пропал и Влад по несколько часов ворочался с боку на бок в тщетной попытке заставить себя заснуть.

Перенапряжение сказывалось, и в один из этих ужасных учебных дней Влад уснул над недописанным заданием и проснулся только утром. Он пошел на занятия отдохнувшим и неподготовленным, решив – будь что будет! И ничего страшного не случилось. Преподаватель всего лишь отчитал его, как мальчишку и отстранил от занятий в тот день. Сперва, Влад перепугался, что сообщат Ане и у него будут неприятности, но потом махнул на все рукой, посчитав, что больше одной шкуры все одно не спустят, и отправился в компьютерный центр. Страхи оказались напрасными, никто никому не сообщил и Влад увидел возможность немного облегчить себе жизнь.

Правда были и успехи – за полтора месяца, прошедшие с начала учебы он уже переместился на несколько классов вверх и теперь возраст его одноклассников уже приближался к шестнадцати годам, против шести. Впрочем, неизвестно, кто лучше. Младшие дети восприняли его появление с удивлением и интересом, старшие же насмешками и почти неприкрытым издевательством, тем более, его положение давало им свободу действий. Влад, за свою жизнь выслушивавший и не такие оскорбления не обращал внимания на едкие замечания подростков, что неимоверно злило юнцов. Из-за одного из них едва не рухнула вся его налаженная жизнь.

Приняв душ после физической подготовки, Влад наскоро вытерся и, обмотав бедра полотенцем, направился в раздевалку. Через десять минут начнется занятие по астронавигации, а ему еще нужно проверить некоторые расчеты в которых, он был уверен, допустил ошибку. Он был так занят собственными мыслями, что совсем не обратил внимания на пятерых подростков ошивавшихся в раздевалке. Влад прошел мимо них к своему шкафчику.

— Эй, раб! – окрик заставил Влада замереть, так и не открыв шкафчик, давненько его уже так не называли в глаза.

— Что угодно господину? – проговорил решивший подыграть Влад, медленно повернулся к подросткам, он не был уверен, кто его окликнул и поэтому смотрел сразу на всех.

— Ты как разговариваешь со свободным человеком, скот!? – прошипел низкорослый плотный парень.

Влад и ухом не повел, разглядывая приближающихся парней, они рассредоточились, окружая его с трех сторон. Вот этот, который обозвал Влада скотом не иначе как заводила. А вон тот, самый высокий и тот, что пониже, с бычьей шеей ударная сила.

— Он, очевидно, возомнил себя нам равным, — насмешливо произнес худощавый мальчишка, очевидно считающий себя мозговым центром, — пора поучить его хорошим манерам! На колени, раб!

На это Влад лишь закатил глаза. И как они, интересно, собираются справиться со здоровым мужиком, к тому же имеющим немалый опыт в драках? Неужели решили взять числом? Поначалу молодой мужчина хотел спокойно одеться и уйти, чтобы не доводить все это до абсурда, но потом стало даже забавно и очень захотелось узнать, чем это закончится. Астронавигация вполне может подождать, от нее не убудет.

— Слушай, Нил, а, правда, что им клеймо на заднице выжигают? – обратился один из них к худощавому товарищу.

— Не знаю, но мы это можем узнать прямо сейчас, — губы Нила искривила ухмылка. – Эй, раб, сними полотенце и покажи задницу.

Нет, у них точно с головой не в порядке – не дождавшись исполнения приказа, отдают второй. Рабовладельцы херовы!

— А что будет, если не покажу? – умело играя испуг, поинтересовался Влад.

— Я тебе ребра переломаю, — прогудел обладатель бычьей шеи.

— А-а, весомый аргумент, — согласился Влад, и предложил вполне миролюбиво, — не пошли бы вы отсюда, ребята, пока худо не сделалось.

— Я не понял, он что, нам угрожает? – недобро сощурился высокий парень до сих пор не вступавший в беседу. – Тебе, что было сказано? Полотенце сними!

Он шагнул к Владу и одним пальцем зацепил полотенце, намереваясь сдернуть его, больно оцарапав кожу раба ногтем. И тут же поплатился за свои действия. Простейшая комбинация – чуть повернуться на левое плечо, оставляя нападающего позади, и почти сразу локтем в солнечное сплетение, а потом, опуская руку, заехать между ног, в самое нежное мужское место. Обычно кулаком. Но Влад, жалея несмышленыша, шлепнул открытой ладонью. Удар был так себе, у самого Влада от такого и дыхание не сбилось, он не использовал и четверти своей силы, но мальчишке этого вполне хватило. Похоже, его еще ни разу не били. Он тут же выбыл из игры, упав на пол, свернулся калачиком и, засунув руки между ног, принялся мычать, качаясь по полу, баюкая уязвленную часть организма.

Его товарищи, вместо того, что бы ретироваться, на что Влад и рассчитывал, кинулись мстить заносчивому рабу за обиженного друга. На то, чтобы вразумить глупых детей у него ушло не более минуты и почти никаких усилий. Всего-то две увесистых плюхи, удар по голени, под коленку. Все это на скорость особо не влияет, но крайне чувствительно. Единственное, Влад немного переборщил с последним и самым настырным, тот натолкнулся носом на ладонь Влада, из носа тут же хлынула кровь.

Влад оглядел поверженных врагов и зло сплюнул под ноги, ругая себе за несдержанность. Идиоты! Достав чистое полотенце, стер с груди капли чужой крови. Теперь из-за их глупой выходки у него будут большие проблемы. Аньке, конечно же, сообщат о драке, она придет разбираться, и тогда всплывут все его пропуски, пусть их не так уж и много, но ей одного за глаза. О том, что будет с ним этим вечером, Влад старался не думать. Он быстро оделся и выскочил из раздевалки, громко хлопнув дверью…

Дежурство выдалось не из легких, пришлось провести несколько экстренных операций и это не считая плановых. Я устала, как собака и не о чем мечтать не могла, как только доползти до своей каюты и рухнуть на первую попавшуюся горизонтальную поверхность, можно даже на потолок прилепить возражать не буду.

С Владом нужно что-то решать. Похоже, я переоценила его силы, не справляется он с нагрузками. Учеба совсем вымотала парня. Он выглядит утомленным, под глазами круги черные, похудел на пять килограмм и хоть не признается, почти перестал спать. И подливать снотворное в чай совсем не выход, так долго продолжаться не может. Нужно зайти в учебный центр, не нравятся мне методы их работы. Вот посплю пару часов и обязательно схожу.

Я заглянула в свой кабинет переодеться. На столе поверх груды бумаг на меня призывно смотрел красный конверт. Я вскрыла его и прочла вложенную записку. Ничего кроме, как приказания не позднее двенадцати часов явиться в учебный центр, я из нее для себя не вынесла. Глянув на часы, было без четверти двенадцать, я порадовалась, у меня еще оставалось время на чашку кофе. Выпив очень крепкого кофе, уповая на то, что не усну в ближайшие полчаса, я отправилась на неприятную встречу, то, что она будет неприятной, я не сомневалась.

В коридоре учебного центра было как всегда многолюдно. Из класса в класс сновали дети разных возрастов. Они шумели, смеялись, перекрикивались, чуть ли не через весь длинный коридор. На какой-то миг я позавидовала им. У них нет никаких проблем, им не нужно принимать сложные решения, нести груз ответственности.

Дверь директорского кабинета венчала металлическая табличка, возвещавшая, что в данной комнате обитает Амаранта Виллар. Я коротко постучала и решительно вошла в кабинет. За огромным письменным столом восседала женщина лет сорока, я ее не знала, наш бывший начальник учебного центра ушел на пенсию. Нынешняя директриса недавно пришла, так что у меня еще не было случая познакомиться с ней лично, до этого я видела только ее медицинскую карту. Одета она была не в обычный форменный темно зеленый комбинезон станции, а в брючный костюм нежно персикового цвета, чем приятно меня поразила. Она подняла на меня немножко узковатые темные глаза, спрятанные под толстыми линзами очков.

— Вы — Романова Анна Дмитриевна? — Строго спросила она, поправляя прядку рыжих волос, выбившуюся из высокой прически.

— Да, это я, — подтвердила я, всем своим существом стремясь к креслу для посетителей около стола и надеясь, что она не будет затягивать с предложением присесть.

— Так я и думала! – неприязненно заявила она.

— Простите? – мои брови взлетели вверх.

— Только такая молодая и легкомысленная особа могла поставить престиж нашего учебного центра под угрозу!

— Вы знаете, госпожа Виллар, у меня были слишком длинные сутки и шесть экстренных операций, так что я не в настроении угадывать ваши аллегории. Извольте объясниться! – я без приглашения уселась в кресло для посетителей.

— Мы пошли вам на встречу, согласившись принять на обучение вашего… гм… протеже, — я смотрела на нее и думала, что если она пренебрежительно назовет Влада рабом, ей в скором времени придется встретиться с Костиком из пластической хирургии. — Но теперь я требую, что бы вы забрали его из нашего учебного заведения!

— Причина?

— Мало того, что он не успевает по программе, так он еще избил своих одноклассников!

— Одноклассников? – переспросила я, меня поразило больше не то, что Влад посмел кому-то надавать тумаков, об этом я с ним поговорю позже, а то, что слово было во множественном числе. – И сколько же их было?

— Он устроил драку в раздевалке, избив пятерых учеников! Между прочим, лучших учеников класса!

— Всех сразу или поодиночке?

— Простите? – мой вопрос явно застал ее врасплох. Она никак не могла понять, куда я клоню.

— Я спрашиваю, — терпеливо повторила я, — Влад отлавливал ваших лучших учеников по одному или бил их всех сразу?

— Какое это имеет значение? – крылья носа директрисы раздувались, как у норовистой лошади.

— Пока никакого, — пожала я плечами, — давайте вернемся к этому позже. А пока поговорим о том, что Влад не успевает по программе. Меня очень занимает один вопрос – каковы методы и интенсивность обучения?

— Самые обычные, — ее уверенность в себе немного поколебалась, едва уловимо, но мне этого вполне хватило, чтобы перейти в наступление.

Не прошло и пяти минут, как передо мной уже лежал план обучения, разработанный для парня. Внимательно изучив документ, почувствовала, что у меня отнимаются ноги, когда подсчитала, что беднягу за полтора месяца напихали знаниями, для получения которых в обычных условиях уходит около девяти лет. Куда я только смотрела!? Положилась на специалистов, черти бы их всех пожрали! Его бессонница показалась несущественной мелочью. Парень мог попросту сойти с ума от такого количества информации. Уж не знаю, какой бог, черт или ангел его охранял, но делал он свою работу качественно.

Я потерла лицо, стараясь унять бешенство, поднимающееся откуда-то из темных уголков души, боясь, что сверну директрисе шею, а после разгоню всю эту богадельню.

— Скажите, а вы ночью, как, нормально спите? – поинтересовалась я.

— В… в смысле? – нервно сглотнув, спросила госпожа Виллар.

— В смысле – совесть не мучит? Да как же вы посмели, бога в душу мать через обе ноги!?

— Попрошу не выражаться! – потребовала она срывающимся голосом, с неприкрытым ужасом наблюдая, как я медленно поднимаюсь из-за стола.

— Я выражаюсь? – ужаснулась я, оскалившись, и заставляя ее попятится, — я еще пока не выражаюсь, я пока еще мирно беседую. Выражаться вы начнете, когда я заявлю в отдел расследований преступлений против человечности, о том, как вы издевались над своим учеником Романовым Владиславом Дмитриевичем, насилуя его сознание, заставляя изучать девятилетний курс обучения за полтора месяца!

— Он раб, на него законы не распространяются! – в последней попытке защититься пискнула она.

— Ка-ак? Вы взяли на обучение раба!? – изумилась я. – Не-ет, дражайшая госпожа директор, вы приняли к обучению Романова Владислава Дмитриевича. В его анкете, прошу заметить, нет ни слова, ни вздоха о том, что у вас обучается раб с номером сорок семь девяносто четыре! Вы понимаете, что едва не свели парня с ума? – устало спросила я, и совсем не сыгранная, а натуральная тоска, прозвучавшая в голосе, заставила ее вздрогнуть, как от удара, — Как же это у вас совести хватило-то, а? Он и так побывал там, где чертям тошно станет. И я молю бога, что бы ни вы, ни приведи бог, ваши дети не оказались на его месте. А ведь можете. Вы об этом не задумывались? История знает подобные примеры и не единожды. От сумы и от тюрьмы не зарекайся! А вы… — я с презрением махнула рукой.

— Он раб! – повторила она, будто это могло снять с нее всю ответственность.

— Да, — согласилась я, — но чем он отличается от вас? Мы не берем в расчет некоторые половые признаки и, уж простите, возраст. Не задумывались? У него две руки, две ноги по пять пальцев на каждой. Один нос и два уха. Прям как у вас! И кровь у него… Кстати, вы помните свою группу крови? Нет? АВ резус отрицательный. Не смотрите на меня так, я не готовилась к нашему разговору, просто группа редкая и каждый ее обладатель на счету. Так вот, у Влада она той же группы и резуса. И если надо будет, он, не задумываясь, отдаст ее вам. И не потому, что я прикажу, нет, а потому что по-другому не сможет.

— Я понимаю ваши чувства, но поймите и меня – такой ученик лишняя головная боль и я всего лишь хотела ускорить его выпуск насколько это будет возможным! Мне неприятно исключать его, — вздохнула директриса.

— Так дайте парню доучиться и не таким варварским способом, — пожала я плечами, не видя в этом никакой особой проблемы.

— Я готова закрыть глаза на пропуски и неуспеваемость, но как быть с дракой?

— Ах драка! Ну, да, конечно, драка… Лучшие ученики класса… Я помню. И где сейчас находятся пострадавшие?

— В медицинском кабинете.

— Судя по тому, что ни меня, ни моих коллег не вызывали, переломанных костей и ничего экстренного нет? Я правильно понимаю?

— Ну, да, — с некоторой растерянностью подтвердила педагог, — только у одного разбит нос.

— Разбит нос? – я хмыкнула и покрутила головой. – Вы вообще соображаете, что мог сделать Влад, если бы действительно захотел избить их? Он гладиатором на арене несколько месяцев скакал! Шеи голыми руками сворачивал и не только людям. И не за деньги, а за собственную жизнь!

— О, господи! А казался вполне уравновешенным человеком!

— А он и есть такой. Могу я поговорить с вашими лучшими учениками? Со всеми шестерыми. Я думаю, что смогу все уладить.

Мне не пришлось долго ждать появления участников драки. Я бросила на Влада осуждающий взгляд, натолкнувшись на который он едва заметно побледнел и отвел глаза. Остальные пятеро вели себя непринужденно и даже нагловато, явно не чувствуя за собой никакой вины. Ну, ладно, начали. Скальпель!

Я глазами указала Владу, встать слева от меня, тем самым оказавшись напротив лучших учеников своего класса. Влад выполнил мой молчаливый приказ, застыв в напряженной позе.

— А теперь я желаю, что бы мне доходчиво объяснили, что здесь произошло! – потребовала я у недорослей.

— Он напал на нас! – шмыгнув носом и нагнав на себя несчастный вид, заявил самый тощий и щуплый из них.

— Да, — вразнобой подтвердили остальные.

— Он мне нос разбил, — пожаловался коренастый, указывая на свой нос.

— Что вот так, ни с того, ни с сего? Зашел в раздевалку и давай вас избивать?

— Ага, он как взбесился!

— Так все было? – я грозно посмотрела на Влада.

— Выходит, что так, — безразлично отозвался он, бросив на меня короткий взгляд, но тут же опустил глаза, принявшись разглядывать пол у себя под ногами. Черт! Он и не думал защищаться.

— Очень интересно, — протянула я, откидываясь на спинку стула, — а где это было?

— В раздевалке, — удивился один из подростков.

— Это я понимаю, но меня интересует, в какой именно части раздевалки — слева или справа от входа, если стоять в коридоре?

Лучшие ученики класса озадаченно переглядывались, не спеша отвечать на мой вопрос. А Влада я не спрашивала, зная наперед – ничего от него не добьюсь, кроме своих вытрепанных нервов. Упрямству молодого человека мог и осел позавидовать.

— Итак, — я строго посмотрела на подростков явно смущенных необходимостью отвечать на вопросы, — с какой все-таки стороны произошла драка?

— Вы не имеете права устраивать нам допрос! – буркнул один из них.

— А я и не допрашиваю вас, — возразила я, — на него, — я кивнула на Влада, — поступила жалоба, что он зверски избил своих одноклассников, а я лишь выясняю подробности.

— Справа, — ответил за всех тот, что с разбитым носом.

— Еще интереснее, — я покивала головой, и, повернувшись к Владу, заметила, — что ж ты, подлец, на детей нападаешь?

— Да я… — начал Влад, под мстительно насмешливыми взглядами подростков.

— А ваши шкафчики, значит, справа, — уточнила я, не дав Владу закончить свою мысль.

— Да нет, сле… — говоривший поперхнулся, поняв, что говорит что-то не то.

— Значит слева, — мягко подытожила я, — и получается, что у правых шкафчиков вам делать совершенно нечего, так? Тем более, если я ничего не путаю, выход из душевой находится в левой стороне раздевалки. Так, я спрашиваю!? – рявкнула я, сверля их взглядом.

— Да, — прошелестели они.

— Очень хорошо, — переходя опять на мягкий тон, проговорила я, — а теперь объясните мне быстро и доходчиво, что вы делали в правой части раздевалки?

— А почему мы вообще должны с вами разговаривать? – набравшись наглости, буркнул один из них.

— Я уже отвечала на этот вопрос, — заметила я, — но, для тех, кто не понял, повторю — вы можете не разговаривать, — я пожала плечами и потянулась к видеофону, — только я вызову сейчас следователя из полицейского отделения, и передам ему все разбирательства. Поскольку здесь произошло преступление, квалифицирующееся в законе, как нападение с нанесением телесных повреждений. А следователь, думаю, разберется куда быстрее, чем я, кто спровоцировал, а значит, был истинным виновником драки. Только делать он это будет не здесь, а на своем рабочем месте. Я думаю, ваши родители будут счастливы, забирая сыновей из полицейского управления. Ну, так что – я набираю?

— Не надо, — проворчал он, — мы были в той части раздевалки, потому что… потому что просто хотели посмотреть на его клеймо и попросили снять полотенце, а он отказался.

— И что? – я улыбнулась, подбадривая к продолжению.

— Тогда я хотел снять с него полотенце, а он начал драться! Мы не думали, что все так будет. Он же должен исполнять… Мы свободные, и он должен подчиняться!

За моей спиной из горла директора вырвался тихий стон.

— Лучшие ученики? – подняв бровь, я повернулась к директрисе. – Мухи не обидят, самые вежливые, ага?

На мою реплику директриса только медленно опустилась за свой стол.

— Так кто ж тебе дал право, мелкий ты пакостник, срывать с кого-то полотенце в душе? – растягивая губы в сладкой улыбке нараспев проговорила я, — А вы знаете, дети индиго, что по этому поводу в уголовном кодексе есть строго определенная статья, которая весит лет эдак пять? За сексуальное домогательство с попыткой изнасилования. Была попытка? – я повернулась к Владу, тот затряс головой в знак согласия, уже почти прижимая подбородок к груди. Его била мелкая дрожь. От еле сдерживаемого смеха, я полагаю. Ну, подожди, вернемся домой, я тебе такое промывание мозгов устрою!

— Да не хотели мы его насиловать! – едва не плача от перспективы оказаться за решеткой простонал тот, что с разбитым носом. – Мы просто хотели посмотреть, а он не давал!

— Вот вы так хорошо в правах и обязанностях разбираетесь. А вы знаете, что хозяин несет ответственность за своего раба за все его действия? И любое оскорбление нанесенное рабу, является одновременно и оскорблением его хозяина? Хозяин в данном случае я! С меня никто не желает штаны снять? Нет? Странно! А я, знаете ли, желаю, вот прямо сейчас в организме появилось непреодолимое желание спустить с вас всех штаны и пустить голым задом по всему учебному центру!

Я усмехнулась про себя, видя, как вытянулись и побледнели их лица. Они ни на секунду не усомнились, что я выполню угрозу. Еще немного и дети, с которых моментом слетела спесь будут в ногах валяться, умоляя не делать этого. Решив, что достаточно потрепала им нервы, и они надолго усвоили урок, я отпустила их с миром, пообещав, что не стану беспокоить их родителей и полицию, если пообещают в следующий раз крепко подумать, прежде чем совершать что-то подобное.

— Это было жестоко, — задумчиво проговорила директриса, глядя на закрытую дверь.

— Возможно, — не стала я спорить, — но действенно. Подобный щелчок по носу от чужого человека запоминается гораздо лучше, чем от родителей или учителей, которых подростки, как правило, воспринимают как нечто назойливое, но не заслуживающее особого внимания. Я думаю, мы все решили, и нет более препятствий оставить Влада в учебном центре?

— Да, пусть остается и я рада, что мы все выяснили, — кивнула директриса.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнула я, — осталось уладить всего одну небольшую вещь. Я думаю, Владу необходимо извиниться перед вами за причиненное беспокойство!

Понукаемый мною Влад забормотал извинения, госпожа Виллар приняла их, после чего я выпроводила Влада за дверь и договорилась с директрисой о незапланированной неделе каникул.

Я покинула кабинет директора с ощущением, что из меня выжали последние крохи энергии. Влад подпирал плечом стену, рассеянно теребя шлейку рюкзака. При моем появлении он выпрямился и виновато посмотрел на меня.

— Тебе было смешно, — обвинила я его и двинулась к лифтам.

— Было, — не стал он спорить, догоняя меня, — но только в самом конце. Устала?

— Да, и вместо того, чтобы спать разбиралась с какой-то глупой дракой, которую устроил ты! – я раздраженно нажала кнопку вызова лифта.

— Мне стыдно, — заверил он меня, — но я не…

Подошел лифт, и разговор пришлось отложить, в кабинке было слишком много лишних ушей. Я разглядывала свое отражение в никелированной табличке с кнопками и сердито думала, что спать лечь не удастся, пока не выясним отношения. Отчитывать Влада не хотелось, он прав и сделал то, что должен был сделать. Оказавшись в каюте, я так и не проронив ни слова направилась в кухню поставить чайник. Влад притащился за мной.

— Ань, – жалобно позвал он.

— Чего тебе? – буркнула я, доставая из шкафчика чашки и печенье.

— Не молчи, а? Ругай меня, что ли, ну, скажи, что я неблагодарная скотина.

— Ты неблагодарная скотина, — пожала я плечами, — сядь, пожалуйста, и оставь в покое рюкзак! Тебе чай или кофе?

— Кофе, — вздохнул он, усаживаясь за стол, — я не устраивал драку, они меня вынудили.

— Ну, конечно, — не удержалась я от сарказма, ссыпая зерна в кофемолку, — тебя вынудили! Влад, я знаю тебя достаточно хорошо, что бы осознавать – если ты не захочешь, не выйдешь из себя, что бы с тобой не делали!

— Они первые начали драку, — устало проговорил он, — вот, посмотри!

Влад поднялся и, отвернув пояс брюк, показал свежую царапину.

— Влад, я все понимаю. Я знаю, что они тебя провоцировали, но и ты пойми – сегодня все закончилось хорошо, только потому, что за тебя вступилась не только я, но и директор!

— Не правда! – горячо возразил Влад, принимая у меня чашку с кофе. – Она ничего не сделала!

— Вот именно! Она не помешала мне и одним этим очень помогла! А ты, вместо того, что бы учиться намерено не готовишься к занятиям в надежде, что тебя отстранят, чтобы со спокойной душой идти играть в компьютерные игры! Ты должен получить аттестат, здесь тебе дают по возможности укороченный курс, иначе пришлось бы учиться несколько лет! Если ты получишь аттестат, я помогу найти тебе нормальную работу на станции, если же нет, пойдешь ко мне в отделение в послеоперационную палату и в психушку. Санитаром. День там, день там. И без напряга. Полы мыть от крови, судна выносить, и еще много чего интересного и приятного, непыльная работенка. Там особого ума не надо и примут тебя с радостью, людей у нас вечно не хватает. Я тебя не пугаю, я просто констатирую факт. Тебе нравиться такое будущее?

На протяжении этой речи я чувствовала себя крайне неудобно. Сюрреализм какой-то, честное слово! Меня все не покидала мысль, что Влад на добрых четыре года меня старше, так он еще выше и сильнее — махнет лапкой и не заметит, а от Ани только мокрое место и осталось, не один патологоанатом не соберет!

— Уж лучше работать, чем ходить в учебный центр, где все на тебя смотрят, как на обезьяну, по недоразумению научившуюся ходить и бриться! – беззлобно огрызнулся Влад.

— Не вопрос! – оскалилась я и, повернувшись к видеофону, набрала номер госпиталя.

— Геннадий Васильевич, здравствуйте, — поздоровалась я с начальником.

— Виделись уже, Анна Дмитриевна, — нахмурился начальник, — и почему вы до сих пор не отдыхаете?

— Да вот тут нужно проблемку одну разрешить, — неопределенно ответила я, — вы же знаете, что Влад учится в нашем центре?

— Да, ты мне говорила, — Геннадий Васильевич никак не мог уловить, к чему я клоню.

— Так вот, не хочет Влад больше учиться!

— А чего ж он хочет? Жаниться? – он так и сказал, через «а».

— Нет, жениться он не хочет тоже, — я оглянулась на побледневшего Влада, — он хочет работать.

— Ах, работать! – протянул начальник, и, криво ухмыльнувшись, включился в мою игру, пусть и не совсем понимая, зачем мне это надо. – Работать это хорошо. Присылай, у нас пятерых санитаров не хватает. Особенно в гастроэнтерологии! Сегодня уже поздно, а вот завтра с самого утра!

— Спасибо большое!

— Ты все понял? – выключив связь, я повернулась к оторопевшему Владу. – Завтра приступаешь! Все, я спать.

Так и не предоставив ему возможности ответить, я ушла в свою комнату и блаженно вытянулась на кровати. Что ж, посмотрим, кто кого! Через неделю ты будешь счастлив вернуться в учебный центр!

Глава 6.

…Влад толкал перед собой тяжелую тележку доверху груженую грязным бельем и большими черными пакетами из перевязочных и операционных. Он уже успел не единожды пожалеть о своем длинном языке. Работа санитара, обещанная Аней, особого ума не требовала, но на этом преимущества закончились. Ему выдали светло зеленую форму, отчего-то сильно смахивающую на пижаму, щетку, набор тряпок и флаконы с дезраствором. Позже к этому набору прибавилась связка пластиковых ключей на длинной цепочке и черная коробочка пейджера, которая противно верещала и тряслась, когда Влада вызывали. Ему на грудь повесили карточку, удостоверяющую, что он Романов Владислав Дмитриевич, прочитали длинную лекцию об обязанностях и выпихнули в свободное плавание.

Аня ни на миллиметр не отошла от правды расписывая все прелести этой работы. К концу своей первой смены Владу казалось, что он насквозь провонял чужой кровью и рвотой. Менять форму пришлось несколько раз. Нет, он не в коей мере не мог сказать, что он работает больше, чем другие санитары, просто людей не хватало. Не смотря на то, что работал с Аней в одну смену, ее Влад почти не видел. Хозяйка все время проводила в операционной, куда Влада, как простого санитара не допускали, а в те короткие минуты, когда она выходила оттуда, занималась консультациями и осмотрами. Впрочем, у него самого времени катастрофически не хватало, порой некогда было в туалет заскочить.

Выдерживать Анин темп оказалось не просто и это если учесть, что рабочая смена Влада была на несколько часов короче. Влад подавил зевок и помотал головой прогоняя сон. Если бы еще месяца три назад ему сказали, что его хозяйка будет работать больше, чем он, ни за что бы не поверил.

Раньше, наблюдая за Аней Влад молча удивлялся, откуда у нее столько работы, ведь на станции не так уж и много людей, всего-то тысяч десять, ну, пятнадцать, и медицина какой поискать. Ему всегда казалось, что больных на станции быть не должно. И лишь когда сам пришел работать в госпиталь узнал, что большинство пациентов к станции не имели никакого отношения. Кого-то доставляли из близлежащих колоний, кого-то снимали с проходящих мимо лайнеров или грузовых судов, а кого-то привозили с планет, врачи на которых оказались бессильны.

Влад нашарил цепочку, потянул за нее, выуживая из-под форменной рубахи плоский пластиковый ключ, и не глядя ткнул ключом в замок. Тихий щелчок и зеленый огонек над плоской ручкой возвестили, что Влад, наконец-таки научился пользоваться ключом без ошибок. Влад потянул на себя тяжелую дверь сортировочной и оказался в квадратной комнате, посреди которой возвышался металлический стол. Слева и справа от стола в стенах располагались четыре дверцы. Обработка справа, утилизатор слева. Работая в сортировочной Влад всегда нервничал – а ну как перепутает и не туда пошлет?

Влад вытянул из тележки плотно набитый черный пакет и бухнул его на стол. Теперь предстоит вывалить содержимое на стол и разобраться, что отправить в прачку и стерилизатор, а что сразу в утилизатор. При мысли о предстоящей работе Влада передернуло. Как-то совсем не тянуло копаться в промокших от крови и выделений тряпках.

Подавив тяжелый вздох Влад расставил на столе лотки и достал из кармана чистые перчатки, долго натягивал их, поправляя то один палец, то другой, стараясь по возможности оттянуть момент, когда предстоит приниматься за работу.

Влад заканчивал перебирать третий пакет, когда в кармане заворочался пейджер. Выругавшись вполголоса он стянул перчатку и полез в карман. На экране красным высвечивалось одно лишь слово: «Срочно!». Это слово за последнюю неделю парень успел возненавидеть. Влад подошел к аппарату на стене и набрал код вызывавшего. На вызов откликнулся сердитый Инго.

— Романов! Где тебя черти носят!?

— Я в сортировочной, — пояснил Влад, скорчив унылую рожу и молча радуясь отсутствию камеры и Инго не может видеть его лица.

— Мне индифферентно где ты! – заявил Инго, — Бегом во вторую!

— Уже иду, — со всем возможным спокойствием ответил Влад с тоской оглядываясь на почти полную тележку. Придется возвращаться и доделывать работу позже.

Влад распихал полупустые лотки по приемникам. Теперь бегом во вторую смотровую. Хотя нет, бегом нельзя. Бегом можно только реанимационной бригаде, это Влад усвоил еще в первый день, когда Наташка отчитывала его во весь голос и не стесняясь в выражениях, а потом еще и от Аньки перепало крепко. Нет, его никто и пальцем не тронул, она даже не кричала, наоборот, говорила размерено и вполголоса, а ему хотелось оказаться где-нибудь на задворках галактиона. В какой-то момент Влад подумал, что проще вытерпеть порку, чем стоять посреди ее малюсенького кабинета и слушать вкрадчивый тихий голос, доверху наполненный иронией и ехидством. Это дома она прощала ему все — разбросанную одежду, забытые в гостиной чашки и даже скомканные сырые полотенца, которые Влад постоянно забывал развесить после использования (почему-то особенно полотенца приводили Аню в неконтролируемое бешенство). На работе Аня становилась совсем другой и Владу здорово перепадало за малейшую оплошность. Впрочем, не только ему…

— Ты что, из другой галактики пешком добирался!? – вызверился Инго, стоило Владу войти в смотровую.

Влад уже хотел съязвить в ответ, но замолчал на полуслове. В смотровой остро пахло кровью и было страшновато войти. Стены, пол и потолок комнаты забрызганы кровью. Матерь божья! Откуда ее столько?

— Что здесь произошло? – сглатывая подступающий комок тошноты спросил Влад

— Ничего особенного – парень решил, что ему под кожу забрались паразиты и пытался их вырезать, когда его к нам привезли он напоминал лохматый праздничный фонарик, — с охотой пояснил Инго, оттирая кровь с рук влажным полотенцем, — наши ему все дырки заклеили и в психушку свезли. Короче, у тебя есть полчаса, что бы здесь все прибрать. Вперед!

Влад натянул перчатки и забравшись на высокий стол начал с потолка…

Инго зашел в комнату отдыха вполне довольный собой. Уселся в кресло и с удовольствием отхлебнул поданный Верочкой кофе.

— Ну, что там? – первой не выдержала Наташка.

— Ему гадко и противно, но он работает, — с уважением проговорил Инго, — он уже почти готов — еще немного и парня будет выворачивать от одного упоминания о госпитале!

— У нас нет этого немного! – откинувшись на спинку дивана пробурчала я, — Уже завтра он должен быть на занятиях. Не думала, что он такой упрямый!

— Вот именно, — поддержала меня Верочка, — сколько ж можно над парнем издеваться!

— А над ним никто не издевается, — Наташка была непреклонна, — Влад изъявил желание работать, вот пусть и работает.

В кармане Инго запищал телефон. Извинившись Инго приложил трубку к уху. По мере того, как он слушал лицо его расплывалось в улыбке.

— К нам везут пациентку, — сообщил он закончив разговор, — она на спор проглотила мозаику из трех тысяч частей, примерно два на три сантиметра каждый.

— Вот это сила воли! – похвалила Наташка неизвестную.

— Попробуем обойтись без операции, — задумчиво проговорила я, — консервативными методами.

— Пойду, подготовлю слабительное, — вздохнула Верочка, неизменно сочувствующая каждому пациенту.

— Если операция не понадобится, я знаю кто будет собирать картинку! – ухмыльнулся Инго, радуясь, что это будет не он.

— Изверги! – фыркнула Верочка выходя из комнаты.

…Влад терпеливо промывал содержимое судна под сильной струей воды выуживая мелкие пластиковые квадратики и прямоугольники. Более отвратительной работы не придумаешь. Влад скинул промытые части мозаики в лоток и принялся пересчитывать их. Вполне неплохо, если так пойдет и дальше, еще с десяток лотков и его каторга закончится. Ага, закончится, как же! В сортировочной его еще с утра поджидает почти полная тележка. И ему стоит поскорее к ней вернуться, иначе можно и нагоняй получить. Помыв руки Влад заглянул к пациентке, взбалмошной особе, успевшей возненавидеть Влада до глубины души. Ну конечно, девчонке было бы проще, если бы за ней приглядывала женщина, а не молодой парень.

— Чего уставился? – прошипела она.

— Ничего, просто хотел спросить, как дела?

— Пошел вон! – посоветовала ему девица, подтянув повыше тонкое одеяло. – Когда будешь нужен, позову.

Влад пожал плечами и вышел в коридор. Стянув изрядно надоевшую маску Влад потер лицо, раздумывая, стоит ли пойти к Аньке на поклон и вернуться к учебе. Нет, он не против работы, но от перспективы всю оставшуюся жизнь отмывать стены от крови и выносить судна его уже начинало воротить. Он способен на большее и Влад это знал. Уже давно надо было поговорить об этом с Аней, но гонор не позволял признать свою ошибку, да и просить он не привык. Черт! Сам загнал себя в угол.

— Эй, ты! Иди сюда! – донесся из палаты требовательный голос. Влад натянул маску, свежие перчатки и покорно потопал в палату.

В сортировочную Влад смог вернуться только к концу смены. Тележка стояла в том же виде, в каком он ее оставил. В который раз за день сменил перчатки и принялся за работу.

Затолкав последний лоток в приемник, вздохнул с облегчением. Нажал на неприметную кнопку на стене, панель отъехала в сторону, открывая нишу, куда Влад закатил тележку. Теперь можно идти домой. Хотя нет, сперва заглянуть в душ, Влад с неудовольствием оглядел себя, вот ведь, вроде работал аккуратно, а все одно извозился, как поросенок, да и воняет от него соответственно.

Выглянув в пустынный коридор Влад испытал нечто похожее на счастье. Хорошо бы так дальше и продолжалось, и никто не узнал, что он здесь, а то еще какую-нибудь мерзопакостную работенку подкинут! Как Влад успел убедиться, хозяйка и ее коллеги не подозревают, что смена иногда заканчивается.

Никем не замеченным пробрался в душевую скинул надоевшую форму, забрался в кабинку и включил воду.

— Романов! – прорезался сквозь шум льющейся воды чей-то рык, заставив Влада неосознанно сжаться. И дернул его черт принимать душ в отделении, мог бы это и дома сделать!

— Я здесь, — откликнулся Влад. Таиться смысла не было, его силуэт хорошо просматривался сквозь матовое стекло двери. И как они определили, что это я, едва не захныкал Влад в спешке смывая пену.

— Вылезай, давай, — миролюбиво пророкотал с той стороны Дмитрий Петрович.

Узнав голос генерала, Влад вздохнул с облегчением. Выключив воду, толкнул дверь, с тихим шелестом откатившуюся в сторону и тут же выбросил руку вперед, подхватывая полотенце, брошенное генералом.

— Неплохая реакция, — похвалил Анин отец.

— Спасибо, — пробормотал Влад, наскоро вытираясь.

— Одевайся, сходим, поедим чего-нибудь, голодный небось, — позвал генерал, заставив Влада насторожиться. Несвойственно это для генерала, ох несвойственно, но от вопросов Влад предпочел воздержаться.

В кафе они выбрали боковой столик, наполовину скрытый рыбацкой сетью с крупными ячейками Влад опустился на краешек стула, ему было до дрожи любопытно, чем вызвано внимание генерала, который особого интереса к молодому человеку до этого не проявлял. Если не считать того случая, когда Владу пришлось спасаться бегством. Несмотря на все свое любопытство, Влад продолжал молчать, отчасти из осторожности, а отчасти повинуясь рабской привычке не заговаривать первым с хозяином, которую Ане никак не удавалось искоренить. Дмитрий Петрович не спешил, внимательно изучая меню.

— Тебе что заказать? – поинтересовался генерал, отвлекаясь от перечня блюд.

— Все равно, я не очень хочу есть.

— Что, загоняли тебя медики? – ухмыльнулся генерал.

— Да не особо, — осторожно откликнулся Влад.

— Убедительно врешь, — хохотнул Анин отец, — уж я-то их знаю, извергов в белых халатах. Санитар не самая приятная профессия.

— Неприятная, — согласился Влад, — но я не против. К тому же мне приходилось делать и более отвратительные вещи, чем выносить судна.

Перед Владом появилась тарелка с жареными овощами и большим куском мяса. Себе генерал заказал салат и рыбу.

— Осторожный, — второй раз за час похвалил генерал, — это хорошо. Я наблюдал за тобой все это время. Парень ты наблюдательный и с головой все в порядке.

— За что же бедный раб удостоился стольких похвал от благородного господина? – не удержался Влад от сарказма, не поверив ни единому слову генерала.

— Прекрати этот балаган! – вполголоса рявкнул генерал, заставив Влада вздрогнуть.

— Извините, — пробормотал Влад и, что бы скрыть смущение принялся отрезать от куска мяса маленькие кусочки, сдвигая их на край тарелки.

— Ты знаешь, — проговорил Дмитрий Петрович, понаблюдав за парнем некоторое время, — это мясо уже убили один раз и даже успели приготовить, так к чему же убивать его еще раз? Или ешь, или оставь кусок в покое.

Замечание генерала вызвало у Влада слабую улыбку.

— Так-то лучше. Так вот, как я уже говорил, ты мне нравишься и будет обидно, если твои способности будут похоронены в госпитале, где выше санитара тебе ни за что не подняться. Не хочешь поработать у меня?

— Что? – от неожиданности Влад едва не поперхнулся.

— Ничего, — передразнил его генерал, — работать, говорю, ко мне пойдешь? Не то что бы моя служба приятнее, чем Анькина, но уж интереснее, это точно. Ну, что – согласен?

Влад помолчал, ковыряя вилкой в тарелке, не столько обдумывая предложение генерала, сколько с целью потянуть время. Такие предложения с ходу не принимаются. С Анькой работать тяжело, он все время находился в напряжении боясь совершить ошибку. Но будет ли легче работать с ее отцом? Может и не легче, но уж интереснее, в этом генерал прав.

— Давай, решайся, — мягко поторопил его Дмитрий Петрович, — не каждый день тебе целый генерал предложения делает.

— Согласен, — на миг вскинув глаза на Аниного отца, тихо ответил Влад.

— Вот и хорошо, — кивнул генерал, — но только у меня одно условие – ты должен закончить учебу.

— Это мне уже доходчиво объяснили, — невесело хохотнул Влад.

— Иначе всю жизнь будешь судна выносить и кровь со стен отмывать, — дурным голосом пропел генерал, умело копируя интонации дочери, заставив Влада зафыркать от смеха.

Дожидаясь Аниного возвращения с работы Влад заметно нервничал, прокручивая в уме предстоящий разговор и до того измучился выдумывая за двоих вопросы и ответы, что когда пришла Аня прямо с порога заявил о своем желании вернуться в центр.

— И откуда у нас такая тяга к знаниям? – левая бровь хозяйки насмешливо изогнулась.

— Да так… — замялся Влад, не зная, стоит ли говорить ей о разговоре с генералом.

— Что именно – так? – Аня сложила руки на груди, показывая тем самым, что не будет принимать никаких решений, пока Влад не объяснится.

Коротко выдохнув, Влад поведал Ане о предложении генерала, не забыв при этом упомянуть, что и своим умом дошел, что доучиваться надо.

— Хорошо, — просто кивнула Аня, когда Влад закончил, — завтра можешь приступать. Я сообщу в центр. Да, кстати, я жду извинений.

— Простите, госпожа, неразумного, — взвыл Влад, со всего маху рухнув на колени и молитвенно простирая к ней руки, быстро прополз разделявшее их расстояние, громко бухая по полу коленями. Бесенята, то и дело проскакивающие в его глазах начисто ломали всю игру в покаяние.

— Паяц, — покачала головой Аня и, ухватив его за шкирку, заставила подняться…

Глава 7.

Все мои попытки выяснить происхождение Влада заканчивались откровенным провалом. Я посылала запросы в разные инстанции, долго ждала ответов, но ни к чему мои розыски не приводи ли. Как не старалась, все оказалось бесполезным – дактило карты крови и пальцев, клеймо и даже странная татуировка. Ничего!

Я была готова даже на преступление, попытавшись взломать базы данных всех невольничьих аукционов, но меня вовремя остановили. Люди, к которым я обратилась за помощью, объяснили, что торговцы живым товаром свято чтут тайну продажи и компьютером не особо пользуются даже сейчас, а в те времена общего бардака и подавно. Но одна лазейка все же есть — сделки проходят через нотариусов, и первое клеймо ставит тоже нотариальная контора. И вот тогда в игру вступят бесконечные «может быть», «если» и «скорее всего». Если я найду эту самую контору, одну единственную из миллиардов других и Может быть, она будет существовать, и Может быть я смогу ее архивы, вот тогда, Скорее всего, найдутся ниточки. Слишком много сослагательного наклонения. Да на то, что бы проверить хоть половину этих чертовых контор уйдет целая вечность! А у меня в запасе вечности нет! У меня есть чуть меньше года, что бы распутать этот клубок. Но я не сыщик, я доктор! Можно, конечно, обратиться в детективную контору, но тогда я рискую заполучить землетрясение, цунами, извержение вулкана и тайфун, и все эти удовольствия одновременно и в одном флаконе из Дмитрия Петровича Романова. А говоря проще, генерал мне голову свернет, что обратилась к постороннему. Похоже, у меня нет другого выхода, кроме как повесить на доблестного генерала почти неразрешимую задачку с явными признаками охоты за приведением. Да вот согласится ли, вопрос.

Я заглянула в комнату Влада, он сидел, склонившись над навигационной картой ближайшей галактики. Тяжело парню приходится, наука дается ему с трудом, но она входит в обязательные аттестационные экзамены. Мой взгляд упал на календарь, висевший у него над кроватью, и мне чуть не стало плохо – прошло уже больше четырех месяцев, после моей пьяной выходки, надо же, а за всеми делами я и не заметила! Влад поднял глаза, и устало улыбнулся, с тяжелым вздохом отодвигая звездную карту.

— Все, больше не могу, — пожаловался он, — моя бедная голова отказывается вместить в себя еще что-нибудь.

— Ничего, — постаралась я утешить его, — тебе нужно отдохнуть. Пошли, выпьем кофе.

— Пошли, — обрадовался он передышке.

Электрическая кофеварка, весело фыркнув, отключилась. Я разлила по чашкам ароматно пахнущий напиток.

— Когда у тебя экзамены? — поинтересовалась я.

— Говорят, через месяц. Кажется, я не сдам навигацию, — признался он.

— Это еще почему?

— Я в ней ничего не понимаю, — рявкнул он, злясь на всех и на себя в первую очередь.

— Для начала, я думаю, стоит успокоиться, — ровным голосом проговорила я, гася его раздражение, — а затем выделить алгоритмы и…

Прерывая меня на полуслове в кухню с воплем: «Помираю!», — ворвалась Алиса.

— С чего ты помираешь? — заинтересовалась я, критически оглядывая вполне здоровую подругу.

— Меня тошнит, все время… — она не успела договорить и, зажав рукой рот, понеслась в туалет.

— Чего это она? — глядя ей в след, спросил Влад.

— А я что, доктор? — пожала я плечами.

— Это просто так говорят, — пояснила я, когда брови Влада от удивления поползли вверх.

В кухню вернулась бледная Лиса и плюхнулась на стул.

— Может, ты чего съела?

— Какое, к черту, съела, — она покривилась от одного упоминания о еде, — я еду не то, что есть, видеть не могу. Влад, пойди прочь — от тебя воняет!

— Ань, чего это она? — он удивленно покосился на Лису.

— Влад, пойди, допей кофе в своей комнате, — попросила я, — если кто придет, я — не принимаю. Пусть ждут в гостиной. Мы будем в кабинете.

— Ой, ой, ой! Какие нежности! — скривилась Алиса и грубо оттолкнув Влада с дороги снова понеслась в уборную.

На вопросительный взгляд Влада я лишь пожала плечами.

Зайдя в кабинет, Лиса тяжело опустилась в кресло и молча принялась изучать пол под ногами. Я посмотрела на нее, ожидая, что она мне все сама расскажет, но она не решалась. Я вздохнула и подала ей больничную распашонку. Она все так же молча переоделась.

— Ну и долго ты еще молчать собираешься? — не выдержала я, — Если хочешь, что бы я тебе помогла, то рассказывай.

— А чего рассказывать? Воротит меня со всего, — она тяжко вздохнула.

— Хорошо, воротит, так воротит, — не стала я спорить, — а на Влада, зачем наорала? Чего тебе парень сделал?

— Так воняет от него, — пожаловалась Лиса, — облился какой-то мерзостью.

— Ты сама подарила ему эту туалетную воду на прошлой неделе, — напомнила я, — тебе нравился запах.

— Тогда нравился, а сейчас разонравился, — пробурчала Алиса.

— Ладненько, говоришь тошнота, рвота, а живот не болит?

— Ничего у меня не болит.

— Да ты не нервничай так, — попыталась я ее успокоить, — давай осмотримся.

Я нажала на кнопку на пульте и кресло трансформировалось в кушетку. Я натянула перчатки и приступила к осмотру.

— Я могу тебя успокоить, — сказала я через некоторое время, — на хирургию это не похоже. Давай посмотрим гинекологию.

— Только если это недолго, — согласилась она, — меня опять блевать тянет.

Я не глядя ткнула на кнопку, превращая кушетку в гинекологическое кресло.

— У, как все запущено, — протянула я, ощупывая ее живот.

— Что запущено? — запаниковала она, поднимаясь с кресла, — это лечится?

— Боюсь, что нет. Оно само пройдет месяцев, я так думаю, через семь.

— Как само пройдет? — заморгала Алиса, нервно одергивая рубашку.

— Ну, вот так и пройдет, — пожала я плечами, намыливая руки.

— И что ты хочешь сказать, что меня будет вот так выворачивать все семь месяцев? — ужаснулась она.

— Не думаю, скорее всего, только в первом триместре, ну, может еще кусочек второго, токсикоз немного поздноват.

— И ты хочешь мне сказать, что вы не можете вылечить эту болезнь, — возмутилась Алиса, — на черта вообще такая медицина нужна?

— Ну, милая моя, женщины болели этой болезнью со времен сотворения мира, — я тщательно вытерла руки и зарыв кран, повернулась к подруге пытаясь скрыть улыбку, — и если бы врачи, не дай Бог, собрались эту болезнь лечить, то боюсь, человечество было бы обречено на вымирание.

— Ты что, хочешь сказать, что я… — она посмотрела на свой живот

— Похоже на то, — закивала я, широко улыбаясь, — надо сделать еще анализ крови, но это только для проформы, здесь невооруженным глазом видно, у тебя шесть-семь недель. Чего раньше-то не пришла?

Но Алиса уже меня не слышала, она вскочила с кресла и начала быстро натягивать на себя одежду то и дело, не попадая в рукава и штанины. Когда мы выходили из кабинета Алиса, столкнувшись в коридоре с Владом, расцеловала его и понеслась к себе домой.

— Ненормальная, — проворчал он ей в след.

— Влад! — предупредила я.

— Ну, я Влад, так что теперь? — нахохлился он.

— Ничего, — покачала я головой, — иди, доделывай навигацию, поздно уже.

…Закусив губу Влад вновь и вновь перечитывал задачу, пытаясь продраться сквозь дремучие заросли навигации — не тут-то было! Ну, идиот он клинический! Не понимает, как эти расчеты делать и все тут! Знаний полная голова, а толку от них без практики чуть! И на кой ему сдалась эта навигация, если не собирается управлять кораблем. Да и кто ему это доверит? Тем более, генерал обещал место в бригаде. Влад не питал иллюзий, что это будет за место, скорее всего, стажера. Но даже этого места ему еще предстоит добиться, а значит – из пункта А в пункт Б в условиях усиливающейся магнитной бури вышел флагманский крейсер…

— Люди! Есть в этом доме кто живой!? – резкий крик Вики заставил Влада подскочить. Нет, это не каюта, это проходной двор какой-то, куда все заваливаются без стука и предупреждения. И почему Анька никогда не запирает дверь?

— Вика, иди сюда, я на кухне, — тут же откликнулась Аня.

Так, на чем он остановился? Из пункта А, в пункт Б в условиях усиливающейся магнитной бури… Анька говорила про алгоритм. А какой может быть алгоритм, если условия полета постоянно меняются? Скорость, притяжение близлежащих планет, не дай Бог, пояс астероидов! Стоит ли включать в расчеты все возможные переменные или пользоваться только первоначальными цифрами? Черт! Слишком много знаний, слишком мало толка!

Из пункта А, в пункт Б… Входная дверь вновь оглушительно хлопнула и по гостиной прогрохотали тяжелые шаги Дмитрия Петровича сбивая Влада с мысли. Зарычав сквозь зубы Влад рывком откинул от себя карты и задачник, безбожно сминая тонкий пластик. Похоже, он никогда не решит эту чертову задачу и не сдаст аттестационный экзамен

— Влад, подойди, пожалуйста, — позвала Аня…

Я занималась откровеннейшей бессмыслицей пытаясь подготовиться к завтрашней операции. Я даже пациента еще не видела, его должны привести только завтра утром. Но это был единственный известный мне способ отвлечься от посторонних мыслей. Попытки играть в детектива потерпели полный и окончательный крах, я убедилась в этом пересматривая почту. Очередной запрос, на который я возлагала немалые надежды, оказался пустышкой и куда двигаться теперь не представляла, мои скромные возможности были исчерпаны.

От тягостных мыслей меня отвлекла Вика, разорвавшая тишину каюты протяжным воплем:

— Люди! В этом доме есть кто живой!?

— Вика, иди сюда, я на кухне, — отозвалась я, захлопывая справочник.

— Это правда про Лису? – поинтересовалась Вика, появляясь на пороге.

— Правда, — подтвердила я.

— А кто у нее будет?

— Откуда мне знать, — пожала я плечами.

— Но ты же доктор!

— Но, при этом не бог, — терпеливо разъяснила я, — на этом сроке пока рано говорить про пол.

— Да? – разочаровалась Вика.

— Чаю будешь? – свернула я разговор на другую тему.

— Буду, — подумав решила подруга, — а у тебя что случилось?

— Ничего, — мотнула я головой, наполняя чайник.

— Наверное поэтому у тебя такой растерянный вид, — покосилась на меня Вика, листая медицинскую энциклопедию.

Пришлось делиться с подругой своими неудачами, на что получила вполне резонный совет обратиться за помощью к генералу.

— Ты считаешь, что я об этом не думала? – хмыкнула я.

Вика не успела ответить – в коридоре раздались громкие шаги, которые могли принадлежать только высокому крупному мужчине. Генерал создает слишком много шума, а значит, он раздражен. В кухню ворвался папа и с недовольным лицом уселся на стул, забыв при этом поздороваться. Я несколько секунд рассматривала его.

— Привет, папа, — улыбнулась я, старательно не замечая его свирепый вид.

— Почему!? — рявкнул он

— Потому! — не осталась я в долгу, еще не совсем понимая о чем идет речь.

— Вот и поговорили, — подвела итог Вика.

— Я был в командировке, — пожаловался генерал Вике, нетерпеливым движением взъерошив короткие волосы, — и вот я возвращаюсь и что узнаю? Что моя дочь подталкивает одного из моих подчиненных на должностное преступление!

— Клей – трепло, — прокомментировала я, — и это было не преступление, а использование служебных полномочий в личных целях…

— Всего-то? – язвительно развел руками отец.

— Которое, при дальнейшем рассмотрении, может оказаться вовсе не использованием, — спокойно продолжала я, — а всего лишь интересом к давно закрытому делу о похищении человека.

— Объяснись, — более уравновешенно потребовал отец, мимоходом подгребая мою чашку.

Тщательно подбирая слова, я выложила отцу те предположения, к которым пришла еще в день знакомства с Владом, а так же о том, что успела предпринять.

— Неплохая работа, — к моему удивлению похвалил отец, перелистывая те немногие материалы, собранные мной, — сделано немало, но предстоит еще больше. Почему ты сразу не пришла ко мне?

— Ну, наверное, потому, — протянула я, — что не желала наткнуться на нравоучения, язвительные замечания и жалобы на тотальную занятость.

— Ври больше, — вполне миролюбиво хмыкнул отец, — ладно, я возьмусь за это дело, но лишь затем, что бы у тебя больше не возникало желания взломать компьютерную сеть целого департамента! Что там у тебя еще есть, выкладывай!

— Глянь, что это за вещица, — я выудила из кармана медальончик.

— Как что? Будто ты сама не знаешь, это одевают детям при рождении, — пустился в объяснения папа.

— Да знаю я, куда их одевают, ты мне лучше расскажи, откуда это взялось.

— Я, конечно, понимаю, что ты специализируешься на сложных случаях, но не до такой же степени! Здесь же из двенадцати цифр только пять, как, по-твоему, я буду узнавать, откуда это? Я что ясновидящий?

— Не прибедняйтесь, мой генерал, ежели вы пожелаете, то можете и черта лысого, без особых примет, отыскать, — пошла я на откровенную лесть.

— И зачем я с этим всем связываюсь? – глядя в потолок, пробормотал генерал. – И без того работы выше крыши, и в отпуске уже три года не был! Ладно, давай свой медальон, но предупреждаю, сиюминутных результатов не жди, может месяц, а может и больше.

— У меня есть кое-что, что сможет тебе немножко помочь.

— Что недостающие семь цифр? — съязвил он.

— Нет, немножко похуже, но все-таки, — я решила не обижаться на папу.

— Ладно, тащи, — со вздохом согласился он.

— Вот, смотри, — я выложила перед отцом ворох детальных фотографий клейм и странной татуировки.

Бегло перелистав фотографии клейм, генерал отодвинул их в сторону намереваясь вернуться к ним позже, а вот татуировку разглядывал долго, поворачивая фотографию, то одной, то другой стороной. От нечего делать Вика подтащила к себе снимки, которые генерал оставил на потом. Я с интересом наблюдала, как подруга, словно колоду карт тасует фотографии, безошибочно выстраивая их по хронологии выставления, пока не добралась до самого первого. С тем же тщанием, с которым генерал изучал тату, Вика разглядывала безобразный ожог, едва ли не носом тычась в глянцевую поверхность.

— Забавно, — хмыкнула наконец подруга, покачав головой.

— Что тебе забавно? – поинтересовался генерал, не отрываясь от изучения снимка.

— Клеймо выставлено забавно, — проворковала Вика, закидывая руки за голову и блаженно потягиваясь.

— Ммм?

— Оно поставлено неправильно, точнее не так, цифры на нем хаотические и поэтому клеймо не читается.

— С чего ты взяла? – заинтересовался отец, откладывая фотографию.

— Я биолог, и достаточно часто выставляю метки, хотя мы пытаемся ставить щадящие, типа прищепок, о клеймах и клеймении я знаю немало, — охотно пояснила Вика. – Клеймение животных и рабов мало чем отличается. На клейме животного выставляется место обитания, если животное дикое, или логотип хозяина, если домашнее, на рабах выжигают дату, номер, присвоенный рабу и код места продажи. Вот, смотрите, — Вика развернула к генералу фотографию последнего клейма, — хоть цифры и маленькие, но хорошо читаются. Это дата, — она ткнула ногтем в восемь цифр, — это номер Влада, сорок семь девяносто четыре, он повторяется на всех клеймах, а вот это общепринятый галактический код, означающий Землю. А вот первое клеймо не имеет ничего общего со всеми последующими. Кто-то приложил массу усилий, чтобы парня не нашли, к тому же цифры за давностью лет потеряли четкость, впрочем, расколоть его дело техники. По крайней мере, нам точно известны четыре из них, их нужно удалить сразу и нам останется всего ничего – правильно выстроить остальные.

— Сможешь это сделать? – внимательно выслушав лекцию, спросил отец.

— Смогу, — пожала плечами Вика, — только не с ходу, на это время нужно и еще посмотреть на первоисточник.

— То есть, ты хочешь, чтобы Влад показал его тебе? – подозрительно сощурилась я, Вика утвердительно кивнула. – Прямо здесь!?

— Можно и не здесь, можно и в его комнате, но там освещение плохое.

— Ну, знаешь ли! – возмутилась я, — Тебе что – фотографий мало?

— А ты много диагнозов по фотографиям ставила? – съязвила Вика.

Идея заставить Влада заголяться перед Викой у меня восторга не вызвала. Но с другой стороны Вика права – пока своими руками не пощупаешь, ничего толкового не выйдет, к тому же Вику мало интересует Влад, а лишь его клеймо.

— Почему бы и нет? – поддержал Вику генерал, — Ты же хочешь установить происхождение парня, а клеймо может дать нам место продажи.

— Черт с вами, — пробормотала я, отступая, — Влад, подойди, пожалуйста!

— Что случилось? – поинтересовался Влад, поздоровавшись с гостями.

— Ничего особенного, — вздохнула я, — сними штаны.

— Чего!? – Влад растеряно хлопал глазами.

— Я хочу посмотреть твое клеймо, — пояснила за меня Вика.

— Глупость какая-то, но если вам так хочется – смотрите, мне не жалко, — пробормотал Влад, расстегивая брючный ремень.

Не обращая внимания на смущение парня, Вика присела на корточки, разглядывая его обнаженное бедро. Осмотр занял не менее десяти минут, после чего, удовлетворенно кивнув, Вика разрешила Владу одеться.

— Все не так уж и плохо, — прокомментировала она, обращаясь преимущественно к генералу, — но клеймо все-таки придется переснять. Анькины фотографии хороши, но мне нужно немножко другое.

— Хорошо, — согласился генерал, собирая разбросанные по столу материалы, — Влад, завтра подойдешь к нашим экспертам, я их предупрежу. Все, пойду я, мне еще в отдел заскочить надо.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — засобиралась Вика, — поздно уже.

Проводив гостей, я вернулась на кухню. Влад задумчиво наблюдал за работой электрической печи, гревшей наш ужин.

— Ань, и к чему все это? – полюбопытствовал Влад.

— Ты про клеймо? – переспросила я, стараясь потянуть время, не успев придумать толковой отговорки. Рассказать правду я не могла, иначе придется рассказывать и про вольную. Черт! Похоже, я сама загнала себя в угол. Качественно. – Мы с отцом поспорили, насчет меток, а Вика обещала наш спор разрешить.

— Ага, — кивнул Влад, — и поэтому генерал рассматривал татуировку.

Вот ведь черт глазастый! Не зря его папа в отдел зовет.

— Я же тебе сказала – насчет меток, — беспечно проговорила я, — да не дергайся ты так, тебе это уж точно ничем не грозит. Ты решил задачу? Нет? Тащи ее сюда, попробуем вместе, — предложила я.

…Проснулся, часы не показывали и шести утра. И чего в выходной не спится? Поняв, что сон уже не вернуть, пришлось заставить себя подняться. Похозяйничав на кухне, быстро позавтракал и тихонько выбрался из каюты, боясь лишним шумом потревожить Анин сон, все же у нее выходной.

Влад брел по освещенному дежурным светом коридору. Зачем они все-таки смотрели клеймо? Анины объяснения откровенная ложь, рассчитанная на его доверчивость. Что она задумала? Не продажу, это точно, для продажи рассматривать метки незачем. Для продажи новое клеймо жечь надо. А раз не продажа, то можно пока особо не дергаться. Время покажет.

Народ в отделе по случаю раннего утра был полусонный и двигался с медлительностью весенних мух. В кабинете генерала собралась почти вся следственная бригада — они дорабатывали последние детали к предстоящей операции. Сам генерал Романов отсутствовал. Никита пытался что-то втолковать Эжену, тот не хотел соглашаться с товарищем, они стояли посреди кабинета и орали друг на друга. Влад подошел к спорщикам и поинтересовался в чем дело.

— Тебя это не касается! — огрызнулся в запале Эжен.

— Отчего же, — пробормотал Никита, — как раз таки он и сможет выдать нам толковую информацию.

— Я мало чего знаю… — пожал плечами Влад.

— Как ставят клеймо? — в лоб спросил Эжен.

— Как ставят? — переспросил Влад почесав за ухом. — Ну, раньше бралась жаровня, такая, знаете, железная с углями, туда ложились железные прутья, на которых было что-то типа печатей. Прутья раскалялись до красна, а потом прикладывались к телу. Больно было жуть.

— Что я тебе говорил? — с видом превосходства осведомился Эжен у Никиты.

— Так это было раньше, — поспешил прервать его Влад, — в последнее время работорговцы используют другой метод — прутья сейчас с электрическим подогревом, а в саму печать заливается какой-то сплав, и когда клеймо выставляют на кожу туда, считай, заваривается еще и этот металл — так легче отыскивать беглых. Обычное клеймо свести было просто — надо было просто обжечь еще раз кожу или просто срезать, а теперь получается, что следы впаянного металла остаются и в мышце, поэтому заживает новое клеймо намного дольше.

— Черт, — выругался Эж, тем самым признавая правоту Никиты, — значит, сейчас так просто нарисовать на коже клеймо, мало?

— Да, — кивнул Влад с видом знатока, — а вам-то это зачем?

— Слушай, а ты бы не хотел с нами поработать? — вдруг спросил Никита.

— Как это поработать? — нахмурился Влад.

— Да очень просто, — пояснил Эж, — мы сейчас собираемся брать одну очень неприятную компанию, которая занимается похищением детей с последующей их продажей и нам нужен человек, ну, как сопровождающее лицо, что б втереться в доверие этой компании.

— Мы-то рассчитывали, что пойдем я и Эж, — вступил в разговор Никита, — продажа должна была состояться через неделю, но злодеи планы поменяла и встречаются уже сегодня, следующая встреча будет неизвестно когда и получается — два месяца разработки коту под хвост.

— Да я-то «за», — пробормотал Влад, — Вот только есть одно небольшое препятствие — Анна Дмитриевна. Что она скажет?

— Аньку я возьму на себя, — бесстрашно проговорил Никита, после минутного раздумья, — только ты мне должен помочь. Она обязательно сопротивляться начнет, а ты скажи, что пойдешь в любом случае. Она не сможет навязывать тебе свое мнение, ты же знаешь, как ей хочется, что бы ты поскорее научился решать все сам за себя.

— Хорошо, — кивнул Влад, — давай попробуем.

— Прорвемся, — махнул рукой Никита, — нам не впервой.

Пришел Дмитрий Петрович, и утро покатилось по своему намеченному плану. Сперва сходили к экспертам. Парень с усталыми глазами по имени Клейтон переснял первое клеймо и обещал сообщить результаты не раньше чем через неделю.

Вернувшись домой Влад не находил себе места ожидая появления Никиты, они договорились на девять, а сейчас уже пять минут десятого. Наконец раздался тихий звонок в дверь и Влад чуть ли не бегом кинулся открывать…

В дверь комнаты кто-то настойчиво скребся, нет, это свинство, у меня выходной и сейчас только семь утра, а меня уже разбудили. Вот сейчас натяну на голову одеяло и не буду никому отвечать. Я натянула одеяло, но это не помогло, тем более что я уже проснулась. Если меня Влад разбудил из-за какой-нибудь ерунды, я точно спущу с него шкуру. Я откинула одеяло с головы и недовольно крикнула:

— Входи!

— Аня, тебя Никита спрашивает, говорит очень срочно, что ему передать?

— Передай ему, что бы катился ко всем чертям, — пробурчала я, натягивая на нос одеяло.

— Не понял?

— Сейчас приду. Свари кофе, ладно?

Влад кивнул и прикрыл дверь. Я откинулась на подушку и потерла глаза, если у Никиты ничего серьезного – голову ему отверну и Владу заодно, что разбудил. Я прислушалась к себе, оттягивая минуту, когда придется встать, на душе было муторно, будто должно случиться что-то неприятное. Да ладно, глупости это все, просто срочные утренние разговоры это что-то не совсем обычное. Старательно отгоняя неприятное предчувствие натянула комбинезон и заглянув в ванну, побрызгала лицо, холодной водой.

— Доброе утро, Анечка, — подозрительно замяукал Никита, стоило мне появиться на кухне.

— Утро не может быть добрым, — хмуро отрезала я, — тем более, если тебя в твой законный выходной подняли ни свет, ни заря.

— Полно-де, Анечка, — Никита заискивающе заглянул мне в глаза.

— Хорош паясничать! — рявкнула я, — или говори, или проваливай.

— Ань, дело серьезное, — сразу как-то сник Никита, — угости кофе или усну прямо здесь.

Тут только я заметила, что под глазами у Никиты залегли тени, глаза красные, на щеках проглядывает черная щетина, видно толком не спал пару суток. Да уж, выходит, от разговора мне не отвертеться. Разлив кофе по чашкам я уселась рядом с Никитой, с некоторым удивлением оглядываясь на Влада, стоящего у меня за спиной, опершись бедром о разделочный стол. Что это еще за заговор? Никита покрутил чашку в руках и пожаловался:

— Ох, Анька, устал я.

— Ты по делу давай, — перебила я, в надежде, что он сейчас выскажет свою просьбу и покинет меня, а я смогу еще немного поспать.

— А дело такое, — глухо проговорил Кит, смотря куда-то в сторону, — одолжи мне Влада на денек.

— Что!? — подскочила я, — А душу мою бессмертную не желаешь? Ты давай, не стесняйся, заказывай. Он тебе что рубашка или штаны, чтобы его одалживать?

— Ань, ты того, не злись, — хмыкнул Никита. — Мы дело расследуем о работорговцах. Они детей воруют, а потом в рабство продают. У них на Леоне что-то типа клуба, они там сделки заключают. Но пройти туда можно только с рабом, ну знаешь, что-то вроде визитной карточки, типа того, что все свои. Мы уже все подготовили, вот только подставного не успели, да и не успеем – встречу перенесли на сегодня.

— Подожди, — я помассировала пальцами виски, ощущая подступающую головную боль, — насколько я помню, месяца полтора издали закон, по которому работорговля признана преступлением, так что вы вполне можете накрыть всю эту лавочку, не прибегая к услугам Влада!

— Так да не так, — сокрушенно заявил Никита. — В законах произошла путаница. В первом законе разрешалось иметь, как они выразились, бесплатную, живую рабочую силу, то есть рабов, а второй принятый недавно, совершено противоположный, запрещающий это. Там даже оговариваются тюремные сроки. Но так как во всем этом крутятся астрономические суммы, первый закон отменить забыли, и теперь оба закона работают одновременно. И чтобы уравновесить правовой казус, выпустили небольшую поправку, как дополнение к обоим законам — что в рабство не имеют права продавать особей свободных, а родившихся рабами продавай, сколько твоей душеньке заблагорассудиться!

— Чушь какая-то, — пробормотала я, выслушав весь этот абсурд, — и как вы можете работать с подобными законами?

— Как-нибудь так! — развел Никита руками и ехидно поклонился.

— И что, ничего нельзя сделать? — потрясенно спросил Влад.

— Можно, — невесело усмехнулся Никита, — перестрелять парламент, отменить оба закона и создать один единственный, запрещающий торговать любыми разумными существами! Но нам до этого пока далеко, так что придется разбираться с тем, что под носом. Вот для этого мне и нужно, что бы Влад, как раб был привлечен к этой операции.

— Фигу на постном масле не желаешь? — невинно хлопнула я ресницами, и тут же посоветовала, — сделай из Эжа раба, он тоже неплохо сгодиться, а Владу там делать нечего.

— Сделать то не вещь, — загрустил Никита, бросив быстрый взгляд мне за спину, — да вот у Эжа клейма нет, а у Влада есть. Они в клеймо какой-то металл добавляют. На него детектор срабатывает.

— Не пущу! — отрезала я. — Ты понимаешь, что он только-только перестал орать по ночам и начал превращаться в нормального человека? А ты чего хочешь? Почти пять месяцев круглосуточной работы коту под хвост? Кто с ним потом ночами сидеть будет, не ты ли? — от моих нападок, Никита обречено уставился на кофейную гущу.

— Я пойду, — услышала я тихое за своей спиной.

— Что ты сказал? — опешила я, поворачиваясь к Владу.

— Я пойду, — твердо повторил он, — я не очень разобрался во всем, что здесь наговорил Никита, но знаю, что идти я обязан.

— Я не позволю! — начала я свирепеть.

— А я сбегу, — не унимался Влад.

— Сбежишь? — зло переспросила я. — Хорошо, но я тебя найду, шкуру живьем сдеру и на стене вместо ковра повешу!

— Все равно сбегу, — упрямо повторил Влад, не обращая внимания на мою угрозу.

— В свою комнату, живо!

— Ты думаешь, меня это остановит?

— Ты еще здесь!? – медленно повернулась я к Владу.

— Ухожу уже, — буркнул он.

Проследив, что бы Влад действительно ушел в свою комнату, а не потерялся где-то по дороге заперла за ним дверь и пошатываясь, добрела до дивана. Ну почему я сегодня не пошла на работу? Никита опустился рядом и, потомившись немного, заговорил:

— Ань, чего ты так взъелась? Ты же была не против, когда генерал звал его в отдел!

— Да, я согласилась, — уже спокойно проговорила я, — но я согласилась на стажера, а не сразу на подставного!

— Да ладно тебе, — продолжал канючить Никита, — там нет ничего опасного, просто зайти, осмотреться и выйти, — он замолк, не зная, что еще сказать.

— Ничего опасного? — переспросила я, зло усмехнувшись, — Хорошо, тогда я сама с ним пойду.

— Ты чего сдурела? — вытаращился на меня Никита, — Да Петрович узнает, ты знаешь, что он со мной сделает? Если я умру сразу, это будет за счастье!

— Или так, или никак, — пожала я плечами, — ты же сам сказал, что ничего опасного – осмотреться и выйти, только и всего.

— Ненормальная! – покачал он головой, — Ну зачем тебе лезть в осиный улей? Я тебе обещаю — ничего с твоим Владом не случится, я сам с ним пойду.

— Я уже сказала свое слово, — твердо повторила я, — или со мной, или он сидит дома. Все и обсуждению это не подлежит.

— Вот черт! — начал злиться Никита, — Вот шалая баба! — он принялся бегать по гостиной, кусая губы.

Пробежав, наверное, круг двадцатый он остановился, видно приняв какое-то решение.

— Ладно, я согласен, но мне надо с мужиками переговорить, если они тоже согласятся с твоей бредовой идеей, то ты идешь с нами. Не пускать же коту под хвост из-за твоего упрямства операцию, которую мы готовим вот уже полгода!

— Иди, иди, советуйся, — махнула я рукой, — когда наговоритесь, тогда и приходи.

Никита еще раз полоснул по мне взглядом и выскочил из моей каюты. Я показала ему в след язык. Не особенно верилось, что хоть кто-то из его сослуживцев пойдет на такое. Но я ошибалась.

…Сидя под дверью, Влад, плотно прижав ухо к двери прислушивался к разговору в соседней комнате, до него долетало каждое второе слово, но все же примерную картину Влад себе составил. Хлопнула входная дверь, парень тихо выругался, похоже, Никита не смог уговорить Аньку. Конечно, она хочет его защитить, забота хозяйки трогает, но он не мальчик и вполне может за себя постоять!

Влад без особой надежды подергал ручку двери. Заперто. Может, действительно попытаться сбежать. Хотя испытывать на себе Анин гнев не тянуло. Влада передернуло при воспоминании, каким темным огнем горели ее глаза, когда она оглянулась на него в кухне. Мужчина впервые за долгие месяцы увидел, что она может быть одной из тех, которых досыта навидался за долгие годы рабства – Госпожой. Жесткой и сильной, которой и возразить-то боязно, не говоря уж о том, что перечить. Будто нечаянно приоткрыл полог, скрывающий темные уголки, казалось бы, изученной женщины. Да ладно, два раза умереть все одно не получится.

Влад снова приложил ухо к двери — тишина. Может, она ушла куда-нибудь? У него есть набор инструментов, которые он так и не вернул на место после мелкого ремонта, а значит, можно попытаться открыть дверь. Порывшись в ящике стола, Влад отыскал черную пластмассовую коробку. Так, что у нас есть? Пара отверток, небольшая дрель и куча ключей самой причудливой формы. Что ж, неплохо. Жаль, что Анька закрыла дверь на механический замок, с электрическим он расправился бы в два счета – всего-то и надо закоротить два любых провода и система безопасности откроет дверь сама – а так придется поработать. Отверткой открутить ручку и сняв панель, добраться до сердцевины. Наплевав на внутренний голос, призывавший не делать глупостей, Влад взялся за работу. Он почти добился успеха, оставалось совсем немного, когда за дверью послышались голоса. Влад замер, прислушиваясь. Кто-то подошел к его комнате, Влад чертыхнулся, если сейчас откроют дверь, ему достанется за беспорядок. Стараясь особо не шуметь, Влад приладил на место панель замка и кое-как нахлобучил ручку. Запихав инструменты обратно в коробку, Влад засунул ее под подушку, а сам уселся на пол у кровати…

Где-то через полтора часа в моей каюте снова появился Никита вместе с Эжем, в руках тот держал небольшую спортивную сумку, выглядели они чрезвычайно деятельными. Эжен даже не пытался меня отговорить, что было само по себе удивительно, хотя изредка я ловила на себе его недовольный взгляд.

— Влад выходи, — позвала я, распахивая дверь в его комнату.

— Ага, сейчас, — пробурчал он в ответ, — я выйду, а ты опять орать начнешь, еще и побьешь чего доброго. Так что уж лучше я здесь, я даже согласен на хлеб и воду, зато в полном спокойствии.

— Влад, — возмутилась я, — я тебя хоть раз пальцем тронула? Как тебе не стыдно!

— А вот и не стыдно, — послышался недовольный ответ, — ты обещала из моей шкуры ковер сделать и в комнате заперла, так что…

— Ты зачем, поганец, дверь раскурочил? – поинтересовалась я, разглядывая развороченный замок.

— Вот-вот, я о том же, — насмешливо проговорил Влад, — я уже поганец!

— Охренеть можно! — рявкнул всегда спокойный Эж, нервы которого были напряжены до предела из-за предстоящей операции. — Что это за дурдом? Да вы только послушайте себя! Где это видано — хозяйка упрашивает своего раба покинуть комнату! Никита, пошли отсюда, они нам не подходят, точно придется себе клеймо на задницу лепить. Пошли, пока мы еще в здравом уме и твердой памяти.

— Если тебе клеймо на задницу прилепить, — послышался ехидный комментарий Влада, — ты будешь неделю раком ползать, а появляться в таком виде перед высоким собранием клуба, согласись, будет несколько забавно.

— Я тебе не Анька, — не остался в долгу Эж, — и если ты сейчас же не выйдешь, я твою задницу под Хохлому распишу!

— Подо что? — проявил живой интерес Влад, появляясь на пороге.

— Под Хохлому, историю учить надо, — усмехнулся Никита, — и не советую тебе узнавать, что это такое. Эжен в гневе крайне опасен.

— Кончай этот базар, — сердито прервал его Эж, — значит так, расклад вот какой: ты, — он ткнул пальцем во Влада, — и Аня проходите в клуб, Аня, пожалуйста, веди себя пожестче, иначе вы будите вызывать недоумение и подозрение, ты улавливаешь? — он воззрился на меня.

— Что ж я дура, по-твоему? — решила обидеться я.

— Продолжаем разговор. — Эж, казалось, не заметил моей реакции, — Значит, вы заходите и прикидываетесь покупателями, там уже все договорено, правда ждут двух мужиков, ну, да ладно, скажешь, что отец занят делами и прислал тебя вместо себя. Анька, я закреплю на тебе микрофон и камеру, твоя задача заключить сделку, осмотреть товар, а заодно узнать, где они хранят документы. Это может быть все, что угодно – приходная книга, бухгалтерия, короче, сама разберешься не маленькая. Не нужно геройства и самодеятельности: увидишь документы — хорошо. Нет — на «нет» и суда нет. Ясно?

— Похоже на то.

— Едем дальше. Когда будет заключаться сделка, тебя отведут к компьютеру. Вполне возможно, база данных будет только в компьютере. Мне нужно только одно — знать его место расположения, если вдруг запомнишь коды, это за счастье, все больше ничего. Дальше покрутитесь там еще минут десять и сваливаете. Не бегом, но оперативно. Все поняли?

— Более или менее, — задумчиво изрек Влад, — а если они не захотят с Аней сделку заключать?

— Значит, сваливаете, — не задумываясь, сказал Никита, Эжен согласился с ним кивком головы.

— Хорошо, а по точнее какой у них профиль? — задал следующий вопрос Влад

— Много будешь знать — скоро состаришься, — проворчал себе под нос Эж.

— Нет, ребята, так не пойдет, — встала я на сторону Влада, — мне нужно знать, что я буду покупать, иначе как я буду заключать сделку?

— Хорошо, — со вздохом проговорил Никита, — они воруют детей, а потом продают их в рабство. Дети в основном маленькие от четырех, но не старше пятнадцати лет.

— Сволочи, — выдохнула я и почувствовала, как лицо заливает краска.

— Теперь ты понимаешь, насколько это важно, — сочувственно проговорил Эж, — если мы накроем эту лавочку, мы сможем вернуть детей их родителям. Конечно, это не решит вопроса в целом, но хотя бы одними сволочами, как ты выразилась, станет меньше.

— Хорошо, — теперь я чувствовала в себе холодную решимость, — а что носят нынешние рабовладельцы? Мы не должны вызывать подозрений даже в мелочах, — этот вопрос был задан скорее Владу, чем полицейским.

— Смотря, на какой планете, — задумчиво почесал за ухом Влад.

— Тогда остановимся на классике, — подумав, сообщила я, — подождите, я сейчас… — с этими словами я вылетела из комнаты.

Я понеслась к себе и, вытряхнув все из шкафа, начала лихорадочно рыться в вещах, подыскивая что-нибудь подходящее. Из самого дальнего уголка шкафа было извлечено черное платье, не видевшее света уже года три. Чуть расклешенная короткая юбка, открытый в разумных приделах верх, на ноги чулки телесного цвета и туфли на огромном каблуке. Из шкатулки появились бриллиантовые сережки, колье и тонкий браслет. Легкий макияж, чуть небрежно уложенные волосы и бесцветный лак на ногти. Чего-то не хватает. Ах, да, сумочка. Маленькая дамская сумочка на тонкой цепочке вместо ремешка, в ней едва поместится пачка сигарет, но за подкладку которой, удобно прятать флеш-карту. Я подошла к зеркалу. Превращение из серьезного хирурга в легкомысленную барышню заняло не более двадцати минут. Для завершения портрета чего-то не хватало, правда я никак не могла понять чего именно!

..Влад не мог поверить, что полицейские согласились на Анькино участие. У них там у всех мозги перекосило что ли!? Куда они ее тянут?

— Вы ведь это все не всерьез? – растеряно пробормотал он, стоило только Ане скрыться в комнате. — Я согласился идти с Никитой, это понятно! Но почему вы решили, что можно брать Аньку? Я отказываюсь, если пойдет она! Вы хоть понимаете, в куда мы лезем?

— Влад, мы это понимаем не хуже тебя, — попытался отмахнуться от него Эжен.

— Ни хрена вы не понимаете! — взвился Влад, срываясь со всех тормозов. — Ни один из вас не видел этот сорт ублюдков так близко как я, и никто из вас не может в этом со мной спорить! Мне не понаслышке известны методы их работы. Если нас поймают, мне грозит максимум отправиться со следующей партией. Убивать не убьют — молодой, сильный и достаточно смазливый мужик, очень хороший и дорогой товар. Могут, конечно, избить и то не сильно, иначе товарный вид потеряю. А вы хоть на секунду представили, что с Анькой будет? Если на нее наденут ошейник, считай, хорошо отделалась, а если ее сперва изуродуют, а потом убьют? Пристрелят — лишние свидетели ни к чему. Поймите вы — я там выживу, а она?

— Не разводи панику, — в спокойном голосе Никиты все же слышалась настороженность, — вы будете под постоянным контролем, на вас нацепят столько аппаратуры, сколько в нашем центре слежения нет. Мы не дурнее тебя и прекрасно понимаем, кого выводим под пули, тем более, что операцию курирует сам Дмитрий Петрович.

Ответ Никиты немного успокоил Влада, даже если он и был не согласен с такой постановкой вопроса, но коли за дело взялся Анин отец, значит, следует оставить все свои сомнения при себе и довериться его знаниям. Однако, на Бога надейся, а сам не плошай. Придется приглядывать не только за публикой, но и за Анькой следить в оба глаза, только бы старый страх, сидящий глубоко внутри не дал о себе знать в самый неподходящий момент, ведь от него, Влада, теперь, вполне возможно, зависит — вернутся они домой или нет. Если с ней что-нибудь случится, он себе никогда не простит…

Все мысли позорно смешались при виде Ани вошедшей в комнату и Влад совершенно забыл, о чем думал до этого. Короткое черное платье, на которое едва ли пошел метр ткани, выгодно облегало изящную фигурку. Несмотря на небольшой рост, Аня оказалась идеально сложена. Красивые ноги все время прятавшиеся в бесформенных широких штанах, теперь бесстыдно выставляли себя напоказ, одетые в узкие туфли на высоком каблуке. Влад вдруг понял, что пропал. Раз и навсегда, безвозвратно. Внизу живота все свернулось в тугой узел, а в душе родились тоска и первые проблески мужской ревности, в которых он не признавался и самому себе, но его взбесила даже мысль, что на Аню сейчас кроме него смотрят еще две пары мужских глаз…

Я вышла к парням. При моем появлении они повели себя странно, но вполне предсказуемо. Никита, перед этим что-то втолковывающий Эжену поперхнулся на полуслове, а у Эжена отвисла челюсть так, что я за него испугалась, а вдруг вывих и рот потом не закроется? Влад, единственный из них старавшийся не выказывать излишнего изумления, все же потихоньку опустился на диван.

— Как я поняла по вашим лицам, я произвожу нужное впечатление.

— Аня, — первым отмер Никита, — почему ты раньше так не одевалась, если бы я знал, что ты такая красивая, то обязательно женился бы на тебе.

— Хорошо, что Лиса этого не слышит, — проворчала я, — и куда, по-твоему, я должна была так одеваться? Красоваться перед пациентами под наркозом?

— Теперь уж точно все контракты будут твоими, — улыбнулся Эжен.

— Анна Дмитриевна, — мрачно проговорил Влад, — вы не могли бы одеться, хм, поскромнее?

— Дурень, — отреагировала я, — это платье будет внушать больше доверия, чем балахон и паранджа. Под этим обтягивающим куском ткани навряд ли что-то можно спрятать. А так как мы с тобой являемся на подобное мероприятие в первый раз, то мы не должны внушать ничего кроме доверия.

— А в ее словах есть резон, — заметил Эжен, с усмешкой поглядывая на хмурящегося Влада, — правда, мне будет тяжеловато укрепить на этом микрофон и камеру, но это уже мои проблемы.

— Хорошо, с этим мы разобрались, — удовлетворенно кивнула я, — теперь у нас следующая проблема: во что одеть Влада. Я, знаете ли, никогда еще с ним, как с рабом в свет не выходила.

— Ну, с этим то, как раз проблем нет, на, — успокоил меня Эж, извлекая из своей сумки простенький костюмчик, отдаленно напоминающий кимоно, светло-серого цвета, — надевай, вроде твой размер. Должно подойти.

— Похоже, подошел, — он повел плечами, облачившись в предложенные вещи, — вот только куртка это лишнее, рабам положены только штаны и никакой обуви. Черт, я похож на мышь, — изрек Влад, критически рассматривая себя в зеркале.

— Ага, только на очень большую мышь, — подначил его Никита, — скорее всего на крысу.

— Куртка и обувь не лишние, — возразила я, — ты пока еще на станции, а полуголым и босиком у нас ходить как-то не принято, это раз. Во-вторых, я кто? Правильно – хозяйка и могу делать со своим рабом все, что заблагорассудится! Хочу на обед съем, хочу в куртку одену, и плевала я на всех.

— Так, вроде все в порядке, — Эж обвел нас взглядом, — ну что, двинули?

— А вот и не двинули, — отозвался Влад, — между прочим, ошейника я так и не увидел.

— Этот вопрос мы решим уже в транспорте. Пошли поживее, иначе везде опоздаем, нам еще до места два часа лететь, — поторопил Эж уже стоя на пороге.

Транспорт ждал только нас и едва опустился трап, как в ангаре взвыли стартовые сирены. Почти все места в транспорте были заняты. Народу набралось на удивление много, одной группы захвата человек сорок, обычно на такие дела вылетает от силы человек пятнадцать, чем вызвано такое усиление гадать не хотелось, но как бы то ни было, иметь за спиной такую поддержку приятно. Коротко поздоровавшись с присутствующими, мы с Владом заняли места в хвосте салона, где обосновался со своими высокотехнологическими игрушками Клейтон. Эксперт хмуро посмотрел на меня, явно не одобряя благородного стремления помочь полиции, но от замечаний воздержался, лишь потребовал колье, к которому, долго ворча, приспосабливал камеру.

— Ты что предпочитаешь, — закончив с колье повернулся он к Владу, — кожу или железо?

— Кожу, — немного подумав, сообщил Влад

— На, примерь, — Клей бросил Владу ошейник с имитацией драгоценных камней.

Влад долго возился с ошейником — у него никак не получалось застегнуть его. Я помогла Владу справиться с ошейником.

Экипировка электроникой закончилась похожими на пылинки микрофонами и такими же малюсенькими наушниками.

— Значит так, — сказал Эжен серьезно, — никакой паники, все под контролем. Я постоянно вижу и слышу вас. Я все время рядом, помните об этом. Если что случиться непредвиденное не дергайтесь, мы уже через минуту будем у вас. А там, как говориться, Бог не выдаст — свинья не съест, — всю оставшуюся дорогу он продолжал нас инструктировать. Чем, признаться, меня порядком достал.

— Эжен, если ты хоть на минуту заткнешься, я непременно вспомню то, о чем забыла спросить, — заметила я, невежливо прерывая полицейского, — а забыла я самую малость – куда мы летим, мать твою!?

— А я что – сказал? – Эжен выглядел озадаченным. Я расплылась в широкой улыбке и медленно кивнула. – Черт! Мы летим на Леону, — буркнул Эжен, и, усевшись в кресло и демонстративно от меня отвернулся.

Леона, Леона, что мы знаем о Леоне? Я напрягла память, выуживая крохи энциклопедических знаний. Кислородный мир, это понятно, иначе делать нам там нечего. Два солнца, недостаток воды, жалкая местная растительность, плодородная земля, самые вкусные фрукты во всем галактионе и жара, как в электрической сауне, в самое жаркое время года до восьмидесяти градусов в тени! Если там, конечно, есть тень. И тут я поняла, чего именно не хватает к моему образу легкомысленной девицы. Зонтика от солнца, такого легкого, белого на длинной трости или веера, темно-бордового, с черными перекладинами. Да, мне нужен веер!

— Эжен, — позвала я, — еще я забыла спросить про деньги, а еще точнее, про маленькую пластиковую карту с неограниченным кредитом, на которую я буду покупать товар!

— Будет тебе карта, — проворчал Эж, не оборачиваясь.

— И потом, мне нужно что-то, чем занять руки.

— Ага, камчой или стеком, — не открывая глаз, подал голос, развалившийся в соседнем кресле Влад.

— Мне нужен веер, — я постучала по подголовнику кресла Эжа, — и еще одно замечание с соседнего кресла, и я кое-кому без камчи по мозгам настучу!

— Если тебе нужен веер, сама его и доставай, навязалась на мою голову, — проворчал Эж, — и не дергай парня по пустякам.

Глава 8.

Леона встретила нас иссушающей жарой, что и понятно, два солнца, с небольшим промежутком сменяющие друг друга почти не давали воздуху остывать. Я никогда не понимала, как люди могут жить на таких планетах. Выжженная бурая земля, непостижимым чудом поросшая невысокой жесткой травой, редкие деревья с узкими листьями-желобками, катастрофическая нехватка воды и возможность собирать урожаи едва ли не каждую неделю. Но лишь в том случае, если у вас есть терпение и достаточно финансов добывать воду из глубоких колодцев. Хотя, плодородие этой земли любое оборудование окупает за полгода.

От порта до города добирались в грузовичке. Мне досталось место в кабине, а Эжен, Никита, Влад и Клейтон заняли место в закрытом кузове. Ребятам из группы захвата повезло больше – им подали комфортабельный автобус. Водитель раздраженно тряхнул головой, накручивая ручку кондиционера.

— А у ребят в кузове тоже кондиционер? – поинтересовалась я, не отрывая глаз от однообразного пейзажа за окном.

— Да, — хмыкнул водитель, — только он не работает.

— И что мы получим на выходе? – проворчала я, представив, как сейчас медленно поджариваются в кузове четверо здоровых мужиков.

— Четыре полуготовых бифштекса, мокрых и озлобленных, двое из них вооружены, — меланхолично откликнулся водитель, чуть притормаживая на въезде в город.

— Смешно, — невесело фыркнула я, — остановитесь, пожалуйста, у любой галантерейной лавки, мне нужно кое-что купить.

Унылую равнину сменили городские улицы. Дома, не выше трех этажей, выкрашенные в светлые тона, широкие окна, плотно закрытые бамбуковыми жалюзи. Обычные кварталы, обычного города, вот только растительности почти нет. Памятуя о моей просьбе, грузовичок остановился у большого магазина.

— Я скоро, — пообещала я, выпрыгивая на раскаленную мостовую.

Отдел никчемных безделушек оказался несколько больше, чем я ожидала, около семи тысяч видов. Выловив консультанта, я все же приобрела то, что хотела. Правда, веер оказался немного не таким, как я представляла сантиметров сорок в длину, металлическая основа, красно-черный шелк на узких перекладинах. Главное не ошибиться с ценой, вещица не может быть дешевой. Мой счет уменьшился на восемьсот кредов. Месячная зарплата хирурга за кусок шелка на палочках! Я взвесила приобретение на ладони. Легкий и удобный. А главное, при случае можно кого-нибудь достаточно крепко прихватить по голове в целях самозащиты.

Мое возвращение было встречено неодобрительным ворчанием водителя, что мы выбиваемся из графика. Час блуждания по городу и мы оказались на противоположной его окраине. Извилистые улочки сменил широкий проспект, словно делящий город на две половины. С одной стороны все те же двух — трехэтажные многоквартирные дома, а с другой богатые виллы, отгороженные от остального города глухими заборами. Проехав некоторое время по проспекту, грузовичок вильнул в неприметный переулок.

— Приехали, — сообщил водитель, глуша двигатель.

— Наконец-то, — с искренним облегчением выдохнула я, открывая дверцу. В кабину ворвался раскаленный воздух, сведя на нет все усилия кондиционера.

Я выбралась на пышущую жаром мостовую. Хорошо еще, что на Леоне такое же притяжение, как и на станции, будь оно чуть больше, в туфлях на высоких каблуках мне несладко бы пришлось. Из кузова, ругаясь сквозь зубы, выпрыгивали взмыленные полицейские. Последним из грузовика выбрался Влад. Я с неудовольствием оглядела парня, мокрые, торчащие волосы, темные пятна пота на куртке. И как с таким появится в приличном обществе?

— Посмотри, на что ты похож! – брезгливо процедила я, стараясь заранее подобрать нужный тон.

— Простите, госпожа, — покаянно забормотал Влад, низко склонив голову.

— Вот, — одобрительно кивнул Эжен, — это уже на что-то похоже.

— Пошли, поднимемся в квартиру, — позвал Никита, направляясь в подъезд, — до встречи еще полчаса и Владу действительно не помешает привести себя в порядок.

Квартира, по закону подлости, находилась на третьем этаже и, конечно же, без лифта. Цокая набойками по каменным ступеням, я прокляла все на свете и прежде всего высоту собственных каблуков. Никита толкнул дверь, впуская нас в тесную прихожую.

Пока Влад приводил себя в порядок, я ознакомилась с местом будущего спектакля. К моему глубочайшему сожалению пришлось рассматривать снимки со спутника, поскольку установить камеры внутри периметра у ребят не было никакой возможности. Первое, что пришло в голову, когда я смотрела на снимки, что хозяин поместья имеет астрономический счет в банке. Поместье утопало в зелени, а растения, как известно, требуют обильного полива. Сверху поместье напоминало трапецию, четко очерченную полосой каменной ограды. Недалеко от въезда прямоугольное строение, скорее всего, сторожка, за сторожкой длинное здание с широким подъездом, похоже, гараж. Прямые лучи дорожек, сходящиеся у большого строения, с высоты спутника напоминающего нелепое нагромождение скатов и острых углов. Замок, что ли с башенками и флигелями!? У нормального дома не может быть такой крыши! Слева, ближе к забору хозяйственные постройки, их я насчитала не меньше десяти. Справа синее пятно неправильной формы. Пруд!? Ну, ничего ж себе! Туда ж воду нужно постоянно подкачивать, иначе пересохнет к чертовой матери! То, что пруд искусственный я не сомневалась. Нет на Леоне естественных водоемов! Точнее они есть, но не в этой части, а далеко на севере, где не так жарко.

— Впечатляет! – покачала я головой, имея в виду в основном пруд. – Это во сколько ж обходится такое великолепие!?

— Дорого, — пожал плечами Эжен, — кстати, о деньгах. Вот твоя карточка.

— Спасибо. А можно посмотреть на хозяина особняка? – поинтересовалась я пряча карту в сумочку.

— Сколько угодно, — мне передали лист тонкого пластика с записью изображений.

Первый снимок сделан с приличного расстояния. Невысокий блондин, вполне респектабельного вида в дорогом костюме выходит из банка. Я провела рукой над экраном, вызывая другое изображение. Тот же блондин, но уже гораздо ближе. Короткие волосы, нос с едва заметной горбинкой, тонкие губы, голубые глаза. Хотя нет, голубые это очень громко сказано, скорее, какие-то выцветшие, почти белые с легкой придурью, за которой проглядывал самый натуральный садист. Такой будет убивать медленно и с изощренным изыском.

— И как же нас зовут? – сглатывая ком, спросила я.

— Артур Коражо, — представил Никита объект, — первосортный ублюдок.

— Я готов, — на пороге комнаты появился посвежевший Влад, — а кто ублюдок?

— Вот, — я протянула Владу снимки, — его ребята разрабатывали, а нам предстоит добить.

— Да, действительно, ублюдок, — кивнул Влад, возвращая снимки. Мне показалось, или парень едва заметно побледнел? – Ну, что, мы идем?

— Да, пора начинать, гости съезжаются, — оператор указал на один из экранов, показывающий ворота, в которые только что въехала машина.

Эжен проводил нас до стоянки, где меня ожидал сюрприз. Малюсенькая двухместная машинка с открытым верхом, больше напоминала игрушку, чем средство передвижения.

— Что это за инвалидное кресло!? – прикрывшись сложенным веером, ужаснулась я.

— Это самое модное сейчас средство передвижения у богатых жителей Леоны, — обиделся Эж за транспорт, — электрическая тяга, простое управление, с ним и ребенок справится. Кстати, оно развивает скорость до двухсот пятидесяти километров в час!

— А Влада мне, куда прикажешь девать? – хмыкнула я, — В багажник? Так он там не поместится! Разве только по частям!

— Не надо меня в багажник! – испуганно замотал головой Влад, глянув на малюсенькое багажное отделение. – Я рядом побегу.

— Эж, — нерешительно улыбнулась я, — мне кажется, что это глупая затея, может, проще было бы явиться туда с группой захвата… ну и сам понимаешь.

— Проще-то, оно может и проще, но не всегда лучше, — Эжен почесал за ухом, — мы боимся, что они могут уничтожить всю документацию, пока мы будем их захватывать. А без доказательств, сама понимаешь, все наши версии так и останутся теорией, и задержать мы никого не сможем.

— Да, я понимаю, — согласилась я, — просто волнуюсь немного.

— Не бойся, мы рядом, через дорогу, и только, ради Бога, не делай никаких глупостей, — Эж легонько щелкнул меня по носу, — Сейчас проедешь до конца квартала и выворачивай на главную дорогу, поняла? Влад, слушай сюда, отвечаешь за Аньку головой, если с ее головы, хоть волос упадет…

— Да я понимаю все, — отозвался Влад, открывая дверцу и помогая мне сесть в машину.

— Надеюсь, — пробормотал Эжен, цепляя к ошейнику раба тонкую цепочку поводка, — и ты, того, сам поаккуратней там.

Опасаясь, что Эжен опять начнет инструктировать, я отобрала у Эжа поводок и повернула ключ зажигания. Остановив машину на перекрестке, повернулась к Владу, благоразумно прикрыв ладонями его и мой микрофоны, что вызвало взрыв недовольства в наушниках.

— Влад, — тихо позвала я, — мне с фотографией показалось, или я должна что-то знать?

— Ты о чем? – удивление вышло не очень убедительно.

— Я о хозяине вечеринки.

— Это не имеет значения, госпожа, что-то менять поздно, мы уже прошли точку невозврата, — покачал головой Влад.

— Он тебя не узнает?

— Не должен, — не слишком уверено проговорил Влад, — я тогда был в несколько другом виде.

— Хорошо. Как меня зовут?

— Диляра Нуреддин, госпожа, дочь мультимиллиардера, свободного торговца и флотовладельца.

— Ты прав, раб, — холодно произнесла я.

Машина выехала на широкую дорогу и неспешно покатила вдоль глухой серой стены поместья. Черт, не было печали, а если он Влада узнает? Чем это может грозить? Чем, чем – провалом! Теперь нужно продумывать, почему у Влада нет ни одного шрама на теле и объяснить это раньше, чем спросят, по возможности между делом, не вызывая подозрений. Черт! Памятуя о босых ногах Влада, я старалась ехать не особо быстро, но парню все равно приходилось бежать.

У ворот нас встретил охранник, спросивший мое имя, удостоверившись, что я есть в списке приглашенных, указал направление, куда следует двигаться дальше.

— Как твои ноги? – тихо спросила я, скорее всего, это последняя возможность перекинуться с Владом парой слов.

— Нормально, — чуть задыхаясь от бега, ответил он.

Проехав метров двадцать по дорожке, я остановила машину на площадке, где стояло уже с десяток самых дорогих средств передвижения. Раб открыл дверцу и, опустившись на колени, подал руку, помогая выбраться из машины.

Не успела я толком оглядеться, а к нам уже привязались два слуги, один из них забрал Влада и повел его куда-то вглубь парка, на проверку, как мне объяснили, принося нижайшие извинения, а другой вызвался проводить меня к дому.

Я оказалась права. Это был самый настоящий замок. В небо, словно зубья диковинного чудища, щетинились остроконечные башни и флигели. К дому вела дорожка мощеная булыжником. Вероятно, хозяин дома очень любит старые книги, я не удивлюсь, если под стенами замка обнаружиться ров с протухшей зеленой водой.

Парк был не так мрачен, как замок. Мне даже подумалось, кабы убрать отсюда уродливую громадину, сложенную из темно-серого камня, картина окажется более привлекательной. Высаженные ровными рядами деревья создавали тенистую аллею, ряды ухоженных клумб сходились лучами у фонтана со скульптурой девушки держащей наклоненный кувшин, она была окружена тремя лебедями с раскрытыми крыльями. Мой провожатый болтал, стараясь развлечь гостью, рассказывая о замке, парке и даже немного о системе охраны. Я слушала его болтовню, лениво обмахиваясь веером, пришедшимся как нельзя кстати. Как же здесь все-таки жарко и где, черт возьми, Влад! Куда его увели, что делают?

…Охранник немилосердно дергал за поводок, и Владу приходилось почти бежать, чтобы не удушиться ошейником. Острые камни дорожки больно кололи босые ноги. Охранник зашел в помещение не потрудившись придержать тяжелую дверь, Влад едва успел увернуться и не получить по носу. Влад крутанул головой, давая полицейским увидеть, что замок просматривается по всему периметру камерами, выведенными на пульт охранника. За свое излишнее любопытство получил звонкую оплеуху, аж в ушах зазвенело.

Влада затолкнули в небольшую квадратную комнату, где заставили его раздеться и встать под рамку металлоискателя, наподобие тех, что устанавливают в портах. Рамка мелодично звякнула, реагируя на металл, впаянный в клеймо. После чего позволили одеться, и повели дальше вглубь помещения. Влад почувствовал нешуточную тревогу — их с Аней разделили, это совсем не входило в их планы, но пришлось молча следовать за охранником. Оставалось только надеяться, что Аня обеспокоенная его отсутствием закатит истерику…

Услышав за спиной торопливые шаги, я обернулась, ко мне спешил блондин, тот самый с фотографии, одет он был в легкий белый костюм, под широким пиджаком угадывались очертания пистолета в руках он вертел совершенно не нужную ему трость с начищенным до блеска металлическим набалдашником. Артур Коражо. Он оказался немного ниже, чем я себе представляла.

— Я рад приветствовать дорогую гостью, — начал он, галантно поцеловав мне руку, — простите, что не встретил вас раньше, оставив на попечение секретаря, мне нужно было отдать некоторые распоряжения, надеюсь, он не заморочил вам голову своей болтовней. Вы, благородная госпожа Диляра Нуреддин? Я сразу вас узнал, мы совсем недавно говорили с вашим отцом и братом, — ого, мысленно хмыкнула я, у меня уже и братья завелись! – мне очень жаль, что они не смогли приехать.

— Да, я Диляра Нуреддин, — нетерпеливо взмахнув веером, ответила я, — Где мой раб?

— Понимаете, милейшая Диляра, — пустился хозяин в объяснения. — Я содержу этот скромный клуб и хочу, чтобы мои гости не были ничем стеснены, вот, например, все приезжают с рабами, но таскать их все время за собой одна головная боль, поэтому мы отправляем их в специальное помещение, где они находятся под постоянным надзором.

— Я все понимаю, и вы, вероятно правы, — протянула я, — но я хочу, что бы мне вернули мое имущество!

— Как же можно отказать такой милой девушке, — расплылся Артур в милейшей улыбке, не тронувшей, однако, его глаз, и взмахнув тростью приказал секретарю, – Приведите сюда имущество госпожи!

Секретарь склонился в почтительном поклоне и заспешил вглубь парка.

— Пойдемте в дом, здесь слишком яркое солнце, оно может повредить вашу нежную кожу, — Артур с нежностью провел пальцем по моей руке и, хотя меня внутренне передернуло от его прикосновения, я заставила себя мило улыбнуться.

— Я предпочитаю здесь дождаться свою обезьянку. Считайте это моим маленьким капризом.

…Влада завели в длинное холодное помещение, разгороженное перегородками, такие же были на невольничьих кораблях. Одетый лишь в тонкие штаны Влад скоро продрог до костей, похоже, они находятся в глубоком подвале, даже не верится, что там, наверху стоит удушающая жара. Раба толкнули в свободное отделение и надежно пристегнули цепь поводка к кольцу в стене, намерено сделав ее настолько короткой, что сесть, не было никакой возможности, можно только опуститься на колени, да и то, если не боишься удушиться.

Влад потоптался на месте, стараясь согреть озябшие ноги, растер плечи и, почувствовав себя достаточно сносно, тихонько прошелся костяшками пальцев по перегородке. С той стороны сразу же послышался такой же тихий шелест.

— Ты кто? — шепотом поинтересовался Влад у своего невидимого соседа.

— Я «домашний», — ответил ему хриплый мужской голос, — отсюда с Леоны. А ты кто?

— Я тоже вроде «домашний». Слышь, моя молодняка прикупить хочет, здесь говорят еще не клейменные есть.

— Здесь только такие и есть, кроме нас, — заметил мрачный женский голос справа.

— А ну, молчать, скоты! – рявкнул охранник совсем рядом и крепко перетянул парня по плечам коротким хлыстом, заставив не в меру любопытного раба упасть на колени. Цепь натянулась, Влад захрипел придушенный ошейником, дернулся пару раз, веселя охранника. «Влад, спокойно, — приказал далекий голос Никиты, предупреждая опрометчивые действия, — не трогай его, Анька тебя сейчас вытащит. Мы видели все, что надо».

— То-то же, будешь знать, как тявкать.

Влад замер вытянув шею, едва шаги охранника затихли, уцепился за цепь поводка, поднимаясь с колен, раздумывая о том, как все-таки было бы приятно придушить охранника…

По боковой дорожке к нам спешил секретарь, таща за собой на поводке Влада. Они приблизились к нам, и охранник подал мне поводок, я поблагодарила его кивком головы.

— Где тебя носит!? – напустилась я на раба.

— Простите, госпожа, — жалобно забормотал Влад, смиренно опустив голову.

— Как ты посмел оставить меня одну в незнакомом месте? – процедила я, подцепив Влада за подбородок сложенным веером, потянула вверх, заставляя его поднять голову, — Тебя, зачем купили? Меня охранять! Я тебя спрашиваю, животное, как ты посмел оставить меня одну!? Молчишь, — я недобро ухмыльнулась, пошлепав парня веером по щеке, — правильно делаешь, что молчишь! Ладно, живи пока, но вернемся домой – будешь наказан! Будешь вести себя хорошо, сама накажу, нет – отдам отцовским опричникам!

«Анька, ты передергиваешь!» — послышалось в наушнике предупреждение Эжена. А не пошел бы ты к черту, родной! Не мешай фантазировать на заданную тему.

— Спасибо, госпожа, — с униженной радостью отозвался Влад.

Во время всей моей речи Артур одобрительно кивал.

— В чем ваш секрет? – поинтересовался хозяин поместья. – Впервые вижу, что бы раб так радовался наказанию.

— А никакого секрета тут нет, — легкомысленно тряхнув головой, проговорила я, — просто мое положение обязывает, и мой раб должен выглядеть соответственно. Чистая кожа, красивые формы. Когда я увидела его пару лет назад, он выглядел отвратительно, он тогда работал у нас на рудниках. Битый, завшивленный, еще пару недель и подох бы. Жалкое зрелище. Брат даже хотел его пристрелить, что бы кормежку зря не расходовать, но я уговорила этого не делать – я тогда увлеклась косметологией и поспорила с братом, что за три месяца приведу эту обезьянку в порядок. Теперь, как видите, он выглядит вполне прилично, — я заставила Влада повернуться, демонстрируя раба во всей его красе, — отец, потакая моему капризу, позволил оставить раба у себя, как телохранителя. Но раб знает, стоит хоть одному шраму появиться на его теле и раб сразу вернется на рудники, где и подохнет, так что он боится не наказания, а его последствий.

— Очень необычная история, — усмехнулся Артур, — а теперь вы чем увлекаетесь?

— Да всем понемногу, — я жеманно распустила веер. – Может, вы мне покажете свое хозяйство? Я предупреждаю, я приехала сюда не просто так, а с неограниченным кредитом и не собираюсь возвращаться с пустыми руками.

— Да-да, — встрепенулся хозяин поместья, вспомнив о своих обязанностях, повел меня в замок.

Как я и предполагала, замок был окружен рвом с водой, вот только вода была не зеленая и затхлая, поскольку ей не давали застаиваться. Как мне объяснил, Артур, видя мой заинтересованный взгляд, подо рвом стоят два мощных насоса, которые беспрестанно гоняют воду, создавая быстрое течение. Он говорил что-то еще про хищных животных и рыб в воде, но только я его не слушала, размышляя о том, что бы такое придумать дальше, что бы со мной захотели заключить сделку. Наживку я бросила и Артур, как гончая собака, почуял выгодного покупателя. Вот только как доходчиво и не вызывая подозрений объяснить ему к чему мне столько молодых неклейменых рабов, если я еще напущу тумана во мне могут начать сомневаться, ведь я человек незнакомый, а мне это вовсе ни к чему. Проверить мою личность труда не составит и тогда нам с Владом придется несладко. Хоть Эж и обещал прибыть сюда через минуту со своими ребятами, эту минуту еще надо будет продержаться. Мы прошли по подъемному мосту к огромной двери, обитой железными полосами, дверь бесшумно распахнулась при нашем появлении.

Зайдя внутрь, я была поражена обстановкой, минуя просторный холл, каменные стены которого были увешаны панорамными картинами, мы попали в огромный зал, где уже толклись с десяток человек гостей. Комната обставлена безвкусно, самым невероятным образом соединяя в себе несколько стилей. На полу расстелен ярко-красный ковер, по которому разбросаны шелковые подушки, у стен вполне современные диваны, обтянутые белой кожей, у правой стены огромный камин, в котором без труда мог стоять человек внушительной комплекции. Посреди комнаты длинный стол, покрытый белой скатертью заставленный всякими вкусностями, мой желудок тут же вспомнил, что с утра в нем побывала только чашка кофе. Огромная каменная лестница, застланная ковровой дорожкой, вела на второй этаж, по бокам лестницы стояли две огромных напольных вазы с пышными белыми цветами, испускающими дурманящий аромат. По стенам развешано оружие, которое перемежалось с головами диковинных животных, видимо охотничьих трофеев. Завершала эту картину многоярусная люстра, состоящая из хрустальных «слез», которые сверкали и переливались в лучах электрических лампочек не хуже чем мои бриллианты. Я оглядела это варварское великолепие, изумляясь отсутствию вкуса. Артур, заметив мой критический взгляд, пояснил:

— Я понимаю, что выглядит все довольно дико, но мне приходится принимать у себя разных людей, вот, и пытаюсь угодить им всем. Дорогие мои гости, — возвысил он голос, — в нашем полку прибыло, прошу любить и жаловать — Дяляра Нуреддин.

— Диляра, — поправила я его.

— Ох, простите, — он немного смутился, — но ваше имя настолько сложное.

— Ничего, — милостиво откликнулась я, — имя это просто набор символов, главное, что скрывается под ним.

— Да вы философ! — восхитился невысокий худой мужчина, подходя к нам. Одет он был в темно-синий фрак, который при желании можно было обернуть вокруг владельца раза два не меньше, волосы у него были длинные и абсолютно седые, заплетенные в тугую косу, он был похож на древнего флибустьера только что сошедшего с картинки к учебнику истории.

— Позвольте представить, — запел соловьем мой спутник, — герцог Ратри, давнишний член нашего клуба.

Мы с герцогом чинно раскланялись и, хотя он все время улыбался, глаза его оставались пустыми. Он остановил взгляд на Владе и парень невольно напрягся. Ратри повернулся ко мне, желая что-то сказать, но передумал и, подойдя к парню начал разглядывать его более внимательно. Он развернул Влада к свету, заставил открыть рот, и осмотрел его зубы, Влад отнесся к этим действиям спокойней, чем я, меня возмутило такое бесцеремонное поведение.

— Нравится? — поинтересовалась я, отвлекая внимание герцога на себя, и притягивая Влада поближе, безотчетно выступила вперед, заслоняя собой беззащитного молодого человека.

— Да, очень, — задумчиво проговорил герцог, — он кажется не испорченным. Не желаете продать?

— Боюсь, что нет, — мягко отказала я, — мне самой нравится моя обезьянка.

— Что ж, тогда простите мою навязчивость.

— Прощаю, — бросила я, чувствуя, как несмотря на мою хваленую выдержку, которой я так гордилась, колени начинают подгибаться, Ратри взглянул на меня своим колючим взглядом и отошел в сторону, — господин Коражо, у меня не так уж много времени, мой корабль отправляется через два часа и я бы хотела обсудить цель моего визита. Вы же понимаете, что время деньги, и я не могу тратить его просто так.

— Золотые слова, — закивал головой Артур, подводя меня к столу и подавая бокал вина.

— Я бы хотела приобрести у вас партию товара, что и сколько вы можете мне предложить?

— Сейчас в моем распоряжении большой выбор, целых триста экземпляров, — похвастался он.

— Сколько? — деловито спросила я.

— Триста экземпляров, — повторил хозяин.

— Вы не поняли, — недовольно сказала я, — сколько вы просите за все.

— Как за все? — закашлялся Артур, расплескав вино из бокала, — а как же другие члены клуба они ведь тоже хотят…

— Я что не достаточно четко выражаюсь? — я проявила признаки нетерпения, — мне говорили у вас хороший клуб, а у вас здесь черте что! Я беру оптом, розница меня интересует мало, мой отец открывает отель, очень дорогой, в перечень услуг которого будет входить определенные формы отдыха. Я, надеюсь, вы понимаете, о чем я и потомственные рабы мне не подходят, — только бы он не потребовал от меня объяснений, с легкой паникой подумала я, потому что у меня их нет! — мне нужны работники обоего пола. Но, если вы не хотите, не надо, тогда я отправлюсь в другое место, — я развернулась на каблуках и сильно дернула за поводок.

«Ты играешь на грани фола, осторожней!» — послышался тихий шелест в наушнике. Поучите меня еще!

Я царственно поплыла к выходу из зала, в дверях меня поймал за руку Артур и, обойдя меня преданно, точно дворняжка, заглянул в глаза.

— Ну, зачем же искать кого-нибудь другого? — залебезил он, — У нас первосортный товар и элитарный клуб. В другом месте вам обязательно подсунут испорченный товар. Пойдемте в кабинет, там все и обсудим, тем более другие члены клуба могут приобрести товар в другое время, а вы, как я понимаю, здесь проездом. – Галантно предложив мне руку Артур, повел меня вверх по лестнице.

Поднявшись на второй этаж, мы прошли почти в конец длинного ярко освещенного коридора. В коридоре, как и на лестнице, лежала ковровая дорожка, почти полностью заглушающая шаги. С одной стороны это было хорошо — меня никто не услышит, когда я пойду за базой данных, с другой стороны это очень плохо — я тоже никого не услышу и могу попасться, а это чревато последствиями. Артур толкнул предпоследнюю дверь, и мы оказались в большом кабинете. Извинившись, Артур быстро подошел к компьютеру и набрал код доступа. Девять цифр, которые я не успела запомнить. Черт! Я отвернулась, разглядывая обстановку. Здесь все было обставлено с некоторой долей вкуса. Посреди комнаты стоял массивный стол, на котором возвышался вожделенный компьютер, в углу бар, рядом с ним удобный диван. Другую стену занимала невиданная роскошь: стеллажи с книгами, которые терялись где-то под потолком. Я посочувствовала Артуру, наверное, что бы снять нужную книгу, окажись она на самом верху приходится долго карабкаться по приставной лестнице. Хотя, Артур не похож на человека читающего книги, скорее всего они, были приобретены только для интерьера. Я пробежала глазами по корешкам и с удивлением отметила ровный ряд книг по медицине и судмедэкспертизе.

— Это не мое, — извиняющимся тоном заявил Артур, — жена покойница собирала, причем все без разбору.

— А что с ней случилось? — для соблюдения приличий поинтересовалась я.

— Нелепая случайность, — спокойно начал рассказывать хозяин дома, — она утонула в фонтане, день был жарким, она присела на край фонтана и опрокинулась в него, и представьте — утонула.

— В каком фонтане? — спросила я чуть испуганно.

— В том, что во дворе, — пояснил с удовольствием Артур, видя какое впечатление на меня произвели его слова, — Да вы не волнуйтесь так, это было давно, полгода назад.

— А я и не волнуюсь, — парировала я и подумала: «Да, дружочек, похоже, что ты сам помог своей дрожащей половине поплавать в фонтане, надо бы натолкнуть Никиту на эту мыслишку». — Вернемся к нашим делам, вы говорили триста экземпляров, называйте вашу цену.

— Ну, я не знаю, — замялся Артур, боясь продешевить, — Триста тысяч кредов. — выдохнул он.

— По тысяче за голову? — с сомнением проговорила я, — я своего раба так не оцениваю, хотя он легален, в отличной форме и кое-чему обучен, а вы требуете тысячу за возможно проигрышный вариант, их же еще натаскивать придется. Вы не боитесь потерять клиентку? Я даю вам по пятьсот за штуку и не полкреда больше! — сказала я уверено, — Тем более я уверена, на их приобретение вы не очень сильно потратились, так что сто пятьдесят тысяч я считаю хорошей ценой.

— Да, действительно, я не сильно потратился на приобретение этого товара, — не сдавался Артур, — но вы забываете о риске, на который я иду.

— Кстати о риске, — я склонила голову набок, — я и мой отец хотим быть уверены, что если случится непредвиденное, наши имена не всплывут. А под непредвиденным я подразумеваю, появление полиции или не приведи Бог безутешных родственников.

— Об этом можете не беспокоиться, — успокоил меня Артур, — стоит только кому-то чужому попасть в комнату и через сорок секунд вся база данных компьютера будет уничтожена, если не ввести правильный пароль, разумеется.

— Что ж, если ваша система защиты так хороша, то придется накинуть по двести кредов за штуку товара. Но об окончательной цене можно будет говорить не раньше, чем я осмотрю товар.

— О боже, — рассмеялся Артур, — да вы просто акула, моя очаровательная Диляра!

— Спасибо за комплемент, — я чуть склонила голову, — наверное, поэтому мой отец и послал меня сюда, отговорившись делами.

— Что ж, пойдемте, посмотрим товар.

Артур провел нас в конец коридора и открыл дверь на черную лестницу. Мы спустились на три этажа вниз и остановились у железной двери с кодовым замком. Еще пару таких спусков и подъемов и я останусь без ног! И дернул меня черт надеть эти туфли! Набирая код, Артур встал так, что я не могла его увидеть.

Я примерно представляла, что мне предстоит, но не думала, что придется так тяжело. Анфилада комнат, разделенных решетками, казалась бесконечной. Пятнадцать комнат. Тринадцать решеток и всего сто пятьдесят метров от стальной двери входа до глухой стены. Сто пятьдесят метров длиною в жизнь. Жизнь, готовую оборваться, не успев толком начаться. В каждой комнате содержалось не более двадцати человек. Дети. Как и предупреждал Эжен, возраст детей был самый разный. Маленькие, заплаканные и тихие, как мышки. Они смотрели на меня огромными от страха глазами и молчали. А их еще приходилось осматривать и обсуждать достоинства и недостатки с хозяином дома, сбивая цену. С осмотром выручил Влад. С безразличной холодностью он выполнял все положенные действия, о необходимости некоторых из них я и не подозревала. В покупке живого товара свои тонкости, как, впрочем, и в любом другом деле, постичь которые сходу нереально и если бы не присутствие Влада, вся моя игра не стоила бы и ломаного гроша. К концу осмотра мне казалось, что я сойду с ума, каково же приходится Владу?

— Мне понравился ваш товар, — заявила я, поднимаясь вверх по лестнице, — теперь, пожалуй, можно и подписать документы, скрепляющие нашу сделку, скажу больше, мне кажется, и я думаю, что мой отец со мной согласится, что ваша первоначальная цена вполне справедлива, и я готова ее заплатить.

Я лихорадочно соображала, как заставить Артура показать код доступа к компьютеру. В голову совершенно ничего не приходило, а мне нужен этот код, за которым прячутся сотни загубленных жизней и нераскрытых преступлений. Сорок секунд недостаточно, что бы взломать код, даже для профессионала. Ну, же, доктор, соображай!

— А что вы думаете о долгосрочном сотрудничестве? Если товар будет такого же качества, я согласна платить по полторы тысячи за штуку.

Правы были древние – деньги правят миром. Почуяв прибыль, на которую и не смел рассчитывать, Артур расслабился настолько, что позволил мне считать код доступа. С формальностями покончили быстро, впрочем, в них не было ничего особенного. Я перевела на счет Артура деньги, а он написал мне гарантийную расписку, значения которой я так до конца и не поняла. Я все равно не смогу ее нигде предъявить.

— Приятно вести с вами дела, — Артур пожал мне руку, получив подтверждение из банка о том, что его счет пополнился, — а теперь я предлагаю присоединиться к остальным и отпраздновать начало нашего сотрудничества.

Мы спустились к гостям и едва взяли по бокалу вина, как к нам подплыла дама, царственного вида, затянутая в платье из лилового шелка.

— Артурчик, миленький, рассуди наш небольшой спор, — капризно завела она тонким голоском, — Мы поспорили с бароном о том, как лучше выбирать товар.

— Я не могу… — начал было отбрыкиваться мой спутник.

— Ничего, идите, — благосклонно разрешила я, — мне все равно нужно посетить дамскую комнату припудрить носик.

— Идите на второй этаж, третья дверь налево, — объяснил мне Артур, увлекаемый своей спутницей к кружку спорщиков.

Я медленно поставила бокал и направилась к лестнице. Указав Владу на первую ступеньку, я приказала сидеть ему там и не двигаться с места, даже если люстра рухнет на головы собравшимся. Медленно поднявшись по лестнице, я вошла на второй этаж, и бегом припустилась по коридору, на ходу доставая из-под подкладки сумочки флеш-карту. На удивление ни Никита, ни Эжен не прореагировали на мои передвижения, ладно, потом разберусь.

Я влетела в кабинет и, заперев за собой дверь, бросилась к компьютеру, если кто-нибудь явится, придется что-то выдумывать. Я включила компьютер и набрала код, молясь всем богам, что бы ничего не перепутать второй попытки у меня не будет. Я зря нервничала, компьютер загрузился без особых проблем. Вставив флешку в компьютер, принялась копировать информацию со всех дисков, на это ушло больше времени, чем я ожидала. За это время никто не потревожил меня ни в наушниках, ни через дверь. Компьютер тихо щелкнул, подавая сигнал об окончании копирования. Стараясь не торопиться, извлекла флешку из компьютера, выключила машину и вышла из комнаты. Колени подгибались от напряжения и усталости. Нет, в таком виде нельзя идти обратно, нужно успокоиться. Я подошла к окну в конце коридора, недалеко от черной лестницы и выглянула на улицу.

Окно выходило на задний двор. Утоптанная площадка в окружении цветущих клумб и два столба торчащих из земли. Совершенно лишняя деталь пейзажа. Я потерла лицо руками собираясь с силами, колени перестали дрожать. Давай, доктор, соберись. Осталось совсем чуть-чуть – спуститься вниз, забрать Влада и бежать из этого отвратительного места, позволив ребятам выполнять свою работу. Я еще раз посмотрела на улицу. Внизу происходило что-то странное. Потребовалось несколько секунд, что бы осознать, что именно.

— Твою мать! Романов, ты идиот! – простонала я, выскакивая на черную лестницу, напрочь забывая о недавней усталости и высоких каблуках.